Многочисленная бра­тия часовенных имеет свою родо­словную "Краткое описа­ние о бегстве православно­го християнского благоче­стивого священства, влеку­щего благословение от пат­риарха Иосифа, друг другопредатне аки жребий предающее. Веруем, яки сие и до нас последних дойде". В Родословии про­слежена цепь верных свя­щенников, которая как будто не порвалась и до нынешних времен, только лишь "зело оскудела", как и положено в последнее время, и которая представ­лена здесь в лице старцев "часовенного" монастыря.

У титовцев, в отличие от часовенных, Родословия, передающегося из поколе­ния в поколения нет, но хранятся в семьях сымских староверов выписки Тита Тарасовича Выгвинцева - "основателя и обоснователя" согласия, названного именем наставника, из множества божественных книг и размышления по разным вопросам древлеправославного христи­янского вероисповедания.

Устное родословное предание титовцев повест­вует о следующем: Тит Та­расович Выгвинцев был волостным писарем, челочело­веком исключительного таланта, памяти, честно­сти. В 20 лет призвали его во флот, где он прослужил 25 лет, был мичманом, штурманом, имел звания и награды за выслугу лет. Как пишет Н.Л. "И как то­лько отслужился, пришел он к моему дедушке Гурьяну Фроловичу, дедушка тогда служил десятником, собирал налоги с людей. И вот они как старые друзья разговорились насчет бо­жественных книг. И Тит Тарасович прочел их и по­нял, что зря влез в "часо­венную" веру, и начал от "часовни" уходить. А в то время кругом были "часо­венные" да "никониане", Титу Тарасовичу было очень трудно искать свиде­телей на крещение. Но все же, он вылез из этой глубо­кой ямы", как он говорил после крещения.

Как-то съехались стари­ки на съезд, стали вести разговоры о правоте веры, книги Св. Писания читали, после долгих размышле­ний старики решили: "Нам почти делить ничего не надо: одно крещение и у поморских, и у титовцев, только титовцы завиняли паспорта /отказались от паспортов/, а поморские не завиняли".

Автор пишет: "Тит Тара­сович с прочими людьми с Божьей помощью не нача­ли, а нашли эту веру  - истинную апостольскую, грековосточного древлеправославного исповедания, бывшую утерену среди со­блазнов антихристовых, но не окончательно, так как милостивый Господь по­жалел свое создание - от­крыл ум разуметь Писание, ищущим его всей душой и чистым сердцем".

Наставником Тит Тара­сович был избран за иск­лючительную память, та­лант, сообразительность, справедливость. "Он по­мнил не только то, в какой книге, но и на котором ли­сту что написано. Поэтому когда съезжались старооб­рядцы разных согласий для беседы о вере (книг тогда было еще много: привози­ли на беседы даже возами), он мог один доказать мно­гим от Писания, против чего хотя и годами искали в книгах - найти никто не мог. И переходило тогда множество людей из раз­ных согласий к братству Тита Тарасовича" [Н.Л.].

Тит Тарасович со своей братией  переехал  из Пермской губернии в Томскую область, и посе­лились по левую сторону Оби, на одном из ее прито­ков. Сначала жили одной большой дружной дерев­ней. Но в те времена старо­веры из разных согласий, особенно из часовенного, переходили в братство Тита Тарасыча - на каж­дую Пасху стояли на пра­виле ко крещению до соро­ка человек. И постепенно размножившись, рассели­лись по притокам, впадав­шим в Парабель, Чаю и Чу­лым, которые впадают в Обь, и жили отдаленными даже до сотни верст дерев­нями, своими силами осва­ивали те места: корчевали сухой лес, строили жилье, разрабатывали землю под посевы ржи, гороха, репы, картофеля. И дети рождались у многих и часто, и их надо было срочно крес­тить, потому что умирали из-за всяких эпидемий. Потому-то крестителей было много. Братство Тита Тарасовича, осваивая но­вые места, разрастаясь, по­далось к Енисею.

В наши дни последова­телей Тита Тарасовича на­зывают титовцами (или китовцами). И сохранили они древние предания, старин­ное благочестие, сохрани­ли традиции отцов и дедов.

Сымские староверы почти все низкорослы, в большинстве своем узко­плечи, очень трудоспособи выносливы. Женщин отличает венец кос вокруг головы (венец супружест­ва, девочки и девушки за­плетают одну косу). И де­вочки, и замужние женщи­ны покрывают голову платком в знак смирения и покорности отцу, мужу, Богу. Молодые женщины завязывают его под затыл­ком, старушки - под под­бородком. Не пользуются ни косметикой, ни укра­шениями.

Сохранен патриархаль­ный уклад жизни в хорошем смысле сло­ва, ведь "сила староверов - в их крепкой большой семье с глубокими родо­словными корнями, памя­тью о предках, в обычаях и традициях этой семьи, обу­словленных пониманием божественной сути земного" [Н.Л.].

Основа жизни - вера в Бога и трудолюбие, помнят староверы слова Иоанна Златоустого "вера без дел мертва, равно как и дела без веры мертвы есть". Все, что ты делаешь после кре­щения, записывается в книжечку "ковчежец". В нем пишется в основном милостыня, и християнину положено десятую часть имения  отдавать в  мило мило­стыню.

