Раскол в русской православной церкви – одно из трагических событий в истории России XVII столетия. Противники реформ провозгласили себя защитниками старого обряда и «истинного» вероучения, присущего русской церкви до восшествия на патриарший престол Никона. Неоднозначность их положения заключалась в том, что отстаивать им пришлось некоторые позиции, находящиеся еще в стадии формирования. Это особенно заметно при обращении к православному эсхатологическому учению, оформление которого к этому времени еще не было закончено.

Реформа, осуществленная патриархом Никоном, была вызвана стремлением (в том числе и в связи с имперскими амбициями России) создать в Москве церковную культуру, способную претендовать на универсальное значение в православном мире. И реформаторы, и противники реформ попытались найти в наследии предков тенденции, сопрягающиеся с актуальными проблемами, рожденными современной им исторической действительностью, и опереться на них. И та, и другая сторона обратилась к украинско-белорусскому наследию, которое возникло благодаря специфическим условиям своего существования. Его особенности состояли в том, что формирование системы религиозно-богословских взглядов авторов Киевской митрополии происходило в инокультурном окружении, в постоянном противостоянии католическим, протестантским влияниям, а после заключения Брестской унии в дискуссиях с отколовшейся частью бывших единоверцев. Все это способствовало эволюции религиозно-богословской мысли в Киевской митрополии и обеспечило опережающее (по сравнению с московской традицией) развитие этой ветви православия.

Отношение в Москве к произведениям православных авторов Киевской митрополии, написанным в конце XVI – начале XVII вв., не было однозначным. Этот вопрос в достаточной степени изучен1. Исследователи отмечают, что восприятие киевской учености было различным на протяжении первой половины XVII в.: от резко отрицательного (отношение к Киевской митрополии как к части иноверного мира, запрещение распространения «литовских» книг на территории России) до сугубо положительного (ориентация на киевскую ученость, издание двух сборников произведений авторов Киевской митрополии в Москве2). Не менее сложным оставалось отношение к киевской учености и после реформ, проведенных в русской церкви патриархом Никоном.

Закономерным в этом случае представляется рассмотрение малоизученного вопроса восприятия старообрядцами киевского наследия. Разумеется, мы не претендуем на исчерпывающее освещение этой сложной научной проблемы, хотелось бы обратить внимание только на факт положительного отношения старообрядцев к произведениям авторов Киевской митрополии, написанным в конце XVI – начале XVII вв. Об этом позволяет говорить анализ складывавшейся в среде противников реформ системы авторитетов. Старообрядцы не только положительно относились к двум московским изданиям сборников сочинений авторов Киевской митрополии, но и включили в круг авторитетных значительное количество «литовских» изданий конца XVI – первой половины XVII вв.

Для противников реформ, отстаивавших незыблемость веры предков, важно было доказать приверженность традициям. Они попытались опереться на реально существовавшую в первой половине XVII в. тенденцию положительного отношения к произведениям украинско-белорусских авторов, написанным в конце XVI – начале XVII вв. Попытаемся показать это на материале, относящемся к оформлению старообрядческого эсхатологического учения. Уже первые защитники старого обряда определили особенности эсхатологических построений, объявив переживаемые времена «последними», антихристовыми. Тезис об уже состоявшемся воцарении антихриста стал отличительной чертой эсхатологического учения старообрядцев и потребовал от них разысканий для доказательства этой идеи. Как нельзя кстати оказались «Кириллова книга» и «Книга о вере», изданные в Москве до восшествия на патриарший престол Никона. Это обстоятельство было особенно важным для противников реформ.

Уже на раннем этапе развития староверческого движения были написаны сочинения, в определенной степени решающие те или иные вопросы эсхатологического учения. Спиридон Потемкин, протопоп Аввакум, инок Авраамий, дьякон Федор и другие лидеры этого направления обратились к актуальной и важной для них теме воцарения антихриста. В своих эсхатологических построениях они ссылались, прежде всего, на Священное Писание, дополняя цитатами из Священного Предания, в которых представлены истолкования нужных фрагментов текстов. Это был вполне традиционный метод работы, характерный для древнерусского книжника3. Защитники старого обряда, выстраивая цитаты в нужной последовательности, снабдив их собственными комментариями, подводили читателя к мысли о том, что «последние» времена, о которых говорится в Священном Писании уже наступили. Разумеется, мы упростили до схематизма процесс написания эсхатологического сочинения, лишив его присущей каждому автору индивидуальности.

