1821 год

Начиная с 1821 года существует достаточно полная статистика о числе бежавших с краткими сведениями о них. Она опубликована в «Прибавлении к «Калужским епархиальным ведомостям» (№17. 1863 год; далее - список «ПКЕВ»).

Александр Гаврилов

Родился в 1782 году. В 1810-м поставлен был во священника в село Уваровское, что под Боровском. После Отечественной войны, когда наполеоновские солдаты разорили Уваровское, Гаврилову подыскали другое место. Весной 1813 года он перебрался в село Ржавец Лихвинского уезда (ныне в Тульской области). Отсюда и бежал, выдав одну из дочерей замуж. В храме о.Александра сменил зять.

Священник объяснял побег тем, что «блуждал во мраке неведения» и «был обольщен». Однако из других документов видно, что отец Александр уступал место зятю из-за каких-то трений с местным помещиком генералом Алексеем Тимашовым и «по вражде и несогласию с причтом».

В 1834 году Гаврилов вернулся назад. На допросе признался, что это решение будто бы зрело у него уже давно, что в Москве он «чувствовал себя ко всему принужденным». Но другого способа оправдаться у него не было, и о настоящих причинах возвращения можно лишь догадываться. И может быть, дело тут чисто в семейных неустройствах: больная и престарелая свояченица на руках, дочь, которую надо выдать замуж и обеспечить приданым. Положение старообрядческого священника - шаткое, тем более, что пошли гонения.

«Познав всю тяжесть своего преступления, - писал Гаврилов в прошении епископу Калужскому и Боровскому Никанору, - повергаюсь к святительским стопам Вашего Высокопреосвященства и всепокорнейше прошу принять меня, нижайшего, во вверенную Вам паству. Есть ли же признаете за благо употребить какие-либо средства к моему очищению, то оные приму с сыновней покорностью и благодарным сердцем».

Вначале беглец был оставлен при архиерейском доме в Калуге, через полгода переведен в Троицкий Лютиков монастырь. Вел себя везде порядочно и благопристойно. Спустя еще полгода Гаврилова присоединили к господствующему православию. За тринадцать лет в старообрядчестве он отделался одним годом и несколькими месяцами монастырей. Побег был единственным «проступком» Гаврилова.

ГАКО. Ф. 33, Оп. Д. 1384 и 3627.

Петр Никифоров

Подробных сведений нет. Служил в селе Шанский Завод Медынского уезда (ныне в Износковском районе). Бежал отец Петр на Рогожское кладбище.

ГАКО. Ф.3. Оп.2. Д.2206. Л.516.

Петр Степанцов

Диакон Калужского Кафедрального Троицкого собора. Упомянут в «Прибавлении к «Калужским епархиальным ведомостям» за 1863 год (№17. С.296). Бежал на Рогожское кладбище в Москву. Подробных сведений нет.

1822 год

Николай Петров

Служил в селе Песоченский завод Жиздринского уезда. Сейчас это город Киров. Подробные сведения не открыты.

Список «ПКЕВ».

Иоанн Баталин

Служил в селе Попелеве Козельского уезда, ныне - Козельского района. Подробные сведения не открыты.

Список «ПКЕВ».

Петр Ермилович Русанов

Родился в 1785 году. Отец, Ермил Матвеевич, был священником в селе Вешки Медынского уезда. В 1801 году Петр Ермилович был рукоположен во диакона к Георгиевской церкви в село Георгиевское на Угре. Летом 1806 года поставлен священником к Никитской церкви в мосальское село Бакеево. В 1812 году был награжден бронзовым наперсным крестом.

В феврале 1822 года о.Петра по какой-то причине перевели в другой приход, потом в третий. На Введение священник бежал на Рогожское кладбище.

Петр Ермилович отличался пьянством, алчностью и распутством. Если верить сведениям, опубликованным в «Калужских епархиальных ведомостях» за 1863 год (№17. С.299 - 300), в 1840 году он прислал для церкви, в которой служил до побега, три священнические ризы «по малой цене», в 1849-м пожертвовал колокол в 37 пудов (чуть более 600 килограммов), в 1853-м - 100 рублей на ремонт. Служил, как говорится, и нашим, и вашим.

