Старопечатная книга в России наравне с Русской иконой, является одним из ярких элементов традиционной культуры, символом грамотности и образованности русского народа, верности православному христианству. Еще рано говорить о степени сохранности традиционной книжной культуры в Белевском крае в наше время, пока не исследованы сами книги, но такую работу необходимо будет провести.

11 октября 2004 года в Музее книги Самарской государственной академии культуры и искусств состоялась презентация выставки ”Хранители древних традиций”.

Поморские ответы, или «Ответы пустынножителей на вопросы иеромонаха Неофита» были созданы в Выговской старообрядчес­кой пустыни в 1723 г. в ответ на 106 вопросов, присланных на Выг православным миссионером Неофитом.

В рукописных хранилищах России хранится много старообрядческих рукописей, посвященных жизни и деяниям главного идеологического противника старообрядцев и главного «антигероя» их сочинений – патриарха Никона [1]. Еще при жизни этого знаменитого патриарха – реформатора русской православной церкви – его оппоненты записали множество устных рассказов о нем, ходивших в народе [2]. На основе этих рассказов дьяконом Федором Ивановым, соузником протопопа Аввакума по пустозерской темнице, было создано сказание о патриархе Никоне, сохранившееся в заверенной автором копии под названием: «О волке и хищнике и богоотметнике Никоне достоверно свидетельство, иже бысть пастырь во овчей кожи, предотеча антихристов» [3].

"Словеса книжные суть реки, населяющие вселенную." Эти слова, пожалуй, точнее всего отражают значение книг для жизни людей. Особенностью культурного развития района Нижней Печоры и его центра - Усть-Цильмы - явилось развитие богатой и своеобразной письменной книжной традиции. В. И. Малышев назвал Усть-Цильму "культурным гнездом", имеющим "свои, только ему присущие, особенности, свои разнообразные вкусы и запросы".

Но в какой мере данный сборник можно считать староверским, и выполняет ли он те задачи, которые мог бы выполнить? Отдаю себе отчет в том, что позиция критики без какого-либо собственного предложения, тем более в таком щекотливом вопросе, как изменение сложившихся и «каноничных» правил, выглядит по меньшей мере несерьезной.

Ответ на вопрос, представляло ли старообрядческое книгопечатание собою необычное, особенное явление в истории русского типографского дела, вполне достижим уже при анализе технических приемов старообрядческих типографов. Однако для того чтобы определить действительное своеобразие печатной деятельности старообрядцев, необходимо рассмотреть и оценить издательские программы старообрядческих типографий, и в первую очередь, в той их части, которая особенно ярко отличала их от издательских программ других типографий и которая была связана с публикацией старообрядцами прежде не издававшихся книг и памятников письменности.

Закономерным в этом случае представляется рассмотрение малоизученного вопроса восприятия старообрядцами киевского наследия. Разумеется, мы не претендуем на исчерпывающее освещение этой сложной научной проблемы, хотелось бы обратить внимание только на факт положительного отношения старообрядцев к произведениям авторов Киевской митрополии, написанным в конце XVI – начале XVII вв.

Несмотря на радушие и гостеприимство старообрядцев, получить разрешение на доступ в мастерскую, где реставрируются иконы, и книжницу, где хранятся древние богослужебные книги, чрезвычайно сложно. Не каждый, кто стремится попасть в эти помещения, имеет благие намерения...  «Час» побывал в храме, реставрационной мастерской и книжнице Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины

В  состав интересного сборника-конволюта XVI—XVIII вв. из музея "Кижи" № 219/2 (в 4°, 283 л.) входит рукопись начала XVIII в. (филигрань - "Герб Амстердама"), писанная мелким полууставным письмом и содержащая уникальный корпус полемических материалов против самосожжений (л. 118—198). Центральное сочинение в этом корпусе - "Жалобница" поморских старцев (л. 118—135) - датируется 1691 г. Таким образом, этот текст был написан чуть ранее известного "Отразительного писания" инока Евфросина, сохранившегося в одном-единственном списке (РНБ. ОЛДП. О. СХХI. Л. 1—55), что делает "Жалобницу" и кижскую рукопись в целом весьма ценным новым источником для изучения полемической старообрядческой литературы 80—90-х годов XVII в.

Почти все жанры старообрядческой литературы буквально насквозь пронизаны проповедью. Это не удивительно: староверие существовало во враждебной среде и проповедь была важным средством защиты и самосохранения, в немалой мере - и распространения своего учения. Ее главные характеристики были тесно связаны с традициями древнерусской литературы и православного богословия (ориентация на них всегда считалась знаковой для любого старообрядческого книжника), хотя сама по себе проповедь как особый жанр была распространена в средневековой России куда меньше, чем на запад от нее.

На Выге существовала писательская школа, наиболее видными представителями которой были Семен Денисов, Мануил Петров и Михаил Вышатин. Во второй половине XVIII в. в Выговском общежительстве была группа писателей, пробовавших свои силы в силлабике.

Деревенька была чудо как хороша! Она словно втянулась в движение реки и составляла с ней одно неразрывное целое. Я подумал тогда: убери с берега чёрные баньки, стайку амбаров "на курьих ножках", дивную часовенку или двухэтажную хоромину с коньком на крыше, и мы лишимся какой-то части природы, её очеловеченной сущности. Пейзаж без человеческого присутствия не может долго владеть душой путешественника.

В отечественной историографии ещё в XIX в. сформировались две основные концепции главных особенностей русской общественно-политической мысли XVII в. Одна исходила из полного господства в общественном сознании «наивного монархизма» и «царистских иллюзий» и принципиальной невозможности в связи с этим реальной, продуманной, целостной критики существующего строя; сторонники второй рассматривали все проявления социального протеста в XVII в. как свидетельство нарастания «демократических» (как писали историки-народники XIX в.) или «антифеодальных» (по выражению историков-марксистов XX в.) настроений в обществе.

Да, перед царём, как перед сакральной ценностью огромного значения, старообрядцы признают себя изначально греховными, но это не означает отсутствия у них чувства собственного достоинства. При этом осознание его носит не рационалистический, а отчётливо выраженный религиозный, христианский характер. Лазарь имеет ввиду, что у него есть право обращаться к государю и предъявлять ему определённые претензии и требования, потому что для него самого существует государь ещё более высокий, чем русский царь — это «царь небесный», Бог. Итак, по отношению к земному царю он «грешен», но «верою правою» он «раб» Божий, что как бы возвращает ему право на личное достоинство среди смертных, «тленных» людей, к которым принадлежит и царь.

В июне-июле 1955 года экспедиция Сектора древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР в составе научного сотрудника Сектора В. И. Малышева и научного сотрудника Гос. Эрмитажа Ф. А. Каликина направилась на поиски старинных рукописных книг на Печору, по преимуществу в район реки Пижмы.

Перейдем теперь к современным хранителям и собирателям пижемской рукописной старины.