"Более двухсот лет ведется упорная борьба с расколом, а между тем силы его едва ли ослабевают" - так начинается исторический очерк русского писателя Д.Л.Мордовцева "Борьба с расколом в Поволжье". Д.Л.Мордовцев более тридцати лет жил в Саратове, в непосредственной близости от Иргизских монастырей и таких старообрядческих центров, как Вольск, Хвалынск, Черемшан, имел возможность непосредственно наблюдать борьбу светских и духовных властей со старообрядцами. Старообрядчество для него - заблуждение, но к старообрядцам он, тем не менее, относился с уважением. В любом случае, взгляд на староверие представителя господствующей церкви, пусть и предвзятый, представляет определенный интерес.

Применительно к Иргизским старообрядческим монастырям хронологические рамки рассматриваемого вопроса относятся ко второй половине XVIII в. – начало и середина века XIX – конец. Таким образом, в поле зрения попадает государственная политика по отношению к старообрядчеству, начиная с Екатерины II и заканчивая Николаем I. Однако немаловажным представляется религиозная практика Петра III, который, быть может, невольно заложил многие основные тенденции развития политики по отношению к старообрядчеству на многие годы вперед.

Источником для данного материала послужили документы фонда Канцелярии губернатора государственного архива Саратовской области. Хотя они скупо отражают действия местного гражданского и церковного начальства, губернатора и епископа, но все же открывают картину внешнего влияния проводимых в жизнь законов и правил. Документы собраны довольно полно, без изъятия, что позволяет сделать вполне обоснованные выводы.

Работа посвящена истории одного из крупнейших старообрядческих центров России – Иргизских монастырей. В исследовании рассказывается об образовании монашеских обителей во второй половине XVIII в., их хозяйственной и религиозной деятельности,  разгроме монастырей в первой половине XIX в.

Село Сосновая Маза с давних пор было одним из центров старообрядчества «австрийского» согласия белокриницкой иерархии, даже с появлением Черемшанских монастырей значение этого села не упало.

И в разных укромных уголках — лесах и уще­льях - зажигались лампады хранителей древнего благочестия. Так возникли и хвалынские черемшанские монастыри: мест­ные старообрядцы давали приют иргизским беглецам у себя на дачах и загородных караулках.

«Среди густой зелени [Черемшана] скромно глядят в голубое бездонное небо невесты Христовы — церкви женских скитов»