Советский период истории России во многом еще является большим «белым пятном», т. к. фактически он начал исследоваться без тенденциозного идеологического подхода совсем недавно. Во многом малоизвестной остается и история Церкви в этот трагический для нее период, хотя в постперестроечное время появилось немало интересных исследований на эту тему, в первую очередь посвященных новомученикам и репрессиям в отношении верующих. Эти страшные десятилетия наряду с верующими Русской Православной Церкви переживали и русские древлеправославные христиане-старообрядцы, для которых они имели еще более тяжелые последствия, чем для представителей официального православия. Об одной из ветвей старообрядчества, ныне почти полностью исчезнувшей в результате государственной политики в отношении верующих, а именно в ее жизни в относительно благополучный для религии период второй половине 1940-х—первой половины 1950-х годов на территории Подмосковья, хотелось бы рассказать в этой статье. При написании статьи автор опирался прежде всего на документы уполномоченного Совета по делам религиозных культов по Москве и Московской области, которые хранятся в Центральном Муниципальном Архиве Москвы (ЦМАМ). Использованы также и некоторые другие источники, содержащие информацию о жизни неокружников Подмосковья в рассматриваемый период.

Как известно, русское старообрядчество делится на два основных направления — приемлющих и неприемлющих священство. Среди первых по большей части распространено так называемое Белокриницкое согласие, оформившееся в 1846 году в связи с присоединением к старообрядчеству митрополита Босно-Сараевского Амвросия и основания им староверческой иерархии. В 1862 году одним из видных деятелей согласия, Илларионом Кабановым (Ксеносом) было написано «Окружное послание», целью которого было утвердить единство верования в противовес распространявшимся устным и тетрадным кривотолкам. «Послание» было подписано 24 февраля 1862 года старообрядческим архиепископом Московским и Владимирским Антонием 1. Появление «Окружного послания)» вызвало огромный резонанс среди белокриницкого старообрядчества и привело к отделению от него огромной массы верующих во главе с частью белокриницкого епископата. Возникло особое неокружное согласие со своей иерархией. 

До 1917 года на территории Московской губернии, где проживало немоло старообрядцев, неокружники имели прочные позиции. В самой Москве после Высочайшего объявления вероисповедных свобод в 1905—1906 гг. была зарегистрирована только одна неокружная община — Никольская в Лефортовском переулке, и неприемлюших «Окружное послание» в городе было не так много. Но в юго-восточном углу Московского уезда, где проживала основная масса староверов последнего, неокружники проживали в Новинках, Нагатине, Коломенском, Курьянове, Печатникове и других населенных пунктах. В 1920-х гг. официально действовали неокружные моленные в Печатниково, Новинках, Нагатине, Токареве. За исключением последнего селения все они после 1960 года были поглощены быстро растущей столицей. Общины неокружников имелись также в Коломне, Павловском Посаде и его окрестностях, Бронницком уезде (Чулково), но особенно много неокружников жило на юго-востоке Богородского уезда, в знаменитых старообрядческих Гуслицах, где они составляли примерно половину населения.

К 1940-м годам старообрядцы-неокружники вследствие известных историчеких событий потеряли практически весь свой епископат, а следовательно, и иерархию. Оставались только последние священники, которые, разумеется, не могли рукополагать себе преемников. Перед адептами данного согласия встал вопрос: превратиться постепенно в беспоповцев или воссоединиться с белокриницкими. В разных случаях поступали по-разному. Интересен такой факт, приводимый уполномоченным в сведениях о состоянии религиозных обществ, действующих на территории Москвы на 1 марта 1949 года. Здесь упоминается об обращении к столичным старообрядцам-беглопоповцам с просьбой о присоединении к их обществу каких-то неокружников, но каких именно, не сообщается 2. Скорее всего, здесь речь идет о какой-то небольшой группе. Имеются сведения об объедиении неокружников с окружниками в ряде мест, например, в Павловском Посаде 3. После 1945 года, когда в Куровском районе была открыта церковь белокриницкого согласия в деревне Устьяново, часть окрестных неокружников стала посещать ее 4. Но часть неокружников по прежнему оставалась верными своему учению и продолжала нетерпимо относиться к своим оппонентам.

