Поведение за столом

И при начале трапезы, и при ее конце следует совершить соостветствующее молитвенное правило, ибо «стол, начинающийся и оканчивающийся молитвою, никогда не оскудеет» (Молитвенникъ 1988, 34). По приготовлении трапезы полагается правило, отличное по числу и составу входящих в него молитв от православного. Молитвы произносят стоя перед святыми иконами, и только потом занимают места за столом. Если обедают несколько человек, то, сев за стол, старший вслух говорит молитву Исусову, а присутствующие отвечают: Аминь. И потом говорят: Благословите покушать. Старший должен ответить: Бог благословит, после чего приступают к трапезе.

Если прилучится кому-либо войти в столовую во время трапезы, то он должен сказать: Ангел за трапезой, а сидящие за трапезой отвечают: Невидимо предстоит.

По окончании трапезы следует оградить себя крестным знамением и выйти из-за стола, а потом, встав перед иконами, сотворить семипоклонный начал и двенадцать поклонов с Исусовой молитвой. Потом, если трапеза произошла в гостях, обязательно следует помолиться о здравии и спасении «милующих и питающих» хозяев следующим образом: «Милостиве Господи, спаси и помилуй раб Своих, милующих и питающих нас (имя рек, поклон). Избави их от всякия скорби, гнева и нужды (поклон), от всякия болезни, душевныя и телесныя (поклон), и прости им всякое согрешение, вольное и невольное (поклон), и душам нашим полезная соствори (поклон)» и сделать еще три поклона с молитвой мытаря. Гость должен поблагодарить хозяев за трапезу и сказать: Спаси вас Христос и сохрани на многая лета! В некоторых местах имеется обычай: после молитвы о здравии и спасении хозяев поют три раза И сохрани их на многая лета, а после этого совершают три поклона с молитвой мытаря и благодарят за трапезу.

Общение в гостях

Придя в дом одноверца, старообрядец обязан остановиться у входа и сотворить молитву Иисусову вслух (Господи Исусе Христе, Сыне Божии, помилуй мя грешного), чтобы находящиеся в дому услышали и ответили Аминь (отсюда выражение: Есть ли кому аминь отдать? в смысле: Дома ли хозяева?). Войдя в дом, старообрядец сначала должен сотворить перед иконами молитву мытаря Боже, милостив буди мне грешному, сотворить поклон, затем произнести еще две короткие молитвы: Создавыи мя Господи, и помилуй мя (поклон) и Без числа согреших, Господи, помилуй и прости мя грешнаго (поклон). Потом гость обращается к хозяевам евангельскими словами: Мир дому сему, а они отвечают: С миром принимаем (или, реже: Милости просим). Затем уже можно начать беседу или сесть за стол. Смысл данного коммуникативного правила – отдание почтения «домашней церкви», поклонение святым иконам, исповедание одной с хозяевами веры и призывание благословения Божия. Уходя из дому, также сначала надо произнести вышеприведенные молитвы с тремя поклонами, и затем уже попрощаться с остающимися в доме, выражая желание о всегдашнем пребывании с ними в мире и любви и воссылая славу Богу. Данные правила в общении с лицами, не принадлежащими к старообрядчеству, не применяются; ходить в гости к «новообрядцам» или светским людям без особой нужды не рекомендуется.

Общение с инославными

Для старообрядцев характерен религиозный, культурный и социальный изоляционизм, который изначально представлял и сегодня представляет собой реакцию косного традиционалистского сознания на естественные, поскольку речь идет о живом организме, действующем в эмпирическом мире, изменения в жизни Церкви, на новые нормы, принятые гражданским обществом, на новшества, вызванные интеграцией России в культурную жизнь Европы, и основывается на собранных в «Кормчей книге» правилах и законах, требующих «несообщения» православных с еретиками. Сближение с иноверными или с атеистами для старообрядца недопустимо даже под предлогом «внешней миссии», т. е. распространения среди них учения своей Церкви. Не удивительно поэтому, что все социальные контакты, помимо неизбежных поверхностных бытовых и контактов на работе, осуществляются в среде «своих». Один старообрядческий автор по этому поводу, не без чувства гордости за верность «древлему благочестию» в мире «воцарившегося антихриста», замечает: «Приезжает старообрядец из университетской лаборатории..., у себя дома надевает косоворотку, кафтан и читает часы на клиросе своей родной моленной, поет по старинным крюкам; он чувствует себя своим в кругу своих попов, наставников, разных уставщиков, с гордостью примет на себя обязанности попечителя моленной, не побрезгует сделаться общественным деятелем среди своих родных бородатых кафтанников и двуперстников» (Сенатов 1995, 11).

