Нередко в последнее время я задумывался, какие книги дать прочесть детям или просто обычным читателям, желающим узнать об истории Русской Церкви за прошедшие два столетия. Такой книги не было в моем распоряжении до недавнего времени. Книга Мельникова несколько устарела, другие написаны занудно… Но вот теперь я могу ответственно сказать, что такая книга появилась. Это небольшая брошюра историка и публициста Дмитрия Урушева «Лоза истинная».

Особое отношение к иконе всегда отличало старообрядца. Образы дониконовского письма, преданные после раскола про­клятию, дошли до нашего време­ни ценою подвига тысяч и тысяч безвестных людей. Сквозь жестокие гонения пронесли ста­роверы свои святыни. Сберегли от поругания и осквернения, сохранили от чужих глаз, но от разрушительного действия вре­мени защитить не смогли.

Страшно, если какой-либо несчастный человек, мимо которого мы часто проходим не замечая его страданий, обвинит нас на Страшном Суде Господнем в бесчувствии, если спрошенный Господом о том, кто ему помогал, он, оглянувшись вокруг и видя наше множество, но, как бы глядя сквозь нас, скажет страшные слова: "Нет, Господи, я не имел человека, кто помог бы мне. Такого человека нет среди этих людей".

О молодежном вопросе, вечере песнопений, о том, как прошел крестный ход, что ощутил под сводами Собора один мой друг, и почему со службы выгнали второго

Среди подвижников древлего благочестия XVII века, почитаемых Старообрядческой Церковью, преподобному Иову Льговскому принадлежит особое место. Свою верность истинному православию он засвидетельствовал не мученической смертью или исповедническим подвигом, а иноческим смирением и пустынническим житием.

В традиции старообрядцев всегда было видение всех элементов общественно-церковной и культурной деятельности как системы, когда, например, просвещение, наука, книгописание, образова­ние, искусства, ремесла и т.д. были взаимосвязаны как столпы, подпирающие одно здание. Так было заведено в Выговском общежительстве (4). К этому же сознательно старается стремиться Мос­ковская Митрополия РПСЦ.

Одним из элементов этой системы является Рогожское книго­хранилище, точнее - Книгохранилище Покровского кафедраль­ного собора на Рогожском кладбище в Москве (далее. - Книгохра­нилище). Здесь собраны почти все московские издания дониконовского периода, издания всех старообрядческих типографий XVIII-XX вв., включая печатные певческие книги; издания еди­новерческих типографий, включая контрольные типографские эк­земпляры, многие издания синодальной печати (Москва и Петер­бург).

Информация Редколлегии  "Деяний Третьего Всероссийского Собора Древлеправославной Поморской Церкви»

Сегодня исполняется сорок дней со дня упокоения настоятеля Самарской Поморской общины о.Антония Васильевича Болтаева. За несколько дней до этого мы побывали в храме Самарской Поморской общины, чтобы подобрать фотографии для материала, посвященного памяти о.Антония.  Службы в эти часы не было, и в храме было немного людей. Мы стали перебирать старые фото, и как-то сразу завязался разговор:  присутствующие - председатель Самарской Поморской общины Павел Владимирович Половинкин, внук о.Антония, клирошане Таисия Степановна Мель, Татьяна Алексеевна Лазарева, Ольга Ивановна Аникеева - стали рассказывать об Антонии Васильевиче. Нам показалось, что воспоминания его духовных детей -  очень личные, и на первый взгляд, касающиеся каких-то не самых значительных  вещей, тем не менее, очень хорошо позволяют представить, каким был о.Антоний. Так  вспоминают самых близких, самых дорогих… 

Я родилась  и выросла в живописном, утопающем в зелени и цветах уголке Бессарабии - селе Новая Некрасовка. С какой бы стороны ни подъехали к нашему селу - издалека будет манить вас к себе и радовать глаз белоснежная красавица колокольня - нашей Свято-Введенской церкви. Стоит она нерушимо вот уже вторую сотню лет и радует всю округу своим чудесным звоном. Этот уголок бессарабской земли обжили и облагородили своими работящими руками наши далекие предки.