Теперь хотелось бы подробнее остановиться на судьбе неокружников в разных местностях Подмосковья в рассматриваемый период.

Гуслицы - неофициальное название исторической местности на востоке Подмосковья, бывший юго-восточный угол Богородского уезда Московской губернии. Отличительная черта Гуслиц - компактное проживание в более чем шестидесяти селений этой местности старообрядческого населения. И в настоящее время здесь (южная часть современного Орехово-Зуевского района) проживает немало староверов. Прежде Гуслицы именовали «старообрядческой Палестиной». В 1940—1950-х годах основная часть Гуслиц административно входила в состав Куровского района, слитого впоследствии с Орехово-Зуевским.

Согласно полевым исследованиям, проведенным в селениях Гуслиц, в послевоенные десятилетия, когда не функционировали закрытые в 1930-х годах местные моленные, практически в каждой деревне существовали неофициальные группы верующих, которые устраивали богомоления на дому у своих одноверцев. Это продолжалось в ряде мест вплоть до 1980-х годов, а в некоторых деревнях молятся до сих пор. Таким образом, сведения о незарегистрированных группах, в том числе и неокружнических, являются всего лишь надводной верхушкой айсберга. Говоря о Гуслицах, хотелось бы коснуться и единственной уцелевшей в 1930-х годах в этом регионе неокружной общине в Орехово-Зуево.

Территория, на которой расположен современный город Орехово-Зуево, не относится к Гуслицам, однако в этой местности также проживало большое число староверов, в том числе и неоружников. В 1930-х годах неокружная церковь, в отличие от других моленных города, избежала закрытия. Но в 1945 году представитель прихода И. И. Евстигнеев, после безуспешной попытки собрать необходимую группу не менее 20 человек, заявил о прекращении ее существования. Поскольку в то же самое время в Совет поступило прошение о регистрации местных окружников, то церковное здание досталось им 5.

В инструкции уполномоченного Совета С. Бесшапошникова к председателям исполкомов Куровского, Орехово-Зуевского и Павлово-Посадского райсоветов упоминается «старообрядческий священник Димитрий», фамилия которого не была известна, проживавший в Запонорье, который в начале 1947 года регулярно выполнял требы у неокружников трех районов, прежде всего в селениях Данилове и Коровино 6. Здесь речь идет о священнике Димитрии Абрамове, фамилия которого встречается и на страницах других документов. Помимо о. Димитрия Абрамова, умершего зимой 1947 года, старообрядцев-неокружников Гуслиц тайком окормлял и о. Савва Григорьевич Буянов, также не имевший регистрации. Он был прописан в городе Киржач Владимирской области, имел собственный дом в Орехово-Зуево, где проживала его семья. Он окормлял неокружников Орехово-Зуевского и Куровского районов. Неоднократно был предупрежден властями о прекращении своей деятельности. В 1948 году Буянов был вынужден поменять место прописки на город Канаш Чувашской АССР, откуда он не мог приезжать в Подмосковье. Зимой 1949 года он заболел и провел два месяца в орехово-зуевской больнице, а затем находился дома у семьи. Весной 1950 года он «примирился с рогожской архиепископией и стал снова» проявлять деятельность в Орехово-Зуевском районе, по-прежнему среди неокружников 7.

Впервые неокружники селения Запонорье обратились с ходатайством о регистрации в 1945 году, но их прошение было снято с рассмотрения ввиду отсутствия служителя культа . Впоследствии запонорцы нашли священника — о. Димитрия Абрамова, жившего в их деревне, и снова подали на регистрацию. В первом квартале 1948 года было снято с рассмотрения второе ходатайство неокружников села Запонорье, т. к. предполагаемый к служению на их приходе священник Д. И. Абрамов умер .

В документах за 1950 год упоминаются группы верующих неокружников в деревне Степановка и в селе Хотеичи Куровского района. В первом случае богослужебной деятельностью 25 человек руководил уставщик Н. И. Богомолов, брат бывшего местного священника, 60 лет, а во втором - священник С. Г. Буянов, окормлявший в данном населенном пункте 60 активных верующих. По другим данным, их было до 200 человек 10.

