Алексей Владимирович Муравьев - ученый-византолог, церковный историк. публицист, преподаватель Духовного училища Московской Митрополии.

- Алексей Владимирович, в последнее время в ряде околоцерковных СМИ, таких как журналы «Русский дом» и «Благовест», газета «Русский вестник» опубликованы критические материалы на старообрядческую тему.  Авторы этих публикаций, нимало не стесняясь, обвиняют старообрядчество в невежестве, ереси, проповеди разврата, «борьбе против русского народа,  антипатриотизме и многих других ужасающих прегрешениях. Как Вы полагаете, с чем может быть связана эта информационная компания?

- Действительно в некоторых печатных и интернет-изданиях появились материалы, грубо и цинично оскорбляющие древлеправославную веру, хулящие святых мучеников и обвиняющие православных христиан-старообрядцев в разных чудовищных вещах. Авторы этих публикаций – как правило, люди невежественные и малообразованные. Так, например, никонианский миссионер Сысоев – специалист в области богословия «Свидетелей Иеговы», журналисты Матрусов и Фомин подвизаются на ниве патриотически-царебожнических статей про «Россию перед вторым пришествием»... Интересно, что не являясь специалистами в русской церковной истории,  эти люди дерзают делать якобы «научные» заявления и выводы. 

Как раз настоящие специалисты по старообрядчеству в подобных кампаниях никогда не участвуют. Не участвуют в них и те патриоты, для которых правда важнее идеологии. Значит для этих «обличителей» главное – не исследование правды, а очередная кампания по оболваниванию читателя, то, что сейчас называют «черный пиар», создание образа врага.

Давайте подумаем, кому же выгодно рядить православных христиан-старообрядцев в страшные одежды и малевать из них «врагов России»? Таких людей очень мало. Это – либо люди лично обиженные почему-то на старообрядцев, либо – жертвы никонианской  «патриотической» пропаганды, либо – откровенные циники, отрабатывающие чей-то заказ. Мне лично кажется, что за противостарообрядческими публикациями стоит небольшая группа деятелей, одержимая чисто политическими идеями «имперства», «византистского катехонства», «царебожия», «православного рока» и анти-исламизма. Эти люди, считающие себя последователями А. Кураева, несмотря на свою некомпетентность, бросились воевать против ислама и старой веры одновременно. Повторю: не понимая смысла ни того, ни другого. Один из них даже договорился до того, что назвал древлее православие «ничтожной субкультурой».

Думаю, что именно они развязали эту кампанию. Однако нельзя сказать, что они одиноки.   Дореволюционный, враждебный синодальный взгляд на Старую веру остается в новообрядчестве господствующим.  Это находит прямое отражение во всем массиве исторической и учебной литературе издаваемой новообрядцами. Отдельные реверансы в сторону Староверия более напоминают дипломатическую мишуру. Опасность в том, что сейчас практически не говорится о вероисповедальной разности между Старой и новой верой. Людям внушают, что такой проблемы вовсе нет, что все разногласий в мелочных особенностях обрядов, а нынешнее никонианство – и есть вера Древней Руси.  Вот отчего так легко многие верят этим немыслимым и злобным «байкам из склепа» - отсутствует информация о древлеправославии.

Среди подобных сочинителей – романистка и антиисламская воительница Елена Чудинова, недавно с гордостью объявившая себя «истовой никонианкой» и высказавшая нелепые с точки зрения научной, да и просто здравого смысла идеи. С ее точки зрения никонианство продолжает традицию «Киева» и «византийского золота», Московское царство – «татарщина» и «убожество». И люди с такими примитивными воззрениями дерзают что-то говорить о древлеправославии, вот что прискорбно! Интересно, что враждебность и непонимание Старой Веры присуща разным, диаметрально противоположным   новообрядческим группировкам: обновленцам, сторонникам культа царя-искупителя, поклонникам старцев  - православным гуруистам, латинофилам, криптопротестантам, черносотенцам-антисемитам, катакомбникам и альтернативщикам.  Кое-кем  совершенно сознательно варится нездоровый коктейль из безграмотности, «имперства», романовской ностальгии, православных звездолетов, эсхатологических пророчеств старцев  и фестивалей православной рок-музыки.  Подобные люди стоят за антистарообрядческими публикациями.

Знаете, я бы даже сказал, что в светском обществе и среди обыкновенных новообрядцев нет никакой ненависти к старой вере. Но ее пытаются в него внедрить. Зачем – это уже другой вопрос. Чтобы повредить России – я так думаю.

- Опасны ли подобные публикации для личного мироощущения староверов, их внутренней консолидации или они затрагивают лишь внешний имидж старообрядчества?