В данном случае нас интересует не авторская система аргументации основной идеи произведения, не индивидуальная авторская логика, не техника оформления текста, адресованная читателю, а только факт использования авторами-старообрядцами цитат из Священного Писания и Священного Предания, на которые они опирались как на исходные и фундаментальные составляющие их системы религиозно-богословских взглядов. В этом плане староверов можно назвать продолжателями древнерусских традиций создания произведений такого рода. Отметив эту характерную особенность эсхатологических сочинений староверов, обратим внимание на то обстоятельство, что защитники старого обряда составляли тематические подборки выписок из текстов Священного Писания и Священного Предания, которыми, судя по всему, и пользовались в дальнейшем при написании сочинений4.

Обращение к подобным подборкам позволяет выявить круг авторитетных для старообрядцев текстов, поскольку каждая цитата сопровождалась отсылкой к соответствующему источнику, что позволяет почти всегда установить издание, из которого приведен фрагмент, а в случае использования рукописи обязательно отмечалась ее «древность». Вопрос отношения старообрядцев к киевскому наследию можно проследить обратившись к двум старообрядческим сборникам. Речь идет о сборнике РГБ, собр. Барсова, № 883, составленном в третьей четверти XVII в. и «удостоверенном» подписями четырех пустозерских узников – протопопа Аввакума, попа Лазаря, дьякона Федора и старца Епифания5 и сборнике БАН, собр. Дружинина, № 462 (491), составленном на Выгу в первой половине XVIII в.6

В сборнике XVII в. интересующая нас подборка текстов озаглавлена следующим образом: «Сказание на осьмый век о скончании мира и о антихристе от святаго Евангелия и от апостол, и от пророческих, и от отеческих писаний собрание»7. Мы не будем подробно анализировать приводимые цитаты и их роль в эсхатологических построениях старообрядцев, а только кратко охарактеризуем их состав. В этом Сказании находим большое количество цитат из Священного Писания, Евангелия, Апокалипсиса, пророче-ских книг, апостольских посланий. Показательно, что начинается Сказание с цитат из Евангелия и апостольских посланий. Приведены также выписки из Жития Андрея Юродивого, из Откровения Мефодия Патарского, из Торжественника, из 105-го слова Ефрема Сирина, из «Слова в неделю мясопустную о скончании мира и о антихристех и о Втором пришествии Господа нашего Исуса Христа», приписываемого Ипполиту, папе Римскому. Цитаты из последнего Слова приведены с указанием листов, на которых они расположены, в «Соборнике из 71 слова»8. Кроме того, введены значительные фрагменты из «Кирилловой книги» и «Книги о вере»9. Важным в плане исследуемого нами вопроса представляется и включение в состав этого Сказания цитат из Толкового Апока-ипсиса.

В сборнике XVII века отчетливо просматривается наметившееся явно положительное отношение староверов к «Кирилловой книге» и «Книге о вере». Использование защитниками старого обряда в качестве этих авторитетных московских изданий поставило официальную церковь в затруднительное положение, поскольку именно эти тексты позволили староверам представить 1666 год, в котором начался собор, официально оформивший раскол в русской церкви, в качестве этапного, ознаменовавшего воцарение в мире антихриста.

В начале XVIII века иеромонах Неофит, представивший староверам Выга вопросы от лица официальной церкви, четко сформулирует мысль о сомнительности текстов «Кирилловой книги» и «Книги о вере» с точки зрения православного вероучения. В своих знаменитых «Поморских ответах» выговцы отстоят свое право оставить эти московские издания в кругу авторитетных. С их точки зрения «Кириллова книга», основу которой, как они сами подчеркнули в 35 ответе, составило сочинение «белорусца Стефана Зизания», «восточного православия християн утверждает»10. В Ответе 36 эта книга неоднократно названа «священной»11. «Книгу о вере», по мнению авторов, следует считать безусловно авторитетной на том основании, что она была издана до восшествия на патриарший престол Никона: «древлеправославною церковию засвидетельствована», «повелением великаго государя царя Алексея Михайло-вича и благословением святейшаго патриарха Иосифа печатию издаша»12. Особое внимание и задающие вопросы, и авторы ответов уделили тексту 30-й главы, в которой было сформулировано предсказание о 1666 годе как времени «последнего отступления» и воцарения антихриста.

