Слово «миссионер» для старообрядцев звучит оскорбительно и угрожающе. Столетние преследования со стороны господствующей церкви протекали именно под знаком «миссионерства».

Однако это не должно заслонять от нас одного из главных повелений Исуса Христа, обращенного к апостолам и ко всем нам: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Мф. 28, 19-20). Господь благословил своих последователей именно на миссионерскую проповедь — распространение Евангелия, которая является долгом и сущностью Церкви. Её вселенский характер не дан, а задан и должен постоянно подтверждаться и доказываться именно миссией.

Ознакомившись с некоторыми конкретными фактами, характеризующими старообрядческую жизнь, и ее оценками, попытаемся определить истоки той психологической устойчивости, которая явно проявляется в строгом  сохранении староверами особого образа жизни, не взирая на внешние обстоятельства.

Развивая положения православного богословия XVII в., по-новому интерпретируя традиционные христианские тексты в новых социально-политических и социально-экономических условиях, старообрядцы создали новые конфессиональные ценности, обеспечили возникновение особого типа религиозности. Он характеризовался активностью вероисповедания, строгостью в соблюдении религиозно-этических норм, преданностью конфессиональным принципам, религиозным рационализмом, аскетизмом, методизмом, "личной верой", обостренным эсхатологическим чувством.

Описание мы проведем по ситуативной модели, подчеркивая те особенности коммуникативного поведения старообядцев, по которым они отличаются от верующих Русской Православной Церкви (Московского Патриархата). В качестве источников нам послужили предписания старообрядческого типикона, содержащиеся в богослужебных, церковно-канонических книгах, молитвословах [1], данные современной старообрядческой периодики [2], научной, справочной [3] и художественной литературы [4], личные наблюдения [5], а также сведения гетерокультурных информантов [6].

Специфические признаки старообрядческой коммуникативной культуры в наибольшей степени проявляются в области системы правил вербального и невербального поведения в сферах семейного общения, общения с одноверами, общения с инославными, где старообрядцами выработана особая система правил, альтернативных по отношению к правилам, общепринятым как среди православных, так и в секулярном общении России и Европы.

Исчезновение культуры староверов-беспоповцев Верхокамья[1] происходит уже не один десяток лет, признается исследователями, с одной стороны, и последними наследниками этой культуры, с другой.

Моя экспедиция в болгарские села Казашко и Татарица проводилась в ноябре 2006 года частично в рамках этой программы, однако помимо собственно этнолингвистической проблематики я изучала и другие аспекты духовной и материальной культуры, языка старообрядцев. Важнейшими темами в беседах с информантами стали самоидентификация болгарских староверов и их  отношение к России и русским.

Общий смысл сопоставления и сравнения Библейского Исхода иудеев и рассеяния русских староверов по Руси после реформ патриарха Никона в середине XVII в. извлекается из самой библейской книги "Исход" и заложен в этимологии и внутреннем наполнении этого слова.

Порой нелестны многочисленные суждения о кержаках, об уст­ройстве их жизни и особом характере.

Бережно сохранив множество черт религиозно-культурного уклада жизни ХVII века, с его этическими нормами, они, тем не менее, сумели приспособиться к экономике свободного предпринимательства и к социальной атмосфере демократического плюрализма. И в этом смысле для современной России они могут служить примером того, как можно совместить западный технологический путь развития с русской культурной спецификой.