Территория Южного Урала представляет собой полиэтничный и поликонфесиональный регион, где уже несколько столетий происходит интенсивное взаимодействие самых различных культурных традиций - тюркских, финно-угорских, восточнославянских. Это взаимодействие складывалось в процессе хозяйственно-культурного освоения края, растянувшегося на довольно длительный исторический период. Русское население формировалось преимущественно в ходе земельной и промышленной колонизации разновременными переселенческими потоками из многих российских губерний. Этим объясняется сложность и мозаичность его состава, в котором исследователями выделяются несколько этнографических групп1. Своеобразной этноконфессиональной составляющей каждой из этих групп служит старообрядчество, неоднородное в социальном плане и включающее множество субконфессий.

Старообрядчество, как общественно-религиозное движение, возникло в конце ХVII в. результате церковной реформы, инициированной патриархом Никоном (1652-1658 гг.) и направленной на унификацию обрядов по новогреческому образцу. В ходе реформы вносились правки в старопечатные книги, и изменялся устав церковной службы. Реформаторская деятельность Никона вызвала резкое сопротивление у части духовенства и мирян. На фоне сложившейся в общественном сознании того времени концепции об особой миссии Руси как единственной хранительницы православия (теория «Москва - Третий Рим») новшества воспринимались отказом от соблюдения чистоты православной веры. В 1666 г. решением Собора все нововведения Никона были узаконены, а сторонники древнего богослужения (старообрядцы) преданы анафеме.

Уже в конце ХVII в. старообрядчество столкнулось с необходимостью решения целого ряда мировоззренческих и организационных проблем. С уменьшением числа духовников дониконовского поставления остро встал вопрос об отношении к самому институту священства, разделивший старообрядчество на два направления - поповщину и беспоповщину. Поповцы сочли возможным принимать «беглых попов» от господствующей церкви. Беспоповцы, считавшие послереформенную церковь лишенной благодати, предпочли совсем отказаться от таинств, для исполнения которых требовался священник. В результате дальнейших догматических споров эти течения распались в свою очередь на множество толков и согласий2.

Проблема старообрядчества в целом накопила довольно солидный историографический задел в отечественной гуманитарной науке. Однако южно-уральское старообрядчество оставалось практически вне поля зрения историков и этнографов и ему не посвящалось специальных публикаций. Исключение составляет статья Д.К. Зеленина, вышедшая в начале прошлого столетия3. Некоторые исторические события, имевшие место в исследуемом регионе отразились в монографии Н.Н. Покровского «Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в ХVIII в.» (Новосибирск, 1974). Проблемы сложных взаимоотношений южно-уральских старообрядцев с органами государственной власти и православным духовенством рассматривались Ю.Н. Сергеевым4. Южно-уральский регион включался лишь в немногие работы по истории и культуре всего уральского старообрядчества. В этой связи можно назвать книгу екатеринбургских археографов «Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий5.

Существуют и дореволюционные публикации, в которых содержится разной степени насыщенности информация о расколе на интересующей нас территории. Грань между источниками и историографией представляется здесь весьма условной. В этом плане очень ценна работа Н. Чернавского об Оренбургской епархии. Подробно описывая все сколько-нибудь значительные местные события, автор приводит массу интереснейших сведений о старообрядцах: о популярности их идей среди казачества, об основании скитов, миссионерской деятельности светских органов управления и православного духовенства, статистические таблицы6. Подобного рода труд по Уфимской епархии был написан И.Г. Золотоверховниковым7.

В целом, существующие работы не дают целостного представления по исследуемой проблеме, представляя нашему вниманию лишь разрозненные фрагментарные сведения. Поэтому в настоящей статье нами предпринята попытка комплексного анализа опубликованных источников и архивных материалов и последовательное изложение начального периода истории старообрядчества на Южном Урале.

Косвенным подтверждением раннего появления здесь старообрядчества могут послужить две неудачные попытки учреждения отдельной Уфимской епархии в конце XVII в. (в 1666 и 1681 гг.). Главным аргументом местной администрации в пользу необходимости такого мероприятия выступала борьба с расколом8. Однако говорить об укреплении этого явления в крае можно уже только с начала ХVIII столетия, когда сюда устремился поток старообрядцев из разгромленного властями известного старообрядческого центра на реке Керженец в Нижегородской губернии. Бежавшие оттуда старообрядцы (преимущественно поповского направления) кроме тайных скитов селились еще в особой слободе яицкого казачьего войска - Шацком монастыре9.

