Среди подвижников древлего благочестия XVII века, почитаемых Старообрядческой Церковью, преподобному Иову Льговскому принадлежит особое место. Свою верность истинному православию он засвидетельствовал не мученической смертью или исповедническим подвигом, а иноческим смирением и пустынническим житием.

При жизни святой Иов пользовался заслуженным уважением и поистине всероссийской славой, после же кончины память о нем настолько умалилась, что забылось даже житие старца. Но сказано в Писании: «В память вечную будет праведник, от слуха зла не убоится» (Пс. 111,6). Во исполнение сих глаголов в наши дни была обретена рукопись, содержащая в себе «Повесть и сказание вкратце о житии и подвизех и отчасти чудес исповедание преподобного отца нашего игумена и строителя Иова». Эта повесть, написанная неким Максимом, повествует о многотрудной жизни блаженного старца, подобной жизни ветхозаветного праведного Иова.

Будущий подвижник родился в 1592 году в городе Волоколамске (Московская обл.) в семье боярина Тимофея Лихачева и во святом крещении был наречен Иоанном. Он был еще «младым отроком», когда умерла его мать Ирина, и отец женился во второй раз на благочестивой и набожной женщине, которая заботилась о Ване, как о родном сыне. Вскоре отец умер, и воспитанием мальчика всецело занялась мачеха, наставлявшая его жить «во всяком благодеянии и вере, и чистоте». Она отдала пасынка обучаться грамоте, которую тот постиг быстрее всех сверстников, так что учитель дивился «разуму его и прилежанию».

Чтение и слушание душеполезных книг сделалось излюбленным занятием Иоанна. И глубоко запали в его душу слова Христовы: «Всяк, иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села имени Моего ради, сторицею приимет и живот вечный наследит» (Мф. 19,29). Повинуясь евангельскому гласу, в двенадцать лет отрок тайно покинул дом, не восхотев жить «в волнении мирския красоты и богатства тленного». Вместе с каликами перехожими он отправился странствовать по Руси и обошел многие монастыри.

Более всех обителей полюбилась юному богомольцу прославленная Троицкая лавра, где он решил навсегда остаться для спасения души. Помолившись у раки преподобного Сергия Радонежского, он слезно просил троицкого настоятеля, архимандрита Иоасафа принять его в число бартии. Прозорливый старец, видя, что отрок благочестив и добродетелен, оставил его в лавре. Иоанн же прилежно трудился на всякой монастырской службе, оказывая послушание к старшим и усердие в молитве.

Между тем попущением Божиим русская земля была ввергнута в кровавое лихолетье Смутного времени. Польско-литовские полчища, приведенные к Москве самозванцем Гришкой Отрепьевым, в 1608 году осадили лавру. Вместе с братией и стрелецким гарнизоном Иоанн пережил вся тяготы двухлетнего «троицкого сидения». Возможно, он принимал непосредственное участие в мужественной обороне обители.

После того, как неприятель отступил от святых стен, в лавру был назначен новый архимандрит, преподобный Дионисий (ок. 1570-1633). Он полюбил Иоанна как сына и, уступая его просьбам, постриг во иночество, назвав Иовом.

Много лет пробыл Иов в послушании у святого Дионисия, «без лености ревнуя стопам его последовати и житию его святому подражати». Навыкнув иноческому деланию и преуспев в евангельских добродетелях, Иов просил настоятеля отпустить его из лавры для уединенного и безмолвного жительства. Дионисий согласился и благословил любимого ученика на поиски пустыни – тихого, незаселенного места.

Обходя нетронутые безлюдные леса и «топи блат», блаженный Иов обрел желанную пустыню на берегу озера Селигер, в месте называемом Могилево (ныне деревня Могилево Осташковского р-на Тверской обл.). Здесь он поселился, выкопав в горе пещеру и разведя небольшой огород. Предаваясь неустанной молитве и труду, жил старец в совершенном уединении, пока на его жилище не набрел купец, сбившийся с пути. Он со слезами просил пустынника указать дорогу в город и обещал в благодарность за помощь воздвигнуть на этом месте храм Пресвятой Богородице.