Выговцы не только отстояли право оставить эти два московских издания в качестве авторитетных, но и явно продвинулись по пути признания произведений украинско-белорусских авторов конца XVI – начала XVII вв. в качестве определяющих традицию «древлеправославной», т.е. дониконовской, русской церкви. Спра-ведливость этого предположения подтверждает подборка цитат, помещенная в выговском сборнике БАН, собр. Дружинина, № 46213, составленном в первой половине XVIII века. Все выписки посвящены различным вопросам, связанным с эсхатологическим учением. Объединяет их предваряющий список «статей», в которых обозначены основные идеи, высказанные в приводимых фрагментах.

Этот список дает представление об общей концепции разрозненных цитат, как ее понимали составители, поэтому приведем его полностью: «1. Свидетельства, яко еже антихрист глаголется, сиречь противник. 2. Свидетельства, яко антихрист, еже есть сопротивник, сиречь отступление и отступник сам и отступлению послушающих научит. Человек сый все сатанино действо восприемляй. 3. Яко антихрист чрез ереси и еретиков уже прииде. 4. Яко антихрист при кончине своеобразне приидет, Богом притворяяся, знаменми и чюдесы ложными. 5. Антихрист Бога себе показати будет лжею: по толкованию како. 6. Антихрист знамения творити будет и царство похитит лжею. 7. Антихрист мертвых воскрешати будет лжею и мечтанием. 8. Антихрист огнь с небесе сведет в прелести. 9. Солнца и луны преложение во тму и в кровь и звездам падание во времена антихристова по толкованию. 10. Горам и островам от мест своих во времена антихристова двигнутие по толкованию. 11. Антихрист обладаемым печать дает и неприемлющим понуждати будет. 12. Плачь твари при антихристе о роде человечесте за нетако скоро вероваша мучителю и приемше печать его. 13. Антихрист печать или начертание на верующих ему наложити будет по толкованию, како и что. 14. О том же начертании зверя инако. 15. О том же начертании зверине инако. 16. Откуду антихрист исходит различия. 17. В киих видех антихрист являтися имать различия. 18. Антихрист где обладати или мучительствовати царствовати имать различия. 19. Антихрист: царства колико лет»14.

В данной подборке представлены фрагменты текстов, способные охарактеризовать основные аспекты эсхатологического учения старообрядцев, т.е. она является весьма репрезентативной. Действительно, все эти цитаты будут активно использоваться поморскими авторами в XVIII веке при написании эсхатологических сочинений. На них будут опираться в своих эсхатологических построениях и Андрей Денисов, и Иван Алексеев, и неизвестный поморский автор, написавший эсхатологическое сочинение в 18 разделах, и автор «Щита веры», в котором был подведен своеобразный итог развития эсхатологического учения в рамках поморского согласия. Следовательно, анализ этих цитат в плане их происхождения может достаточно четко определить те ориентиры, которыми руководствовались староверы в XVIII столетии при оформлении своего вероучения.

Принципиальным отличием этой подборки цитат, посвященных темам, связанным с эсхатологическим учением, от соответствующей из сборника XVII века, является то обстоятельство, что в них включены только фрагменты текстов, которые сами старообрядцы определяют как «отеческое» Предание. При этом на первый план по значимости и частоте цитирования вышли «Кириллова книга» и «Книга о вере». Использование выговцами этих текстов, разумеется, свидетельствует в пользу утверждения о положительном отношении старообрядцев к украинско-белорусским сочинениям конца XVI – начала XVII вв. Но речь в данном случае идет о текстах, адаптированных для русского читателя.

Старообрядцы в XVIII в. сочли возможным и необходимым обратиться не только к московским изданиям, но и к текстам, послужившим основой для них. Так, например, обращает на себя внимание факт неоднократной отсылки читателя к сочинению Стефана Зизания, перевод которого на русский язык дал возможность составителям сборника назвать его «Кирилловой книгой». Приведя цитату из Толкового Апокалипсиса по поводу имени антихриста, составители на поле для читателя поместили важную информа-цию, где об этом он сможет узнать более подробно: «Зри о сем Стефана Зизанию, рок 1596, ширей»15. Речь идет об издании сочинения Стефана Зизания «Казанье святаго Кирилла, патриархи Иерусалимскаго о антихристе и знаках его…»16

Ниже приведены несколько цитат из этого издания. Во вводной фразе к первой уточняется, что речь идет о виленском издании: «Ис книги Стефана Зизания, друкованной в Вилне. На осмый артикул вызнание веры и о антихристе. На конец»17. Еще более определенно именно к этому изданию отсылает нас фраза, предваряющая вторую цитату, помещенную следом: «Из той же книги. Ниже. Имеется латинскими писмены, преводится же руски сице…»18. Действительно, издание 1596 г. было двуязычным – даны параллельно тексты на белорусском и польском языках. Все это позволяет нам утверждать, что составители воспользовались этим изданием сочинения Стефана Зизания, считая его вполне авторитетным.