Контакты с лицами, не принадлежащими к старообрядчеству (помимо необходимых, деловых), квалифицируются как «мирщение», которое может произойти не только вследствие общения или совместной молитвы, но и через продукты, произведенные инославными или недозволенные к употреблению (чай, кофе, водка и пр.), через посуду, если ею пользовались или хотя бы трогали «не христиане» (т. е. не старообрядцы), через общественные заведения (бани, столовые и т. д.), чтение светской литературы (газеты, журналы, художественная литература), и т. п. Существует также понятие «замирщенный» - впадший в грех или даже в ересь в результате совместной молитвы или трапезы с инославными, использования «поганой» посуды, т. е. такой, которую употребляли люди, не принадлежащие к старообрядчеству. В зависимости от природы общения с инославными, условий, в которых произошли контакты, а также социального положения «замирщенного» (священник, монах, мирянин) различаются и меры ответственности – от епитимьи, накладываемой священником или архиереем, до временного или полного отлучения от общения не только церковного, но и бытового (строгие меры принимаются в случае совместной молитвы с «никонианами», принятия Святых Таин в «новообрядческом» храме, исповеди у священника РПЦ, крещения члена семьи или бракосочетания в РПЦ или в лоне какой-нибудь другой христианской конфессии).

Посещение «иноверческих» храмов (даже православных) квалифицируется в старообрядческих типиконах как отступление от чистоты веры. Однако, существуют правила, позволяющие старообрядцу сохранить верность своей вере в случае, если все-таки необходимо войти в «никонианский» храм. Так, еще протопоп Аввакум советовал: «Если тебя в церковь свою никониане затащат, ты молитву Исусову воздыхая говори, а пения их не слушай». Иконам, написанным «искусно» и по правилам (т. е. в традиционном древнерусском или византийском стиле, но не, скажем, в стиле барокко), можно поклониться в православном храме, только не во время «никонианской» службы, а после; впрочем, иконе, на которой изображено именословное благословение, не следует поклоняться (вследствие неприятия крестного знамения «новообрядцев»), хотя не должно ни «ругать» ее. Если по нужде случится прийти на исповедь к православному священнику, протопоп Аввакум дает такое казуистическое правило: «Ты с ним в церкви той сказки сказывай, как лисица у крестьянина кур крала: прости-де, батюшко, я-де не отгнал; и как собаки на волков лают: прости-де, батюшко, я-де в конуру собаки той не запер. Он сидя исповедает, а ты ляг перед ним, да и ноги вверх подыми, да слюны пусти, так он и сам от тебя побежит: черная-де немочь ударила» (цит. по: Смирнов 1971, 78). Старообрядцы также не допускают в свои храмы «знаменующих себя тремя перстами» [14], бреющих бороды и имеющих другие отличные от них обычаи.

Нормы, относящиеся к принятию пищи, изготовленной не старообрядцами

Продукты питания, изготовленные не старообрядцами (купленные на рынке, в магазине и т. п.) как «замирщенные», необходимо перед употреблением освятить молитвой, иначе есть их не подобает. Над такими продуктами (т. н. «торжищно брашно») вычитывается обыкновенно большой начал (семипоклонный с прибавлением Господней молитвы, 50 псалма, Символа веры и некоторых других молитв) или отмаливают его молитвой Исусовой по лестовке. Однако, в больших городах, где «чистого» провианта, произведенного одноверцами, не найдешь, обычая отмаливать купленную пищу иногда не придерживаются. В таких случаях считается, что по апостольскому слову «торжищно брашно» очищается уже тем, что за него платят деньги, и особенно молитвенным правилом перед принятием пищи, соблюдение которого обязательно и для священников, и для мирян.

