Не только религиозная полемика, но и душеполезное чтение редко занимают куничан. Пытливый книгочей большинством односельчан считается человеком странным, его авторитет несравненно ниже авторитета радетелей об экономическом благополучии общины и благолепии храма. Вероятно, поэтому мало запомнился здесь крупнейший старообрядческий писатель XX в. еп. Иннокентий (Иван Усов, 1870-1942), который в 1930-х гг. подолгу живал в Куниче, да и трудов его в селе мы не нашли.
Трагична судьба наследия замечательного «летописца» Куничи, собравшего за свою жизнь библиотеку светских и духовных изданий, превышавшую, видимо, 500 томов, Константина Иустиновича Донцова (1893-1952) - он был едва ли оценен по достоинству своими современниками, а его потомки забросили библиотеку и обрекли на почти полное уничтожение. То, что удалось собрать от этой некогда весьма примечательной коллекции, позволяет сделать некоторое отступление и через записи Донцова глубже осмыслить жизнь старообрядческой Куничи XX в.
 Родители дали Косте Донцову необычное для старообрядческого села образование - не домашнее, а школьное: сначала в двухклассном городском училище в Гайсине, затем в соседних «хохляцких» Поянах. В Первую мировую войну К.И. Донцов оказался на Кавказском фронте и, как он сам пишет, «был демобилизован из 12-го Белгородского уланского полка в 1917 г 11 декабря во время Великой русской революции». После возвращения в Куничу, в это время вошедшую в Румынское королевство, жизнь К.И. Донцова пошла так, как это было заведено «от Века»: он женился, обзавелся хозяйством, домом, в семье росло пятеро детей. Обращаясь к его кратким домашним записям 1920-1930-х гг. (№ 2311/11), попытаемся представить это средней руки хозяйство бессарабского старообрядца. Донцов писал:
«Я бракосочетался в 1921 году 4-го ноября в четверг. Свадьба происходила в большую грязь».
«Дом куплен у брата Иродиона в 1924 году по прошествии Рождественских праздников... Я перешел на жительство в собственный дом 22-го ноября 1925 года в субботу».
«Я насадил свой садок в 1928 году. От тещи получил в наследство две фирты земли за капустником в 1933 году весной».
Хозяйство Донцовых существовало за счет обработки пахотной земли, огорода, баштана и виноградника. Но земли не хватало, устойчивого запаса на случай неурожая создавать, видимо, не удавалось. К.И. Донцов вынужден был широко пользоваться займами в местном кооперативе, банке, а также у еврейских лавочников под векселя. Затраты, связанные с обустройством дома, выпавшие на год неурожая, едва не подорвали основы хозяйства, и в дневнике К.И. Донцова появилась запись: «Краткое описание 1925 г. передаю на память грядущему поколению. Год - неурожая, год бездождия, год голода, год несчастных долгов, ужасов и несчастий. Переживший 1925-й год был настоящим страдальцем...»
Дом К.И. Донцова стоит и поныне. Это типичная для старой Куничи трехкамерная саманная хата с галерейкой-навесом, близкая по типу южнорусским и украинским постройкам 18. Купленный у брата дом, как видно из записей расчетной книжке К.И. Донцова, потребовал серьезных переделок, вплоть до сооружения печи (грубки, плиты и камина) и навеса, кузнецами окованно: железом.
Записи Донцова о постройке дома — исторический источник, позволяющий судить о степени сохранности в Куниче 1920-х гг. общинных традиций. Судя по этим записям, кратковременные работы при строительстве («первая и вторая смазка глиною») совершались «толокою» (местный аналог помочей) они традиционно завершались совместной трапезой, для которой хозяин в лавке запасался водкой и сельдями, а прочее, видимо, доставал из домашних запасов. Однако и в этом случае, как и при проведении каменных, печных и иных долговременных работ, строители получали и денежную оплату, и «харчи».
Земельных общинных переделов в селе не производилось, вероятно, уже XIX в., что предопределило значительную хозяйственную самостоятельное как К.И. Донцова, так и других куничан, хотя общественные выпасы в Куниче , настоящего времени называют «толокою».