- Ну, в целом, они не очень влияют на староверов. Вера древлеправославных християн  не зависит от публикаций в СМИ. Другое дело – внешний образ. На него эта ложь и грязь влияют иногда довольно сильно. Для людей, зависящих от общественного мнения, боящихся стать «никем не уважаемым меньшинством», эти тексты могут представить камень преткновения на пути к старой вере. Но Христос говорит: «кто не погубит души своея мене ради и евангелия, несть мене достоин».

Да и внешний образ, этот «имидж»… Староверы же почти ничего не делают для его целенаправленного создания – вот он и существует сам по себе, в отрыве от реальности. И получается, что одни видят в староверах не то дохристианских волхвов, не то друидов, иные – клуб по интересам, а третьи – ненавидящих всех и вся «раскольников». Не улучшают ситуации и фэнтези-романы, вроде книги писателя Иванова «Золото бунта», в которой староверы выставлены изуверами и извращенцами, «истяжельцами»… Нет, на имидж по сути влияют другие вещи, вроде фильмов, передач по телевидению.

- Каким образом старообрядчество может отвечать на подобные выпады?

- Эти, как Вы говорите, «выпады» направлены прежде всего на тех нестарообрядцев, которые с симпатией смотрят на Старообрядческую Церковь, дескать, смотрите, кому вы симпатизируете. И староверам нужно поддерживать тех, кто понял правду Старой Веры или подошел к ней вплотную. Эти люди – золотой фонд русской мысли.

Я считаю, что в наших церковных газетах и на сайтах должны быть легко находимые правильные и церковные ответы на эту дребедень. Для нашего же спокойствия. А эти миссионеры – для них обличение староверия – просто политический заказ, их вера – не во Христа, а в церковный механизм, являющийся продолжением государственного. Их невозможно переубедить. Завтра им скажут обличать кого-то еще – и они ринутся ругать кого-то еще. Для их заказчиков же главное – отвлечь внимание от того поистине катастрофического положения, в которое загнали свои согласия и толки сами никонианские вожди. Лишь бы не встал вопрос о том, что они идут ложным путем прямо к погибели! Лишь бы об этом молчали – пусть лучше думают «есть и хуже нас - старообрядцы: террористы, детей топят, самосожигаются, блудники…»

Надо говорить с людьми, надо объяснять нашим современникам правду Старой веры. Не гладить по шерстке, рассказывая про «узор на сарафанах в отдельных районах Пинеги», а рассказывая об истинном Православии, о вере Христовой. Тогда и слова клеветников канут в пустоту. Люди должны верить не им, а нам. Наши люди изверились, не верят часто вообще никому. Надо завоевать их доверие, они должны знать, что староверы – не обманут, это – трезвые, смиренные и добрые люди, для которых главное  - вера, труд и молитва. И книжность, конечно, поучение в Писании и святых отцах.

- В современном европейском обществе особую ценность имеет так называемая религиозная толерантность. Этот феномен иногда трактуют, не только как фактор свободы совести, свободы вероисповедания, но и как запрет на духовную и межконфессиональную полемику, публичное выражение своих религиозных убеждений и взглядов. Возможно  ли совместить дух церковной совести и учения святых отец с нормами цивилизованного поведения в современном обществе?

- Я могу сказать, мне пришлось лицезреть  «толерантность», и в Европе, и в других местах. В России с ней сложно будет, нам она не по плечу. Русские ценят правду,  хотя, увы, стерпелись ко лжи. Толерантность – это форма лжи, когда я понимаю, что баптисты, скажем, заблуждаются, но сказать этого не могу. Или человек с какой-то иной верой, что он – еретик… Это уже не «толерантность», а абсурд. Да что само это слово-то говорит русской культуре?

Я – сторонник использования русских слов и понятий. «Живи со всеми в мире», «возлюби ближнего своего» (даже если ближний, как в писании – самарянин), уважай соседа, не тяни одеяло на себя, отдай рубашку нуждающемуся. Это по-евангельски, по-русски. С нами рядом живут люди иной веры. Надо находить способ доносить до них нашу древнюю православную веру. Пусть будет полемика, будет спор. Вы думаете, новообрядцу легко отказаться от мысли, что  многое из того, что его окружает,  не имеет никакого отношении ни к Святой Руси, ни к древнему христианству? Нет, конечно.

Но и христианину-старообрядцу надо осознать  ту веру, которую он хранит. Он должен уметь дать обоснованный ответ о своем уповании, о своем правоверии.  А потому нельзя скрывать догматическое и каноническое содержание веры под спудом, приспосабливаться к меняющейся жизненной ситуации, менять исповедь веры на выгоды мирской суеты.

