14 апреля 1682 года в Пустоозерске был сожжен Аввакум с братией: иереем Лазарем, диаконом Феодором и иноком Епифанием, это событие имело большой отклик по России. А 27 апреля скончался, царь Федор Алексеевич. На Дону, в большинстве своем старообрядческом, началось народное движение, имевшее цель - возвращение к истинной Старой Вере.

Сожжение Аввакума также могло послужить толчком к выступлению в Москве, Аввакум был широко известен среди московского люда, в том числе и среди стрельцов, своими духовными посланиями, обличительными письмами и другими поучениями. Он также был знаком и с князем Хованским, говорившем: "Я сам и чту и пою по старым книгам". Пользуясь борьбой придворных партий и слабостью властей, старообрядческие руководители с помощью стрельцов предприняли попытку восстановить старую истинную веру.

Восстание в Москве началось по существу в конце апреля, незадолго до смерти царя Федора Алексеевича. Одним из главных действующих лиц в восстании 1682 г. становится боярин князь Иван Андреевич Хованский. Хованский был строгим последователем древлеправославия, за что еще в начале 1670-х гг. был наказан батогами. Отстраненный в 1681 г. от воеводства в Новгороде, он встает на путь открытого сопротивления, существенную роль в восстании, особенно после назначения Хованского главой стрелецкого приказа, начинают играть старообрядцы.

Таким образом, до середины мая 1682 года в стране сложилась напряженная обстановка, произошло постепенное перерастание старообрядческого движения в вооруженную борьбу. Стрельцы сочувственно относились к старой вере, которая стала духовной основой восстания.

Утром 15 мая стрельцы с оружием стали собираться у съезжих изб. Под звон набата и колоколов, солдаты одного пола, примкнувшие к движению, и стрельцы всех приказов, и пушкари, с ружьями, бердышами и пушками, под грохот барабанов одновременно со всех сторон вступили в Кремль. Ударили в набат и стрельцы стремянного полка, несшие охрану в Кремле. Восставшие пришли в Кремль тогда, когда съехавшиеся в царские палаты бояре и другие думные чины начали разъезжаться после заседания Боярской думы. Стрельцы окружили царский дворец и взяли под контроль весть кремль. В такой грозной обстановке придворные власти послали за патриархом Иоакимом. Восставшие ворвались на красное крыльцо, и, не слушая увещеваний патриарха, и отстранив царя, вломились во дворец. Разбежавшись по комнатам, и дворцовым церквям, они стали расправляться с боярами.
Активные выступления восставших продолжались 16 и 17 мая. Под контроль стрельцов были взяты все основные государственные учреждения. Продолжались пе-реговоры и с царскими особами.

Восставшие после 15-17 мая стали по существу хозяевами положения в столице. Они установили порядок, поставили везде караулы, на ночь запирали ворота Кремля, Китай-Города, Белого и Земляного городов. Правительство было вынуждено подчиняться требованиям стрельцов. Главой правительства становится царевна Софья, а Иван Андреевич Хованский как бы "первым министром". 23 мая все выборные восставших "служивых" людей пришли в Кремль к Красному крыльцу и посредством И.А. Хованского, потребовали чтобы в Московском царстве были два царя: старший брат Иван - первым, младший Петр - вторым.

По инициативе Хованского, пятидесятники, десятники и рядовые стрельцы, урядники и солдаты и другие служилые люди по прибору, а также московские посадские люди, подали 6 июня челобитную. В челобитной сначала перечислялись вины побитых 15-17 мая бояр и приказных. Далее челобитчики просили поставить столп на Красной площади с описанием их заслуг в борьбе с "всякими неправдами и изменами" побитых, а также выдать во все полки, жалованные грамоты "за красными печатми", эти грамоты обеспечивали стрельцам безопасность. Таким образом, восставшие пыта-лись оградить себя на будущее гарантиями со стороны правительства. Далее "служивые" требовали, чтобы им увеличили сумму подъемных денег при посылке на службу, и много других требований. Все эти требования повторяли то, о чем писали в своих челобитных восставшие стрельцы в конце апреля - начале мая. Все требуемое чело-битчиками было выполнено, и они получили Царские жалованные грамоты.