Очевидно, что к 1920-1930-м гг., благодаря участию в подрядах, мобилизации в армию, торговой деятельности, требовавших далеких отлучек из села, контактов с иноверными, а также лояльности к властям, большинство обычных для старообрядцев бытовых и поведенческих запретов не исполнялось ни К.И. Донцовым, ни его соседями. Между тем открытость внешним изменениям всегда распространялась в Куниче лишь на строго определенны сферы деятельности. Религиозный уклад старообрядческого села оставался незыблемым, а хозяйственная, домашняя жизнь строго регламентировалась христианскими календарными праздниками и обычаями.
Как и для всякой куничанской семьи, церковь Свв. Флора и Лавра был центром и духовной, и общественной жизни для семьи Донцовых. В 1930-е гг. К.И. Донцов вошел в церковный совет храма. Благодаря его записям мы многое узнаем о церковной жизни села этого времени: о выборах и поставлении священника, визитах в село архиереев и проповедников, о закладке монастырских построек для нового храма, о ремонте и ограблениях церкви. «Грядуща поколения», по замыслу К.И. Донцова, должны были «сохранять в памяти: эти «знаменательные» для сельского мира события. Отрывки «летописи» церковной жизни с. Куничи конца 1920-1930-х гг. пера К.И. Донцова, дающие представление об укладе религиозной жизни и об отношении их автора и всей сельской общественности к храму, позволим себе привести ниже в хронологическом порядке ":
«Рукоположение Исидора Ивановича Лепилова в сан священника. Был рукоположен преосвященным епископом Иннокентием Кишиневским (Усовым. - Е.С), а бывшим Нижегородским, бежавшим из Советской России в 1920-м году в Румынию. Рукоположение совершил в 1929 году 7 января» (№ 32П/ТО. Л. 2 Об.).
«Великое событие. В 1930 году января на память святых мученик безсеребреник Кира и Иоанна в пятницу совершилось высокоторжественное молебствие... в честь будущаго построения новаго храма с освящением Честнаго Креста Господня и водружением на том же месте. Молебен совершали: протоиерей Карп, священноиерей Антоний и священноиерей Исидор при великом стечении множества народа, несмотря на пронизывающий северный ветер. Была самая трогательная минута, когда стал медленно в гору подыматься Честный крест Господень множеством народа, при пении Божественных гимнов. Невольно наворачивались на глаза слезы. Да останется на память в душе каждой верующаго христианина на вечное воспоминание» (№ 2311/11. Л. 1-1об.).
«Знаменательное событие. В день 1-го мая 1930 года на Преображение Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа посетил село Кунича высокопреосвященнейший г-н митрополит Белокриницкий Пафнутий и совершил соборную литургию в храме святых мученик Флора и Лавра при великом стечении молящихся христиан. После литургии совершили крестный ход, так именуемую, в пустыню, еще при высоком торжестве освятил колодязь. Торжество сие для православных христиан веси Куничи весьма знаменательно. И да не изгладится из памяти каждого верующаго христианина, но да останется на вечное и присное воспоминание. Аминь» (№ 2311/9- Л. 4)-
«О ремонте нашего храма свв. мученик Флора и Лавра. Был отремонтирован, т. е. перекрыт цинком в 1930-м году. А настилка пола дубов [так! - Е.С] произошла в 1933 году. Ремонт происходил при церковном старосте Гавриле Каунове...» (перечисляется церковный совет, в том числе и К.И. Донцов) (№23н/п-Л. 14).
«На память. Нас жителей с. Кунича соизволил посетить высокий старообрядческий проповедник и страж церкви Христовой Федор Евфимович Мельников, а также еще в том числе с ним был и одесский бывший протоиерей Стефан в 1931 r- 18 августа на храм свв. мученик Флора и Лавра. Своим посещением оставили глубокое впечатление в народе» (№ 2311/ю. Л. ю).
«О похищении злоумышленниками денег из церковной кассы. В 1935-ом году с 9 по 11 января (под среду) вновь повторилось похищение из церковной кассы денег около двух тысяч лей и на девятьсот лей готовых свечей. Злоумышленники на этот раз избрали новый способ проникнуть в храм, доселе даже не только не виданный, но даже не слыханный. И первый пролом, совершившийся 6-го декабря 1934 г.. остался еще в тайне (не разгадан)» (№ 2311/11. Л. i6).
