В малмыжской районной, кировской областной,  да и российской печати в последние годы было немало публикаций, связанных с именем Луки Арефьевича Гребнева - старообрядческого писателя, просветителя, типографа, библиофила, художника. Все эти ипостаси Луки Арефьевича так или иначе представлены в сборнике «К истории книжной культуры Южной Вятки: Полевые исследования». Вышедший в 1991 г. в Санкт-Петербурге, он посвящен итогам археографических экспедиций Библиотеки Академии наук и Уральского университета.

«Деятельность старообрядческой типографии в селе Старая Тушка и личность ее создателя и владельца» екатеринбуржцы М.Г. Казанцева и А.Г. Мосин назвали предметом своего постоянного внимания и особого интереса. Указав, что Л.А. Гребнев, «кроме типографского художества, занимался иконописанием, бронзовым литьем, перепиской и украшением рукописей, обучением детей солевому пению, сочинением духовных стихов и историко-публицистических текстов», уральские археографы выразили надежду, что к ним примкнут и другие исследователи - историки, искусствоведы, филологи, музыковеды. Столь же высоко оценили заслуги Л.А. Гребнева сотрудники РАН в Санкт-Петербурге А.А. Амосов, Н.Ю. Бубнов и Л.А. Петрова.

Первый же, кто открыл Луку Арефьевича просвещенному миру, был известный писатель-краевед Е.Д. Петряев. Коротко сказав о нем в своей первой вятской книге «Литературные находки», вышедшей в г. Кирове в 1966 г., он не раз возвращался затем к талантливому крестьянину-самоучке в своих многочисленных работах о провинциальной культуре. Собранные «проходцем литературных руд» сведения касались не только биографии, душевного мира и помыслов книгопечатника, своеобразия и числа выпущенной и собранной им литературы, но и гребневского окружения, а также влияния деятельности «тушкинского старца» на духовную жизнь крестьян.

Дело, начатое Е.Д. Петряевым, продолжили другие, и теперь мы знаем, что Л.А. Гребнев родился в 1868 (по другим данным — в 1867) г. в д. Дергачи Уржумского уезда Вятской губернии в семье крестьян-старообрядцев поморцев федосеевского согласия, отличавшегося от других неприятием брачного обряда. Кроме Луки, у его отца Арефия Семеновича были дети Иуда, Прасковья, Дарья и Мария.

Окруженные ореолом святости, книги «Божественнаго писания» с юных лет и до самой смерти сопровождали «излиха преданных» своим убеждениям старообрядцев. И не было большего греха, чем обходиться с ними небрежно: слюнявить палец при перелистывании страниц, держать при чтении на весу... Надо ли говорить, что, получая обязательное домашнее образование, все старообрядцы (включая женщин) были поголовно грамотными?! Доля же их в населении огромной Вятской губернии, например, в конце XIX века составляла почти 3 процента.

По данным крупнейшего отечественного библиофила М.И. Чуванова, собравшего уникальную коллекцию старопечатных книг XVI—XVII веков, еще с 1870-х гг. ведут свое происхождение на уржумской земле старообрядческие тайные типографии. В их атмосфере и рос Л.А. Гребнев. И вовсе не случайно, что именно он в 1899 г. начал в Дергачах издание книг, которые якобы «напечатася в типографии Почаевской».

Несколько лет выходила в свет эта литература, причем подчас на бумаге с филигранями столетней давности. Оригиналами для Л.А. Гребнева, как сказано в статье Е.Д. Петряева в сборнике «Федоровские чтения. 1983», служили «рукописные и старопечатные (дониконовские) книги богатой библиотеки, собранной в его доме. Среди более 200 книг у него были Острожская Библия и Псалтырь с Часословцем».

Помимо типографского ремесла, Л.А. Гребнев первым из земляков пробует силы в фотографии, вместе с братом строит новый большой дом, сохранившийся до настоящего времени. Рабочая комната хозяина удивляла посетителей красочными росписями на стенах и потолке. За книгами в Дергачи приезжали старообрядцы со всей округи.

