К священнику читалки относятся по-разному. Есть среди них доверенные лица того или иного батюшки, проводящие у себя в деревне его линию. Есть и независимые, которым всё равно, у какого попа заказано заочное погребение. Появление священника на похоронах или поминках не любит ни одна читалка. Это автоматически означает потерю значительной части дохода. Батюшка сразу же становится главным участником происходящего, ему достаются весь почёт и, самое главное, деньги. Читалки в этом случае получают крохи. Поэтому они делают всё, чтобы родственники умерших обращались в церковь только за заочным погребением.
Многие священники, в первую очередь нестарообрядческие, стараются изжить в своих приходах институт читалок как подрывающий экономику прихода. Уже упоминавшийся выше настоятель монастыря рассказал мне как он смог избавиться от «молящих» в своём приходе. Когда он поступил на новооткрытый приход в Куровское в 1994 г. (статус монастыря был возрождён только 4 года спустя), православное население города и округи обслуживали 5 «бригад» читалок. За первый год в храме отпевали только одного покойника, да и то пьяницу, которого никто не соглашался отпевать. Пришлось пойти на следующее: каждой практикующей читалке была выдана Следованная Псалтырь, которая стала как бы «лицензией» на хождение по покойникам. Новым желающим Псалтыри уже не выдавались. Время шло. Читалки постепенно умирали. Бригад становилось всё меньше и меньше. И вот через 9 лет умерла последняя читалка. Таким образом, в православном приходе этот институт был изжит. Старообрядческие же священники, наоборот, стараются поддерживать существование читалок в селениях их приходов, дабы иметь везде доверенных лиц, контролирующих духовную жизнь паствы.
Иногда обязанности «молящих» пытаются выполнять и случайные люди, своего рода аферисты. В том же Куровском мне рассказали следующий случай. Когда умер один местный старообрядец, читать Псалтырь над усопшим был приглашён некий пожилой мужчина, который при собравшихся открыл книгу на аналое и стал, не заглядывая в неё, читать наизусть все известные молитвы: «Отче наш», «Богородицу», «Достойно есть», «Верую» и т.п. Среди присутствующих был активный прихожанин одного из старообрядческих храмов. Немного послушав читающего, он сказал: «Книжку-то закрой. Она тебе не нужна». Однако подобные случаи происходят довольно редко.
Когда кто-либо умирает, то, помимо всего прочего, сразу оповещают «молящих», читалок. В большинстве случаев покойного до сих пор обмывают, либо делает это одна из молящих, специализирующаяся на этом, либо все они вместе. В большинстве случаев также для покойного готов саван, пояс, лестовка, рубашка, обувь. Причём в обоих рассматриваемых регионах мужской и женский саваны до сих пор отличаются. Как мне рассказывал один из старообрядческих священников, бабушки готовят всё это задолго до смерти и часто получается так, что раньше умирает кто-либо другой, для него отдают саван, а себе шьют новый. Иногда саму хозяйку хоронят уже в третьем или четвёртом саване. Непрерывное чтение Псалтыря сейчас практикуется очень редко. Причина этого кроется в отсутствии необходимого числа лиц, могущих посменно читать все 3 дня до похорон. Мне известен только один случай, когда Псалтырь читался не прерывно все 3 дня, и то он имел место не в старообрядческой семье. В 2006 г. в результате семейной ссоры молодой супруг убил жену. Родственники мужа, чтобы как-то загладить вину, специально заказали чтение Псалтыря над убиенной в течение всего необходимого времени. В гжельских селениях ныне необходимо прочитать над усопшим три Псалтыря, каким образом - дело каждой конкретной читалки. В разных гуслицких деревнях существует нечто похожее. Зачастую информаторы по каким-либо своим соображениям отказывались говорить, сколько Псалтырей надо прочесть до похорон. В Пласкинино мне сказали, что раньше Псалтырь читали непрерывно, по очереди, 3-4 человека, а сейчас один сколько сможет.