Территория Урала в силу своей отдаленности от российского центра, а также в связи с природно-географическими особенностями (труднодоступные горы и густые леса), представлялась удобной для заселения скрывавшимся от гонений «раскольникам». Привлекательность региона усиливала и его малая хозяйственно-культурная освоенность, поэтому распространение старообрядчества в регионе шло параллельно с процессами русской колонизации края.

Мощным толчком для нового притока русского населения в Башкирию стала деятельность Оренбургской экспедиции в 30-40-х гг. ХVIII в., когда было построено шесть линий крепостей с центром в Оренбурге. Жителями последних становились солдаты гарнизонных полков, уфимские, самарские, исетские и яицкие казаки, а также служилые с упраздненной Закамской черты. Использовались также ссыльные и беглые. В этой пестрой массе легко было затеряться и опальным старообрядцам10. Все эти люди составили впоследствии ядро Оренбургского войска, значительная часть которого была также набрана из пришлых великороссийских крестьян11.

К этому времени относятся сведения об основании раскольничьего скита в Табынской крепости балахнинским купцом И. Утятниковым. В 1720-е годы он, совместно с П. Осокиным, занимался здесь добычей соли и строительством Воскресенского медеплавильного завода. Как активный участник подавления башкирского восстания Утятников получил чин комиссара, но вскоре «впавший в явный раскол, жизнь свою несчастно кончил»12. А тайный старообрядческий монастырь существовала на этом месте еще более двух десятилетий13. Сам этот факт предполагает наличие определенного круга людей, чьи духовные потребности он призван был удовлетворять.

Таким образом, период с конца ХVII до 40-х годов ХVIII в. определяется нами как первый, самый ранний этап в формировании старообрядчества на Южном Урале. Процесс шел по двум направлениям. Во-первых, с юго-запада со стороны территорий, занимаемых издавна яицким казачеством, и из Керженских скитов. Во-вторых, – с северо-востока, из Исетского края. Таким образом, основная масса раскольников была сосредоточена по периметру изучаемого региона.

Дальнейшее распространение здесь старообрядчества обусловилось продолжавшимся хозяйственным освоением края, где наличие богатых залежей медных и железных руд, а также обширных лесных массивов способствовало развитию горнозаводской промышленности. Заинтересованные в дешевизне производства, заводовладельцы смотрели сквозь пальцы на конфессиональную принадлежность своих рабочих. Кроме того, некоторые из крупных предпринимателей, в частности Демидовы и Осокины, имели к расколу самое непосредственное отношение, и рабочий контингент на их предприятиях во многом формировался из крестьян-старообрядцев. Так, построенные И. Осокиным Троицкие и Усень-Ивановский заводы (1750-60 - е годы), практически полностью были заселены беглопоповцами, привезенными из разных мест (по преимуществу из Балахнинского уезда Нижегородской губернии)14. По данным 1911 г., здесь насчитывалось более 8 тысяч старообрядцев15.

Раскольники проживали в большинстве горнозаводских поселков Южного Урала практически с момента их основания, что неоднократно отмечалось чиновниками при составлении различных рапортов: «появление раскольников в Верхнеуральском уезде относится ко времени первоначального заселения заводов Твердышевым и Мясниковым»16. Такого же рода записи имеются по Белорецкому заводу и многим другим17.

Анализ архивных документов позволяет выявить места расселения старообрядцев и их приблизительную численность в середине ХIХ в. В 1840-50-х годах они фиксировались, кроме упомянутых выше, на Благовещенском (169 чел.), Архангельском (277 чел.), Воскресенском (35 чел.), Верхоторском (57 чел.), Богоявленском (169 чел.), Саткинском (46 чел.), Кусинском (167 чел.), Катав-Ивановском (61 чел.), Юрюзань-Ивановском (167 чел.), Златоустовском заводах и в относящихся к ним многочисленных деревнях18. Реальные цифры всегда существенно занижались, но даже по официальным данным только на восьми предприятиях в 1911 г. было 17 346 старообрядцев. Таким образом, в течение почти всего ХVIII столетия русское старообрядческое население на Южном Урале локализуется преимущественно в горной зоне, вдоль Уральского хребта, т.е. в местах концентрации промышленных предприятий и относящихся к ним сел. Горнозаводское строительство в 40-90-х годах ХVIII в. способствовало значительному увеличению численности старообрядцев на Южном Урале. Это позволяет нам обозначить данный период как второй этап складывания здесь старообрядческого анклава. Кроме того, определенную роль сыграла и продолжавшаяся крестьянская колонизация.

