В данной работе хотелось бы обратить внимание на тот зачастую ускользающий за обилием и разнообразием материала момент, что в творческом наследии Выга общерусское (общестарообрядческое) начало очевидно преобладало над местными культурными традициями.

4 ноября 1854 г. было трагическим днем в истории Рогожского кладбища. В этот день к едино­верию присоединился последний «дозво­ленный» священник Петр Ермилович Русанов, и в этот же день смотритель кладби­ща статский советник Мосжаков без распоряжения высших властей запретил бо­гослужение в часовнях. Более года службы в храмах не совершались, тогда как богослужение в домашних моленных и даже в Преображенском богаделенном доме за­прещено не было. Аргументируя этими фактами свою позицию и указывая на то, что распоряжение Мосжакова было, по су­ти, самоуправством, старообрядцы доби­лись у московского генерал-губернатора разрешения на проведение богослужения в Рождественской часовне. Однако общая обстановка в церковных и государствен­ных кругах в это время была настолько пропитана антистарообрядческими наст­роениями, что всего лишь двукратное сте­чение народа на службу вызвало тяжелей­шие и долговременные последствия.

Выговцы с их обширной библиотекой и постоянными книжными разысканиями, без сомнения, хорошо знали украинско-белорусские и русские образцы эпидейктического красноречия второй половины XVII в. Хорошо знали они и риторику Софрония Лихуда, в которой давалась подробная классификация панегирических слов и детальные рекомендации по составлению слов каждого из указанных видов.

В начале XVIII в. государственная политика по отношению к приверженцам старой веры существенно изменилась: от прямых преследований власти решили перейти к миссионерской деятельности. В этой связи появился целый ряд полемико-догматических сочинений, принадлежавших перу известных иерархов господствующей церкви: "Знамения пришествия антихристова" Стефана Яворского (1703), "Ответ краткий на подметное письмо о рождении сими временами антихриста" митрополита Иова (1707) и, конечно, "Розыск о раскольнической брынской вере" Димитрия Ростовского.

При изучении изобразительных памятников позднего Выга нельзя не заметить той особенности, которая отличает искусство лексинских художниц в 20–30-е гг. XIX в. Это ярко выраженное предпочтение, отдаваемое цветочным мотивам, причем изображаются не стилизованные цветы более раннего периода, а вполне узнаваемые розаны, тюльпаны, крины, незабудки.

Система образования в Выговской пустыни была двухступенчатой и предусматривала общее образование и профессиональное. Первая, общеобразовательная ступень, включала обучение грамоте и церковному пению.

Выговская пустынь, лежащая к северо-востоку от Онежского озера и получившая свое название от протекающей здесь реки Выг, идеально подходила для прибежища гонимых старообрядцев: глухие, непроходимые леса и болота, отсутствие поселений, удаленность от административных центров.