Нормы поведения в посты

Важность и необходимость поста для христианской жизни признается и Православной и Православной Страрообрядческой Церковью. Обе Церкви установили для подвига поста определенные времена, многодневные и однодневные, полностью совпадающие по календарю. Отличия наблюдаются в строгости постов, в степени обязательности их исполнения для членов двух церковных организаций (на практике священнослужители Православной Церкви снисходительно относятся к нарушению постов мирянами, требуя неукоснительного их соблюдения только перед принятием Святых Таин Тела и Крови Христовой) и в понимании необходимости соблюдения поста перед причащением (так, Православная Церковь допускает причащение и без предварительного поста тем своим членам, которые соблюдают все Уставом предусмотренные однодневные и многодневные посты и регулярно участвуют в литургической жизни, в то время как в Старообрядческой Церкви взрослым допускается приступать к Святой Чаше лишь в многодневные посты). Акривия старообрядцев, в отличие от икономии Православной Церкви, особенно заметна в нормах поста, которые должны быть неукоснительно соблюдаемы всеми ее членами (в Православной же Церкви только монашествующими). Так, у старообрядцев в течение Великого поста, кроме субботних и воскресных дней, разрешается только однократное «сухоядение» (хлеб, вода и сырые овощи, без прибавления растительного масла) в продолжение дня (к вечеру), по субботам же и воскресным дням разрешается горячая пища из двух-трех блюд (овощных и теста), с растительным маслом и посластием; употребление в пищу рыбы и рыбной икры разрешается лишь в дни Благовещения и Вербного воскресения, дважды в день: после Литургии и вечером. В эти дни дозволяется и употребление (если это необходимо для здоровья) натурального виноградного вина, но отнюдь не «сикера» (водки). С особенной строгостью принято соблюдать первую (Чистую) и Страстную седмицы Великого поста: в понедельник и вторник первой седмицы, пятницу и субботу Страстной установлена высшая степень воздержания - «ни хлеба ясти, ни воды пити». Или: в Петров пост, отличающийся наименьшей строгостью, старообядческий Устав повелевает следующее: «в понедельник – пища горячая без масла и вино; в среду и пяток – сухоядение без вина; во вторник и четверток – пища с рыбой единожды в день; по субботам и воскресеньям – пища с рыбой (дважды днем)». Помимо четырех многодневных, обязательными, как и у православных, являются также пост среды и пятка и некоторых особо чтимых праздников (Богоявленский сочельник, Усекновение главы св. Иоанна Предтечи, Воздвижение Животворящего Креста Господня), причем старообрядческие правила поста отличаются большей строгостью, чем правила Православной Церкви. Старообрядческие иноки обязаны поститься и по понедельникам (в Православной Церкви – в зависимости от устава каждого конкретного монастыря, т. е. не обязательно), причем и миряне, «желающие усилить подвиг покаяния и сокрушения о грехах своих», с благословения духовного отца дают обет «понедельничать» и соблюдать этот день (посвященный прославлению бесплотных сил - ангельских чинов) наравне со средой и пятницей во все времена года.

Подготовка к принятию Святых Таин (причащению)

Для того, чтобы приступить к евхаристической Чаше, члены Старообрядческой Церкви должны усилить свой постный и молитвенный подвиг. Причащение взрослым допускается лишь во время многодневных постов, причем не больше 1-2 раза в течение поста. Правила поста и молитвы во время говения значительно строже тех, которые применяются Православной Церковью, даже в монастырских обителях. Все готовящиеся ко святому Причастию должны соблюсти всю седмицу сухоядением и пребыть в молитве в церкви (на всех службах суточного богослужебного круга), или, за каждую пропущенную службу, помолиться дома поклонами (по лестовке) или кафизмами (по Псалтыри): например, в течение Великого поста за пропущенную Вечерню надо положить 300 поклонов, за Нефимон 300, за Павечерницу 200, за Полунощницу 300, за Утреню 700, за Первый час 150, за остальные Часы (Третий, Шестой, Девятый) 500 поклонов, за Часы с Почасием 750 поклонов, причем на каждые 109 поклонов (за лестовку) надо положить 17 земных поклонов, а по всякой лестовке прочитать Честнейшую Херувим и Молитву св. Ефрема Сирина (Господи и Владыко Животу моему...) с 17 земными поклонами – итого 2450 поклонов за день, из этого 750 земных (в практике Православной Церкви никаких подобных правил нет, даже для монастырских великосхимников или анахоретов). Кто хочет заменить данное правило чтением Псалтыри, должен прочитать: за пропущенную Вечерню – две кафизмы, за Нефимон – две, за Павечерницу – одну, за Полунощницу – две, за Утреню – пять, за Первый час – одну и за Часы – три кафизмы (практически это значит, что в течение дня надо прочитать почти весь Псалтырь – 16 из 20 кафизм) [15]. Наивысшая ступень «снисхождения», которая применяется к больным и престарелым людям, состоит в замене поклонов или кафизм Чином, како подобает пети двенадцать псалмов, совершаемым дважды в день, после обыкновенных утренних и вечерних молитв. Данный чин, «яже принесе от Святыя Горы (Афонския) преподобный Досифей, архимандрит Киево-Печерский», в старину применяли «преподобные отцы пустынныи, во дни и в нощи, о нем же воспоминается в книгах отеческих, и в житиях и мучениях святых многих» (Молитвенникъ 1988, 55), а состоит он, помимо 12 избранных псалмов, из 10 начальных молитв, множества тропарей и коротких молитв на каждые три псалма, финальных молитв Манассии, царя иудейска, Евстратия Великого, тропарей, отпуста и помянника. Помимо данных правил, все говеющие должны семь раз в течение недели перед принятием Святых Христовых Таин прочитать Правильные каноны (на каждый день недели предусмотрен особый канон), или же заменить их поклонами (десять лестовок - три земных и семь поясных). Если кто по каким-либо обстоятельствам не успеет исполнить все семь Правил до принятия Святых Таин, то оставшееся неисполненным следует неукоснительно исполнить после принятия Пречистых Даров (в Православной Церкви перед принятием Тела и Крови Христовой тоже читается особый канон, но только вечером в день до причащения и утром того дня, когда человек собирается приступить к евхаристической Чаше). Исповедь перед причащением обязательна (в Православной Церкви эти два Таинства не столь ригористически связаны между собой, т. е. исповедь не считается conditio sine qua non принятия Святых Даров).