В 1954—1955 годах еще продолжали свою деятельность в селениях Куровского района уставщики С. И. Князев и Ф. В. Дрожжин в селении Новинская, Еремей Калиныч в Хотеичах 11. Власти пытались принимать меры к прекращению их деятельности. Но хотелось бы еще раз напомнить, что вышеупомянутые общины были далеко не единственными в гуслицких селениях. Молились практически в каждой деревне и окружники и неокружники. Скорее всего, отсутствие информации о них в архивных документах можно объяснить тем, что в чисто старообрядческом районе, где и местное начальство было из староверческой среды, никто не хотел выдавать своих и доносить о незарегистрированных группах, молившихся на дому.

Одним из чисто неокружных старообрядческих населенных пунктов, расположенных около Павловского Посада, недалеко от Гуслиц, была деревня Андроново. Здесь издавна существовала старообрядческая моленная, закрытая в 1930-х гг.

Согласно данным за I квартал 1946 года, когда община в Андроново еще не была зарегистрирована, в значившемся закрытым здании моленной совершал богослужения священник-неокружник Гавриил Афонин 12. Но уже в следующем квартале от андроновцев поступило ходатайство о регистрации, причем значились они теперь уже просто белокриницкими 13. Дело в том, что ради открытия своей моленной жители деревни были вынуждены принять руководство архиепископа Иринарха, что и повлияло на благоприятный исход дела 14. Вместе со своей паствой под начало Рогожского кладбища перешел и священник Гавриил Афонин. Однако, несмотря на формальное присоединение, приход еще долго оставался фактически неокружным. Известно, что неокружники селения Чулково Раменского района, которые поддерживали активные связи со своими одноверцами из Андроново, еще накануне формального перехода последних к рогожанам упрекали их в подобных намерениях. Кстати, когда в конце III квартала 1946 года было зарегистрировано общество неокружников в Чулково, на первую службу прибыли в качестве гостей и жители Павлово-Посадского района, в числе которых наверняка были и андроновцы 15.

В отчете уполномоченного Совета по делам культов за III квартал 1950 года относительно о. Гавриила Афонина сообщается, что он снова стал неокружником. Какое-то время архиепископия не принимала никаких мер, но летом 1951 года для проведения следствия по этому делу был направлен в Андроново священник Павлово-Посадской церкви Д. И. Березин. Последний установил, что о. Гавриил «во многом ведет себя как священник неокружнический». 15 августа Афонину было предложено вернуть в архиепископию определение о назначении на приход, что он не выполнил. 24 августа последовало запрещение в служении. Вскоре поcле этого Афонин прибыл в архиепископию и привез определение. Он объяснился с епископом Флавианом, просил прощения и т. п. После заявления прихожан и церковного совета андроновской церкви 4 сентября 1951 года Афонину снова разрешили служить. Отмечалось, что в андроновском религиозном обществе сильные неокружнические настроения и мысли об отделении от архиепископии. Афонин же поддерживал своих прихожан. Ходили слухи, что он публично заявлял, что окружником никогда не был. Летом 1951 года священник неокружной церкви в Чулково Даниил Золотарев, имевший тесные контакты с Афониным, говорил, что тот является неокружником и власти архиепископии над собой не признает 16.

Согласно информации из доклада о работе уполномоченного Совета за период с 1 января 1954 по 30 июня 1955 года, в этот период председатель исполнительного органа андроновского религиозного общества П. 3. Кустарев обращался к уполномоченному с вопросом, может ли религиозное общество, в связи с болезнью священника Афонина, пригласить на службу на Пасху неокружного священника Д. Ф. Золотарева из деревни Чулково Раменского района. Кустареву посоветовали обратиться в архиепископию на Рогожское кладбище, мотивируя это тем, что уполномоченный не вмешивается во внутренние дела обществ. Впоследствии выяснилось, что священник Афонин был на самом деле в это время здоров и целью обращения было прощупывание почвы, сможет ли впоследствии Золотарев стать его преемником 17. В Чулково, где в 1952 году сгорел неокружной храм, перспективы дальнейшего существования общины не было, и андроновские старообрядцы, видимо, хотели заполучить священника себе, не дожидаясь, когда с Рогожского кладбища им пришлют на смену Афонину священника, чуждого не окружным взглядам.