Алексей Юрьевич Рябцев - член Совета Рогожской общины, известный старообрядческий деятель и публицист.

Алексей Владимирович Муравьев - ученый-византолог, церковный историк. публицист, преподаватель Духовного училища Московской Митрополии.

3 мая в городе Верещагино возобновились судебные слушания по делу директора сельской школы Александра Поносова.

На этот раз процесс вела судья Валентина Тиунова. Государственный обвинитель в кассационном представлении, направленном в краевой суд, просил отменить постановление и направить дело на новое рассмотрение в тот же районный суд, но в ином составе. По его мнению, выводы, изложенные в постановлении, противоречивы.

Поносов, со своей стороны, также в кассационной жалобе,  просил отменить принятое ранее постановление суда и прекратить дело за отсутствием состава преступления. Директор школы считает, что районный суд нарушил нормы процессуального законодательства, а выводы, изложенные в постановлении, не соответствуют фактическим обстоятельствам.

Русский писатель Варлам Тихонович Шаламов (01.07.1907 - 17.01.1982)  прожил долгую и трагическую жизнь. Он родился в Вологде,  в 1926 году поступил на юридический факультет МГУ, а уже 19 февраля 1929 г. был арестован и осужден на три года за «контрреволюционную деятельность». Эти годы он провел на северном Урале в Вишерском лагере. В 1931 г. был освобожден и восстановлен в правах. До 1932 г. работал на строительстве химкомбината в г.Березники, затем возвратился в Москву, работал журналистом, а  12 января 1937 г.  вновь был арестован «за контрреволюционную троцкистскую деятельность» и осужден на 5 лет заключения в лагерях с использованием на физических работах. Он уже находился в следственном изоляторе, когда в журнале «Литературный современник» вышел его рассказ «Пава и дерево». Следующая публикация Шаламова (стихи в журнале «Знамя») состоялась только черед двадцать лет, в 1957 г.

Шаламов работал в забоях золотого прииска в Магадане, затем, будучи осужден на новый срок, попал на земляные работы, в 1940–1942 гг. работал в угольном забое, в 1942–1943 гг. на штрафном прииске в Джелгале. В 1943 г. получил новый 10-летний срок «за антисоветскую агитацию», работал в шахте и лесорубом, пытался бежать, после чего оказался на штрафной зоне.

Жизнь Шаламову спас врач А.М.Пантюхов, который направил его на фельдшерские курсы при больнице для заключенных. По окончании курсов Шаламов работал в хирургическом отделении этой больницы и фельдшером в поселке лесорубов. В 1949 г. Шаламов начал писать стихи, составившие сборник Колымские тетради (1937–1956). Одним из главных своих произведений Шаламов считал поэму «Аввакум в Пустозерске», в которой, согласно авторскому комментарию, «исторический образ соединен…с особенностями авторской биографии».

В 1951 г. Шаламов был освобожден из лагеря, но еще в течение двух лет ему было запрещено покидать Колыму, он работал фельдшером лагпункта и уехал только в 1953 г. Здоровье было подорвано, он был лишен права жить в Москве. Шаламову удалось устроиться на работу агентом по снабжению на торфоразработках в пос. Туркмен Калининской обл. В 1954 г. начал работу над рассказами, составившими сборник Колымские рассказы (1954–1973). Этот главный труд жизни Шаламова включает в себя шесть сборников рассказов и очерков.  

В 1956 г. Шаламов был реабилитирован и переехал в Москву. В 1957 г. стал внештатным корреспондентом журнала «Москва», тогда же были опубликованы его стихи. В 1961 г. вышла книга его стихов «Огниво». В 1979 г. в тяжелом состоянии был помещен в пансионат для инвалидов и престарелых. Потерял зрение и слух, с трудом двигался. В 1982 году, одинокий, всеми забытый, скончался.

