9 (22) февраля 1907 года в Самарском Губернском Правлении прошло слушание по этому вопросу. В Определении Правления было сказано: «Образование общины старообрядцев «Поморского законо-брачного согласия» разрешить, общину внести в реестр, о чем напечатать в сенатских объявлениях и местных губернских ведомостях. О настоящем распоряжении объявить просителям через Самарское Губернское Полицейское Управление».

8 (21) июля 1907 года Самарским губернским правлением была официально зарегистрирована община старообрядцев с. Хрящевки, приемлющих священство Белокриницкой иерархии. Дело об образовании общины в с. Хрящевке в ГАСО, к сожалению, найти не удалось. Но  сохранилось дело Строительного отделения Самарского губернского правления  «По прошению уполномоченных старообрядцев  с. Хрящевки Ставропольского уезда  Павла Иванова Чаплагина и Никифора Никитина Старостина о постройке молитвенного дома в с. Хрящевке» (Ф.1. оп.12, д.4639).

Недавно я ознакомилась с делом, но, правда, только с теми страницами, на которых упоминается имя моей родственницы Пелагеи Васильевны Рыбакиной...

История общества христиан-поморцев г. Рыбинска известна с начала 18 века, когда установились тесные связи Выговского поморского монастыря со староверами Рыбной слободы.

Слова эти сказаны архиепископом Московским Мелетием (Картушиным) в письме, адресованном епископу Самарскому Иринарху (Парфенову), будущему архиепископу Московскому. Речь идет о человеке, имя которого забыто – бывшем епископе Самарском Михаиле.

Исторически первым в Самарской губернии появилось спасово согласие «малого начала» (староспасовцы, малоначальные спасовцы, глухая нетовщина). «Самарские епархиальные ведомости» отмечали, что староспасовщина в епархии существует издавна (СЕВ, 1899, № 9, с.422).

Под влиянием Иргизских монастырей именно поповское согласие стало на территории Самарского Поволжья наиболее распространенным. Во всех семи уездах Самарской губернии проживало значительное число старообрядцев-поповцев, существовало немало поселений, преимущественно, а то и полностью населенных старообрядцами этого согласия. Особенно много их было в непосредственной близости от разгромленных Иргизских монастырей - в Николаевском уезде, который власти называли не иначе, как "гнездом раскола".

В 1908 году «Самарские епархиальные ведомости» писали: «Самарское беглопоповство представляет из себя, сравнительно с австрийством, маленькую бедную общину, домов около 30, разбросанных по всему городу, и даже за чертой. Как и везде по беглопоповству, правление общиной находится в руках особо избранного попечительства во главе с Гудковым, Полуэхтовым и некоторыми другими самарскими купцами «древлего благочестия». (СЕВ, 1908, № 12 от 15 июня, с.488).

Так появились «иргизские безпоповцы», «иргизские часовенные», или, как их называли местные епархиальные миссионеры, «поповцы, управляемые уставщиками», - разновидность часовенных, проживавших на территории Самарской губернии.

Первое, с чем приходится сталкиваться при изучении истории Cамарского староверия – это практически полное отсутствие исследований по этой теме  в научной литературе.  Складывается впечатление, что старообрядцев в Самарской губернии не было вовсе, либо число их было столь невелико, что история этой конфессиональной группы не представляет интереса для исследователя. А между тем, на территории, впоследствии вошедшей в состав Самарской губернии, располагался один из духовных центров староверия - Иргиз - оказавший огромное влияние на местное население, и во многом предопределивший историю старообрядчества в крае.  Многие селения были основаны и до 1917 г. населены преимущественно, а то и исключительно старообрядцами.

В 1870-1905 гг. старообрядцам делают некоторые послабления, но коренного изменения в отношении к ним не происходит. В 1874 г. при Министерстве Внутренних Дел была образована Комиссия под председательством Товарища Министра графа Лобанова-Ростовского, задачей которой была выработка «предложений  по гражданским правам и отправлениям богослужения у раскольников».

В целом, несмотря на половинчатость реформы 1905 г. и двойственность государственной политики, , период  1905-1917 г.г. явился для старообрядцев первым в их истории временем хотя и относительной, но все же свободы. Недаром,  и в дореволюционной печати, и сегодня Манифест сравнивают с Законом от 19 февраля 1861 г., предоставившим личную свободу крестьянству.