3 августа 1955 года в Андропове был снят с регистрации о. Гавриил Филиппович Афонин вследствие увольнения на покой, и в тот же день на этом приходе был зарегистрирован в качестве священника о. Онисифор Дмитриевич Глазов, 1900 года рождения. Он, как и подавляющее большинство старообрядческих священнослужителей, имел низшее светское образование, никакого духовного образования и к тому моменту уже двенадцать лет служил в священном сане 18.

По рассказам нынешнего священника старообрядческого храма в Андроново о. Сергия Дурасова, неокружной дух витал в андроновской общине еще очень долго. Например, вплоть до 1980-х годов все выборные должности в общине, а также практически вся «двадцатка», были заняты представителями неокружных семей.

Во II квартале 1946 года с ходатайством об открытии молитвенного здания обратились старообрядцы-неокружники деревни Рахманово Павлово-Посадского района 19. Это селение издавна считалось неокружническим и имело в прошлом храм-моленную. Но прошение было отклонено даже несмотря на переход рахмановцев, по примеру неокружников Андронова, под начало архиепископа Иринарха. Здание храма-моленной было занято жильцами, и освобождать его никто не собирался 20.

Группа верующих селения Рахманово собиралась по праздникам до 1948 года, а затем прекратила свою деятельность вследствие смерти руководителя — местного уставщика. Она насчитывала всего 15 активных членов 21.

Между Гуслицами и Павловским Посадом расположена деревня Данилове, один из важных местных неокружных центров. В селении издавна была старообрядческая моленная, закрытая в 1930-х годах. До 1948 года даниловских старообрядцев окормлял священник Димитрий Абрамов, проживавший в Запонорье, на ходившемся неподалеку 22.

Первое ходатайство было подано даниловскими неокружниками с просьбой зарегистрировать их и дать в качестве священника о. Луку Герасимовича Балактионова. Но тот в это время значился под омофором архиепископа Иринарха и по этой причине не мог быть кандидатом в священники общины неокружников. Ходатайство было снято с рассмотрения. Тогда было решено обратиться к архиепископу Иринарху с просьбой принятия под его начало и поддержки ходатайства. Неокружники Данилова в первом полугодии 1949 года подали второе прошение о регистрации, на этот раз пользуясь поддержкой архиепископа Иринарха и якобы подчинившись Рогожскому кладбищу. На самом же деле они и не думали о последнем. О. Лука Балактионов порвал с архиенископией, прибыл в Чулково к священнику Золотареву с просьбой о его прощении и принятии обратно. Затем он отбыл в Ярославскую область, где совершал различные требы у местных неокружников. Второе ходатайство старообрядцев Данилова по этой причине было снято с рассмотрения 23. Интересен и такой факт в деле о второй попытке зарегистрироваться даниловских неокружников. Когда зашла речь об их истинной принадлежности, они ответили: «Вы нам церковь откройте, а потом мы скажем, кто мы такие». Понятно, что рогожская архиепископия после таких слов прекратила поддержку этой общины 24.

В документах за 1950 год содержится ценная информация о жизни неокружников Данилова во второй половине 1940-х гг. Актив общины составляли 25 человек, руководила группой некто Е. М. Буканова. До 1947 года верующие собирались в церкви, а после, до 1949 года — по домам. Вследствие принятых мер группа была вынуждена прекратить свою деятельность 25.