В 1840-х годах Петр Русанов был одним из трех официально разрешенных священников на Рогожском кладбище. При нем состояли тогда дьячок Тит Софронов и пятнадцать певчих.

В 1854 году отец Петр предал древлее православие окончательно и перешел в единоверие. За ним последовала и часть прихожан. Это нанесло огромный вред рогожским старообрядцам, способствовало насильственному изъятию «без всякой церемонии» Никольского храма Рогожского кладбища, который был освящен затем как единоверческий.

Престарелому Русанову было разрешено жить при богаделенном доме на Рогожском кладбище, помогать, если позволят силы, единоверческому священнику в службе.

Короткий и нелестный отзыв известного мецената-старообрядца Кузьмы Солдатенкова о Петре Русанове сохранил в своем дневнике архивист и пушкинист П.Бартенев: «Из архива поехал к Рогожской заставе к К.Т.Солдатенкову. Он, всегда осторожный и скромный, возмущен и говорит громко. Около 21 ноября последний священник Рогожского кладбища, старик Петр Ермилыч (которого Солдатенков называет первейшим мошенником) пристал к единоверию»*.

24 марта 1855 года на Русанова было совершено очень странное покушение. Приехавший к священнику московский старообрядец, мещанин Василий Васильев, угрожая кинжалом и пистолетом, потребовал от него денег. Сколько - уточнить не потрудился. О.Петр вышел в другую комнату, его служанке удалось выскочить во двор. Она позвала на помощь. Видя, что сбегается народ, Васильев попытался... застрелиться. Трижды подносил пистолет к голове, и трижды он давал осечку. Тогда налетчик нанес себе две раны кинжалом, в шею и живот. Слабея, он попросил обступивших его людей позвать единоверческого священника (не Русанова). Когда тот пришел, Васильев сказал, что хочет присоединиться к единоверию, исповедаться и причаститься. Все было исполнено. 29 марта Васильев умер в арестантской больнице. 2 апреля его отпели в единоверческой церкви и похоронили на Рогожском кладбище.

«Не лишним считаю упомянуть, что с тех пор, как я присоединился к единоверию, самые усерднейшие из моих бывших духовных детей оставили меня и возненавидели; но в соучастии с Васильевым, покушавшимся на мою жизнь, я никого не подозреваю», - пояснял отец Петр на следствии. Мотивы преступления и самоубийства трудно чем-либо объяснить, разве что психическим расстройством преступника.

Умер Петр Русанов в январе 1857 года.

Макаров В.Е. Очерк истории Рогожского кладбища в Москве. М. Барс. 1994.

Старообрядчество: лица, события, предметы и символы. М. Церковь. 1996. С.240.

Мельников-Печерский П.И. Очерки поповщины // Собрание сочинений в 8 томах. Т.7. М. Правда. 1976. С.442. Здесь указано, что Русанов был сельским священником Владимирской губернии, но это, по-видимому, ошибка.

Марков С. Петр Ермилович Русанов // Братское слово. 1895. №19 - 20. С.734.

*Дневник П.И.Бартенева // Исторический архив. 2000. №1. С.169 - 170.

Василий Федорович Лихачев

...И мед он у своего приходского крестьянина воровал, отец Василий, и лошадей продавал краденых, и в 1815-м беглого рекрута приютил, сердобольная душа. Длинным будет послужной список «подвигов» Василия Федоровича Лихачева - священника из несуществующего ныне села Створожни Калужского уезда. А все началось в 1812 году, когда он с причтом похоронил утонувшую солдатку Ксению Филиппову без освидетельствования земской полиции, как того требовал закон. Всех, кто отпевал женщину, оштрафовали.

И - покатило... Отцу Василию неоднократно запрещали священнослужение, трижды посылали в монастыри исправляться, определяли в причетники.