«Великое событие". Во вторник 13 апреля 1938 года на 3-й день Светлаго Христова Воскресения совершилась закладка новостроящейся церкви во имя Сошествия Св. Духа. Закладку храма совершил местный запрещенный священник о. Антоний Привалов. Закладка совершена была в очень натянутых настроениях общественников, ибо образовалось два течения из местных жителей с. Кунича: одно течение придерживается легальной стороны, другое - абсурдной стороны (чем закончится эта многолетняя вражда, одному Богу известно).
[Ниже по-славянски подписано уже в несколько ином тоне. - Е.С.] Освятися олтарь Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа и водружен бысть крест сей в церкви во имя Сошествия св. Духа в 1938-м году 13 апреля во вторник Светлаго Христова Воскресения при державном короле Карле Фердинандовиче Гогенцолерне и при преосвященном епископе Кишиневском Иннокентии и при митрополите Белокриницком Пафнутии, а также при местном священнике о. Исидоре Лепилове» (№ 2311/ю. Л. 17).
«Епископ Арсений Измаильский посетил мимоходом наш Куничинский приход при объезде епархии в 1943 году июня по поводу предбудущего собрания в городе Яссах относительно старого календаря, удастся ли отстоять или нет - одному Богу известно... [Позже приписано. - Е.С.] Календарь старого стиля отстоять не удалось, тако изволит Бог».
С середины 1940-х гг. для большинства населения Куничи церковные проблемы отошли на второй план. В начале 1944 г. к селу приблизилась линия фронта, и в это время К.И. Донцов оставляет «заметку для памяти»: «В 1944 году , и января нов. ст. произошла мобилизация крестьянским лошадям от населения в разного рода части войск... что для населения легло тяжелым бременем в утрате в хозяйственной части, почти что незаменимая ничем... Время ужасно сейчас тревожное, смутное» (№ 2311/п. Л. в).
Красная армия вошла в Куничу в августе 1944 г- В селе создается сельский совет, при котором К.И. Донцов исполнял секретарские обязанности, а затем стал землемером.
Наиболее сильным потрясением устоев села стала коллективизация, прошедшая в Куниче в первые послевоенные годы. Сколь значительно за несколько лет вынуждены были куничане поменять свои хозяйственные привычки и политические ориентиры, можно судить по записям К.И. Донцова.
В 1942 г. при румынских властях, выписывая из дореволюционного календаря «Пророчество о социализме», Донцов прибавлял: «Действительно, этот строй социализма осуществился в несчастной России в 1918 г., и Россия, шестая часть земного шара, действительно, превратилась в каторжную тюрьму, где все человеческие права были попраны, религия почти совершенно уничтожена, лучшие сыны и строители России уничтожены. Многомиллионный русский народ, загнанный, обнищалый, истощенный непосильным трудом и голодом; деревни превратились в развалины и народ русский одичал... Вот вкратце плоды проклятого социализма...» (№ 2311/7)-
В 1948 г. появилась пространная запись-новелла: «Заношу в строки на неприятное воспоминание и память. Имея от рождения 55 лет, каковых я проживал в своей жизни очень горестно и трудно в материальном положении, но все-таки переживал легче и менее печальней, чем я пережил для меня роковой 1948 год... Поверя разным наветчикам и клеветникам, вероятно, ради какой-то зависти, не иначе, ибо я за собой не чувствую никакой вины, поставили меня в кулацкие хозяйства... Но наконец, от 6-го января 1949 г. письменно и неожиданно министерство г. Кишинева известило великую радость на посрамление моим врагам об исключении из кулацких хозяйств, за что приношу Правительству и добрым людям Великую и Великую благодарность...» (№ 2311/ю. Л. 19, 21 об.).
Следующая запись - сухая и краткая - завершает эпопею:
«В 1949 г. 23 июля я по инициативе группы из района, возглавляемой вторым секретарем ЦКБ Чичкиным, втянут был в колхоз им. Маленкова. Отсюда и пошла моя новая жизнь» (запись на книге: Лавров A.M. Столичные тайны. СПб., 1896. Хранится в семье С.К. Донцова).
Последние годы жизни К.И. Донцов приводил в порядок свою библиотеку, делал на книгах и брошюрах, им же переплетенных и подклеенных, надписи «грядущему поколению», много читал.