В старообрядческом селении Чулково Рамснского района (прежде—Бронницкого уезда) местное общество еще с давних времен было разделено на окружных и неокружных. Представителя этих двух лагерей постоянно враждовали друг с другом. В деревне прежде было два храма — окружной и неокружной. Окружная моленная в 1935—1936 гг. была закрыта, разобрана и перевезена в другой населенный пункт для хранения зерна. В 1946 году окружникам и неокружникам приходилось пользоваться одним молитвенным зданием, что вызывало постоянные конфликты. Неокружники постоянно выступали с требованием о запрещении молиться в их церкви своим не единоверным односельчанам 26. Вблизи Чулково находилось более десятка населенных пунктов, где проживали старообрядцы, в значительной степени неокружники. По словам самих неокружников, география их прихода и численность его в середине 1940-х годов представляла следующее:

В I квартале 1946 года уполномоченным Совета по делам культов по Москве и Московской области рассматривался вопрос о передаче молитвенного здания «вновь зарегистрированному обществу старообрядцев белокриницкого согласия» (т. е. окружникам) 28. По мнению уполномоченного, группа неокружников должна была прекратить свою деятельность, а ее молитвенное здание должно было быть отданным давним противникам вследствие незаконных действий ее руководителей. Эти действия состояли в следующем. Община не имела в тот момент своего священника, и ее лидеры добивались права ее существования без последнего. Упоминалось, что они были «заинтересованы материально» и находили себе защитников в лице представителей местной власти. Например, на распоряжение уполномоченного Совета по делам культов от 5 апреля 1946 года о заключении договора с общиной старообрядцев белокриницкого согласия (окружниками) на передачу им церковного здания неокружников исполком Раменского райсовета ответил, что этого сделать он не может, и объяснил свои действия тем, что в исполкоме райсовета община неокружников зарегистрирована, имела договор, производила ремонт здания, выплачивала все платежи и не имела никаких недоимок 29. Но несмотря на решение районных властей Совет не решался регистрировать неокружников и добивался прекращения их деятельности. Властям также было известно, что в Чулково регулярно приезжал священник Даниил Федотович Золотарев, проживавший в городе Боровске Калужской области 30. Есть сведения, что к чулковцам также приезжал и незарегистрированный священник о. Савва Буянов 31.

Несмотря на настрой уполномоченного по отношению к чулковским неокружникам, их общество в конце III квартала того же года было зарегистрировано и в церкви проведена первая служба, на которую в качестве гостей приехали неоружники из Павлово-Посадского, Орехово-Зуевского и других районов Московской области 32. Священником общины стал Д. Ф. Золотарев, который перебрался в Чулково на постоянное жительство.

В ноябре 1949 года в Чулковскую церковь к священнику Золотареву приезжала венчаться пара врачей из Коломны. Жених был неокружником, невеста — православная. Но ввиду нахождения молодых в какой-то канонически недопустимой степени родства их отказались венчать 33. До 1930-х годов в Коломне действовали по одной церкви окружников и неокружников. Этот случай свидетельствует о том, что после войны в городе еще жили верующие неокружники, и они поддерживали отношения с общиной в Чулково.

10 июля 1952 года в Чулково произошел пожар, вследствие которого было уничтожено здание старообрядческого храма, после чего молитвенные собрания официально во втором полугодии, по крайней мере согласно отчету уполномоченного, не проводились 34.

Несмотря на утрату храма, чулковская община неокружников, насчитывавшая до 1500 человек, продолжала свою пока еще легальную деятельность и борьбу за существование. Известно, что в 1954—1955 годах священник Золотарев, выполнявший служения и требы чулковцев, проводил молитвенные собрания в собственной квартире и на дому у своих прихожан, причем не только в населенных пунктах Раменского района, но и за его пределами. Его паства тем временем упорно добивалась разрешения на возведение нового молитвенного здания взамен уничтоженного пожаром 35. Помимо священника, молитвенной жизнью чулковцев в это время также руководил и некий И. И. Ананьев 36.

В плане работы уполномоченного на 1-е полугодие 1959 года значится и подготовка материала о вторичной постановке вопроса о снятии с регистрации и прекращении деятельности общества неокружников Чулкова, «как не имеющего молитвенного здания и находящегося в состоянии распада» 37.