В плане заявленной темы очень важен уже отмеченный нами ранее факт использования Толкового Апокалипсиса. Количество приведенных цитат из этого издания19 вполне сопоставимо с фрагментами из «Кирилловой книги» и «Книги о вере». Следовательно, очень важно установить каким изданием воспользовались составители. Несколько раз, предваряя цитату, составители отмечают, что речь идет о толкованиях на Апокалипсис, выполненных Андреем Кесарийским20. Первое издание на церковнославянском языке этих толкований было осуществлено в Киеве в 1625 г.21 Сопоставление приведенных цитат с соответствующими фрагментами текста издания показало, что составители использовали именно его. Это очень важное обстоятельство в плане интересующей нас темы.

Дело в том, что издание это было осуществлено благодаря участию нескольких видных киевских деятелей начала XVII столетия, о чем и сообщается либо в названии, либо в предисловии, на-писанном Тарасием Земкой. Озаглавлено оно следующим образом: «Святаго нашего Андрея архиепископа Кесарии Каппадокий-ския. Толкование на Апокалипсис святаго апостола и евангелиста Христова Иоанна Богослова от еллинскаго на славянский диалект преведенное и чинно расположенное волею и тщанием и благословением преподобнейшаго и в православии сияющего кир Заха-рии Копистенскаго, милостию Божиею архимандрита святой Лавры Печерския Киевския».

Имя Захария Копыстенского упомянуто в качестве инициатора и куратора издания. В предисловии говорится о том, что оно было подготовлено при участии Лаврентия Зизания, Памвы Берынды. Все эти имена киевских деятелей, казалось бы, не должны быть безусловными авторитетами для старообрядцев. Тем не менее, старообрядцы, не акцентируя внимания на киевском происхождении этого текста, будут активно использовать его в своих эсхатологических построениях. Обращает на себя внимание тот факт, что старообрядцы обратятся не только к тексту перевода толкований на Апокалипсис, выполненных Андреем архиепископом Кесарийским, но и к предисловию, написанному Тарасием Земкой. Об этом нам позволяет говорить соответствующая подборка цитат из выговского сборника, составленного в первой половине XVIII в. Фрагменты текста из этого издания представлены в нем в большом количестве и выполняют важную функцию в изложении составителями точки зрения на вопросы эсхатологического учения.

О том, что в старообрядческой среде явно наметилось положительное отношение к украинско-белорусским авторам, свидетельствует и тот факт, что начинает подборку выписок «статья», обозначенная в списке под № 1 как «Свидетельства, яко еже антихрист глаголется, сиречь противник». Первая представленная цитата взята составителями, как они сами обозначили из «Лексикона словенороссийскаго, лист 232», имея в виду сочинение Памвы Берынды, хотя при этом имя не названо22. Следовательно, выговцы считали возможным использовать сочинения киевских авторов первой половины XVII в., считая их вполне авторитетными.

 «Кириллова книга», «Книга о вере» и Толковый Апокалипсис позволили выговцам представить весьма убедительную для читателя подборку цитат, способных подтвердить тезис об уже состоявшемся воцарении антихриста. Разумеется, составители приво-дят цитаты и из других изданий и рукописей, но они призваны дополнить картину. Активно используются цитаты из 105 Слова Ефрема Сирина, из «Слова в неделю мясопустную о скончании мира и о антихристех...», приписываемого Ипполиту, папе Римскому. Небольшие цитаты приведены из книг Максима Грека, Иоанна Дамаскина, Афанасия Великаго. О рукописях, которыми пользовались составители, не приведено никаких сведений. В этом ряду следует упомянуть еще о двух изданиях, которыми воспользовались составители – «Триодь постная»23 и «Беседы апостольские»24. Все эти цитаты явно призваны были только дополнить картину, которая выстраивалась благодаря фрагментам из «Кирилловой книги», «Книге о вере» и Толкованиям на Апокалипсис Андрея, архиепископа Кесарийского.