Тут нужно пояснить вот что. Духовные лица получали содержание в зависимости от сана. Священнику шла половина всех причтовых доходов, диакону две трети, псаломщику с дьячком по одной трети. Высших духовных лиц смещали за проступки на низшие должности, как в случае с Лихачевым. Это не лишение сана, лишение доходов. Такое наказание не предусмотрено церковными правилами и с канонической точки зрения является незаконным.

Родился Василий Лихачев в середине 1760-х или 1770-х годов. В документах его возраст указывается по-разному. В 1800 или 1801 году Василия Федоровича рукоположили во священника в село Клен Жиздринского уезда. В ноябре 1803-го он перевелся оттуда в козельское село Дебри, где в местном храме Зачатия святой Анны прослужил без малого двадцать лет и похоронил свою прихожанку Филиппову, после чего все и пошло наперекосяк... Дважды только, за проступки, определяли его причетником в разные села.

В 1821 году Лихачев был отрешен от места в Дебрях. Ему предписали искать другое. Вакансия нашлась в бедной Створожне.

«А когда переведен Калужского уезда в село Створожню, по скудости сего прихода, оставив его и попросив себе увольнение, отправился в город Киев для поклонения св. мощам и для свидания с родственниками». Так записал за Лихачевым судебный чиновник, когда батюшку арестовали. Побег задумал отец Василий сразу после перевода. Паспорт выпросил для свободной поездки. И - на Стародубье.

В 1822 году отец Василий познакомился с игуменом старообрядческого Покровского монастыря Рафаилом, купцами Алексеем Сергеевичем Сальниковым и Данилою Васильевичем Кодосовым. «Оставайся, отче, у нас, - предложили они. - Тут две церкви. А священника нет». Лихачев согласился. Уже столько «накуролесил» отец Василий, столько претерпел наказаний, обид, страхов, настолько опостылело ему все это, что менять что-то было необходимо. Переломить эту жизнь давал возможность только побег. Отрекаясь от официального православия, отец Василий порывал со всем своим прошлым. Бегство было попыткой стать на новую дорогу. Его приняли, поскольку была в священниках нужда, и потому еще, что поверили в то лучшее, что в батюшке, чья жизнь отнюдь не отличалась смиренностью, еще было...

Лихачев - тип священника, который нашел в старообрядчестве свое место. Провел на Стародубье отец Василий пять лет. Затем по просьбе прихожан из Спасовой слободы Могилевской губернии переселился туда, священствовал в тамошнем храме Пророка Илии. В 1836 и 1837 годах дочь отца Василия и воспитанница вышли здесь замуж за старообрядцев.

30 апреля 1837 года Лихачева арестовали. Вскоре он был депортирован в Калугу. В сентябре отца Василия лишили сана. Теперь ему предстояло решить, в какое сословие приписаться. Так требовал особый императорский указ, изданный два года назад. Им же священнику запрещалось жить в Калужской, Черниговской и Могилевской губерниях.

Однако...

В январе 1838 года на имя епископа Калужского Николая пришло письмо: архиепископ Могилевский Смарагд сообщал, что Василий Лихачев с женой вновь приехал (18 декабря 1837-го) в Спасову слободу. Что стало дальше со священником, сведений нет. За возвращение в могилевские края отцу Василию грозила ссылка на Кавказ, о чем он, кстати, прекрасно знал.

ГАКО. Ф. 33. Оп.2. Д.597.

1823 год

Мефодий Евсеев

При селе Теплом (ныне не существует) Козельского уезда, где служил о.Мефодий, была деревянная церковь во имя святителя Николая с приделом великомученика Никиты. Рядом с церковью стояла лишь священническая изба, более никакого жилья не было. Построили тепловскую церковь в 1750 году и к началу 1820-х она пришла в ветхость. Тогда же прихожане отказались сторожить храм: возведен он на отшибе, и ночью, если стужа или непогода, некуда спрятаться, чтобы согреться и переждать дождь. Церковь не отапливалась.