Помимо о. Даниила Золотарева, действовавшего легально, в Раменском районе осуществлял деятельность без всякой регистрации неокружной священник о. Мартиньян Иванович Салин. Он, согласно данным уполномоченного, не имел известного властям места проживания и регулярно объявлялся для совершения богослужений и треб как в самом Раменском, так и в соседнем Ухтомском районах до 1947 года. Впоследствии он был осужден и находился в ссылке 38. Но по ее окончании он вернулся в Подмосковье, проживал в районе Гжели и был последним неокружным священником в Подмосковье.

Активная неокружническая община сохранялась и в деревне Пласкинино бывшего Бронницкого уезда, а позднее - Раменского района. В 1951 году в деревне была выявлена группа старообрядцев-неокружников, имевшая до 60 активных членов, которую окормлял священник Мартиньян Салин, проживавший на территории района. Деятельность группы была прекращена 39. По всей видимости, вследствие своих религиозных убеждений местные старообрядцы и не пытались зарегистрироваться. В переписке уполномоченного отсутствует какая-либо информация о подаче из Пласкинино ходатайств о регистрации. После «прекращения деятельности» группа не исчезла, а скорее всего просто сменила место своих собраний. Насколько известно, в Пласкинино молитвенные собрания на дому регулярно совершаются до сих пор.

Старообрядческая моленная в Пласкинино сгорела еще в 1930-х гг., но от нее оставалась каменная колокольня, пристроенная к деревянному строению позднее. 7 мая 1951 года в Мособлисполком обратилось Министерство авиационной промышленности, имевшее поблизости свои владения, с просьбой передать ему для разборки на кирпич для строительства пожарной вышки этого полуразрушенного строения. Одной из мотивировок этой просьбы было и то, что проживавшие в деревне неокружники не подали ходатайства об открытии церкви, хотя. как видно из сведений, приведенных выше, они продолжали жить активной духовной жизнью именно в этот год. Мособлисполком поддержал авиаторов и своим решением от 27.12.1951 года за № 1388рс передал колокольню на баланс лесхоза НИИ-2 МАП СССР 40.

До революции деревня Токареве относилась к Московскому уезду, завершая его юго-восточный угол, где имелось многочисленное старообрядческое население. Часть населения деревни исповедовала старую веру и относилась к неокружникам. В селении издавна имелся молитвенный дом. Перед самой революцией это было здание без алтаря, служить в которое наезжали священники из находившегося неподалеку Чулково. В 1918—1922 годах было построено новое здание моленной, уже имевшее алтарь, которое фактически не было закрыто в конце 1930- х гг. и продолжало действовать. Перед войной и во время войны сюда приезжал служить известный в Подмосковье неокружной священник о. Мартиньян Салин, хотя по большей части службы велись без священника, мирским чином. Приблизительное число его прихожан-неокружников и их география в 1946 году распределялись следующим образом:

Согласно данным за I квартал 1946 года вопрос о регистрации церкви неокружников в Токареве, несмотря на поданное ходатайство и наличие фактически действующего церковного здания, оставался открытым. Причина была та же, что и в Чулкове — отсутствие служителя культа 42. В мае 1947 года священник Чуйковской церкви Д. Ф. Золотарев дал согласие совершать требами и службами моленную в Токареве до подыскания своего священника, и религиозное общество было зарегистрировано. До этого, в IV квартале 1945 года, предлагалось даже изъять молитвенное здание из пользования неокружников и передать какой-либо другой старообрядческой общине, при наличии соответствующего с законом числа верующих, которая сможет найти себе священника через архиепископа Иринарха 43.

Вот что описывает уполномоченный С. Бесшапошников в своем отчете за II квартал 1945 года, когда на его вызов явились два представителя токаревской общины Ф. Ф. Сидоров и Ф. И. Полковников, которые не являлись формально ни членами исполнительного комитета, ни членами двадцатки. В беседе они были очень сдержаны и осторожны. Пока беседа велась о состоянии их моленной, числе неокружников в Токареве и прилегающих населенных пунктах, все шло благополучно. Но как только уполномоченный завел разговор о священнослужителе, который совершает у них требы и проводит богослужения, то представители не сказали ничего, за исключением имени священника, который приезжает в Токареве для исполнения треб по вызову отдельных верующих 44.