Показательным представляется включение в эту подборку цитат из еще одного белорусского издания, представленного как «Завет печ., виленской в полдесть»25. Составители выговского сборника воспользовались изданием «Новый завет со Псалты-рью», напечатанным в Кутеинском монастыре в 1652 г.26 Внимание старообрядцев, живших в первой половине XVIII столетия, явно привлекло наличие в этом издании помещенных на полях толкований к библейским текстам. Текст этого издания, как отмечают исследователи, восходит к изданию 1611 г.27 Староверы, сделав отсылку к Апокалипсису, отметив, что речь идет о толковании на текст 20 главы, цитируют расположенные на полях комментарии, точно указав лист издания 1652 г., на котором они находятся28.

Включение цитаты из Апокалипсиса, напечатанного в «Новом завете», вернее толкований на текст 20 главы, может быть объяснено тем обстоятельством, что помещенные на полях комментарии обозначены как принадлежащие Ипполиту, папе Римскому. А фрагменту из издания Кутеинского монастыря 1652 г. предшествует цитата из рукописного Апокалипсиса следующего содержания: «Ис книги Апокал. древняго писма, иже во святых отца нашего и священномученика Ипполита, папы Рим. Разрешение неизреченнаго Откровениа Иоанна Богослова, сказующе о скончании. Ниже тол.: И по отречении же реченному розмыслима, рече евангелист, яко связа диавол на тысящу лет. О нем же бысте связание его. О вшествии в ад Господа нашего Исуса Христа в лето 5000 и 533 даже до лета 6000 и 533, внегда исполнится 1000 лет. И тако отрешится сатана по праведному суду Божию и прелстит мир до нареченнаго ему времени, еже три и пол лета и потом будет конец»29.

Следом помещена соответствующая цитата из «Завета печ., виленской в полдесть» – текст толкований, расположенный на полях: «Ипполита. От сошествия Христова в ад в лето 5000 и 500, и 33 до лета шестьтысечного и 633. В тот час отвяжется шатан на прелесть полчварта»30. Совершенно очевидно, что привлечение издания 1652 г. необходимо было староверам, чтобы дополнить картину толкований темных мест Апокалипсиса, объяснение которым они не смогли найти в киевском издании Толкового Апокалипсиса. Придать авторитетность этим комментариям, помещенным на полях издания 1652 г., должна была соответствующая цитата из Апокалипсиса «древняго писма», которая должна была убедить читателя, что представленная точка зрения имеет основание, поскольку подтверждена «древней» рукописной традицией.

Анализ фрагментов двух сборников со всей очевидностью показывает, что уже первые защитники старого обряда включили в круг авторитетных не только два сборника произведений украинско-белорусских писателей конца XVI – начала XVII вв., изданных в Москве («Кириллова книга» и «Книга о вере»), но и некоторые «литовские» книги. Это определило тенденцию положительного отношения в среде их последователей к сочинениям киевско-белорусских авторов. Выговский сборник, составленный в первой поло-вине XVIII века, показывает, что староверы высоко оценили достижения авторов Киевской митрополии в решении религиозно-богословских вопросов, сделав их произведения идейной доминантой своих эсхатологических построений. Естественно, что при этом они обратились и к соответствующим киевско-белорусским изданиям конца XVI – начала XVII вв., способным подтвердить их правоту. Все это показывает, что староверы явно выбрали в качестве ориентира, способного решить встававшие перед ними религиозно-богословские вопросы, тенденцию положительного отношения к православному наследию Киевской митрополии конца XVI – начала XVII вв., которая имела место в русской православной церкви в первой половине XVII в.

1 Характеристику этой эпохи см.: Еремин И.П. К истории русско-украинских литературных связей в XVII веке // ТОДРЛ. Т. 9. М.-Л., 1953. С. 291–296; Живов В.М. Во-прос о церковной юрисдикции в российско-украинских отношениях XVII века // Живов В.М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М., 2002. С. 344–380; Каптерев Н.Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. Сергиев Посад, 1914; Лаппо-Данилевский А.С. История русской общественной мысли и культуры. XVII–XVIII вв. М., 1990; Опарина Т.А. Иван Наседка и полемическое богословие киевской митрополии. Новосибирск, 1998; Панченко А.М. Русская культура в канун Петровских реформ. Л., 1984; Платонов С.Ф. Москва и Запад в XVI–XVII веках. Л., 1925; Робинсон. А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII в. М., 1974; Успенский Б.А. История русского литературного языка (XI–XVII вв.). М., 2002. С. 411–428; и др.