Купец выполнил свое обещание, пожертвовал на церковь сто рублей – сумму по тем временам значительную. Получив благословение новгородского митрополита, Иов начал строить деревянный храм во имя Успения Богородицы. К нему стали сходиться люди, взыскующие пустынного, спасительного жития, и так образовалась небольшая обитель. Иов с радостью принимал всех приходящих, сам строил им кельи, сам клал печи, да такие, что «угару в зимнее время отнюдь не бываше».

Успенская церковь дважды сгорала, но старец каждый раз восстанавливал ее и украшал иконами. Новгородский митрополит Макарий († 1626) удостоил Иова священнического сана. Теперь к иноческим подвигам преподобного отца добавился новый – ежедневное служение Божественной литургии.

Однако праведник не находил понимания у собравшейся братии. Скитники ненавидели его заплатанную, «многошвенную» одежду, гнушались его благотворительностью. Им казалось, что, раздавая хлеб сирым и убогим, игумен обрекает пустынников на голодную смерть. Не желая пререкаться с роптавшими чернецами, старец тайно ночью покинул обитель, не взяв ни пищи, ни одежды.

После долгих скитаний он пришел на место, называемое Ракова пустынь (ныне деревня Раково Зубцовского р-на Тверской обл.). Поставив здесь крест и малую хижину, Иов предался суровым подвигам уединенного жительства. Но и на сей раз люди прослышали о святом отшельнике. И вновь к нему собрались иноки «от далечайших стран», и вновь образовалась обитель. На деньги благочестивых доброхотов в ней была построена церковь во имя Покрова Богородицы. Так возникла Покровская Ракова пустынь. И как прежде, игумен трудился на пользу братии: рубил дрова, молол жито, носил воду, стирал одежду для престарелых иноков, словом, служил всем, «яко истовый раб и пленник».

Как-то, желая поклониться мощам святых московских чудотворцев, Иов отправился в столицу. О славном подвижнике прослышал всероссийский патриарх Филарет (Романов) и пожелал с ним познакомиться. Святитель пригласил старца в свои хоромы, угостил обедом и расспросил о пустынническом житии. Откровенный рассказ праведника восхитил архипастыря. Он возлюбил Иова «за толикий труд иночества», благословил остаться в Москве и быть патриаршим келейником.

Некоторое время Иов жил в столице, но, «не восхоте славы сея маловременныя», решил бежать из города. Он тайно покинул Москву, взяв с собой «некое детище» – мальчика, который впоследствии станет священноиноком Иоасафом, верным учеником и непременным спутником старца во всех странствиях.

Иов ушел в Могилевскую пустынь. Братия, прежде ненавидевшая его, радостно примирилась со своим первым наставником. В этой удаленной обители игумен жил до самой кончины патриарха Филарета в 1633 году. Лишь после этого он покинул Могилево и отправился на поиски нового места для подвижнического жительства. Такое место он нашел на Красных горах. Но и здесь старец не смог укрыться от людей, желавших иметь его духовным отцом и пастырем, ибо «не может град укрытися, верху горы стоя» (Мф. 5,14). Собравшаяся братия построила возле уединенной хижины праведника храм во имя святого Николы Чудотворца, по имени которого новая обитель прозвалась Никольской Красногорской пустынью (ныне деревня Никольская Пустынь Зубцовского р-на Тверской обл.).

Когда в 1640 году скончался всероссийский патриарх Иоасаф, царь Михаил Федорович пригласил Иова в Москву на Собор, созванный для выборов нового главы Русской Церкви. Был брошен жребий, павший на двух кандидатов: архимандрита Иосифа и игумена Иова. Государь желал видеть патриархом Иова и всячески принуждал его принять высочайший сан. Праведник же не хотел разлучаться с богоугодным подвижническим житием и вновь бежал из столицы.

