Исторически первым в Самарской губернии появилось спасово согласие «малого начала» (староспасовцы, малоначальные спасовцы, глухая нетовщина). «Самарские епархиальные ведомости» отмечали, что староспасовщина в епархии существует издавна (СЕВ, 1899, № 9, с.422).

Павел Прусский (уроженец Сызрани) также писал: «Глухая нетовщина во многих обретается губерниях, а наиболее в Казанской, Симбирской, Самарской и Саратовской: здесь находится ее корень» (Собрание сочинений, ч.1. – М., 1883, с.30). Он отмечает, что нетовщина превосходит другие безпоповские согласия также наружной строгостью жизни. Требуется воздержание, запрещается употребление в пищу продуктов, приготовленных на «дрождях» и с хмелем, картофеля, запрещается носить пеструю, яркую одежду. Нетовские ревнители, указывает Павел Прусский, и поговорку имеют: «На ком рубаха пестра, значит, душа его антихристова сестра», или еще: «…что не пестринка, то слуга бесинка». (Собрание сочинений, ч.1 – М., 1883, с.30)

Павел Прусский указывает на отличия глухой нетовщины от других безпоповских согласий:

- не перекрещивают переходящих от господствующей церкви

- не совершают исповеди

- не совершают вечерни, утрени, часов молебнов, вместо этого читают Псалтырь с молитвами и канонами, да кладут поклоны по лестовке (Там же).

Исследователь «раскола», епархиальный миссионер Д.Александров также отмечал, что малоначальные спасовцы читают Псалтырь, изредка каноны, чаще всего – 105 слово Ефрема Сирина и Ипполитово. По умершим справляют обеды. Вечерни, утрени, часов не отправляют, говоря, что все это можно совершать только в присутствии иерея. Поскольку общественного богослужения у малоначальных спасовцев не было, они молились по домам (по кельям – отсюда еще одно местное название – келейники).

Павел Прусский отмечал, что нетовцы любят называть себя также «по Спасовой милости» (Собрание сочинений, ч.1 – М., 1883, с.30)

Епархиальные миссионеры полагали, что глухая нетовщина менее опасна, чем иные староверческие согласия и толки, т.к. среди малоначальных спасовцев можно встретить только стариков и старух.

Павел Прусский так объяснял отсутствие лиц молодого и среднего возраста среди нетовцев: «Молодых людей Нетовцы не принимают в свое согласие: «погоди, говорят, ты еще не вынесешь, в мир уйдешь», т.е. в церковь венчаться. Не принимают и женатых, пока у них рождаются дети, а имеют их в числе оглашенных» (Собрание сочинений, ч.1 – М., 1883, с.32)

Обещание не шить пестрых мешков Нетовцы взяли из древних уставов общежительных: в них требовалось, чтобы «к принесенным от мира вещем и пестрым влагалищем не имели пристрастия изшедше из мира» (Собрание сочинений, ч.1 – М., 1883, с.32-33).

Представители этой ветви спасова согласия – единственные из старообрядцев, которые принимали от господствующей церкви два таинства: крещение и брак.

В конце XIX в. на страницах «Самарских епархиальных ведомостей» возникла полемика по вопросу о том, по какой причине малоспасовцы принимают в официальной церкви крещение и брак. Один из исследователей самарского старообрядчества, составитель ежегодных официальных справок «О состоянии раскола в епархии» Г.Гребнев полагал, что спасовцы подчинялись необходимости, «которая вытекала из стремления упрочить свое семейное положение, много лет бывшее у раскольников неурегулированным» (СЕВ, 1899, № 22, с.1067). Он писал: «Таким образом, спасовцы своим притворным общением с православной церковью достигают признания гражданским законом их брачных союзов и рождающихся у них детей, по существу дела оставаясь враждебными церкви православной раскольниками». В подтверждение своей точки зрения Г.Гребнев ссылался на то, что «после венчания супруги-раскольники сразу порывают связи с церковью, хоронят без церковного отпевания, без причащения» (СЕВ, 1894, № 24, с.1029). Кроме того, он указывал, что после выхода Закона 1874 г. «О записи рождений и браков раскольнических в полицейские метрические книги» спасовцы «стали тяготиться и тою малою связью, которая заключалась в принятии от православных священников таинств брака и крещения» (СЕВ, 1899, №22, с.1068). Он указывал, что в последние годы (то есть 90-е г.г. XIX в.), спасовцы отказывались как крестить, так и венчать своих детей у священников господствующей церкви.