"Главное отличие веру­ющего старообрядца от ве­рующего "никониана-новообрядца" состоит в том, что для старовера его рели­гия - это образ жизни, сама жизнь, все его суще­ствование проходит под знаком спасения для буду­щей жизни в раю. Для "новообрядца" религиозность есть только одно из его ду­шевных проявлений" [H.JI.].

Сибирское старообряд­чество очень замкнуто и самодовлеюще, что, одна­ко, не умаляет нравствен­ных достоинств старовера, не упраздняет пользы его примера терпения и не­прихотливости. Сие есть тихая спасительная заводь для всех, терпящих круше­ние в море мирской суеты. Продолжателями древнего благочестия считают себя старообрядцы, стремясь во всем уподобиться древнему христианину: в одежде, в образе жизни, в отношени­ях между собой и детьми, в тесной связи с природой.

По Писанию в послед­нее время (в антихристово царство) верная церковь побежит в пустыню, старо­вер говорит: "Хорошо бы в пустыню уйти. Там близка дорога к спасению. Неже­ли здесь, в миру - на каж­дый день насобирываш грехов, и ненависть разная вплоть до матьков больших летит, и злоба сатанинская, и чего только нету". Мо­литва - этот главный християнский обряд у старове­ров отличается от церков­ного "никонианского". Прежде всего, внешний вид молящихся. Женщины на моленье пристегивают белый платок под подбо­родком так, чтобы два угла покрывали плечи, одевают темное глухое платье без карманов с поясом и по­верх белый узкий длинный передник, пристегнутый к груди, для битья земных поклонов. У мужчин для этого имеется яркий лос­кутный подрушник. Они одевают на моленье тем­ные кафтаны. При отсчете молитв и поклонов пользу­ются самошитой преиму­щественно бисерной лестовкой. Свечами пользу­ются только восковыми или сальными, ведь рань­ше парафина не было, све­чи делают сами. Существу­ют особые спички и щип­чики с баночкой для сня­тия нагара. Богослужебные книги: Псалтырь, Канон­ник, Устав кладут перед иконами на аналой или стол с конторкой, предва­рительно застлав их сал­феткой.   Вот,   пожалуй,   и весь служебный инвентарь. Иконы все умещены в не­большой "иконостав", рас­положенный на восточной стене. Гвоздями иконы прибивать нельзя, только ставить или врезать. Тре­петно относятся верующие к святыням, "чистят ико­ны, их благоговейно отма­чивают в уксусе, или нати­рают сырой картошкой, обтирают чистой тряпоч­кой и запирают обратно в иконостав, все это делают с молитвами. "Иконостав" всегда или застеклен или имеются шторки, чтобы за­крывать иконы, когда в по­мещении делается нечис­тая работа: обезжиривают­ся белки, соболя, сушатся шкурки и т.п.".

Не сходятся часовенные и титовцы в вопросе об ан­тихристе. Смотря по тому, как староверы судят о вре­мени царствования анти­христа, они делятся на "чувственников" и "духов­ников". К "чувственни­кам" относятся по преиму­ществу часовенные, к "ду­ховникам" - титовцы. Ча­совенные считают, что ан­тихрист, человек, сатану в себе носящий, придет (или уже пришел во времена не столь отдаленные) под ко­нец времен. Титовцы счи­тают, что антихрист царст­вует не в одном лице, а во многих. Еще одно отличие есть у титовцев и часовенных: часовенные принимают рас­пятие с изображением го­лубя, тогда как у титовцев его нет. Последние счита­ют, что раз голубь, Дух Святой, не страдал со Христом, то и не следует его изображать, ведь ни на старинных иконах, ни в Писании нет голубя на рас­пятии.

 Из  семи церковных та­инств у староверов на Сыму остались толь­ко крещение, бракосочета­ние, исповедание. В них нет красивой церковной помпезности, но есть заду­шевность. Староверы ста­раются выбирать себе еди­новерных супругов. За неи­мением единоверных титовцы могут взять себе в пару человека из другой веры или некрещеного, то­лько обязательно перед бракосочетанием окрес­тить неверного в свою веру, сжечь все документы. Очень придирчиво старо­веры выверяют степень сродства между вступаю­щими в брак. Причем учи­тывается не только кров­ное родство, но и духов­ное (по крестным). Поло­жено вспоминать родню жениха и невесты до седьмого колена: если в рам­ках "седьмого колена" нет общих сродников, то мож­но вступать в законную связь.

Два раза в год титовцы исповедаются, покаяние имеет очистительную силу только тогда, когда подкре­пится выполнением епити­мьи-наказания. Как одежда, долго не стиранная, заста­ревает в грязи и не отмыва­ется, так и душа без покая­ния чернеет, наращивает грехи и бесчувствие к ним.

В свободное от молитвы, сна, трапезы и работы по хозяйству время староверы заняты чтением божествен­ных книг. Детей учат сразу и "русской грамоте", и чтению по-церковно-славянски. Перед чтением обяза­тельно надо трижды перекреститься, так же, как и по закрытии книги. Вначале просят вразумить на чтение, а в конце благодарят за об­щение (считается, что чте­ние - это общение с Госпо­дом). В семьях староверов сохранилась такая забытая, благодатная традиция, как чтение вслух в кругу семьи по праздникам.

Публикация подготовлена Г. Толстовой по рукописи Н. Л. "Заповедная вера (Книга жития и страданий сымских старообрядцев)"

"Старообрядецъ", 2007, № 38