После этого обстановка в Москве улучшилась, прекратились погромы и рас-правы. Грабежей, которыми обычно сопровождались все русские народные движения, на этот раз не было: стрельцы не только сами не трогали имущества "изменников", но без пощады наказывали всякого, кто попадался хотя бы в мелкой покраже.

16 июня царское семейство совершило путешествие в Новодевичий монастырь. На 25 июня было назначено венчание царей. В связи с этим событием многие получили повышение в чинах. Так сын И.А. Хованского Андрей получил боярский чин.

Еще до казни Аввакума и его пустоозерских соузников, старообрядцы собирались, подать царю Федору челобитную о восстановлении старой веры. Инициатором этого плана был неутомимый и неуловимый игумен Досифей, все время путешествующий между Поморьем, Москвой и Доном, организовывая своих единоверцев. Аввакум тоже стоял за подачу челобитной. Казнь пустоозерцев на время могла устрашить их московских сообщников, но последовавшая за ней смерть царя Федора, известного своей склонностью к Западу, и развившаяся затем Стрелецкая смута, ободрили староверцев. Можно предположить, что подготовкой подачи челобитной руководил сам Досифей, оставшийся из осторожности вне Москвы. Непосредственное проведение подачи челобитной выпало, ввиду опасности этого предприятия, по жребию, на нескольких иноков. Но неожиданно для старообрядцев их план значительно расширился и получил поддержку стрельцов, которые еще со времени пребывания Аввакума в Москве сочувственно относились к старой вере. Реформы армии и организация полков иноземного строя, которые грозили полным уничтожением стрелецкого войска, раздражали стрельцов, озлобляли их против новшеств и перемен и еще больше склоняли на сторону старообрядцев.

Во время майских событий главой Стрелецкого приказа был назначен Хованский И.А., что облегчало задачу по подаче челобитной. На третий день после "смятения", вероятно 20 мая, у "служивых людей" происходили дума и совет. Стрельцы Титова полка сами проявили инициативу, шедшую навстречу пожеланиям игумена Досифея. Они у себя в полку начали составлять челобитную, чтобы "Старую православную веру восстановити, в коей Российские чудотворцы Богу угодили". Для этого стрельцы вошли в контакт с представителями населения московских слобод. Нашлись и помощники в составлении текста челобитной, это и были иноки посланные Досифеем. Составленную челобитную, перед созванными представителями стрелецких полков, зачитал Сава Романов, бывший келейник Макарьевского монастыря, оставивший сочинения об этих событиях.

В июне месяце сложился старообрядческий "штаб" в составе Никиты Добрынина, Савы Романова, ученика Аввакума священнноинока Сергия, Саватия Соловецкого, игумена Сергия и др. Всё это время продолжалась работа над составлением челобитной. Общественно-политическим руководителем стал князь Хованский. В это же время, в низших социальных слоях населения, начинает расти возбуждение. Большие толпы народу собираются на московских площадях и обсуждают достоинства старого обряда и способы возвращения к нему.
23 июня состоялось совещание старообрядческих выборных, на котором было принято решение добиться от царей и патриарха устройства публичного диспута. Местом диспута было выбрано Лобное место.

Прения надеялись устроить 25 июня в Воскресенье во время венчания царей. Но Хованский отговорил братию от этого, боясь спровоцировать правительство на применение силы. Хованский пообещал устроить венчание царей по старому обряду, однако во время церемонии всем заправлял князь Голицын, и затея не удалась. Тем не менее, Иван Андреевич передал в этот же день предварительную челобитную патриарху и царям, выступая в роли посредника.

Число сторонников старой веры росло все больше и больше. Девять стрелец-ких полков и пушкари высказались в их пользу. Так как в каждом из полков было около 700-1000 человек, то силы, на которые можно было опереться, оказались очень значительными. Собрав стрелецких выборных и представителей слобод, Хованский повел их к патриарху Иоакиму. Первый диспут старообрядцев с патриархом, состоявшийся 27 июня, без народа, в палатах кремля не дал никаких результатов, не считаю того, что церковные власти сменили греческие жезлы на старые русские.