Другой исследователь старообрядчества в губернии, епархиальный миссионер иерей Д.Александров, полагал, что утверждать, будто бы малоначальные спасовцы принимают крещение и брак только из желания официально узаконить свое семейное положение, означает «мало знать раскол». Он отмечал, что малоначальные спасовцы занимают совершенно особое положение в ряду безпоповских толков. Если все безпоповцы учат, что за неимением священства совершать богослужения (вечерню, утреню, часы), а также крещение, исповедь и брак (у брачных) может и мирянин, то малоначальные спасовцы, ссылаясь на 2 правило Св.Апостол и 6 правило Гангрского Собора, утверждают, что мирянин священнодействовать не может. Когда же им указывают на то, что господствующая церковь – еретическая, а от еретиков нельзя креститься, малоначальные спасовцы отвечают: «Какой бы он ни был, но все-таки поп, в ризах, а не простой мужик». А чтобы Спас довершил крещение – молятся и раздают милостыню. Поэтому Д.Александров делает вывод, что в принятии малоначальными спасовцами крещения и брака в господствующей церкви»других каких-либо, кроме чисто религиозных побуждений, нет»(СЕВ, 1899, №9, с.422).

Наиболее многочисленным это согласие было в Ставропольском уезде, прежде всего, в селах Белый Яр, Крестовые Городищи, Нижнее Санчелеево, Старая Майна, Хрящевка, Ягодное, пригороде Ерыклинск). Из сел других уездов наиболее крупные общества спасовцев малого начала существовали в Мыльном, Новом Сарбае, Сырейке, Хилково Самарского уезда, а также с.Озинки Николаевского уезда и д. Ахмат Новоузенского уезда.

В конце 70-х-начале 80-х г.г.XIX в. в среде спасовцев происходят изменения. К этому времени епархиальные миссионеры относят появление в епархии новоспасовщины (поющей нетовщины, спасовщины «по большому началу»). Все эти понятия миссионеры употребляют как равнозначные.

Между тем, один из наиболее авторитетных современных специалистов в этой области, С.Рудаков, рассматривает большеначальную спасовщину, наряду со спасовщиной «по малому началу», в качестве одной из ветвей внутри новоспасовщины.

Судя по описаниям епархиальных миссионеров, новоспасовцы имели чин исповеди, следовательно, правильнее было бы говорить, что в Самарской губернии получила распространение такая разновидность новоспасовщины, как большеначальная спасовщина.

Большеначальные спасовцы крестили сами, браки совершались по благословению родителей, исповедовались перед стариками, службу(за исключением литургии) совершали по уставу.

По данным епархиальных миссионеров, «первыми занесли это согласие в Самарскую епархию Ковровские (Нижегородская губерния) богачи Першины» (СЕВ, 1899, № 9, с.415). От них принял большое начало богач из Белого Яра Краснов, он него – Ерыклинские и Никольские на Черемшане спасовцы. Миссионеры неоднократно указывали, что главную роль в распространении большого начала в Самарской губернии известный спасовский начетчик из Саратовской губернии, слепец А.Коновалов. В Отчете Самарского Епархиального Миссионерского Совета за 1908 год прямо сделан вывод: «Большая часть Староспасовщины видоизменилась в Новоспасовщину под влиянием проповеди знаменитого слепца Коновалова»(СЕВ, 1909, №14, с.428). В ежегодных отчетах уездных миссионеров называются и другие имена спасовских начетчиков: Мошкова из Симбирской губернии, саратовского мещанина Рыдаева, курянина Григория Павлова.