Приход тепловский был невелик - 57 дворов и чуть более двухсот душ мужиков. Соседние села тоже были небогаты.

Тепловскую церковь решили упразднить. Сыграло свою роль и то, что Мефодий Евсеев в 1820 году остался без причта и богослужение в храме не совершалось. Тепловские крестьяне изъявили желание приписаться к храму села Стрельны.

В декабре 1822 года случилось в тепловской церкви ЧП. В один «прекрасный день», точнее, ночь, кто-то сбил висячий замок с западной двери неохраняемого храма и украл священническую ризу: позарился на материал. Мефодию Евсееву приказали организовать караул у никому не нужной церкви и «сделать таковую же ризу, которая украдена, из своего доходу». Доход же у отца Мефодия был нищенский.

В феврале 1823 года, когда имущество тепловского храма передавалось в церковь Стрельны, выявилась нехватка нескольких книг. Отец Мефодий руками разводил: не знаю, куда делись. Тем не менее стоимость их епархиальное начальство постановило со священника взыскать.

Вскоре приехал благочинный и составил опись имущества Евсеева. Вот чем отец Мефодий в 1823 году владел:

«1. Изба ветхая.

2. ...горница с сеньми ветхие.

3. разные надворные строения очень ветхие.

4.на улице ветхий сенной сарай...»

Всю эту недвижимость Евсеев отдал в приданое дочери. Нужно сказать, что, поскольку отец Мефодий остался без священнического места, его пристроили причетником к храму соседнего села Стрельны.

«5.Лошадь бурая неизвестных лет и

6.от ней жеребенок одного года (принадлежал сыну Евсеева Ивану, дьячку села Красного того же Козельского уезда. - В.Б.)...

7.Корова рыжая, полагают, 10 лет».

Из описи видно, отец Мефодий был гол как сокол и одной нищетой богат. Денег на ризу и книги взять он нигде не мог...

28 декабря 1823 года Евсеев уехал в Сухиничи и не вернулся. Козельский благочинный Иоанн Диаконов донес епархиальному начальству, что, когда обыскивали вещи бежавшего священника, не обнаружили его ставленой грамоты.

В январе 1824 года отец Мефодий находился уже на Стародубье, в Покровском монастыре - оттуда он прислал письмо зятю, в котором сообщал, что к пропаже книг не причастен и где они, не знает. Вот пока и вся его история.

ГАКО. Ф.33. оп.1. Д. 3534.

Никита Иванов

Служил в селе Агафьине Медынского уезда (ныне в Износковском районе). После побега священник добровольно вернулся назад и принял монашество с именем Нафанаила.

Не стоит, однако, думать, что, уходя в монастырь, Иванов совершал духовный подвиг - наказывал себя за побег, раскаивался в «грехе». Такое желание было у него давно. Еще до отлучки своей из прихода он подал епископу прошение, чтобы тот определил его в Пафнутьев-Боровский монастырь, а на освободившееся в Агафьине священническое место поставил будущего зятя, семинариста.

Ходатайство это Иванов писал осенью 1823 года. Тогда ему шел 48-й год. Отец Никита ставил условие, чтобы будущий зять взял на себя обязательство содержать двух его сыновей, учившихся в Боровском уездном училище. Ведь если он уйдет в монастырь, они останутся без средств к существованию.

Преосвященный удовлетворил ходатайство Иванова. Как и полагалось, он распорядился отобрать у священника ставленую грамоту. Исполнить епископское предписание в Агафьино приехал местный благочинный. Но Иванова в селе не оказалось. Он убыл по каким-то делам в Москву.

Лишь в апреле 1824 года в Агафьине стало известно, что батюшка принял древлее православие.

Сколько пробыл Никита Иванов у старообрядцев, неизвестно. И почему вернулся, тоже. Но он готовился к «побегу» заранее, обдумывал его, пристраивал детей.

ГАКО. Ф.33. Оп.1. Д. 4301,

«Прибавление к «Калужским епархиальным ведомостям». 1865. №11. С.286.

