Его следовало бы считать правнуком Ветки. После Ветки, Стародубья и Иргиза здесь вко­ренились древние иноческие традиции, здесь умножилось старообрядческое священство. Хвалынские обители, знамени­тые Черемшанские монастыри, превратили маленький волж­ский городок в укрепрайон ста­рой веры.

Последним в истории традиционного старообрядческого крес­тьянства стал XX век. Время с 1905 по 1917 год называют «золотым веком» старообрядчества. По «Указу об укреплении начал веротерпимости-, из­данному в 1905 году, староверы получили довольно много экономиче­ских и политических свобод, чем мгновенно воспользовались.

Есть ли все же тайны в старой вере? Есть, конечно. Старообрядчество – сложнейшее историческое и социальное явление. Я думаю, что до настоящего понимания «мужицкой веры» еще очень и очень далеко. И мои рассуждения тематически намеренно сужены, это попытка показать естественнонаучный аспект старообрядчества. Поэтому просьба не ругать за то, что я не отобразила то-то и то-то. Другие отобразят. А я попытаюсь отобразить то, что думаю я, физик. Почему-то сразу предполагается атеистический взгляд. Это совершенно неверно.

Изба на две половины вплоть до коллективизации была наиболее типовым видом крестьянского жилища в Пермском крае. Это уникальное жилище, давшее жизни неисчислимой народной массе, появилось на Новгородской земле. С запада на восток был направлен вектор движения, переносившего крестьян­скую культуру, сердцевиной которой был дом. Ареал распространение избы поражает воображение. От новгородского Ильмень-озера до Камы прошагала эта изба за многовековую историю крестьянских миграций. Такое жилище трудно даже назвать избой - это усадьба. Она включала в себя собственно избу, двор и ряд хозяйственных построек. Изба состояла из зимней и летней половин, разделяемых сенями. В руб­леных (теплых) сенях были кладовые, а также ход на чердак, там храни­лись необходимые в хозяйстве вещи.

«Сущий иероглиф для ума образованного человека» - так не без раздражения отзывался о крестьянстве Карл Маркс. Крестьянство очень плохо встраивалось в стройную научную систему, созданную Марксом. Но, коль скоро оно существовало в реальной жизни, значит, в системе был некий дефект? Это – то и служило основой раздражения великого экономиста. В Европе всегда существовал некий зазор между крестьянами и образованными людьми. Что уж говорить о России, где этот зазор превратился буквально в пропасть. Крестьяне казались обломком прошлого, диким, отсталым, совершенно другим народом. Эту дикость следовало искоренять, прививать культурные привычки, изменять систему отношений. Реформы, проводившиеся непоследовательно, скользили по поверхности, а последовательно проведенная коллективизация просто уничтожала крестьянство как экономически, так и морально.

«История любого продукта - будь то сельскохозяйственный или промышленный - является частью истории деятельности человека, истории условий материальной жизни общества. Изучая возникновение или происхождение того или иного продукта, мы отвечаем на вопрос о том, как создавались условия материальной жизни, на какой их сту­пени появился тот или иной продукт и почему. Это дает возможность углубить наше понимание истории человека и человеческого общества. История продукта, таким образом, одно из слагаемых истории в це­лом, первичный элемент, - "кирпичики", из которых построено "здание" истории человеческого общества. Знать все «кирпичики» досконально крайне важно и необходимо для правильного понимания истории, но к сожалению, невозможно или трудно выполнимо. История отдельных продуктов еще слабо разработана, мы знаем о ней в общих чертах или лишь ее частности», — так писал знаток материальной культуры народов мира, замечательный историк Вильям Васильевич Похлебкин. Материальная культура пермского крестьянства изучена явно не­достаточно, многое, очень многое остается в области гипотез.

Старообрядцы, проживающие в Боливии, уехали из Рязанской области еще во времена столыпинских реформ. Сначала в Китай, потом перебрались в Чили, где были батраками. И только в Боливии, накопив достаточно денег, они взяли в длительную аренду землю у местных властей.

В 1666 году Московский Собор русских и греческих иерархов проклял старые церковные обряды и верных им христиан. Тогда ни один из епископов не посмел открыто выступить на стороне староверов. Старообрядческая Церковь временно лишилась архиерейского управления. Ее вдовство длилось 180 лет и завершилось в 1846 году присоединением к старообрядчеству греческого Митрополита Амвросия.

Первый Белокриницкий митрополит Амвросий не отрекся от староверия, несмотря на пожизненную ссылку. В этом году старообрядцы празднуют юбилей Белокриницкой иерархии. Первый старовереский митрополит Амвросий был незаурядной личностью.

Среди многочисленных актов канцелярии, бесценных и уникальных источников по истории Русской Церкви (659 единиц хранения), хочется особо выделить дело о хиротонии уральского епископа Арсения (Швецова, 1840-1908)2 .

Когда в начале Великого поста 1653 года Патриарх Никон разослал по храмам Москвы указ о введении новых церковных обрядов, протопоп Иоанн Неронов, настоятель Казанского собора, что на Красной площади, затворился в келье кремлевского Чудова монастыря и в течение седмицы предавался непрестанной молитве. Как рассказывает в своем прославленном «Житии» протопоп Аввакум, В это время был ему голос от образа Спасова: «Время приспе страдания, подобает вам неослабно страдати!» Эти пророческие слова на несколько веков определили ход всей старообрядческой истории – вплоть до недавнего времени староверы «неослабно» страдали от притеснения светских и духовных властей.

Среди святых подвижников, почитаемых Русской Православной Старообрядческой Церковью, особое место принадлежит Иову Льговскому. Свою верность «древлему благочестию» он засвидетельствовал не исповедническим подвигом и мученической смертью, а иноческим смирением и пустынническим житием.

 Политика Андриана с первого дня его правления вызывает жаркие споры. В чем ее суть? Насколько его курс соответствует старообрядческой традиции? Не явлется ли он скрытым обновленчеством? Не приведет ли он старообрядцев к подчиненному, зависимому положению от светских властей и РПЦ? К каким конкретным результатам она, вероятнее всего, может привести? А после смерти митрополита возникает еще один вопрос: каковы перспективы продолжения политики Андриана, когда его не стало? В этой статье я попытаюсь проанализировать ситуацию и ответить на эти вопросы.

Часто из поля зрения исследователей совершенно выпадает такое сложное и многогранное явление христианской культуры, как староверие. Об этом нельзя забывать, когда речь заходит о российской поликонфессиональности накануне революции. Староверие было очевидной альтернативой для немалой части русского народа. Более того, оно продолжает жить, развиваться и стремится занять подобающее место в духовном и культурном бытии современной России.

Теперь постараемся найти ответ на второй вопрос: что стало со старообрядцами при большевиках?

Со времен церковной реформы патриарха Никона, более чем 300-летний период своей истории русские старообрядцы всегда считали периодом “безвременья”. Подобные взгляды и сопутствующие им эсхатологические представления о “конце света” полевые источники фиксируют и сегодня. Собственно к категории “настоящего времени” относится весь временной период после никоновской реформы. Это объясняет ту, свойственную старообрядцам, особенность рассказывать о событиях многовековой давности как будто бы они произошли только вчера.