Очерк И.С.Абрамова  "Старообрядцы на Ветке" был опубликован в 1907 г. Фотокопии любезно предоставлены Дмитрием Урушевым.

Старообрядческая диаспора в Болгарии и Румынии является следствием многолетних миграций, которые привели к формированию общностей на Буковине, в Бессарабии, в Молдове и Добрудже в XVIII-XX вв.

Плодородная почва дельты, обилие воды и южного солнца превращают Нижний Дунай в райское место. Здесь, презрев блага цивилизации, с середины ХVII века живут старообрядцы. Это потомки донских казаков — участников восстания под предводительством Кондратия Булавина (1707—1709). Подавленные правительственными войсками, повстанцы сначала ушли с Игнатом Некрасовым с Дона на Кубань, а затем в 1741 году под давлением войск часть некрасовцев убежала на Дунай, в Добруджу. Несколько сот семей обосновались в заросшей камышом дельте.

На севере Красноярского края среди таежных деревень християн часовенного согласия затерялся небольшой ост­ровок с заимками староверов-титовцев.

В ХХI веке старообрядцы остались одной из немногих сил, способных возродить Россию

В настоящей работе на основе архивных материалов и публикаций сделана попытка выявить типологически разные памятники, располагавшиеся на территории проживания коми-зырян, определить их функции, роль и, по возможности, локальную специфику в старообрядческой традиции удорских (среднее течение р. Вашки, приток Северной Двины), верхневычегодских (р. Вычегда) и печорских (р. Печора) коми.

Описание системы запретов, налагаемых на социально значи­мое поведение личности, является одной из центральных проблем при описании любого коллектива. Существующие запреты регулируют как поведение группы людей в целом, так и поведе­ние отдельных её членов (внутри и за пределами группы) и идентифицируют членов коллектива по принципу свой/чужой (1).

На пестрой этнографической карте современной Болгарии еще различимы два островка традиционной русской культуры - старообрядческие села Казашко и Татарица. Основаны они потомками казаков-некрасовцев, ревностных приверженцев "старой веры", бежавших от преследований царизма на земли Османской империи (массовые миграции некрасовцев начались при Петре I и продолжались вплоть до 1960-х гг.). Первое из сел расположено на живописном берегу Варненского озера, второе - близ дунайского города Силистра.

Вопрос о внешнем виде «благочестивых христиан» всегда нахо­дился в центре внимания церкви. В 1551 г. на Стоглавом помест­ном Соборе, среди прочих, было рассмотрено положение об одеж­де для каждого христианского «чина»: «о том же комуждо подобает свой чин хранить: ино одеяние воину, ино тысящнику, ино купцу, ино златарю, ино ковачу, ино ратаю, ино просителю, ино женам комуждо свое одеяние, с тех же познается, кто есть коего чина» (1). Оно сохранялось вплоть до реформы 1700 г. Петра I об изменении покроя костюма, ориентации его на западноевропейские образцы. Ещё в XVII в. протопоп Аввакум, борясь за сохранение древлего благочестия, активно выступал против «перемены одежды», так как усматривал в этом распространение ереси (2). Символом защищён­ности человека от остального «антихристого мира» объясняется ста­роверами сакральный смысл одежды.

Но вернемся к современному состоянию Куничи. Благолепие церковных праздников, яркость постоянно подновляемого храма, сильный церковный хор законно вызывают гордость куничан, счи­тающих свой приход самым крепким в Молдове. И действительно, высокая традиция знаменного пения и искусство колокольного звона – неотъемлемые элементы культуры села. Все это едва ли было бы возможно без выдающейся роли священника — настоятеля куничского старообрядческого храма.

В настоящее время в Бразилии существует несколько колоний русских старообрядцев. Как известно, они переселились в страны Латинской Америки в середине XX в. В 2002 г. Научным Центром Русской Церковной Музыки имени прот. Димитрия Разумовского была подготовлена научная экспедиция с целью изучения жизни и культуры старообрядцев Бразилии.

Особого внимания и обрядового оформления требовали процедуры, со­вершаемые с младенцем впервые. Среди соответствующих символических актов, выражавших стремление принести поль­зу, наделить новорожденного ребенка положительными качествами, обеспе­чить ему благополучие выделяют, преж­де всего, первое купание, первое пелена­ние, первое пострижение.

В литературе не раз писали о традициях христианского аскетизма в крестьянской общеправославной среде дореволюционного времени, не обязательно вызывающих полный разрыв с мирской жизнью и уход в монастырь.

Старообрядческое крестьянство было независящим от государства, самодостаточным и успешным сообществом, в котором не было ни полиции, ни судов, ни тюрем.

В ПРИКАМЬЕ и сегодня живет немало потомков кержаков (староверов), которые несут в себе не только гены, но и память о крестьянских предках. Об их традициях Нина ХРЕНОВА, математик, преподаватель компьютерных технологий, Алексей САЛЬНИКОВ, профессор ПГТУ, и Евдокия ТУРОВА, писатель, рассказали журналисту "АиФ".

Описание мы проведем по ситуативной модели, подчеркивая те особенности коммуникативного поведения старообядцев, по которым они отличаются от верующих Русской Православной Церкви (Московского Патриархата). В качестве источников нам послужили предписания старообрядческого типикона, содержащиеся в богослужебных, церковно-канонических книгах, молитвословах [1], данные современной старообрядческой периодики [2], научной, справочной [3] и художественной литературы [4], личные наблюдения [5], а также сведения гетерокультурных информантов [6].

Специфические признаки старообрядческой коммуникативной культуры в наибольшей степени проявляются в области системы правил вербального и невербального поведения в сферах семейного общения, общения с одноверами, общения с инославными, где старообрядцами выработана особая система правил, альтернативных по отношению к правилам, общепринятым как среди православных, так и в секулярном общении России и Европы.

Отношение людей XVI-XVII веков к месту и роли женщины в русском обществе - одна из тем, с которой порой связан не только большой интерес у исследователей и читателей, но и большая путаница. Кем же они были, женщины-московитки: рабынями в дому деспота-мужа или самовластными хозяйками; безграмотными жертвами или советчицами, к мнению которых прислушивались?