Преобладающим фактором выделенного нами третьего этапа (период с конца XVIII до начала ХХ вв.) в формировании старообрядчества на Южном Урале и в Башкирии становится крестьянское переселенческое движение.

Сопоставление сведений, извлеченных из более поздних источников, с данными о возникновении поселений позволяет нам в ряде случаев с определенной степенью корректности экстраполировать выводы о времени появления старообрядцев в тех или иных населенных пунктах на даты основания последних.

В конце ХVIII в. вырастает целый куст русских деревень на севере Уфимской провинции (северо-восточные районы современного Башкортостана). Документы говорят о наличии в здешних селах Тастубе, Дуване, Метелях, Ярославке, Вознесенке, Рухтино, Сикиязе и др., основателями которых были крестьяне из Кунгурского и Красноуфимского уездов Пермской губернии19, «раскольников поморской, федосеевской и австрийской сект»20. Возможно, что старообрядцы прибыли сюда в составе первых партий поселенцев, либо последующих, но уже в середине ХIХ в. они отмечены в источниках.

Часть этого людского потока из Пермской губернии затронула и соседний Бирский уезд (современный Аскинский район РБ), где компактно возникают селения Куяштырь (1787 г.)21, Евбуляк (конец ХVIII в.), Королево (1794 г.), Аскино (1783 г.), Ключи (1795 г.). В конце ХIХ в. здесь были распространены беспоповщина федосеевского согласия22 и православие в форме единоверия23. При этом в селах Аскино, Королево, Евбуляк почти все были «раскольниками», что позволяет нам рассматривать первых жителей названных населенных пунктов как старообрядцев.

Увеличивается плотность русского населения в центре Уфимской губернии. В новых селах Первушине (1795 г.) Уфимского уезда, Елдяке (1787 г.), Ижбулатове (1805 г.) Бирского уезда, деревенях Дрожжевой (1792 г.), Казанчиной (начало ХIХ в.) Белебеевского уезда и др. - также в XIX в. жили старообрядцы24. Однако отсутствие источников не позволяет уточнить время их появления.

Новый импульс колонизационным процессам придала крестьянская реформа 1861 г. В Уфимской губернии в это время появилось множество новых населенных пунктов, в основном они располагались южных и центральных уездах, заселенных не так плотно, как остальные25. В 1871 г. в Стерлитамакском уезде старообрядцы (в основном мордва) возвели с. Помряскино (другое название - Убежище), затем часть его жителей основала Озерковку (1891 г.) и Гурьяновку (1896 г.)26. Села Гавриловка (1886 г.) и Полыновка (1890) также были известны как раскольничьи27.

С затуханием переселенческого бума в конце ХIХ – начале ХХ вв. процесс формирования старообрядчества на Южном Урале можно считать практически завершенным. К этому времени определяется его окончательная география в масштабах изучаемого региона, становятся возможными выявление и локализация субконфессий. Архивные источники позволяют картографировать старообрядческие согласия, границы которых не имеют достаточно четких очертаний, мобильны и взаимопроникаемы.

Поскольку первоначальный приток старообрядцев на Южный Урал происходил из крупных поповских центров, здесь практически до начала ХIХ в. преобладала беглопоповщина28, популярная среди казачества, населения крепостей и горных заводов. Первые белокриницкие скиты стали возникать в горнозаводской зоне: на горах Юрме, Таганай, в лесах, близ Ильменского, Чебаркульского и Трудоярского озер, когда в 1852 г. уральский епископ белокриницкого поставления Виталий (Мятлев) вместе с Симбирским архиереем Софронием (Жировым), совершая поездки по стране, добрались и до здешних мест29. К концу века только в Уфимской епархии было уже 6 099 «австрийцев», то есть практически половина всех поповцев (13 229 чел.)30.

Из беспоповских согласий первым с территории современной Курганской области и Среднего Урала в исследуемый регион было занесено поморское31. Из Пермской губернии в конце ХVIII в. на территорию северо-восточных районов современной РБ проникают федосеевское, а на рубеже ХIХ и ХХ столетий - странническое согласия32. Спасовское и рябиновское вероучения33 появились в Башкирии во второй половине ХIХ в. из центра России и Поволжья. Борьба с расколом, развернувшаяся в 30-х гг. ХIХ в., привела к трансформации довольно многочисленного беглопоповского софонтиевского согласия в беспоповское часовенное34. Это обстоятельство предопределило перевес в сторону беспоповщины, только на юго-западе (Белебеевский уезд) сохранились беглопоповские общины.