На следующий день,  в среду, Хованский сделал доклад царям, и подал вторую челобитную. Новый публичный диспут был назначен на 5 июля. Правительство предприняло попытку политических контрмер, и 1 июля с публичной агитацией против старой веры выступил о. Савва (Чудовский), но народ его прогнал. Последнее совещание перед прениями происходило 3 июля. На этом совещании была окончательно утверждена программа действий.

Уже рано утром 5 июля, в среду, на кремлевской площади стали собираться толпы народа. Ревнители древлего Благочестия - иноки и священники, расставив аналои со старыми иконами, говорили о правде старой веры. Тем временем в Грановитой палате собрались царевны Софья и Татьяна, и царица Наталья. Духовенство и бояре были в полном сборе. Со стороны староверцев прибыли: о. Никита Добрынин, инок Саватий Соловецкий, о. Сергий, Сава Романов и другие в сопровождении стрелецких выборных и охраны.

Перед началом заседания Никитой Добрыниным были зачитаны соборно составленные вопросы. Дискуссия в Грановитой палате сразу приняла страстный характер, патриарх Иоаким держался твердо и ни в чем не уступал. Царевна Софья все время вмешивалась в прения, поддерживая патриарха. Патриарх стал укорять выборных представителей староверия в непослушании и в нежелании "принять новопечатные книги, невежества ради и отсутствия грамматического разума". Никита Добрынин заявил, что пришли мы не о "грамматике спорить, а о церковных догматах и о новшествах в церковном богослужении, вопреки древнему преданию и обычаям".

Временами спор доходил до столкновений. Упорность и страстность сторонников древлего обряда произвели сильное впечатление на присутствующих, и психологически победа склонялась в их пользу. Поднялся шум. Стали читать челобитную. По окончании чтения, чтобы не дать старообрядцам возможности воспользоваться успехом, царевна Софья прервала прения. Ни патриарх, ни архиереи не смогли опровергнуть материалы челобитной, и прения решено было перенести.
Ревнители благочестия оставили палату торжествуя. "Победихом, победихом. Так веруйте. Мы всех архиереев перепрахом и посрамиша" - возглашали они и поднимали руки: "Тако слагайте персты". На Лобном месте было устроено собеседование иноков с народом, разъяснялись основы старой веры.

Продолжение соборного диспута было назначено на 7 июля. Однако оно не состоялось, так как уже вскоре после диспута, правительством царевны Софьи, дабы не допустить открытой победы старой веры, было решено тайно устранить сторонников древлеправославия. Были использованы и подкуп и репрессии. Собраным выборным стрельцам и их начальникам, было выдано по 50 -100 рублей (годовое жалование), а некоторые повышены в чинах. Стрельцы не могли устоять перед такими соблазнами и заявили о своей непричастности к старой вере. Чтоб подкупить рядовых стрельцов, было указано собраться по сто стрельцов с каждого полка, этим "государевым дворянам" были жалованы царские погреба. Так в течение трех дней царские власти отвели от мятежа почти все стрелецкие полки. В это же время верные Софье стрельцы арестовали основных лидеров старообрядчества, а утром 11 июля на Красной площади Никита Добрынин был казнен, остальных же разослали по дальним уголкам России.

Попытки старообрядцев вернуть старую веру окончилась неудачей, были рано обнаружены силы и намерения. Правительство успело сориентироваться и принять меры к подавлению движения. Несмотря на это церковные власти были в панике, некоторые священники начали служить и благословлять по старому, патриарх, оставив греческие жезла, стал носить жезл митрополита Петра.

Однако мятеж стрельцов и движение староверцев в Москве на этом не закончилось, оно перестало быть открытым, но продолжало действовать, хотя конечно же уже не с там размахом. В самой Москве, пока город находился во власти Хованского, исповедовать старую веру можно было открыто, и многие приходы перешли на дониконовский устав.