После регистрации жизнь Токаревской общины по-прежнему не удовлетворяла представителей властей, которые считали что руководители общества использовали его в своекорыстных целях. Вместо согласившегося окормлять их священника Д. Золотарева они продолжали приглашать о. Мартиньяна Салина.
23 апреля 1948 года от священника Золотарева поступило заявление об отказе обслуживать токаревский приход. 11 июня того же года последовало предложение общине в двухмесячный срок подыскать священнослужителя. О. Мартиньян Салин в это время был уже выслан за пределы области, к тому же неизвестно, согласился бы уполномоченный зарегистрировать его. И пошел бы сам о. Мартиньян на легализацию. По просьбе верующих срок был продлен, но это не спасло токаревский приход. Наконец 16 ноября 1948 года от верующих поступило заявление о прекращении службы в церкви, и она какое-то время стояла закрытой. 28 марта 1949 года уполномоченный Совета по делам религиозных культов С. Бесшапошников писал в очередной справке: «Никакой целесообразности в функционировании церкви старообрядцев-неоружников в дер. Токареве нет...» 45 После закрытия токаревской церкви местные старообрядцы-неокружники обращались в архиепископию на Рогожское кладбище с ходатайством об ее открытии. Это ходатайство возбуждала небольшая группа, и оно не могло быть удовлетворено. Последняя попытка возрождения неокружной моленной в этом селении имела место летом 1950 года, но и она была оставлена без рассмотрения 46.

Юго-восток бывшего Московского уезда считался самым близким к столице местом компактного проживания староверов. Полностью старообрядческих селений здесь не было, но в Коломенском, Дьяково, Нагатино, Сабурово, Борисово и ряде других селений, староверы составляли до половины от общего числа жителей, а в Новинках и Батюнино даже преобладали над приверженцами новой веры. Среди местных старообрядцев-поповцев было немало неокружников. В Новинках, Печатниково, Нагатино функционировали неокружные храмы-моленные. После войны духовной жизнью неокружников Коломенского и окрестностей руководил житель деревни Нагатино П. Т. Демин, 1866 года рождения. Моления его одноверцев происходили в этом селении по адресу: Средняя ул., д. 47. Отвечая на вопрос уполномоченного, свои действия он объяснял тем, что выполнял обряды исключительно для своих родственников и близких знакомых. Его предупредили, что без справки о регистрации религиозного общества его действия являются незаконными и не должны иметь место 47. Известно, что в 1949 году к неокружникам Коломенского, Новинок и других окрестных населенных пунктов наезжал для совершения треб о. Лука Балактионов, находившийся в то время в Ярославской области 48.

Демин не был единственным активистом неокружников ближайших окрестностей. Известно, что в III квартале 1950 года была выявлена группа в селе Коломенском, которая собиралась в доме В. Ф. Карасева на Большой улице. Ее деятельность была прекращена вследствие принятых мер и согласно информации уполномоченного, в следующем квартале деятельности не проявляла 49 . В 1948 году в Коломенском также упоминается группа Е. Л. Мазина и М. И. Цветкова, состоявшая из 30 человек, собиравшаяся на молитву по воскресным дням в частных домах 50. В какой связи эти группы находилась с Деминым и друг с другом, в документах не указывается.

В 1954—1955 годах, согласно сведениям уполномоченного Совета, Н. Т. Демин из Нагатино еще руководил молитвенными собраниями неокружников окрестных селений 51. Общая численность неокружников на юго-востоке бывшего Московского уезда в рассматриваемый период определяется уполномоченным в 300 человек.