Есть сведения, что в 1907—1908 гг. Л.А. Гребнев работал в Москве в типографии Г.К. Горбунова - крупного фабриканта, главного попечителя и председателя комитета Преображенского прихода старопоморского благочестия. В совершенстве овладев типографским мастерством, Лука Арефьевич решает вернуться на Вятку, но не в Дергачи, а на родину жены Алены Трофимовны (в девичестве Черезовой) - с. Старую Тушку соседнего с Уржумским Малмыжского уезда. С собой молодые супруги привозят и двухлетнего сына Фому.

Главным делом Луки Арефьевича становится создание старообрядческой типографии. В этом непростом деле ему помогали жившие в Казани братья Василий и Евтихий Титовичи Семеновы, выходцы из вятской деревни Пальники.

В Кировском государственной архиве хранится «Прошение крестьянина Гребнева об открытии типографии со словолитнею для печатания богослужебных книг в с. Тушке Малорожкинской волости». 4 июня 1903 г. Лука Арефьевич писал «Его Превосходи¬тельству Господину Начальнику Вятской губернии»: «На основании Высочайшего указа от 17 апреля 1905 г. о веротерпимости мы, старообрядцы, можем совершать наше Богослужение по старопечатным книгам. Но ввиду трудности изготовления этих книг в прежнее время старообрядцы не имеют их в настоящее время в достаточном количестве, и многие из нас терпят в этом неотложную нужду. Я прибегаю к Вашему великодушному вниманию, Ваше превосходительство, с нашей насущною нуждою о древнецерковных книгах и прошу Ваше превосходительство разрешить мне открыть типографию со словолитнею для изготовления церковных книг. При этом я уведомляю Вас, что в своей типографии я буду печатать только на церковно-славянском шрифте и книги, выходящие из типографии, будут всецело церковно-служебного и религиозно-нравственного направления. Земно прошу Ваше превосходительство откликнуться на нашу нужду и поддержать нас в религиозно-нравственном просвещении нашей молодежи, которая сильно нуждается в религиозных книгах. Типографию прошу разрешить мне сделать в селе Тушка Малмыжского уезда Малорожкинской волости в собственном доме».

В архивном деле есть также виза начальника губернского жандармского управления об отсутствии у него данных о политической неблагонадежности Л.А. Гребнева и требовавшееся Луке Арефьевичу разрешение.

Основанная в том же 1908 г. «Типография христиан древлеправославно-кафолического вероисповедания и благочестия» помещалась в двухэтажном деревянном доме.

Л.А. Гребнев с семьей жил наверху, где стояли и печатные станки. Нижний этаж был отведен под литейную мастерскую. В кирпичном складе рядом с домом хранились старинные книги и рукописи.

В типографский делах Л.А. Гребневу помогали сын Фома, брат жены Михаил Трофимович Черезов, племянники Григорий и Николай Матфеевичи Фукаловы.  Живший в последние годы на Украине З.М. Черезов вспоминал, что для лучшего освещения рабочего помещения Лука Арефьевич подвешивал к потолку большие стеклянные шары, наполненные водой. Они очень хорошо отражали свет установленных рядом керосиновых ламп.

Л.А. Гребнев разбил большой сад, причем для борьбы с вредителями кустов и деревьев использовал и химические препараты. До сих пор в селе растет посаженный им кедр. В его бывшем доме, построенном вскоре по приезде в Тушку, не одно десятилетие размещалась колхозная контора.

В 1911 г. Алена Трофимовна умерла. Все работы по хозяйству и воспитанию Фомы взяла на себя сестра Л.А. Гребнева Прасковья Арефьевна, переехавшая из Дергачей.