Специфические жесты и молитвенные позы

Крестное знамение, которое составляет важнейший элемент всех православных молитвословий и священнодействий, у старообрядцев, в отличие от членов РПЦ, двуперстое. Согласно указаниям старообрядческого типикона, члены РСПЦ должны слагать персты следующим образом: большой, безымянный и мизинец совокупляются во исповедание догмата о Триипостасном Божестве (Святой Троице), указательный и великосредний протягивают вместе, исповедуя тем самым догмат о двуединстве Божеской и человеческой природы Господа Исуса Христа, совершенного Бога и совершенного человека. Немного наклоненное положение великосреднего перста относительно указательного изображает «преклонение небес» - тайну снисхождения и вочеловечения Божия. Этими двумя перстами старообрядцы должны истово, не спеша и с особым благоговением, осенять себя, полагая их на чело (лоб), на живот (на уровне пояса), на правое плечо и на левое. И только после осенения себя крестным знамением можно совершить поклон, поясной или земной.

Вопрос о перемене формы сложения перстов для крестного знамения явился одной из основной тем старообрядческой полемики еще в начале проведения Никоновых реформ. Идеологи «древлего благочестия» отстаивали двуперстое знамение как один из основных признаков верности «вере, юже предаша нам отцы наши», теряя из вида факт, что трехперстное знамение имеет совершенно одинаковую символику (его неприятие было вызвано непримиримостью к любому «греческому влиянию»). Старообрядцы с самого начала расхождений с никонианами не разделяли, и по сей день не разделяют мнения о равнозначности и равноспасительности этих двух видов перстосложения при крестном знамении, полагая, что перемена формы жеста влечет за собой и изменения в словесном исповедании важнейших элементов христианского учения. Непримиримости среди старообрядцев к трехперстому знамению решающим образом содействовало решение патриарха Никона и Собора архиереев Русской Православной Церкви проклясть двуперстое знамение (1656 г.) [16]; в народе со временем произошло переосмысление семантики данного жеста – трехперстое знамение стало восприниматься как следование Иуде Искариотскому, предателю Христа, ибо «Иуда брал соль щепотью – поэтому креститься щепотью грех». Более того, идеологи старообрядцев утверждали, что «лучше человеку не родиться, нежели тремя перстами знаменатися», ибо та «щепоть – печать антихриста», в ней - «тайна тайнам сокровенная: змий, зверь и лжепророк» (см. Смирнов 1971, 77). Кто перекрестится тремя перстами, «по неведению ли, или в смех, или страха ради иудейскаго», по уставным предписаниям, должен принести покаяние, «горько оплакивая свой грех». Поэтому не удивительно, что, желая показать как крестятся «никониане», старообрядцы употребляют для этого левую руку, чтобы не «осквернить» правой.