Предаваясь посту, молитве и непрестанным трудам, Иов жил в Никольской обители до 1652 года, когда на московский святительский престол взошел Никон. Преподобный отец не принял церковную реформу нового патриарха, силой утверждаемую по всей стране. В 1653 году он покинул родину и ушел в Киев. В ту пору Малороссия не была еще присоединена к Московскому царству, и старец думал укрыться здесь от насильственного введения новых обрядов. Он поселился вблизи Киева, в Межигорском монастыре, но не обрел здесь чаемого древлего благочестия – ополяченное и окатоличенное западнорусское православие разительно отличалось от привычной отеческой веры.

В 1654 году киевские земли соединились с Русью и Иов, поняв, что ему негде не укрыться от Никоновых новин, вернулся в Никольскую пустынь. Но жить здесь было небезопасно, ибо «змий лукавый, отступник льстивый паки воздвизает бурю велию, на всю российскую землю мятеж, паче же на Церковь Божию». И в 1660-е годы подвижник с учениками снова отправляется в странствие.

По верному замечанию историка В.Г. Дружинина преподобный Иов «представлял из себя тип древнего отшельника, стремившегося провести остаток дней своих спокойно, в вере отцов. Он не пропагандировал своих убеждений; поэтому, боясь принуждений к перемене обрядов, он удалялся из одного монастыря в другой, ища мирного пустынного жития».

На южном рубеже Руси, на Льговских горах обрел Иов новое место для «мирного пустынного жития». Было оно «угодно и красно ко вселению иноческого пребывания и к монастырскому строению полезно». Посему, усердно помолившись, чернецы начал копать в горах пещеры, расчищать лес и засеивать поля. В новой пустыни была устроена церковь во имя святого великомученика Димитрия Солунского, большая трапезная палата и множество келий. Обитель окружил крепкий частокол с башнями и бойницами. Он должен был защитить монастырь и возникшую при нем слободку (ныне город Льгов Курской обл.) от набегов крымских татар. Впрочем, иноки более уповали не на крепость стен, а на заступление святого Димитрия.

В 1667 году татарское войско подошло ко Льговским горам. Жители слободки, укрывшиеся «от тех злых зверолютых безбожных басурман» в стенах обители, слезно молились о спасении. Тогда блаженный отец, воззвав к Пречистой Богородице и преславному Димитрию, вышел навстречу супостатам. В руках он держал Честный Крест Господень и, едва начал ограждать им войско, чудесный огнь, исходящий от Креста, ослепил, опалил и погубил многих крымчаков. Христиане, увидев таковое торжество истинной веры, вышли из монастыря с дрекольем и добили врагов, а более 70 татар взяли в плен. Эти пленники были отосланы к царю Алексею Михайловичу, которого очень удивил рассказ о необыкновенном спасении обители.

Впрочем, стены и башни обороняли монастырь не только от басурманских полчищ, но и от государевых войск, ведь для светской и духовной власти преподобный Иов – «раскольник и Церкви Божии противник». В 1672 году к обители подошел отряд стольника Стефана Нащокина, посланный для розыска и поимки «беглых христиан» – старообрядцев. Нащокин хотел разорить монастырь и слободку, но по молитвам старца десница Божия укрыла пустынь так, что она стала невидимой. И стольник ушел со Льговских гор ни с чем.

Хотя разорения монастыря удалось чудесно избежать, Иов понял, что и здесь небезопасно оставаться христианам, желающим свято сохранить верность древлему благочестию. В том же году старец покинул Льговские горы и ушел в Москву. Во Льговской обители остались его верные ученики: священноинок Иоасаф и иеродиакон Герасим.

Отец Иоасаф был первым старообрядческим священнослужителем, получившим пресвитерский сан от никонианского архиерея. Он был рукоположен тверским архиепископом Иоасафом († 1676), с которым Иов имел «велие дружество». Этот архиерей, поставленный в 1657 году патриархом Никоном, хотя и служил по-новому, но тайно сочувствовал староверам. Уступая просьбам праведника, он рукоположил инока Иоасафа по старопечатным книгам.