Вскоре после дискуссий о старой вере, а именно 13 июля, царское семейство неожиданно выехало из Москвы. Главу боярской комиссии Хованского сумевшего сохранить свою свободу, даже не известили о местопребывании царей, и намерениях царского двора.

Обстановка в Москве нормализовалась. Хованский управлял боярской комиссией, но влияние при дворе постепенно утрачивал, на ведение политической борьбы не хватало средств. Тем не менее, под руководством семьи Хованских оставались Стрелецкий и Судный приказы, это поддерживало их положение. Хованские вошли к стрельцам в такое доверие, что все их полки "в соответственной их, князей Хованских, воле и во власти были". Младший Хованский публично угрожал многим знатным особам смертью, ссылаясь опять же на стрельцов.

Боярин Артамон Матвеев сообщает: Милославский опасался, что старый Хованский "в такую крепкую силу у всех полков стрелецких пришел, что их вновь великим бунтом на всеконечное их царского дома искоренение приводит". А его сын "публично говорил, что по своей высокой породе из фамилий старых королей литовских Ягеллы, Наримунта и Карибунта, похвалялся замуж... за себя взять" царевну Екатерину Алексеевну и "по той наследственной линии быть царем Московским". Неизвестный Польский автор в подтверждение этого утверждал, что старый Хованский набрал себе единомышленников в надежде сделаться царем.

Хованские были в ссоре и с боярином князем В.В. Голицыным, но здесь уже они ничего не могли поделать. Своего фаворита Софья сделала главой правительства. Хованские были бессильны не только в борьбе с Голицыным, но и вообще в попытках взять под свой контроль положение дел.

Толчком к обострению конфликта послужили события 16 августа. В этот день даточные служилые люди потребовали в челобитной, чтоб им выдали подъемные деньги в размере 25 рублей на человека. Челобитье писалось от лица 4 тыс. стрельцов, таким образом, требовалась сумма в 100 тысяч рублей. Хованский челобитную подписал, но Боярская дума отказалась ее исполнять, о чем Хованский тут же рассказал стрельцам. Возмущенные стрельцы подняли шум, начались волнения, прозвучали угрозы в адрес бояр, появились предложения предать смерти царскую семью, а царем "выкрикнуть" Хованского И.А. - своего благодетеля. Первую часть плана (расправа с царями и боярами) предполагалось осуществить 6 августа, но в связи с праздником Преображения расправа была отложена. Прослышав об этом, царская семья 7 августа выехала из Москвы в село Коломенское. Через два дня туда приехали представители стрелецких полков, они отрицали наличие у них "злого умысла" против царей и просили их вернуться в Москву, но им ответили отказом.

Обычно 1 сентября,  в первый день нового года, было заведено царскому двору с патриархом и освященным собором, принимать участие в торжественном шествии. На этот же раз "ради великих смущений в народе от служивых", а также в виду того, что "ближние их государского сигклита люди разъехались... ради многих страхов", цари не поехали на "Действо". Дабы не подвергать себя опасности 2 сентября цари покинули Коломенское и направились в Троице-Сергиев монастырь кружным путем. Поспешный отъезд царского двора из Коломенского привел многих в недоумение и смущение.

На пути к селу Воздвиженскому правительство предприняло некоторые важные и срочные меры - оно разослало во все концы страны грамоты о сборе вооруженных сил - дворян с их слугами, рейтар, солдат и других ратных людей. Грамоты рассылались из Савво-Сторожевского монастыря, где правительство и двор находились под защитой высоких крепостных стен. Первые дворянские отряды стали присоединяться к царскому поезду еще 3 сентября, вскоре после выхода из Коломенского.