Первым изданием, напечатанным в Старой Тушке, стала Азбука. Это «Начальное учение человеком, хотящим учиться книг Божественнаго писания» вышло в свет тиражом четыре тысячи экземпляров и предназначалось для организованной при молитвенном доме школы. Учились в ней дети старообрядцев со всей ближней и дальней округи. Один из них - крестьянин деревни Нижняя Тойма Мериновской волости Малмыжского уезда (теперь в Вятскополянском районе) К.Б. Шубников писал в 1913 г. в старообрядческом журнале «Церковь»: «Отец нам дал чисто старообрядческое воспитание. Я в светской школе не учился, а получил образование дома и еще занимался, вместе с братом, в селении Старой Тушке пению "оноваго» напева. С 12 по 18 лет я пел на крылосе (клиросе. - B.C.)».

«Лука Арефьевич, - вспоминает книгопечатника другой его ученик, - был также попечителем старообрядческой моленной, руководил церковным хором, хорошо знал азбуку сольного пения и учил этому нас».

В школе детям внушались и общечеловеческие истины, чему служили местной печати брошюры против курения и карт, объемистый сборник «Путь, ведущий христианина к прощению», с автором которого Г.Б. Фроловым книгопечатник состоял в переписке.

Неоднократно выходили в «Христианской типографии церковнославянских, богослужебных и поучительных книг» листы «Целебника», карточки открыток с изображением «райских» птиц Алконоста и Сирина и поздравительных писем к религиозным праздникам. Тысячными тиражами печатались Псалтырь, различные каноны, Панихидники, Часовники; вышли книги: «Скитское покаяние», «Поморские ответы», «О посте отшельника», «Аптека духовная», «Беседы о таинстве брака» и др.

Книги одевались в красивые кожаные, опойковые и коленкоровые переплеты, имели изящные медные застежки, изготовленные в местной литейной мастерской. Стоили они довольно дешево, а самые ценные из них печатались на бумаге с водяными знаками XVIII века. Тексты украшались заставками.

Красивое оформление, четкий шрифт, доступная цена делали тушкинские издания популярными не только в Вятском крае, но и далеко за его пределами. Их можно было купить в магазинах Москвы, Петербурга, Казани. 

В 1910 году Л.А. Гребневым была напечатана брошюра «О степени отеческой Московских, Новгородских, Псковских, Поморских и Вятских стран», в которой перечислены его предшественники - тушкинские духовные отцы. Вот их имена с 1718-го по 1904-й гг.: Терентий Антонович, Иоанн Ермолаевич, Климент Мартынович, Павел Терентьевич, Иоанн Иванович, Емелиян Федотович, Савелий Петрович, Иоанн Агеевич, Симеон Илларионо¬вич, Григорий Арефович, Филипп Ильич, Иоанн Иванович Фока Ильич.

Служившие в старотушкинской «моленной» отцы «заимствова¬ли благословение» в Преображенском приходе старообрядцев-федосеевцев старопоморского благочестия в Москве, случалось, жили там. Конечно, привозили они с собой в Старую Тушку «Вятския страны, в пределах града Малмыжа» свет высокой духовности, с которой соприкасались все, кто приходил в молитвенный дом.

Село вполне могло превратиться в один из крупных центров отечественного старообрядчества. Тем более, что для этого после 1905 г., даровавшего российским подданным свободу вероисповедания, появились все условия. Уже не таясь, как прежде, собирались старотушкинцы в двухэтажном доме одного из сельчан где и была устроена «моленная».

Ушли в историю долгие годы упорной борьбы с господствующей Церковью; их описание сохранилось в дневнике П.М. Черезова, который «измлада ревновах о лишении древляго благочестия и излиха был предан федосеевскому толку», а затем перешел в официальное православие. Согласно записям Платона Михайлоича, «тушана-щеголя» (характеристика из народной песни) собирались первоначально молиться в сарае «капитального человека» Кузьмы Сметанина, а затем построили «моленную» на горе за огородом Леонтия Черезова. Когда она обветшала, решили поставить новую.

Удобным местом показалось кладбище. Получив в 1803 г на возведение деревянного молитвенного дома разрешение самого императора, старообрядцы выстроили его с четырьмя внутренними покоями и скатной крышей, увенчанной главою с крестом Затем поблизости выросли двухэтажный дом и кельи с надворными постройками, появились пчельник, фруктовый сад, пруд и баня. В середине XIX столетия молитвенный дом был превращен в единоверческую церковь. Ее стали всячески благоустраивать, но старообрядцы, тайно посоветовавшись, в знак протеста в августе 1852 г. сожгли здание. Не прошло и десяти лет, как единоверческая церковь появилась в самом селе, однако ревнители «древляго благочестия» не пожелали мириться с «никонианами».