Исповедь веры должна быть не столько в этнографических зарисовках и исторических заметках,  сколько в апологетических выступлениях, полемических статьях, диспутах. Одна из величайших ложных вер нашего времени – это духовная расслабленность, индифферентность, экуменизм. Надо от этого бежать, как от огня. Надо выражать свою веру, надо проповедовать. Этому и учат святые отцы Церкви. Василий Великий не боялся диспута с арианами – и открылась церковь Никейская, Максим Исповедник не побоялся диспута с самим патриархом – и хотя сам лишился языка и руки, но на шестом соборе восторжествовала правда, а не ересь. Святой Феодор Студит пошел за правду и против патриарха и против царя – и правда была за ним, иконы мы почитаем, а браки любодейные, против которых выступал святой игумен, не признаем. Преподобный Иосиф Волоцкий обличал ересь жидовскую и срамовство священнослужителей – и эта зараза надолго исчезла из Русской Церкви.

- 17 мая предполагается объединение двух ветвей новообрядчества: РПЦЗ(Л) и РПЦ МП.  Еще три-четыре года назад эти религиозные деноминации разъединяла, казалось бы, непреодолимая пропасть. Предполагался долгий и кропотливый переговорный процесс, созыв совместных соборов и пр.  Однако все вопросы удалось решить за рекордно короткие сроки. Как такое стало возможно?

- Мне трудно судить, насколько глубоко воспринимали эту пропасть обе стороны. Не будем забывать, что оба эти согласия родились из расколовшейся синодальной Греко-российской Церкви. Это согласие раскололось именно из-за глубокого кризиса, из-за потери цели и ориентиров, это было наказание за прошлые грехи. За грехи 17 века был послан 17-й год. И эту катастрофу за рубежом стали воспринимать как «заговор жидов и комиссаров» против Русской Церкви. Но мы-то знаем, что это не так – русская революция сложнейший процесс.

И у РПЦЗ и у РПЦ МП одно общее основание – синодальная церковь. Для них логично прийти «на одно». Пока новообрядцы не отошли от общей основы – новообрядности, экуменизма, политиканства и сервилизма поэтому, повторю, я вижу это слияние логичным. За рубежом они так и не смогли до конца изжить это наследие.

С другой стороны, в Зарубежной Церкви, которая познала многие беды, изгнание на чужбину, жизнь в иноверном окружении, уже давно знакомые пасынкам романовской России – старообрядцам, возникло в 1960-70-е годы движение ревнителей, сторонников «истинного православия», главой которых был митрополит Филарет Вознесенский. Многие его идеи вполне близки древлеправославным христианам: неприятие экуменизма, дистанцирование от власти, неприятие лжи, ратование за строго трехпогружательное крещение… Но сам он, увы, не понимал правды Старой веры, не видел, что синодальные порядки страшно далеки от подлинного понимания Церкви Христовой.  К сожалению, эти робкие попытки новообрядцев двинуться в сторону церковного возрождения были скоро свернуты.  Нынешние зарубежные ревнители разрознены, РПЦЗ распалась на множество толков, из которых самый большой готов без всяких условий соединиться с российскими новолюбцами.

Переговорный процесс пошел так, как он пошел потому, что с самого начала зарубежники были готовы на все компромиссы, не хотели ставить и до конца отстаивать вопросы, без решения которых никакие шаги навстречу даже в теории невозможны. Но я думаю, что дело в осознании обеими сторонами общей синодально-никонианской основы. Разница между ними меньше, чем кажется. Поэтому, кстати, старообрядчество никак не откликнулось на так называемые «покаянные письма» РПЦЗ 1990-х годов.  Это был лишь дипломатический жест, не имеющий отношения к внутреннему церковному перерождению.

- Готова ли старообрядческая Церковь свидетельствовать об истине перед христианами, не пожелавшими  влиться в этот объединительный процесс?

- Сложный вопрос. С одной стороны, мы, старообрядцы, всегда готовы свидетельствовать о христианской истине, о Правде старой веры. Но готовы ли услышать ее те, кто долгое время сам по синодальной еще инерции ненавидел эту веру? Предпосылка, конечно, есть. Поиск истины, отвращение от неправды т.н. «сергианства» (так стало у них принято именовать одно из проявлений никонианства – подчинение церковного организма светской власти), борьба с любыми формами экуменизма, ревность по Бозе – это все близко и нам, и им. Я все же думаю, что Господь ведет каждого своим путем, и если он открывает кому-то правду древлего православия – то и мы, как рабы неключимые, должны быть готовы свидетельствовать о нашей вере, как учит нас святая Церковь словами пасхальной стихеры: «радостию друг друга приимем, рцем «братия» и ненавидящим нас». Но в любом случае, я отдаю себе отчет в том, что такое развитие событий возможно