9 сентября царевна Софья указала Хованскому, что бы он направил стрелецкие полки к западной границе на службу. По указу полки рассылались по разным городам. Таким образом, правительство Софьи намеревалось выслать из Москвы на службу как можно больше мятежных полков, ослабив тем самым силы восставших. Пойдя на открытое противостояние, Хованский отказался выполнить Указ.
Целью Софьи стало выманить Хованского. Последний находясь под охраной стрельцов, не хотел уезжать из Москвы. Предлогом для его вызова явился приезд Семена Самойловича, сына гетмана Ивана Самойловича, со старшиною. Грамоту с вызовом прислали Хованскому 14 сентября, вызывали его как бы для церемонии встречи. Присутствие Хованского было обязательно, как исполняющего обязанности главы боярской комиссии при отсутствии царей. В грамоте поминались все его заслуги пе-ред царями и обещались награды и пожалования. Введенный всем этим в заблуждение Хованский И.А. с сыновьями Андреем и Иваном а также выборными стрельцами, всего около 70 человек, выехали 16 сентября из Москвы.

Еще в августе правительство и Софья начали приводить в действие механизм разработанного ими плана по устранению Хованского. Был получен донос в котором сообщалось о заговоре Хованских против царской власти, дабы "доступити царства Московского", а "Ваш царский корень известь". А также было указано на то, что Хованские намеренны казнить высших представителей власти, включая патриарха, "за то, что будто они старую веру не любят, а новую заводят". Донос был подложным, и сыграл свою роль при обвинении.

В Воздвиженском, куда были вызваны из Москвы все придворные чины, до приезда Хованских состоялось заседание Боярской думы, на котором, по прочтении составленного правительством обвинительного акта, они были заочно приговорены к смертной казни. Для ареста Хованских послали боярина кн. М.И. Лыкова с большим отрядом воинов, которые арестовали их со спутниками и связанных доставили на лошадях в Воздвиженское. В селе на площади думный дьяк Ф.В. Шакловитый зачитали царский "указ и сказание вины". В тот же день 17 сентября Хованских казнили, отсекли головы, "на площади у большой московской дороги" в присутствии всех бояр и воинства. Хованских предали земле недалеко от городища на месте древнего Радонежа. Одновременно с Хованскими сложили головы и стрелецкие выборные.

Известие о казни привез в столицу младший сын Хованского - Иван. Уйдя из Воздвиженского болотами и лесами, он прибыл в Москву 18 сентября в ночь. Весть о казни любимого начальника произвела на стрельцов потрясающее впечатление, и они сгоряча начали готовиться к борьбе с боярами, захватили пушки, порох и свинец, заняли Кремль и сели в осаде. Царский двор прибыл в Троицкий монастырь 18 сентября, здесь он был в безопасности за толстыми стенами. Для защиты царского двора в Троицу стягивалось дворянское ополчение. Было сформировано четыре полка: Северный, Владимирский, Рязанский и Заоцкий. Поскольку заставить стрелецкие и солдатские полки покинуть столицу не удалось, то дворяне были призваны в полки, кольцом охватившие "мятежную Москву''. Таким образом, правительство Софьи приняло экстренные и энергичные меры для борьбы с восставшими.

Не прошло и недели, как стрельцы узнали, что Софья в Троицком монастыре и окружена дворянским ополчением. Боевой дух упал, и стрельцы вступили в переговоры. Переговоры проходили весь сентябрь и октябрь месяцы. Правительство выдвигало все новые и все более жесткие требования, в тоже время стремились не слишком отпугнуть стрельцов и солдат - не угрожали им казнями и ссылками, более того, простили им все их вины. По "просьбе" самих стрельцов 2 ноября был сломан столп - напоминавших о подвигах стрельцов в мае. Достигнув поставленной цели, правительство распустило по домам дворянское ополчение. 3 ноября царский двор под охраной дворянских сотен вернулся в столицу.

Неудача реставрации старой веры, как общегосударственного исповедания,  в июле 1682 года, поражение старообрядческого выступления стало как бы прологом поражения стрельцов. Лишившись своих предводителей, боярина Хованского и выборных представителей, стрельцы растерялись, пошли на переговоры и в конце концов, капитулировали. Весь аппарат власти был в руках дворянства и бюрократии, стоявших в рядах врагов церкви и выступавших против усиления церковного влияния на Руси. Хованский со своими мечтами о старой вере так же был одинок при дворе, как и десять лет перед этим боярыня Морозова и княгиня Урусова. Сами старообрядцы, мало интересуясь вопросами политики, были совершенно не подготовлены к борьбе за власть.