«Старообрядцы собирались тайно в своих домах на молитву, - пишет П.М. Черезов. - Священник с полицией накрывал их и разгонял, отбирая книги». Лишь в 1905 г. старообрядцы смогли вздохнуть свободно, а с появлением в Старой Тушке Л.А. Гребнева духовная жизнь здесь буквально забила ключом.

В 1915 г. Лука Арефьевич практически перестал заниматься книгопечатанием. В августе 1917 г. его как старосту старообрядческой общины избирали делегатом на проходивший в Москве Всероссийский съезд поморцев.

Вскоре с приходом новой власти дарованная царским правительством свобода вероисповедания закончилась. И хотя «Известия Малмыжского уездного исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов» пытались доказать обратное («Много болтают про большевиков, что будто бы они не веруют в Христа и т.д. Но так ли, товарищи, на деле? Да конечно нет. Большевики признают Христа как первого коммуниста на земле»), уже осенью 1918 г. в Тушку пожаловали незваные гости.

Начальник милиции И.Г. Колотов увез в Малмыж конфискованные печатные станки и шрифт гребневской типографии. Был арестован и сам книгопечатник. Его сестру Прасковью Арефьевну в тюрьме поставили к кирпичной стене и стали стрелять в ее сторону, допытываясь, где «спрятано золото», пока она не упала без чувств.

Вскоре Гребневых освободили. Тяжело было видеть Луке Арефьевичу, как напечатанные им книги развозили по окрестным селениям, где использовали для оклеивания окон и отапливания изб. Бывало, что и ученики в школах пользовались гребневскими брошюрами вместо тетрадей.

После закрытия типографии Л.А. Гребнев вместе с сыном Фомой и несколькими помощниками стал заниматься иконописанием и литьем медных икон. В 1920—1929 гг. из его мастерской выходили также колокольчики, втулки для тарантасных колес, шестерни ручных дрелей. Но главной страстью бывшего книгопечатника по-прежнему оставались книги. В его кирпичном складе в то время хранилось около двухсот книг XVI—XVII вв., в числе которых были «Острожская Библия» печати Ивана Федорова 1581 г., «Псалтырь» издания Мамоничей (Вильно, 1593 г.), «Катехизис» 1595 г., «Евангелие учительное» Василия Бурцева 1639 г.

Все это, а также «большое количество рукописей времен царя Михаила Федоровича, в том числе много богослужебных книг с крюковыми нотами, иногда миниатюрные издания изумительно тонкой работы» и увидели 21 мая 1922 г. сотрудники Малмыжского уездного музея Н.А. Машковцев, А.И. Пентегов и М.Г. Худяков (впоследствии видный ученый-археолог, репрессированный в Ленинграде в 1930-х гг.). В сохранившемся отчете об их «экскурсии» в Старую Тушку названы еще «список Соборного уложения, рукописи поморские, рукописи современные московского, казанского и вятского письма ... киевские издания Петра Могилы». Увидели они также написанные Лукой Арефьевичем иконы, большую картину «Пять патриархов», «великолепные клише заставок, собственноручно им гравированные на дереве». Назвав Л.А. Гребнева «не только печатником, но и талантливым художником, тонко владеющим кистью, и изумительным гравером», авторы отчета пишут о своем глубоком впечатлении от увиденных сокровищ.

Еще в 1919 г. в д. Новую Тушку, что в двух верстах от Старой Тушки, прибыл молодой учитель А.И. Янкин. Здесь им был создан музей, из школьного переросший в музей местного края и занимавший отдельную комнату в доме одного из крестьян. Для старообрядческого отдела музея Л.А. Гребневым были добровольно переданы часть напечатанных им книг, клише заставок, оставшийся шрифт. В рукописи «Музейные проблески» книгопечатник назван большим другом музея и заведующим старообрядческим отделом в нем.