Старообрядцы молятся главным образом стоя, несмотря на продолжительность служб [17]. Сидеть на молитве здоровым людям позволяется в крайне редких случаях, предусмотренных типиконом (при пении седальнов, чтении Апостола, псалмов – но не «шестипсалмия» на Утрени). Обыкновенная молитвенная поза – стояние с руками, сложенными возле пояса, с лестовкой о левую руку. Во время молитвы, и соборной и келейной, всем следует стоять чинно, не оглядываясь по сторонам, не разговаривая, и в определенное время класть поклоны, предписанные уставом (малые, великие, средние).

Одной из поз, сопровождающей молитву, или даже полностью заменяющей ее, является поклон. Смысл поклона – выражение любви к Богу, Пресвятой Богородице, всем Святым, но вместе с тем и своего смирения, покаяния, сознания греховности перед Богом и людьми, всецелой преданности воле Божией. В старообрядческой молитвенной практике, в отличие от практики РПЦ, поклоны бывают четырех видов: «обычный» - поклон до персей или до пупа, «средний» - в пояс, малый земной поклон - «метание» и большой земной поклон (в РПЦ и для священнослужителей, и для монашествующих, и для мирян предписывается класть поклоны лишь двух видов – поясные и метания). «Обычный» поклон сопровождает каждение, вжигание свечей и лампад, остальные же применяются при молитве соборной и домашней, по строго определенным правилам, в ряде случаев отличных от правил Православной Церкви (так, например, у православных класть земные поклоны на Литургии, за исключением Литургии Преждеосвященных Даров, совершаемой в течение Великого поста, не полагается, в то время как у старообрядцев великие земные поклоны являются обязательным и даже высокочастотным составным элементом любой службы, включая и все типы Литургий, причем не только во время постов). При поясном поклоне голова наклоняется так, чтобы она находилась на одной линии с тем местом, где находится пояс. При великом земном поклоне колени и голову нужно преклонить до земли (пола). По совершении крестного знамения, простертые ладони обеих рук кладутся на подручник, обе рядом, а потом голову наклоняют до земли столько, чтобы головой коснуться рук на подручнике: колени также преклоняют до земли вместе, не растопыривая их. В Сыне церковном, авторитетном сборнике правил домашней молитвы и бытовых обрядов староверов, находим такое предписание относительно данной позы: «Егда же прилучится класти земные поклоны, то не бей главою своею в землю, и не стукай ею в мост (пол – К. К.) церковный, или в дому такожде, но точию колени преклоняй и главу свою низко допущай, а в землю ея не притыкай, но на подручник полагай. А руки обе от сердца своего поведи вместе и клади их на подручник вежливо, а локтей своих не растопорщивай... такожде и поклоны творим, равно и купно вси поклоняемся, такожде и восстаем, зряще на настоятеля» (Сын церковный 1995, 27). Метания выполняются быстро, одно за другим, что снимает требование о приклонении головы до самого подручника.

Символика одежды

Старообрядцы всегда серьезно относились к вопросу об одежде, достойной христианина. Данный вопрос в Православии имеет богатую каноническую и литературную традицию. Многие святые Отцы и Учители Церкви, писавшие о том, как должен выглядеть благочестивный христианин, считали этот, казалось бы, частный вопрос, делом, имеющим общецерковное значение. Так, преподобный Ефрем Сирин учит не одеваться во многоцветные ризы, а носить одежду скромную, ибо нам необходим только покров, а не пестрота. Избегать роскоши следует и затем, чтобы не соблазнять малодушных братьев. Однако, эти принципиальные положения иногда вызывали конкретный вопрос: какой именно род одежды Церковь считает благочестивым и допустимым? Старообрядчество в этом отношении выработало свои специфические правила, отличные от правил РПЦ и опирающиеся на национальные традиции: «достойной» провозгласили как раз русскую одежду традиционного покроя, давно вышедшую из употребления. В храмы мужчины приходят одетыми в кафтаны, с рубашкой навыпуск, подпоясанной тканым или плетеным поясом с орнаментом, вышитой молитвой или (обыкновенно стих из Псалма) или памятной надписью, в сапогах. Женщины, особенно на клиросе, одеты в сарафаны и платки, заколотые под подбородком, при этом цвет платка может меняться в зависимости от праздника (например, на Пасху по желанию надевают красный, а на Троицын день - зеленый). Старообрядцы, которые по тем или иным причинам не имеют подобного одеяния, носят одежду благоприличную, ни в коем случае не обнажающую ни плеч, ни рук (войти в старообрядческий храм в рубашке или блузке с коротким рукавом не позволяется). Для молитвы домашней тоже желательно иметь особую одежду, по возможности традиционного покроя. Следует отметить, что некоторые зилоты (строгие ревнители) призывают современных старообрядцев не только на богослужение, но и на работу, в магазин и т. д. ходить одетыми в озямы, зипуны, кафтаны, сарафаны и т. п.