В селе Донцов прослыл за оригинала и, безусловно, был таковым. Все свободное от крестьянского труда время он использовал, дабы с равным усердием изучать творения Иоанна Златоуста и «жизнь звездных миров», историю старообрядчества и «закономерности явлений». Сколько можно судить по описанным нами остаткам библиотеки, книги К.И. Донцов собирал всю свою сознательную жизнь, приобретая их в дальних и ближних поездках, у букинистов и в торговых рядах, получая в подарок.
В большинстве случаев он оставлял памятную запись о месте и времени приобретения книги, например: «Куплено в 1939 г. в с. Киштельница на баштане. Очень полезная книга для ведения домашнего хозяйства» (на книге: Ветеринарный фельдшер. М., 1905); «Куплена в Кишиневе в 1946 г. на рынке в память выборов в Верховный Совет СССР» (на книге: Толстой Л.Н Полное собрание сочинений. М., 1913. Т. 1.); «Подарок 1947 г. из монастыря в Кошелевке от Дубровиной Надежды Федоровны в мае месяце в память моей производимой работы в Добружском лесхозе. Вечная тебе память, добрая старушка мать...» (запись повторяется на 25 из 150 описанных книг библиотеки); «Куплено в 1936 г. в Сороках на память жаркого лета» (на книге: Лесков Н.С. Святочные рассказы. СПб., 1886).
Состав библиотеки К.И. Донцова вовсе не традиционен для старообрядческих книжных собраний. Кириллические старообрядческие книги и рукописи составляют в ней малую часть, есть старообрядческая периодика (журналы «Церковь» за 1908-1915 гг., «Златоструй» за 1912 г.), некоторые синодальные издания Евангелия, житий, поучений и толкований, разрозненные тома сочинений Иоанна Златоуста.
Преобладающая часть сохранившихся книг библиотеки Донцова - книги научно-популярные, исторические, практические, учебные (приблизительно треть собрания) и беллетристика — от русской и зарубежной классики до дешевых мелодрам и уголовных романов (более половины собрания).
Увлечение К.И. Донцова беллетристикой, однако, не деформировало в его сознании традиционной иерархии ценностей. Во главе этой иерархии оставались памятники религиозной, церковно-учительной литературы. Чаще всего он обращался к трудам Иоанна Златоуста, по его определению, «величайшего из церковных писателей и труженика»; делал пространные выписки «о достоинстве брака» и «о похоти», «о времени спасения» и «о нашей жизни в этом мире», о «неотчаявании грешника» и «о вечных будущих муках»... (№ 2311/10, 11). На первом томе творений Иоанна Златоуста (СПб., 1895) К.И. Донцов оставил следующую запись: «Прошу всех и каждого почаще заглядывать в сокровищницу св. Златоуста, где обрящеши много драгоценного бисера».
В библиотеку Донцова попадали и редкие для этих мест церковно-учительные рукописи: анонимная беспоповская компилляция о вере, церкви и ересях кон. XVIII — нач. XIX в. и сборник святоотеческих правил и поучений втор. пол. XVIII в. Последний сборник он отреставрировал незадолго до своей смерти и, перечитав его статьи, завещал потомкам: «Оставляю на память, где обрящеши много полезнаго относительно будущаго времени и других правил св. отец. Книга эта... ужасно была потрепана и разбита, что не было никакой возможности привести ее в порядок, тем что листы не были занумерованы по порядку... Да простит охочий чтец этот безпорядок в листах, ибо не моя вина, а вина тех, кто писал и читал, да не умел уберечь драгоценного бисера, как слова Божия... Всякая книга - драгоценность, и ее надо уметь беречь и с великою относиться к ней с любовью, а наипаче в св. Писании. А обладатели этой книги были, вероятно, ветренаго характера, и вот довели до какой небрежности... 24 марта 1952 г.».