В 1924 г. Лука Арефьевич вновь избирался делегатом на съезд поморцев в Москве. Тогда же часть книг из своего собрания он предоставил книголюбам столицы на выставку древнерусских печатных раритетов, за что получил благодарность. В 1926 г. Л.А. Гребнев передал в музей Янкина все самое ценное, что у него было. Кроме множества книг и рукописей от «тушкинского старца» поступило несколько пачек неразобранных деловых бумаг и писем.

Вскоре А.И. Янкин переехал в центр тогдашнего района село Шурму, переведя туда и свое детище. В 1938 г. Александр Иванович умер в больнице г. Казани. Оставшиеся без заботливых рук музейные экспонаты и 10-тысячная библиотека были растащены. Лишь небольшая часть всего этого попала в музеи Малмыжа и Кирова.

В 1923 (или 1924) г. сын книгопечатника Ф.Л. Гребнев женился на уроженке д. Шорино Уржумского уезда Анне Ивановне Тимшиной. В 1925 г. у них родился сын Доримент, в 1928 - дочь Агния, в 1929 - Анфиса.

Агния Фоминична Гребнева вспоминала, что однажды, когда ее деда,  в который уже раз арестовали и отправили в Малмыж, она целыми днями сидела у окна и приговаривала: «Дедушка, иди сюда домой». Примерно через месяц он вернулся. Все говорили девочке: «Ты его звала, вот его и отпустили». Когда Лука Арефьевич вошел в дом и отвесил всем земной поклон, проказница внучка возьми да и сядь ему на шею...

Самые теплые воспоминания остались у А.Ф. Гребневой о сестре деда Прасковье Арефьевне. Ее и других детей она учила вере в Бога, соблюдению обрядов и грамоте по напечатанной в Тушке Азбуке и по книгам «древляго письма». По ночам тайно изготовляла свечи. Перед сном всегда говорила: «Ребята, простите меня, Христа ради, вдруг я кого сегодня обидела, а ночью умру».

Судьба Л.А. Гребнева и его сына Фомы сложилась трагично. Пролить свет на их последние годы позволяют воспоминания старожилов и документы, найденные в архиве нынешнего Управления Министерства безопасности Российской Федерации по Кировской области.

В биографических показаниях Лука Арефьевич, в частности, сообщает: «...В 1930 году окончательно раскулачен. Из дер. Тушка я выбыл в с. Турек и 2 месяца жил при молельне. Весной в марте 1931 года переехал в дер. Б. Пальники Немского района, где жил у своего знакомого Бабкина Леонтия Филипповича. С октября 1931 года стал служителем культа в поморской общине старообрядцев».

По данным названного архива, 14 мая 1932 г. Л.А. Гребнев за «контрреволюционную агитацию» получил три года ссылки в Северный край. Один из документов свидетельствует, что он «по пути следования умер в гор. Котласе», а не в Нолинске, Колыме или Соловках, на которые гадательно указывали люди, знавшие книгопечатника.

Когда Л.А. Гребнева отправили в ссылку, его внучка Агния жила в Старой Тушке вместе с Прасковьей Арефьевной. Родители ее, Фома Лукич и Анна Ивановна, с малолетними Анфисой и Дориментом были вынуждены уехать за пределы края. Пристанище нашли в городе Красноуральске. Вскоре Фому призвали на пять лет в трудармию. Жена вернулась с детьми обратно. Жить стали в Дергачах. В 1932 г. Анны Ивановны не стало. Мужа на похороны не отпустили. Приехал он лишь в 1935 г. после демобилизации. Устроился работать на лесосплав в пос. Плотбище. Затем вновь женился, переехал в Старую Тушку, что, как полагает Агния Фоминична, его и сгубило.