И в храме, и за домашним молитвенным правилом женщины обязательно должны покрывать голову платком, по предписанию апостола Павла, которое, правда, относится лишь к замужним женщинам, выражая их преданность воле мужа [18], но у старообрядцев она применяется к женскому полу независимо от возраста и брачного состояния (интересно отметить, что по тому, как надет платок, можно отличить незамужних женщин и девственниц – они носят платок так, что на спине он лежит кромкой, а прочие женщины надевают платок «на уголок»). Еще одной особенностью старообрядческих прихожанок является обычай закалывать платок под подбородком булавкой, в отличие от прихожанок РПЦ, завязывающих платок на узел. Осмысливая это различие, некоторые старообрядцы трактуют обычай завязывать платок на узел как знак Иудиной удавки, символ христоотступничества, что, естественно, не имеет никакого основания в церковных преданиях.

Старообрядцы обычно избегают носить галстук. И здесь встречаемся с необыкновенным народным толкованием, будто «галстухи никонианские» (sic!) несовместимы с предписанием «Деяний апостольских» о том, что «подобает христианам огребатися от требъ идольскихъ, и отъ блуда, и отъ удавленины» (зач. 36), а «удавленина» есть не что иное, как «галстухи никонианские» (Смирнов 1971, 5).

Вообще для старообрядцев характерен крайний ригоризм в отношении любой нетрадиционной одежды. Так, один старообрядческий идеолог с негодованием писал: «россияне дворяне и прочие... платье, обувь, колоши немецкие носят, и галлтухи около шеи, и парики», «женщины лица вапами мажут и белят, брови же начерневают, и власы вонями умащают» (Смирнов 1971, 5-6). Использование косметических средств и сегодня считается недопустимым для благочестивых девушек и женщин, в любой ситуации (не только в храме и на домашней молитве).

Чрезмерно строгое отношение к внешнему виду христианина, к его одежде, породило даже разделение в филипповском (беспоповском) согласии, кога из-за новшеств в одежде (ношение картузов с кожаными козырьками, модных шапок, больших воротников у тулупов и смазных сапог) отделились от остальных собратий «филипповцы орловские».

У каждого старообрядца всегда на шее должен быть нательный крест, получаемый при крещении. Его непозволительно снимать даже в бане, у врача и т. п., не если по тем или иным причинам такое все-таки произойдет, необходимо произнести специальную молитву: «Господи Исусе Христе Сыне Божии, благослови и освяти и сохрани мя силою Креста Живоноснаго Ти». Нательный крест всегда имеет восьмиконечную форму, четырехконечный же традиционно воспринимается у старообрядцев как латинский. Символика «трисоставного» (восьмиконечного) креста такова: два перекрещенных древа и подножие символизируют исполнение ветхозаветного пророчества Исаии (Ис. 60, 13) о трех древах, от которых произойдет слава Иерусалима. В РПЦ этот крест до ХIХ века именовали «раскольническим», но потом все-таки вернулись к его почитанию (наряду с «от двою древ сложенным крестом»).