В Москве Господь сподобил блаженного Иова совершить великий христианский подвиг – причастить опальную инокиню Феодору (боярыню Морозову), заточенную в темнице на бывшем подворье Псково-Печерского монастыря. Она, узнав, что великий подвижник находится в столице, просила начальника стрелецкого караула: «В одном из наших сел служил некий старый священник, и была милость наша к нему. Ныне же слышала, что он здесь. Жаль мне его старости ради! Если есть твоя милость к нашему убожеству, повели и призову его». Начальник разрешил и преподобный Иов, придя в тюрьму, сподобил Феодору причастия Тела и Крови Христовой. Встреча со святой мученицей и исповедницей столь умилила старца, что до самой смерти он не мог без слез вспоминать о ней.

Из Москвы блаженный Иов отправился в свое последнее странствие – на Дон. Тамошние казаки, крепко державшиеся старой веры, многажды приглашали старца к себе, «дабы шел до мест их и освятил грады их пришествием своим».

С несколькими учениками подвижник ушел к казакам. И в 1674 году на реке Чир, притоке Дона, недалеко от станицы Нижний Чир (ныне в Волгоградской обл.) основал свою последнюю пустынь. В 1677 году в ней было около 20 чернецов и более 30 бельцов. Первоначально иноки, инокини и миряне жили вместе. Это не нравилось Иову и вскоре он основал новую, женскую обитель в двух верстах от мужской.

В мужском монастыре Иов построил храм во имя Покрова Богородицы и украсил его «святыми иконами, и книгами, и ризами, и всею церковною красотою». Но, не имея антимиса, старец не успел освятить его – 27 февраля 1681 года Милосердный Господь призвал Своего верного раба от трудов и скорбей сей временной жизни к радости и блаженству жизни вечной.

Чувствуя приближение смерти, Иов призвал братию и обратился к ней с последним поучением: «Блюдите заповеди Божии, храните предание святых апостол и святых отец семи Соборов вселенских, и монастырский чин весь по преданию отеческому творите». Также заповедал, чтобы иноки через три года раскопали его могилу и, если обретут его тело нетленным, то пусть по-прежнему держаться древлего благочестия, а если тело истлеет – то пусть не ходят «тем путем».

Затем преподобный Иов пожелал принять схиму – великий ангельский образ, причастился Святых Таин, трижды благоговейно перекрестился и почил со словами: «В руце Твои, Господи, предаю дух мой».

Весь Дон оплакал кончину блаженного праведника. А братия, проливая многие слезы, похоронила игумена там, где он сам изволил выбрать себе место – в храме, близ правого клироса. И вскоре от его гробницы стали совершаться многие чудеса: «слепым прозрение, глухим слышание, немым глаголание, бесным очищение и всяким недугам исцеление».

В 1689 году кочевники-калмыки, которых царская власть использовал для борьбы с «ворами» и «раскольниками», зажгли степь, отчего погорел и Чирский монастырь. Когда разбежавшиеся иноки вернулись на пепелище, то с радостью обнаружили, что в сгоревшей дотла церкви остались совершенно целыми гробница Иова и покров на ней. Тогда же было решено вскрыть могилу и освидетельствовать мощи угодника Божиего. И хотя прошло более трех лет со дня его кончины, тело старца, схима и ризы обрелись совершенно целыми и чудесно благоухающими. Только не доставало одного пальца на руке и одного на ноге – «свойственно бо есть земли свою часть взяти».

Так преподобный отец и после смерти не оставил попечения о своей пастве, нетлением мощей уверяя иноков и казаков в истинности и спасительности древлего православия. По молитвам святого Иова старообрядческие монастыри сохранялись на Дону до начала ХХ века. Последняя донская инокиня – столетняя схимница Еликонида – скончалась уже в наши дни.

Д.Урушев