Состояние старообрядчества в интересующем нас регионе накануне ХХ в. можно проиллюстрировать материалами. Первой всероссийской переписи 1897 г., предполагающую и регистрацию населения по вероисповедному признаку. Перепись содержит следующие данные по Уфимской губернии, в которой православных и единоверцев насчитывалось 961 727 человек, старообрядцев - 34 011, почти поровну в каждом уезде: в Уфимском - 8 876, Белебеевском - 7 913, Стерлитамакском - 7 488, Златоустовском -6 586 человек. Исключениями являются Бирский (2 406 чел.) и Мензелинский (742 чел.) уезды, где число их было незначительным35.

Некоторая фальсификация сведений в переписи была заложена изначально: единоверцы, духовное тяготение которых к старообрядчеству являлось очевидным, объединялись в одну графу с представителями официального православия. Таким образом количество последних искусственно увеличивалось. Кроме того, настороженное отношение старообрядцев к переписи также отражалось на объективности ее результатов. Согласно «Отчету о состоянии и деятельности Уфимского Епархиального Братства Воскресения Христова за 1898 г.» в Уфимской губернии общее число старообрядцев определяется цифрой 40 189 человек36. В основной массе старообрядцы были русскими. Среди так называемых «инородцев» наибольшее их количество (1 388 чел.) находилось среди мордвы, как известно сильно христианизированной и подвергшейся значительной ассимиляции в условиях русского окружения37.

Таким образом, в процессе распространения старообрядчества на Южном Урале можно выделить три этапа, разных по интенсивности и временной продолжительности. До первой четверти ХVIII века основную массу раскольников здесь составляли яицкие казаки и жители тайных старообрядческих скитов. Дальнейшее распространение старообрядчества было связано со строительством крепостей и горнодобывающих предприятий, а затем – с крестьянским переселенческим движением. Этот процесс продолжался вплоть до начала ХХ столетия. К этому времени обозначились места компактного проживания старообрядцев в пределах изучаемой территории, границы основных толков и согласий, наметилось превалирование беспоповского направления. На сегодняшний день на Южном Урале имеются практически все сохранившиеся поповские и беспоповские старообрядческие согласия. Современные общины весьма неоднородны в организационном отношении, некоторые из них представляют собой небольшие разрозненные группы верующих, другие имеют четкую структуру, объединены вокруг авторитетных лидеров, в них соблюдается полнота богослужения.

ПРИМЕЧАНИЯ

Кузе ев Р.Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. Этногенетический взгляд на историю. М., 1992. С. 120.

2 История старообрядческой церкви: краткий очерк. М., 1991.

3 Зеленин Д.К. Черты быта усень-ивановских староверов // Известия общества истории, археологии и этнографии при Казанском университете. 1905, Т.21. Вып.3. С.201-258.

4 Сергеев Ю.Н. Из истории старообрядчества и христианского сектантства на Южном Урале (конец ХVII - начало ХХ в.) // Башкирский край. Вып.3. Уфа, 1993. С.30-39; Он же. Православная церковь в Башкортостане (вторая половина ХVI - середина ХIХ века). Уфа, 1996.

5 Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий. Екатеринбург, 2000.

6 Чернавский Н. Оренбургская епархия в прошлом и настоящем // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. I. Оренбург, 1900; Вып. II. 1901-1902.

7 Золотоверховников И.Г. Уфимская епархия на 1897 год. Географический, этнографический, административно-исторический и статистический очерк. Уфа, 1899.

8 Сергеев Ю.Н. Православная церковь в Башкортостане… С.54.

9Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до ХХ века. М., 1996. С.327.

0 Рахматуллин У.Х. Население Башкирии в XVII-XVIII вв. Вопросы формирования небашкирского населения. М., 1988. С.58-60, 88-89.

11 Иванов В.А., Чугунов С.М. История казачества на Урале. Стерлитамак, 2001. С.35-36. Оренбургское казачье войско было образовано в 1748 г.

12 Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии. Уфа, 1999. С.271.

13 Сергеев Ю.Н. Указ. соч. С.55.

14 Зеленин Д.К. Указ. соч. С. 204.

15 ЦГИА РБ. И.9, Оп.1. Д.906. Л.7.

16 ЦГАОО. Ф.10. Оп.8. Д.97. Л.93об.