Иоанн Лихачев

Рукополагал Лихачева в козельское село Клыково епископ Калужский и Боровский Феофилакт в 1804 году. Было тогда Иоанну Ивановичу около тридцати лет. Однако не сумел ужиться новый батюшка с причтом. Пошли ссоры и неурядицы. Даже до драк срывался отец Иоанн.

Длинная череда неурядиц подготовила почву для побега. 26 февраля 1823 года отец Иоанн решился на поступок, который круто изменил его жизнь. «По усердию своему» он уехал в Козельск к местным старообрядцам и изъявил желание священствовать у них. В то время в уездном центре существовала в доме местного мещанина Райцова официально разрешенная моленная.

Получив рапорт козельского городничего о намерении Лихачева стать официальным старообрядческим священником, калужский губернатор запросил у епархиального начальства, не совершил ли отец Иоанн какого-либо противозаконного поступка, отлучившись из прихода. И тут открылось, что Лихачев, покидая Клыково, прихватил 51 рубль 68 копеек церковных денег, ризу, 10 аршин гарнитура (ткань) и несколько книг. Странно, зачем ему везти к старообрядцам новопечатные книги?

Калужский преосвященный попросил гражданское начальство арестовать Лихачева и выслать его в консисторию.

Губернатор сделал соответствующее распоряжение козельскому городничему. Ни о чем не подозревавший Лихачев был взят и тут же, 21 мая 1823 года, отправлен под конвоем к епархиальному начальству. Никакого церковного имущества при священнике обнаружено не было. Крал он деньги и вещи из церкви или нет, остается тайной.

Что сталось со священником после ареста - неизвестно.

ГАКО. Ф.32. Оп.19. Д.1322.

Алексий Новоградский

Диакон калужского кафедрального Троицкого собора. Упомянут в «Прибавлении к «Калужским епархиальным ведомостям» за 1863 год (№17. С. 296). Бежал на Рогожское кладбище в Москву. Подробных сведений нет.

1824 год

Михаил Борисов

Служил в селе Бутчине Жиздринского уезда, ныне - Куйбышевского района. Есть основания полагать, что отец Михаил бежал в 1824 году или даже позже, и в списке «ПКЕВ» его фамилия помещена под 1821 годом ошибочно.

В сентябре 1824 года Борисов подал прошение епископу, где сообщал, что уже двенадцать лет как он вдов и у него есть дочь на выдане, есть и человек на примете - семинарист Афанасий Новоградский, готовый взять ее замуж. Будущему зятю отец Михаил желал уступить свое священническое место, а сам - уволиться за штат.

Ходатайство Борисова было удовлетворено. Затем он оставил приход.

Приход бутчинский был большой, но и церковный штат состоял при нем немаленький. К здешней деревянной Рождественской церкви (построена в 1732-м) приписано было 325 приходских двора с 1562 душами мужского пола. В 1823 году доход всего причта составил 400 рублей. При храме было три священника, два диакона, три дьячка и три пономаря.

Вот и все, что известно о Михаиле Борисове.

ГАКО. Ф.33.Оп.2. Д.4436.

Порфирий Ефимов

Этот священник прослужил в селе Рождествене Козельского уезда (ныне Сухиничский район) не менее двадцати лет - имя его встречается в церковных документах за 1804 год. Он отличался безупречным поведением, за что был возведен в протоиереи. Отец Порфирий оставил приход, когда ему было около пятидесяти лет. Это все, что о нем пока известно.

ГАКО. Ф.33. Оп.1. Д.834 и 1654.

1825 год

Евфимий Иванов

Служил в селе Которь Жиздринского уезда (ныне Думиничского района). Подробные сведения не открыты.

Список «ПКЕВ».

Феодор Лихачев

Служил в селе Субботники Козельского уезда (ныне Сухиничского района). Подробные сведения не открыты.

Список «ПКЕВ».

Самуил Васильев

Служил в селе Зикееве Жиздринского уезда (ныне Жиздринского района). Подробные сведения не открыты.

Список «ПКЕВ».