Друг детства и юности Ф.Л. Гребнева З.М. Черезов вспоминал: «Погиб он по политическим мотивам. Были у него завистники его таланта. Когда он работал бакенщиком, каким-то способом начал отливать нательные крестики. Был такой Никифор Иванович Хлюпин, которого они учили формовать в печке изделия. Впоследствии он работал в сельсовете. Когда он узнал, что Фома льет кресты, мы, говорит, найдем ему место, чтобы он забыл это ремесло навсегда».

Ф.Л. Гребневу было вменено в вину и хранение холодного оружия (в доме висела шашка, оставшаяся от уехавшего в Среднюю Азию прежнего хозяина). Увезли Фому Лукича ночью. Сказали, что вещи не нужны, забирают ненадолго. Оказалось, навсегда. 9 октября 1937 г. по стандартному обвинению в «контрреволюционной агитации» сын книгопечатника был приговорен к десяти годам исправительно-трудовых лагерей. Уже в январе 1938 г. стало известно о его смерти.

Детей Фомы Лукича продолжала воспитывать Прасковья Арефьевна. Скончалась она в 1942 г. в возрасте 79 лет.

Доримент, закончив в селе Русский Турек семилетку, стал работать в п. Аркуль электросварщиком. Женился. В 50-е гг. они с супругой уехали в Свердловск, где устроились на турбомоторный завод (сейчас на нем трудится их дочь Ирина). В 1974 г. Доримента Фомича не стало.  Годом раньше в 43-летнем возрасте скончалась и его также жившая в Свердловске сестра Анфиса. После окончания Уржумской фельдшерско-акушерской школы она 5 лет провела на Камчатке, затем работала в костно-туберкулезном санатории в Русском Туреке. С мужем-военным жила в Германии, пока в конце 50-х его не перевели на Урал. В последние годы Анфиса Фоминична - медсестра в роддоме. У нее остались два сына: Сергей и Александр.

Дом сестры стал родным для Агнии Фоминичны. До этого были колхоз в Дергачах, детский дом в Русском Туреке, магниевый завод в г. Соликамске. Получив медицинское образование, Агния Фоминична стала процедурной сестрой. Работала ею и в Свердловске до самого выхода на пенсию.

Так сложилась судьба внуков вятского самородка Л.А. Гребнева, в память о котором Агния Фоминична бережно хранит несколько старинных фотоснимков да не имеющую цены книгу в потертом кожаном переплете, писавшуюся ее дедом и отцом (им же принадлежат многочисленные красочные иллюстрации) и оставшуюся незавершенной.

По этому сборнику поучительных историй из жизни святых и царей девочка вместе с другими детьми обучалась грамоте. Потом книга исчезла и обнаружилась в д. Шорино, откуда ее увезла в Пермь родственница Гребневых Е.А. Чекалкина. После смерти Евлампии Александровны реликвия попала в Латвию к О.А. Шмаковой, а от Олимпиады Антиповны - в Свердловск к прямой продолжательнице гребневского рода.

Благодаря А.Ф. Гребневой ксерокопии книги есть теперь в Библиотеке Российской академии наук и Кировской областной научной библиотеке им. А.И. Герцена.

В 1930-е гг. была предпринята попытка закрыть старотушкинский молитвенный дом, в котором служил Л.А. Гребнев. Дело происходило на общем собрании членов только что созданного отделения колхоза «Двигатель» с центром в с. Рожки. На собрании присутствовали представитель газеты «Горьковская коммуна» и оставивший воспоминания о тех годах житель д. Аргыж Малмыжского района Г.К. Селезнев.

Григорий Кузьмин пишет: «На повестке дня были два вопроса: о закрытии кабака и церкви и о приеме в колхоз. По первому вопросу с час говорил представитель редакции, старался изо всех сил доказать вред водки. По этой части доклада женщины ему поддакивали и, торжествуя, вслух говорили: вот наш-то спаситель, да откуда такого умного человека Бог сбросил? А когда он стал говорить насчет закрытия церкви или, как у них, староверов, говорят, моленной, у женщин пропали все радости, и начали вздыхать тяжело. Вот начали голосовать. Женщины и десять мужиков проголосовали за закрытие кабака, получилось большинство. Вопрос решен - торговля вином закрыта. Второй раз поставили на голосование вопрос о закрытии церкви-моленной. Получилось меньшинство голосующих «за»... Было 20 заявлений о приеме в члены колхоза, приняли всех».

