Первые поселения старообрядцев, «кержаков», появились на реке Нейве и ее притоках. В шести верстах от Бынег, на речке Светлой, возник Благовещенский скит из выходцев с берегов Балахны и Кержанца. Это они дали известное на Урале слово «кержак» — преследование старообрядцев распространилось в наши места достаточно широко.

В 1676 году верхотурский и тобольский воеводы получили государев указ, которым повелевалось разыскивать старообрядцев и приводить их к тройному причастию. А если кто «противится и сопротивляется», то таких «жечь и пепел развеивать, чтоб костей не осталось». Уже через десять дней после получения государева указа в Верхотурье и Тобольске были сожжены первые группы раскольников. Выражая свой протест, старообрядцы стали сами устраивать массовые самосожжения, стремясь приблизить свою смерть, очистившись огнем. Много старообрядцев осело на чугуноплавильных и железоделательных заводах Демидовых. Постоянные преследования сплотили их. Будучи ревнителями высокой духовной культуры и нравственности, старообрядцы не употребляли спиртных напитков и не курили. Главным в их жизни были моления и труд. Это делало их хорошими работниками.

К середине XVIII века правительство прекратило преследования старообрядцев. Им стали поручаться руководящие должности на заводах, среди них появились зажиточные и даже богатые люди. Но в общинах неукоснительно соблюдались принципы духовного братства.

В нашей местности центром старообрядчества был Невьянск. Для примирения старообрядцев с никониан-цами начинают строиться так называемые «единоверческие» церкви, где многие церковные обряды упрощаются. Однако достигнуть цели и примирить непримиримых оказалось не суждено. Пользуясь относительной свободой вероисповедания, старообрядцы строят свои часовни, где молятся по рукописным книгам старого образца. Общение с никонианцами, называемыми не иначе, как «ироды», всячески осуждается, особенно в быту. Например, опоганенную посуду – ту, из которой пил или ел в кержацком доме никонианец, настоящий кержак должен был немедленно выбросить из дома вон.

С этим довелось столкнуться и мне лично. Дело в том, что мой дядя по материнской линии, сам никонианец, женат был на непримиримой кержачке, звали которую тетя Липа. Каждый из них имел свою посуду, и перепутать ее было нельзя, хотя спали супруги, разумеется, вместе. Детей им, как говорится, Бог не дал. А мы с сестренкой, будучи ребятишками, бывало, приезжали к ним в гости. Раз как-то, набегавшись, напились мы с ней воды из ковша тетки Липы. «Собачата!» — воскликнула она в гневе. И выбросила ковш на помойку.

Взорванная святыня

Важными событиями старообрядческих общин Среднего Урала были массовые моления на могилах старообрядческих старцев-подвижников — подвижника Максима и инока Григория, умерших еще в XVIII веке и похороненных в районе Карпуших, где был тогда дремучий лес. Там же был похоронен и схимник Гермон. Особняком находилась могила инока Павла, убиенного в начале XIX столетия. Моления на их могилах проходили традиционно в период 25—29 июня.

Местность эта получила название Веселые Горы. Горы Старик-Камень, Шайтан, Голая, Дикая и Оборотная представляют собой водораздельную часть Уральского хребта и действительно очень красивы. Могила отца Павла находится на восточном склоне Веселых гор. Именно этой могиле старообрядцы уделяли особое внимание: здесь, где некогда молился и был убит — как считалось, за веру - старец Павел, иногда собиралось до пяти тысяч паломников.

Был ли на самом деле за веру убит отец Павел? В действительности причина могла быть иной. Жил он в ските (около золотоносной речки Шайтанки, что берет начало на Старике-Камне). Ходили слухи, что Павел, прикрываясь монашеским веретьем, занимается и старательством. Говорили, что лихие люди угрожали ему убийством, требуя отдать «намытое» и показать богатые золотом места... Потом его нашли мертвым, с отрезанной головой.

У могилы Павла был сооружен большой навес от дождя, и моления проходили в любую погоду.

Во время молений на могиле Павла часто наблюдалось такое явление, как кликушество. Женщины, чаще всего молодые, впадая в религиозный экстаз, утрачивали вдруг над собой всякий контроль. Они буйствовали и выкрикивали бессвязные слова. Иногда эти психозы становились массовыми, и тогда кликушествовало несколько десятков человек одновременно. К ним применяли физическую силу, заставляя стоять на коленях и удерживая в таком положении. Лечение состояло в том, что над их головами проносили лики святых, читая при этом молитвы. «Забравшийся в души» этих людей «бес» покидал их, и больные кликушеством «излечивались».

Интересно отметить, что старообрядцы молятся на могилах не только ради спасения своей души, но и за спасение душ тех, на чьих могилах совершается моление. Дело в том, что никто из похороненных здесь старцев не канонизирован, а следовательно, святым не является.

Даже в годы советской власти старообрядцы притеснялись более, чем другие верующие. Уже в послевоенное время, работая в Кировградском отделе милиции, я был свидетелем того как назначались наряды милиции с целью препятствовать паломникам добираться к могиле о.Павла, куда съезжались старообрядцы со всех уголков страны. Их были сотни и сотни.

Зачем нужно было препятствовать их продвижению к месту молений? Мотивировалось это тем, что паломники, скупая - по пути - продукты питания, оставляли шахтерам в Карпушихе пустые магазинные полки. Кроме того, они будто бы вытаптывают покосы и причиняют прочие беспокойства. Конечно, милицейские меры результатов не давали, так как паломники добирались к могиле старца-подвижника буквально любой ценой.

Наконец, чтобы прекратить паломничество, Кировградским горкомом КПСС было принято решение взорвать могилу старца Павла. Решили — и осуществили. Взрывом уничтожили мраморную плиту и крест. При этом от осколка плиты пострадал один из взрывников. Однако верующие старообрядцы тут же восстановили могилу, поставив крест из дерева, а также столик, на который можно положить свои церковные книги для чтения молитв. Но не суждено уже было покоиться праху старца в тихом дремучем месте: при строительстве ЛЭП-500 могила оказалась прямо под проводами высоковольтной линии, соединяющей Нижний Тагил с областным центром...

Я стою у могилы отца Павла, у святыни, где проходили столь массовые моления старообрядцев. Сейчас здесь никого нет. Исчезли даже окружавшие могилу могучие кедры. Монотонно гудят провода, символизируя наступление нового времени. И сами собой приходят в голову слова, сказанные Генрихом Гейне: «Каждый человек есть вселенная, которая с ним родилась и с ним умирает. Под каждым могильным камнем погребена целая всемирная история...»

Александр Пискунов

«Уральский рабочий», 16 июля, 2002.

Статья предоставлена Максимом Гусевым (Екатеринбург) и печатается с незначительными сокращениями