В крупной гуслицкой д. Абрамовка существует обычай, что, пока тело усопшего находится в доме, там кто-нибудь обязательно должен находиться. Когда я спрашивал об этом в других селениях, то информаторы не вспоминали о таком специальном обычае, но говорили, что в любом случае до похорон в доме кто-нибудь находится.
Практически везде мне сообщили, что до похорон обязательно надо отслужить три панихиды. В Смолево Соболевской сельской администрации (есть ещё одно гуслицкое Смолево, к северу от Куровского) панихид должно быть пять. Почему именно в этой деревне существует такой обычай, никто уже не помнит и не может объяснить. Первая панихида служится вечером накануне похорон, тогда же происходят и первые поминки с участием близких покойного. В д. Пласкинино Раменского района, находящейся вблизи гжельских селений и тесно с ними связанной, поминают не обязательно в том помещении, где стоит гроб с покойником. Если же приходится устраивать помин именно в нём, то лицо усопшего закрывают. В гуслицких деревнях Старово и Сенькино возле Ильинского погоста садятся именно в комнате, где стоит гроб. Две другие панихиды служатся уже в день похорон. Первая рано утром, вторая - перед самым выносом тела. В гуслицких деревнях, где кладбище находится недалеко и провожающие покойного не зависят от транспорта, вторая панихида начинается в 10 утра, а уже в 12 гроб выносят на кладбище. Панихида продолжается в среднем полтора часа. Житель д. Цаплино (Гуслицы) говорил мне: «У нас, староверов, панихиды настоящие, долгие, как положено. А у никониан помолятся минут 25 и всё. Даже неинтересно как-то». Настоятель православного монастыря в Куровском жаловался мне, что первое время ему пришлось долго бороться с представлением даже местных прихожан по новой вере, что панихида обязательно должна длиться не менее полутора часов. После второй панихиды гроб с телом выносят из дома. Перед домом служится заупокойная лития. Вторая лития служится, когда процессия достигает края деревни. Потом при входе на кладбище и уже возле могилы молятся погребение. Рукописание приносят из церкви, где заказано заочное погребение. В гуслицком селении Столбуново до сих пор сохранился обычай, что, когда гроб несут по деревне, односельчане ставят перед своими домами табуретки и скамейки, на которые устанавливается гроб для служения литий. По словам жителей этой деревни, у них, пока усопшего не вынесут за пределы селения, литию молятся раз 7-10. Пока несут, непрерывно поют молитву «Святый Боже». В расположенной вблизи Столбунова Максимовской литию поют возле дома, у кладбища, у могилы и «как закопают». В Пласкинино литии молятся перед домом и на кладбище. В Гуслицах практически повсеместно гроб несут на плечах. О том, что раньше носили на полотенцах, сохранились лишь воспоминания. В Столбуново мне рассказали, что раньше носили на носилках, которые составляли две длинные жерди, перевязанные в нескольких местах. Вроде бы они до сих пор хранятся в одном из домов деревни. Однако жители деревень Давыдовская и Максимовская, расположенных рядом со Столбуново, носилок не знали и говорили о них как о чисто столбуновском обычае. В гжельских деревнях, наоборот, раньше носили на плечах или носилках, а в последнее время стали носить гроб на полотенцах. Причём этот обычай активно бытует и у местных никониан. В марте 2002 г. мне пришлось видеть в Новохаритоново похороны одного новообрядца. Его несли на полотенцах, а за гробом шли две пожилые женщины с небольшими иконами софринского производства и пели «Святый Боже». У старообрядцев за гробом также несут икону: когда погребают женщину - Богородицы, а мужчину - чаще всего Николы Угодника. В д. Максимовская впереди процессии несут фонарь. В гжельских деревнях сейчас чаще всего покойника, немного пронеся по улице, грузят на машину и везут на кладбище. И в Гуслицах, и в Гжели внешне похороны старообрядцев и никониан отличаются тем, что у первых крышку гроба несут позади покойного, а у последних - впереди. В Столбуново во время похорон люди приносят на кладбище кутью, карамель, печенье для поминовения своих усопших. Это оставляется на могилах, и пришедшие, проходя мимо, не брезгуют брать это и поминать отошедших в мир иной прежде.