Старотушкинский молитвенный дом сумел пройти через все десятилетия воинствующего атеизма. В последние годы от рук грабителей сильно пострадал иконостас, часть икон которого писали мастера из г. Владимира, а часть - Л.А. Гребнев и талантливый местный живописец Р.И. Ваганов. Немало ценных образов ушло за пределы не только области, но и страны (два из украденных были обнаружены в Италии).

В июле 1989 г. здание дома и служба в нем впервые были показаны по областному телевидению в передаче цикла «Люди и память». Пожалуй, широкому зрителю храм предстал впервые после того, как его фотографию дал в 1969 г. на своих страницах «Старообрядческий церковный календарь». Центральной фигурой телепередачи был, разумеется, Л.А. Гребнев.

На личности Луки Арефьевича была сфокусирована и первая часть телепередачи о вятских старообрядцах «Ради "древлего благочестия»», демонстрировавшейся в марте 1998 г. Старожилы с любовью вспоминали о своем замечательном земляке, радовались возвращению памяти о нем.

Весомую лепту в это дело внесли и сотрудники Малмыжского районного краеведческого музея, в одном из залов которого Луке Арефьевичу посвящена отдельная экспозиция. В 1996 г. стенд о книгопечатнике можно было видеть на выставке «Щит веры» в одном из филиалов Кировского краеведческого музея, а в октябре 1999 г. особую витрину о Тушкинской типографии и ее основателе - в Кировском областном художественном музее им. В.К. и А.И. Васнецовых, в котором с большим успехом проходила выставка «Искусство русской книги».

О жизни и деятельности талантливого вятского крестьянина не раз шла речь на заседаниях клубов «Краеведческий четверг» и «Вятские книголюбы» при Областной научной библиотеке им. А.И. Герцена, на Петряевских чтениях. Подробные доклады о Л.А. Гребневе делались на научных конференциях «Народная культура Севера: "первичное» и "вторичное», традиции и новации» (Архангельск, май 1991 г.) и «Вятская земля в прошлом и настоящем», состоявшейся в октябре 1994 г. в Кировском государственном педагогическом университете.

Не может не радовать обращение к личности Луки Арефьевича юных исследователей. В дипломной работе «История старообрядцев филипповского и федосеевского толков в Уржумском районе» книгопечатнику отвела несколько страниц ученица краеведческой школы областного Центра детско-юношеского туризма и экскурсий Евгения Ремезова, труд которой был признан в 1997 г. одним из лучших.

Годом раньше вышел в свет биографический том «Энциклопедии земли Вятской» «Знатные люди». В нем есть и справка о Л.А. Гребневе, которого без особого труда смогли назвать участники конкурса «Замечательные и незабытые вятчане», проводившегося осенью 1997 г. редакцией газеты «Вятский край». Говорится о книгопечатнике и в томе «Энциклопедии...», изданном в 1999 г. и посвященном культуре края.

Жизни и деятельности Луки Арефьевича отведено немало страниц в двух солидных изданиях, выпущенных в 1996—1997 годах археографами Уральского госуниверситета. Это материалы к словарю «Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701— 1918)» и «Уральский сборник» со статьей И.В. Починской о книгопечатании у старообрядцев-федосеевцев во второй половине XIX — начале XX веков.

Отдельный том о Л.А. Гребневе практически подготовили к изданию и археографы с берегов Невы, однако в связи с неожиданной смертью в 1996 г. руководителя работ доктора исторических наук А.А. Амосова дело приостановилось. Будем надеяться, что книга эта рано или поздно, но придет к ждущим ее читателям.

Семибратов В.К. 

Опубликовано: Традиционная культура Пермской земли: К 180-летию полевой археографии в Московском университете, 30-летию комплексных исследований Верхокамья (Мир старообрядчества. Вып.5) – Ярославль: Ремдер, 2005