В библиотеке К.И. Донцова заметное место занимает общественно-политическая и историческая литература. Однажды он сделал на сборнике брошюр по политэкономии надпись: «Интересно разобраться в политических вопросах», - интерес к политике и экономике он сохранял всю свою жизнь. В его руки попадала и оставалась в его библиотеке литература различных партий и течений, более других - марксистская и эсеровская. К.И. Донцов проштудировал «Экономические очерки» А.Н. Баха (Одесса, 1917)- близкий к народничеству журнал «Дело» (1876 г.), либерально-демократический журнал «Мир Божий» (1906 г.), биографии Бисмарка и Лассаля, Петра Великого, равно как и (в изложении Кондратия Биркина) биографии временщиков и фавориток всех времен. На переплетных листах и полях его книг сохранились пометы и краткие записи об идее всеобщего избирательного права, справедливом решении «крестьянского вопроса», роли крестьянства в революции 1905 г., о переселенческой политике П.А. Столыпина, о национальном вопросе (прежде всего еврейском), о том, «кто основной производитель в экономике», многое другое. При смене политических ориентиров и жизненных устоев К.И. Донцов искал опоры в своих книгах и брошюрах. Так, по прочтении «Экономических очерков» Баха он записал: «Вот к чему должен привести социалистический строй, поэтому не должно его бояться. Долой капиталистический строй!»
Интерес Донцова-крестьянина к вопросам социальной жизни и ее переустройству дополнялся пристрастным вниманием к проблемам истории старообрядчества. В 1946 г. «в г. Кишиневе... на площади» К.И. Донцов приобрел за 15 рублей «Очерки по истории русской культуры» П.Н. Милюкова (СПб., 1905. Ч. 2.) и внимательнее всего, судя по пометам, изучил разделы, посвященные расколу, записав: «Книга очень полезная для чтения как историческая, особенно для круга старообрядческого». Он сохранял в своей библиотеке также «очень интересную историческую книгу о российском императоре Петре Великом» (Мавродин В.В. Петр Первый. Л., 1948), «Краткие очерки русской истории» Д.И. Иловайского (М., 1874), дореволюционные . гимназические учебники по всеобщей истории, юбилейные издания к 100-летию присоединения Бессарабии к России и к 300-летию дома Романовых. Осмысление исторического опыта старообрядцев и размышления над отечественной историей не воспитали в Донцове монархических пристрастий или иллюзий. В начале 1930-х гг. равно горько переживая «иго румынского владычества в Бессарабии» и советский строй в России, под фотографией из румынской газеты он писал: «Бывший русский император и Гришка Распутин, которые погубили Россию» (№ 2311/ю. Л. з).
Удивительным свойством натуры К.И. Донцова было неистребимое ни бедами, ни социальными потрясениями любопытство, сопровождавшееся (особенно при чтении естественно-научных сочинений) еще и желанием «практически исследовать» сущее 22. Вероятно, в конце 1920-х гг. в руки К.И. Донцова впервые попал «Брюсов календарь» с астрологическими выкладками и предсказаниями. В 1941-1942 гг. Донцов сделал из этого календаря обширные выписки (№ 2311/4).
Брюсовы предсказания столь заинтересовали Донцова, что поиск закономерностей и связей природных явлений с явлениями политической жизни и особенно с урожайностью стал одним из главных увлечений его жизни. Записи о снегопадах и грозах, землетрясениях и паводках, дополнявшиеся сведениями о последующих событиях в мире и о собранных урожаях хлебов, кукурузы, плодов, заполнили тетради Донцова, появлялись на переплетных листах его книг, оборотах документов: «Я решил записать на память, чтобы возможно было отсюда наблюдать за явлениями в природе и ходом совершающихся и являющихся атмосферных явлений, откуда должно и произойти урожайность этого лета» (№ 2311/ю. Л. 24 об.).
Погодные записи К.И. Донцова 1929-1952 гг. - ценный источник не только для историков и бытописателей Куничи, но и для метеорологов, специалистов иных областей. Сам К.И. Донцов не сомневался в нужности затеянного им труда, неустанно дополняя тетради вплоть до дня своей скоропостижной кончины. В описании природных явлений он добился яркости и непосредственности изложения, а некоторая возвышенность стиля объясняется глубокой верой старообрядца-книжника в божественность природных предзнаменований.
Вот лишь некоторые отрывки из Погодных записей К.И. Донцова: «Важное примечание в 1931 году. В 9 часов вечера с четверга под пятницу 21 марта 1931 г. происходило лунное затмение, продолжавшееся приблизительно около 3-х часов. Луна имела вид красноватый, попеременно переходила в совершенную темноту. На луне существовало как будто бы какое-то красное покрывало, быстро волнующееся и переходящее вновь к темноте. Некоторое время всю землю покрывала полнейшая тьма, и это наводило невольно удручающее впечатление».