Необходимой принадлежностью любого старообрядца являются также лестовка и подручник. Лестовка – это тип четок, плетеная кожаная лента, сшитая в виде петли, которая употребляется для облегчения подсчета молитв и поклонов, но в то же время она имеет и символическое значение, прообразуя лествицу духовного восхождения от земли на небо, и замкнутый круг, образ вечной и непрестанной молитвы. На ленте имеется 100 простых ступеней, называемых бобочками; кроме того, имеются еще три ступени в начале, три в конце и три «великих» ступени в середине, которые обозначают девять чинов ангельских. «Великими» ступенями лестовка разделена на четыре неравных участка: от начала («земли») до первой великой ступени – 12 бобочек, что обозначает 12 апостолов; с первой великой ступени по вторую включительно – 40 бобочек (символика 40-дневного поста Господа Исуса Христа в пустыне); до третьей великой ступени – 33 бобочки (33 года земной жизни Господа); после третьей великой ступени и до конца («неба») идут 17 простых ступеней, обозначающих 17 ветхозаветных пророчеств о Христе. В месте соединения концов ленты пришиваются четыре окантованных треугольных «лапостка», которые часто украшают бисером и вышивкой. Они символизируют четырех евангелистов, а окантовка – евангельское учение. Каждый благочестивый старообрядец должен в течение дня отмолиться как минимум семь полных 109-ступенчатых лестовок (см. Вургафт – Ушаков 1996, 158-159). В РПЦ вместо лестовки употребляются четки (цсл. вервица) как принадлежность монашествующих, главным образом с 33 шариками (символизирующими 33 года земной жизни Спасителя); их функция – напоминать иноку о всегдашней молитве и служить при подсчете молитв Исусовых. О числе этих молитв и поклонов в типиконе прямых указаний нет – оно определяется для каждого в отдельности монастырским духовником в соответствии с его духовным состоянием, возрастом, состоянием здоровья, послушаниями, которые он выполняет, а также образом жизни (общежитие, идиоритмия, отшельничество). Молиться по четкам позволительно и особо благочестивым мирянам, по благословению духовника. Подручник – реалия, сохранившаяся лишь в старообрядческой культуре (в РПЦ после отмены земных поклонов при патриархе Никоне потребность в подручниках утратилась). Это молитвенный коврик, особым образом сшитый из лоскутов материи квадрат, простеганный и набитый конским волосом или иным материалом, используемый для того, чтобы полагать на него руки при земных поклонах, поскольку во время молитвы руки должны сохраниться чистыми. Рисунок, по которому сшиваются лоскуты, символизирует девять ангельских чинов. Подручники могут снабжаться ручкой, для того, чтобы было удобнее поднимать подручники с пола, не прикасаясь к полу или к грязной стороне подручника (Вургафт – Ушаков 1996, 226-227). Члены любой приходской общины РПСЦ приходят на молитву каждый со своим подручником.

У старообрядческого монашества, как ни странным это может показаться на первый взгляд, также имелись свои специфические особенности в связи с одеждой (старообрядческих монастырей на настоящее время не существует). Так, сохранились подробные сведения об устройстве Иргизских монастырей, располагавшихся в степном левобережье Волги, близ реки Большой Иргиз (ныне Саратовская область), где, по данным на 1828 год, подвизались примерно три тысячи монахов и монахинь (Иргиз был знаменит и богатыми ризницами, библиотеками). Иночествующие носили (мужчины) особую одежду, совершенно отличную от монашеских одеяний, принятых в РПЦ: длинная, почти до пят, рубашка, поверх нее черный шерстяной кафтан, ничем неопоясанный, вокруг шеи, сверх кафтана, круглая перелинка с красной оторочкой, на голове круглая, в виде скуфьи, черная суконная шапочка, на которую надевался еще род чехла с очень длинным воротником, от которого шли длинные четырехугольные полы с отделкой по краям из красного снурка – т. н. «кафтырь». Схимники надевали еще, когда причащались и перед смертью, «подсхимник» – круглую шишоватую шапочку, на которой вышивались кресты с обычными инициалами и по херувиму спереди и сзади, и «схиму» – род священнической епитрахили из грубой белой или бледно-красной волосяной ткани. Одежду инокинь составляли: сарафан, халат, перелинка, как у монахов, черная шапочка без околыша, которая сзади соединялась с круглым воротником с черной оторочкой, а к нему в свою очередь прикреплялся «надгрудник» – своего рода апостольник, без которого ни за трудами, ни во время покоя ни одна монахиня быть не могла; кроме того, на головах у них были черные платки, а на лице черное покрывало, своего рода «наметка» (подр. см. Смирнов 1971, 136-137). Очевидно, помимо символики черного цвета (отречение от мира, добровольное принятие на себя скорбей), никаких общих элементов с общепринятой монашеской одеждой тут не было, помимо функционального сходства весьма различных реалий (аналаву, как мы видим, соотвестствует «схима», власянице – длинная рубашка, рясе – кафтан, камилавке – кафтырь, кукули – подсхимник, апостольнику - надгрудник). На наш взгляд, своеобразие монашеской одежды старообрядцев также явилось формой протеста, сопротивления «никонианам» в равной мере как и грекам и другим православным того времени, ибо считалось, что лишь одна из Церквей (старообрядческая) сохранила истину, а другие исказили ее: безразличного многообразия «равно-истинных» форм богопочитания для старообрядцев быть не могло – они считали, что истина должна быть здесь или там, но не и там, и здесь, и не все равно, где. А внешние материальные формы священнодействий, так же, как и внешний вид священнно-церковно-служителей и иночествующих, считался символическим выражением внутреннего богословского, мистического, даже историософского содержания старообрядческой доктрины. Поскольку основным элементом старообрядческой доктрины являлась верность национальным православным традициям, то и одежда иночествующих изменилась в соответствии с традиционным покроем русской одежды.