Разумеется, все вышеперечисленные подмосковные неокружные общины яв ляются лишь частью того, что существовало в действительности. Не все попадало в поле зрения уполномоченного и на страницы его отчетов. Особенно настораживает ничтожно малое число незарегистрированных групп в Гуслицах, где прежде неокружники составляли не менее половины староверческого населения. Полевые исследования в ряде бывших неокружных деревень Гуслиц показали, что практически в каждой из них вплоть до 1960—1970-х годов, а в ряде случаев и дольше, старообрядцы продолжали собираться на богомоления по домам активистов. В деревне Пласкинино молятся на дому до сих пор. Аналогичная ситуация наблюдалась и у окружников, и у представителей других согласий. Последним подмосковным неокружным священником был уже упоминавшийся выше о. Мартиньян Салин, умерший в 1960-х годах. В 1990-х годах сохранившаяся часть его паствы составила ядро новозыбковского (беглопоповского) прихода в селении Новохаритоново Раменского района и единоверческого прихода в Куровской. Многие перешли со временем в обычные белокриницкие приходы, как это произошло в Токареве, откуда сейчас ездят молиться в храм в Тураево.

Самые последние неокружники собираются на молитву в селе Хотеичи Орехово-Зуевского района у некой Анфисы. По рассказам очевидцев, их осталось всего несколько человек. В других местах Гуслиц также можно встретить лиц, именующих себя «последними неокружниками». Имеются сведения о том, что неокружники бывших подмосковных селений Новинки, Нагатино, Коломенское и др., после ликвидации их сел и деревень и расселения их по соседним «спальным» районам, продолжают собираться на молитву по квартирам. Однако в целом прежде многочисленное в Подмосковье направление старообрядчества в рассматриваемом регионе уже практически сошло на нет.

1. Старообрядчество. Лица, события, символы. Опыт Энциклопедического словаря. М., 1996. С.202—203.

2. ЦМАМ, ф. 3004, он. 1. д. 16, л. 2.

3. Там же. Д. 3, л. 11.

4. Там же. Л. 25.

5. ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 3, л 16—1 боб.

6. Там же. Д. 6, л. 24, 30.

7. Там же. Д. 23, л. 27.

8. Там же. Д. 3, л. 16.

9. Там же. Д. 11, л. 1.

10. ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 23, л. 3. л. 15—16.

11. Там же. Д. 45, л. 3; д. 1, л. 26—27.

12. Там же. Д. 7, л. 6.

13. Там же. Л. 15.

14. Там же. Л. 44; д. 3. л. 22.

15. Там же. Д. 7, л. 45.

16. ЦМАМ. ф. 3004. он. 1, д. 24, л. 90—91.

17. Там же. Д. 45, л. 4.

18. Там же. Д. 52, л. 52.

19. Там же. Д. 7, л. 22.

20. ЦМЛМ, ф. 3004, оп. 1. д. 7, л. 44, 54.

21. Там же. Д. 23. л. 3.

22. Там же. Д. 6, л. 30.

23. Там же. Д. 14. л. 71—72.

24. Там же. Д. 24, л. 161.

25. Там же. Д. 23, л. 3.

26. ЦМАМ, ф. 3004, оп. I, д. 5, л. 10.

27. Там же. Л. 25—25об.

28. Там же. Д. 7, л. 3.

29. Там же. Л. 27—28.

30. Там же. Л. 21.

31. ЦМЛМ, ф. 3004, он. I, д. 3, .ч. 11.

32. Там же. Л. 45.

33. Там же. Д. 14.Л.76.

34. Там же. Д. 36, л. 130.

35. Там же. Д. 45. л. 3.

36. Там же. Д. 1, л. 26—27.

37. Там же. Л. 74, 76.

38. Там же. Д. 23, л. 27.

39. ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 23, л. 47; д. 24, л. 46.

40. Там же. Д. 6, л. 99—101.

41. Там же. Д. 5, л. 26—26об.

42. ЦМАМ, ф. 3004, он. 1,д. 7, л. 3, 12.

43. Там же. Д. 3, л. 23.

44. Там же. Д. 3, л. 11.

45. Центральный Государственный Архив Московской области (ЦГАМО), ф.2157, оп. 1, А 3148, л.360—362.

46. ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 24, л. 162.

47. ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1. д. 36, л. 12.

48. Там же. Д. 14, л. 72.

49. Там же. Д. 23, л. 36.

50. Там же. Л. 3.

51. Там же. Д. I. л. 26—27.

С.С.Михайлов  (Москва)

Церковно-исторический вестник. №10. 2003. Стр. 136-147

Сайт Богородск-Ногинск