«Знаменательное событие. В 1940 году 28 октября ст. ст., 11-го нов. ст. в 4 часа по полудни в воскресенье произошло очень большой силы землетрясение, такого колебания земли наши бессарабцы из проживающих на этой территории никто не помнит. Колебания земли продолжались несколько минут. Сначала получился глухой подземный гул, после того начала колебаться почва, так что на ногах с трудом было возможно удержаться. Все предметы пришли в движение. Здания начали потрескивать, грозя ежесекундно рухнуть. Народ и животные домашние, пришло все в смятение, несмотря на еще очень так ранний час. Всех объял страх, ужас, смятение и трепет. Я, пишущий эти строки, был в это время в Божием храме на всенощном бдении. И ужасно было переживать эти тривожныя минуты. Страшно было смотреть, как народ в страхе бросился со всех ног из храма вон. Но священник, я и еще несколько человек мужественно остались в храме, ожидая конца трясения почвы. Предметы и образа начали падать на пол. В нас, слава Богу, обошлось благополучно, но в городах Оргееве и Кишиневе очень много разрушилось, потрескались стены, дымовые трубы буквально все попадали. Некоторые улицы совершенно завалены развалинами: О! Ужас! Господи помилуй и заступи нас грешных раб своих. Но да будет на то Твоя святая воля. Аминь! Записано в день 28 октября 1940 года. Костя Донцов. [Позднее приписано. — Е.С.] Это землятресение предзнаменовало миру ужасную нескончаемую кровопролитнейшую войну, которой невидно конца. Вот уже продолжается 3-й год, только с Россией, а с другими государствами...» ] (№2311/11. Л. в).
«Решил также занести в запись на память необыкновенное явление в природе. 8 февраля 1949 г. в пятницу в 4 часа по полудни в сгущенных тучах, взгромоздившихся на северо-востоке, неожиданно появилась молния, и с протяжным гулом глуховато прогремел гром. День стоял в это время погожий и теплый. Остается для примечания, кто будет жив на будущее время. Как Бог покажет лето в урожайности 1949 года?., и остальное в жизни... [Позднее приписано. — Е.С.]: Лето оказалось необычайно дождливым. Дожди после засушливой весны первые прошли 20 мая и до сегодняшнего дня не перестают. Озимая пшеница почти погибла и погнила в снопах. Картофель погнила в кустах в поле, и друге культуры также плохо. Еще неизвестно, что получится с кукурузой и подсолнухом. Вообще дожди идут необычайные и проливные. День 31 июля, воскресенье.
[Более поздняя запись. — Е.С.]: Несмотря на то, что лето было дождливое, а весна засушливая, конец года показал очень хороший урожай, и мы были обеспечены в полном смысле в материальном отношении. На что благодаря Всевышняго Бога и Творца. Аминь» (№ 2311/10. Л. го).
Последние погодные записи датируются июлем 1952 г. Вскоре К.И. Донцова не стало.
К.И. Донцов был почти нашим современником. Он прожил свою крестьянскую жизнь, не выделяясь ни особой удачливостью, ни богатством. Старообрядец К.И. Донцов, как и многие другие коренные жители Куничи, был хорошим прихожанином, но в истории старообрядчества он не вписал заметной страницы, как и не создал законченных литературных и религиозно-учительных сочинений. К.И. Донцов страстно собирал книги по разным отраслям знаний и зачитывался беллетристикой, что казалось странным его окружению, однако оригиналы-книгочеи появлялись в традиционных крестьянских общинах и в прежние времена. Замечательным было то, что десятилетиями Донцов вел записи, в которых делился своими мыслями, чувствами, заботами, а также то, что эти записи дошли до нас. Последнее обстоятельство и предоставило нам редкую возможность увидеть в замкнутом мире старообрядческого села то, что не всегда открывается постороннему взгляду.
Е.Б.Смилянская, Н.Г.Денисов. Старообрядчество Бессарабии: книжность и певческая культура - М.: "Индрик", 2007
|