Символика внешности (бороды)

Брадобритие у старообрядцев считается серьезным грехом, законопреступным и даже еретическим проступком. Правда, это не их изобретение – ведь о бритье бороды еще по постановлению знаменитого Стоглавого собора (1551) утверждалось, что оно «не православных предание, но латинская ересь» (Милюков 1994, 46). Суть данной квалификации в том, что в брадобритии видели «поругание образа Божия», недовольство внешним обликом, который Творец дал человеку, желание «поправить» Бога. Один из идеологов старообрядчества разъясняет такую позицию следующим образом: «Брадобрийцы губят доброту Богом созданного им образа: при воскресении мертвых и море, и земля, и огнь, и звери, и птицы отдадут всякую плоть человека и жив будет человек, но сбритые волосы с бороды и усов не отдадутся, а без них человек не войдет в Царство небесное» (Смирнов 1971, 6). Не удивительно потому, что старообрядцы оказывались сбривать бороды даже под нажимом правительства Петра Великого, предпочитая платить специальную пошлину за бороду и нести тяготы двойного налогообложения (отсюда в раскольничьей среде появились такие пословицы, зафисированные В. И. Далем: Образ Божий в бороде, а подобие в усах; Без бороды и в рай не пустят; Брить бороду – портить образ Христов; Режь наши головы, не тронь наши бороды, на что «новообрядцы» ответили своими пословицами: Образ Божий не в бороде, а подобие не в усах; Борода – трава, скосить можно – см. Даль 1984, I, 31, 33). Когда брадобритие все-таки стало распространяться среди староверов в ХХ веке, на Освященных соборах Древлеправославной Церкви Христовой (ныне РСПЦ) по этому поводу высказывались различные суждения: часть духовенства и мирян выступали за самые жесткие меры против, вплоть до изгнания брадобритцев из Церкви, тогда как другие предлагали меры более удобоисполнимые – убеждение, недопущение к целованию креста и икон, строгие епитимии. Сегодня, по официальным оценкам, брадобритие, хотя и «не приняло вида повального увлечения», все же «угрожает возникновением соблазна и нестроения в приходах» (Вургафт – Ушаков 1996, 55).

Предложенное нами описание старообрядческой коммуникативной культуры, сделанное на нормативном и эмпирическом материале, показывает, что по ряду параметров вербального, невербального коммуникативного поведения и социального символизма она отличается от норм и традиций, принятых в коммуникативном поведении верующих Русской Православной Церкви. Отличия проявляются в первую очередь в наличии некоторых специфических эндемичных и лакунарных явлений и элементов коммуникативного поведения, характерных исключительно для старообрядческой среды, а затем и в неодинаковой степени интенсивности отдельных коммуникативных признаков по сравнению с православной средой. Более того, коммуникативная культура и традиция в среде верующих РПЦ по ряду параметров (особенно в области невербального поведения и социального символизма) в целом ближе к традициям и нормам, общепринятым среди верующих в других православных странах, чем к коммуникативной культуре старообрядцев в той же русской речевой и социокультурной среде. Специфические признаки старообрядческой коммуникативной культуры в наибольшей степени проявляются в области системы правил вербального и невербального поведения в сферах семейного общения, общения с одноверами, общения с инославными, где старообрядцами выработана особая система правил, альтернативных по отношению к правилам, общепринятым как среди православных, так и в секулярном общении России и Европы. Традиционализм и социальный изоляционизм старообрядческой коммуникативной культуры исходят, с одной стороны, из представления о Древлеправославной Церкви Христовой как единственной хранительнице православной духовности и преемнице святоотеческого наследия, и с другой, из почти три с половиной века назад поставленного староверами «эсхатологического диагноза» о наступлении последнего этапа мировой истории, утрате благодати и воцарении антихриста, что, в свою очередь, имплицирует существование гражданского и церковного идеала лишь в невозвратимом прошлом.

Примечания:

[1] См., напр., Молитвенникъ 1988; Малый домашний уставъ 1997; Сынъ церковный 1995-96.

[2] Материалы журналов «Духовные ответы» (Москва) «Церковь» (Мо