Наибольшее распространение спасово согласие «по большому началу» получило в Ставропольском уезде: селах Белый Яр, Красный Яр, Крестовые Городищи, а также д.Ахмат Новоузенского уезда и селах Мыльное, Кошки и Нижний Сарбай Самарского уезда, где его поддерживали местные богачи Целиковы.

Епархиальные власти считали, что большеначальные спасовцы гораздо опаснее для господствующей церкви, чем малоначальные.

Были в нашей губернии и некрещеные спасовцы – некрестяки. Основателем этого направления в Самарской губернии считается руководитель малоначальных спасовцев с.Ягодное Ставропольского уезда, крестьянин Иван Краснов. Когда у него родился сын, Краснов надел на него крест, а крестить в церковь не понес. «Без веры родителей, - говорил он, - крещение младенцу послужит в осуждение, а не во спасение. У меня нет веры в присутствие благодати в церкви, то я и не несу в церковь крестить своего сына. Крестить сам, как это делают большеначальные, я не решаюсь, ибо мирянину на это не дано права… Как таинство святого причащения мы думаем заменить огнепальным желанием и причащением через добрые дела, так и водное крещение, которого истинного-то и нет нигде, следует заменить огнепальным желанием его и добрыми делами»(СЕВ, 1901, №12, с.12). Поскольку Иван Краснов пользовался среди спасовцев славой «знатока Божественного писания», его примеру последовали и другие.

Оценивая старообрядцев различных согласий с точки зрения их активности в распространении своей проповеди, епархиальные власти отмечают, что «спасовцы наклонны и пропагандировать свое учение среди неспасовцев» (СЕВ, 1994, № 24, с.1028).

Епархиальный миссионер Д.Александров указывал, что спасовцы особенно в Ставропольском уезде сильны «хорошими – прямо-таки, лучшими в России начетчиками» (СЕВ, 1901, № 12, с.712).

В Отчете о состоянии раскола и сектантства в Самарской епархии в 1895 году, например, сообщалось, что в пригороде Белый Яр Ставропольского уезда спасовцы Михаил Краснов, Григорий Бузаев, Иван Жиличкин и Василий Палочкин «прибегли к прямой пропаганде своего учения. Они расхаживали по домам православных, где проповедовали, что спасение возможно только в их вере». «В результате в Белом Яре в одном только истекшем году число спасовцев увеличилось на двадцать человек», - говорится в Отчете.

Более того, из числа безпоповцев именно против спасовцев в 90-х г.г. XIX в. духовными и гражданскими властями Самарской губернии возбуждалось больше всего дел «о пропаганде раскола». Так, среди дел Самарской Духовной консистории имеются дела спасовцев - крестьян Самарского уезда, «публично порицавших таинства и священство» господствующей церкви, дело спасовца из д.Ахмат Новоузенского уезда, обвинявшегося «в хуле на православную Церковь, ея таинства, на святых угодников Божиих и их мощи» и т.п.

Наряду с крупными сельскими общинами спасовцев, сильные общины существовали и в городах Самара, Сызрань, Ставрополь, Николаевск и др.

В Самаре община спасова согласия объединяла около тысячи человек. Часть спасовцев компактно проживала в так называемых спасовских домах (нечетная сторона современной ул.Ленинская (д.д.79-83) по обе стороны пересечения ее с ул.Некрасовской). Моленная спасовцев была расположена также на ул.Ленинской, дом.280 (во дворе) и существовала до начала 50-х годов ХХ в.

В 1927 году в Самаре прошел Всероссийский съезд спасовцев. В настоящее время в Самаре остались только отдельные верующие. После смерти руководителя общины они перестали собираться на общие моления.

Отдельные группы верующих есть сегодня в Тольятти, Сызрани, Димитровграде.