По мнению исследователей, многие особен­ности психологического типа ревнителей древлего благочестия были обусловлены, в том числе, тщательно переработанным и переосмысленным наследием традиционного православия (2). Тем более это относится к старообрядческой системе ценностей и моральных институтов, в ходе транс­формации которых староверы не только остались в формальных рамках догматов, принятых первы­ми Вселенскими Соборами, но и сохранили базо­вую категориальную систему русского православия, оформившуюся к середине XVII в.

В истории старообрядчества что ни человек - то яркая личность. Но и на фоне других старообрядческих деятелей Аввакум выделяется сво­ей исполинской фигурой, приближающейся в проповеди к новозавет­ным апостолам, а в «огнепальной ревности» по вере — к ветхозавет­ным пророкам. Поистине, вся его многострадальная жизнь, прошедшая в беспрестанной борьбе за правду, была мученическим подвигом за Христа. Не только словом, но и жизнью своей доказал «богатырь-про­топоп» преданность христианскому учению.

О филипповском согласии известно гораздо меньше, чем о поморском и федосеевском. Отчасти это объясняется большей закрытостью данного согласия, вытекающей из самого филипповского учения. В настоящее время филипповцев почти не осталось - на территории России это согласие представлено лишь несколькими общинами и, по приблизительным оценкам, составляет не более 200-300 человек. Однако некогда филипповское общество было весьма многочисленным. Представители его во множестве проживали в Архангельской, Олонецкой, Вятской, Владимирской и Ярославской губерниях, в Москве, Петербурге, Угличе, Кимрах, Одессе...

Русская старообрядческая диаспора — самый старый исторически сложившийся пласт современного дальнего (и ближнего) русского зарубежья, сохранивший древнерусское наследие и устойчивый перед лицом иноязычного и инокультурного окружения вот уже на протяжении более чем 300 лет. В подавляющей своей массе они не ассимилированы, за исключением старообрядцев Эри (США), активно сохраняют и развивают самобытность.