2 Кириллова книга. М., 1644 (Зернова А.С. Книги кирилловской печати изданные в Москве в XVI–XVII веках. М., 1958. № 169); Книга о вере. М., 1648 (Зернова А.С. Книги кирилловской печати… № 209).

3 Об этом см.: Буланин Д.М. О некоторых принципах работы древнерусских писателей // ТОДРЛ. Т. XXXVII. Л., 1983. С. 3–13.

4 Об этом более подробно см.: Плигузов А.И. Авторские сборники основателей Выговской пустыни // Древнерусская рукописная книга и ее бытование в Сибири. Новосибирск, 1982. С.103–112.

5 Описание и анализ содержания сборника см.: Кудрявцев И.М. Сборник XVII в. с подписями протопопа Аввакума и других пустозерских узников // Записки Отдела рукописей ГБЛ. Выпуск 33. М., 1972. С. 148–212.

6 Описание сборника см.: Сочинения писателей-старообрядцев первой половины XVIII века / Составитель Н.Ю. Бубнов // Описание рукописного отдела библиотеки РАН. Т.7, вып. 2. СПб., 2001. С. 272–276.

7 РГБ, собр. Барсова, № 883, л. 45–102 об.

8 Сборник из 71 Слова. М.: 1647. (Описание издания см.: Зернова А.С. Книги кирилловской печати… № 200).

9 См.: РГБ, собр. Барсова. № 883, л. 56 об.–63 об.

10 Поморские ответы. М., б/д. Репринтное воспроизведение издания Московского старообрядческого братства. С. 236.

11 Там же. С. 236–237.

12 Там же. С. 573.

13 БАН, собр. Дружинина, № 462 (491), л. 38–108 об.

14 Там же. Л. 38–38 об.

15 Там же. Л. 49.

16 Зизаний Стефан. Казанье об антихристе. Вильно, 1596. Описание издания см.: Каталог белорусских изданий кирилловского шрифта XVI–XVII вв. Л., 1973. С.140–146, № 41.

17 БАН, собр. Дружинина, № 462 (491), л. 69 об.

18 Там же. Л. 70 об.

19 Вводные фразы к цитатам составители обычно формулируют следующим образом: «Из Апокал. тол., печ., зач…» (л. 40 об.). Или: «Из Апокал. печ., от зач…» (л. 45).

20 См., например: «Андрея Кесарийскаго из Апок. Толк.» – БАН, собр. Дружинина, № 462 (491), л.74.

21 Андрей, архиеп. Кесарии Каппадокийской. Толкование на Апокалипсис. Киев: тип. лавры. 1625. Описание издания см.: Украинские книги кирилловской печати XVI–XVIII вв. Каталог изданий, хранящихся в ГБЛ. Вып.1: 1574 – 1-я пол. XVII в. М., 1976. С. 21–22.

22 Памва (Берында). Лексикон Славеноросский и имен тлъкование. Киев: тип. Лавры. 1627. (Описание издания см.: Украинские книги кирилловской печати… Вып.1. С. 22–23).

23 Триодь постная. М.. М., 1621. (Зернова А.С. Книги кирилловской печати… № 42).

24 Златоуст Иоанн. Беседы на 14 посланий св. апостола Павла. Киев, 1623. (Описание издания см.: Украинские книги кирилловской печати… Вып.1. С.19–20).

25 БАН, собр. Дружинина, № 462 (491), л. 85.

26 Новый завет с Псалтирью. Кутеино, 1652. Описание издания см.: Каталог бело-русских изданий кирилловского шрифта XVI–XVII вв. Вып. 2 (1601–1654). Л., 1975. С. 216–220, № 107.

27 Новый завет с Псалтирью. Евье, 1611. Описание издания см.: Каталог белорусских изданий… Вып. 2. С. 34–38, № 51.

28 БАН, собр. Дружинина, № 462 (491), л. 85 об.. Ср.: Новый завет с Псалтирью. 1652. Л. 469 об.

29 БАН, собр. Дружинина, № ;:» (491), л. 85–85 об.

30 БАН, собр. Дружинина, № 462 (491), л. 85 об.

http://drevn.narod.ru/gurianova.htm