В.Шаламов не был старообрядцем. Но подлинный талант, который всегда – от Бога, позволил ему  почувствовать правоту  протопопа Аввакума и создать по-настоящему мощную поэму о пустозерском страдальце. Далеко не все светские исследователи жизни и творчества прот.Аввакума  оказались в состоянии понять то, что интуитивно понял Шаламов:

Ведь суть не в обрядах,

Не в этом - вражда.

И даже единожды допущенное новообрядческое написание имени Христова в поэме, словно отторгается самим поэтическим ритмом, не вписывается в стихотворный размер – читатель буквально спотыкается о лишнюю букву, ощущает ее как нечто инородное.  

Где же он, этот мир, оставленный Господом на земле, если государства - воюют, народы на народы, если землетрясения, ураганы, моры - стали обычными явлениями на земле, а великие страдания, беды, болезни, сложности в личной жизни, как дикие звери, обступают нас со всех сторон, готовые в любую минуту вонзить в нас свои звериные клыки? Где же обещанный Господом мир?

Первый раз в жизни я встретил о. Ле­онида в Москве на Рогожском в 1980 году. Это был праздник Св. Жен-Мироносиц. Тогда я был студентом 3-го курса Государственного Музы­кально-Педагогического Института им. Гнесиных и, как выражаются, «обивал пороги» Старообрядческой Архиепископии для того, чтобы до­биться благословения Архиепископа Никодима на право проведения маг­нитофонных записей богослужений в старообрядческих храмах.

Евдокия Турова – мой писательский псевдоним. Меня зовут Валентина Ивановна Овчинникова. Я окончила Пермский государственный университет, физик по образованию. Живу и работаю в Перми, преподаю в вузе прикладную математику. Замужем, дочь Екатерина – студентка Московского физико-технического университета.

Детство я провела в старообрядческой (кержацкой) деревне Малое Турово, дед мой когда-то был начетчиком, человеком очень уважаемым в своей деревне. Мама, подлинная Евдокия Турова, учительствовала всю жизнь. И она, и мой отец, Овчинников Иван Васильевич, в душе остались крестьянами. Они любили землю, и труд на ней считали самым интересным и достойным занятием. У нас были большой сад и двор, полный живности. Родители занимались всем этим не для извлечения средств (отец неплохо нас обеспечивал), а для удовольствия. Где-то за год до своей кончины отец посадил нас с братом на мотоцикл «Урал» (с огромной проходимостью машина!) и провез по родным своим деревням. Они уже были заброшены, но дома стояли целыми, все аккуратно прибрано, сохранился весь крестьянский инструмент. Отец водил нас по дворам, показывал, рассказывал… Родители с огромным уважением относились к своим предкам, считая их людьми высокой культуры. Честно говоря, тогда я многое воспринимала без должного внимания. Время оглянуться пришло не скоро… Но оно пришло, когда подросла собственная дочь, и я поняла, что у меня есть обязанность передать ей знания о тех, кто был до нас.

Сейчас мне пишут многие потомки крестьян-кержаков, задавая именно те вопросы, на которые я постаралась ответить в своей книге. Поэтому, думаю, что мой труд будет нужен многим. Мне бы хотелось, чтобы книга нашла своего читателя.

В 2007 году за цикл рассказов «Слезы лиственницы», который входит в книгу «Кержаки», мне вручили Всероссийскую литературную премию имени Павла Бажова.

Важной составляющей внутренней политики всех российских императоров было отношение государства к старообрядцам. По­лярность правительственных программ варьировалась от консер­вативно-репрессивной до либерально-рациональной. Вследствие этого российское староверие столкнулось как с откровенными репрессиями по отношению к себе, так и с обретением гражданских прав.

Порой нелестны многочисленные суждения о кержаках, об уст­ройстве их жизни и особом характере.

Староверы в США поселились несколько десятилетий назад, когда древлеправославные христиане из Польши во время первой мировой войны перебралась за океан на постоянное место жительства. Вторая волна эмиграции связана уже со второй мировой войной, когда в Америку выехали староверы-поморцы, проживавшие на территории Польши и Литвы.