17 ЦГАОО. Ф.10. Оп.8. Д.97. Л.49об.

18 ЦГИА РБ. И-6.Оп.1. Д.339. Л.1-16.

19 Роднов М.И. Краткая история заселения Дуванского края // Башкирский край. Вып.4. (Материалы по истории Дуванского района). Уфа, 1994. С.25-26.

20 ЦГИА РБ. И-6. Оп.1. Д.500. Л.23-24.

21 Даты основания населенных пунктов см. по: Асфандияров А.З. История сел и деревень Башкортостана. Кн.4., Уфа,1993. С.202-204.

22 ЦГИА РБ. И-6. Оп.1. Д.339. Л.24; Д.906. Л.11.

23 Чернавский Н.Н. Указ.соч. С.340.

24 Здесь и далее даты по: Асфандияров А.З. Указ.соч. Кн.6. Уфа, 1995.С.123-125; Здобнова З.П. Атлас русских говоров Башкирии (в двух частях). Ч.1. С.13; Ч.2. С.18; ЦГИА РБ. И-6. Оп.1. Д.339; И-1. Оп.1. Д.906.

25 Самородов А.П. Русское крестьянское переселение в Башкирию в пореформенный период.60-80-е гг. ХIХ в. Стерлитамак, 1996. С.168.

26 Асфандияров А.З. История сел и деревень Башкортостана. Кн.1. Уфа, 1997. С. 150, 154, 166.

27 ЦГИА РБ. И-9. Оп.1. Д.906. Л.34.

28 Беглопоповское согласие сначала оно было единственной формой поповщины, затем в 1846 г. в селе Белая Криница (территория бывшей Австрийской империи) с присоединением к старообрядчеству босно-сараевского митрополита Амвросия оформилось белокриницкое (или австрийское) согласие. Беглопопвцы восстановили собственную иерархию в 1923 г., приняв архиепископа Николу (Позднева) от обновленческой церкви.

29 ЦГАОО. Ф.6.Оп.18.Д.360.Л.49об-50.

30 Отчет о состоянии и деятельности Уфимского Епархиального Братства Воскресения Христова за 1898 год. Уфа, 1899.

31 Поморское согласие – умеренное течение в беспоповщине, самое многочисленное и организованное на сегодняшний день. Формирование согласия тесно связано с известным беспоповским центром – Выговским общежительством, основанным в конце XVII в. Даниилом Викулиным в Олонецкой губернии. Помимо сохранившихся у беспоповцев таинств крещения и исповеди было признано таинство брака, создан специальный брачный канон.

32 Федосеевское согласие – одно из радикальных согласий в беспоповщине. Сформировалось в Псковской и Новгородской губерниях под руководством Феодосия Васильева. В начале XVIII в. разошлось с поморским из-за непринятия брака и споров о «торжишном брашне» – продуктов, купленных на мирских рынках. Странническое (бегунское) согласие - наиболее радикальное в беспоповщине направление, выделившееся в ХVIII в. В основе вероучения странников лежит непризнание ими богоустановленности всякой государственной власти. Бегуны прерывали связи с гражданским обществом: не записывались в ревизские сказки, не платили податей, не имели документов и постоянного места жительства.

33 Спасовское согласие (или нетовщина) выделилось в конце XVII в. Спасовцы, отличаются от других беспоповцев тем, что не перекрещивают переходящих в их веру, а принимают таковых только через проклятие ересей или семипоклонный начал. Спасение видят только в Спасовой (Исусовой) молитве и в покаянии Богу наедине. Рябиновское - умеренное беспоповское согласие. Рябиновцы поклонялись деревянному кресту, изготовленному из рябины, так как считали ее тем самым «певгом» - одним из трех дерев, составляющих Крест Господень, в настоящее этому уже не придается такого решающего значения.

34 Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий. Екатеринбург, 2000. С.87. Часовенное согласие – течение в старообрядчестве, отошедшее от беглопоповщины. Из-за отсутствия священников часовенные стали управляться уставщиками, которые вели богослужение и совершали таинства (крещение, исповедь) в часовнях.

35 Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. ХLV. Уфимская губерния. Тетрадь 2. 1904. С.42.

36 Отчет о состоянии и деятельности Уфимского Епархиального Братства Воскресения Христова за 1898 год. Уфа, 1899. С.73-74.

37 Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. ХХVIII. Оренбургская губерния. 1904. С.58; Там же. ХLV. Уфимская губерния. Тетрадь 2. 1904. С.42.