По поводу установки креста и положения на могильный холмик небольшого камня обычаи разнятся даже в селениях, расположенных недалеко друг от друга. В одних деревнях крест и камень появлялись на могиле сразу, в день похорон (Максимовская), в других - по прошествии 40 дней (Челохово, Пласкинино). Иногда камень кладут сразу, а крест - по прошествии 40 дней (Столбуново). «Зачем душу камушком закрывать?! Она 40 дней по земле ходит», - сказала мне одна женщина в Пласкинино. Она же рассказала, что, когда на 40 дней родственники собираются на поминки, около полуночи лампадка перед иконой обязательно начинает качаться. Это означает, что душа пришла попрощаться с родными. Но, в отличие от Егорьевского района Подмосковья и Рязанской области, обычая специального «провода души» здесь не существует и никто с этим термином здесь не знаком.
После похорон все возвращаются в дом, где уже накрыт поминальный стол. Поминки устраиваются вечером накануне похорон (только для близких родственников), на третий день (как правило, в день похорон), на 9 дней, на сороковины, в годовщину. Реже поминают в полгода и ещё реже — на 20 дней. Традиционный поминальный стол сохраняется очень хорошо, его элементы, иногда даже полностью весь порядок, можно встреть в Гуслицах даже у нестарообрядцев, поселившихся в крае довольно поздно. Когда приходят к столу, вначале молятся, иногда даже литию (гжельские деревни Новохаритоново, Меткомелино и др.). На стол ставят кутью, которая в обоих рассматриваемых регионах представляет собой разведённый тёплой водой мёд, в который добавлена слегка сваренная пшеница. Блинов на поминальный стол не подают, считая это «степным» обычаем. Первыми подают щи, в зависимости от того, постный день или нет, они могут быть с мясом или без него. После щей встают на молитву (Цаплино). Щи, а также все последующие блюда, едят обязательно деревянными ложками из общих мисок, по одной миске на 4-5 человек. Далее в гуслицких деревнях подают по очереди две каши: гречневую и рисовую или гороховую. В деревнях так называемого «Вантинского куста» (расположенных вокруг д. Вантино) - Столбуново, Максимовской, Давыдовской и др. - гречневая каша жидкая и носит название «кашица». В других местах она крутая. Рисовая каша всегда готовится крутая и рассыпчатая. Затем подают компот, также в обшей миске, который также берут ложками. За компотом следует кисель, густой, как желе, на меду. Иногда вместо него подают мёд, иногда мёд следует за киселём. Мёд на поминальном столе обязателен. В него макают хлеб. После этого молятся и выходят из-за стола. В гжельских деревнях сейчас также после щей следуют каши, но прежде, по рассказам старожилов, их не подавали. После щей поминали картошкой, затем подавали гороховый суп. Далее следовала лапша, но не покупная, а та, которую «валяли» сами. Блюда, следовавшие за щами, подавали уже в индивидуальных тарелках. Заканчивалось всё также мёдом, перед которым пели «Со святыми упокой». Наиболее гжельский обычай сохранился в д. Пласкинино, где до сих пор совсем нет каш. Здесь на поминальный стол подают в строгой последовательности: кутью, щи, гороховый суп (с курицей, рыбой или грибами в зависимости от дня), компот, кисель (густой, с изюмом) и обязательный мёд. Всё это едят из общих тарелок. За столом поют «Святый Боже». В настоящее время практически везде, и в Гуслицах, и в Гжели, на столе появились закуски и фрукты.
Прежде алкоголь на поминальном столе считался явлением недопустимым. Ставить бутылку считалось большим грехом. Могильщиков, читающих и др. угощали водкой вне стола, «в сенцах». Туда же уходили и страждущие. Иногда для пьющих накрывали отдельный стол. Сейчас спиртное на столе узаконено. В некоторых деревнях (Столбуново, Старово, Сенькино), чтобы не ставить выпивку на стол, присутствующих обносят стопками «за щи», «за первую кашу», «за вторую кашу» и т.д.
Поминальную пищу до сих пор готовят в особых чугунах, которые хранятся в одном из домов деревни. Это мне довелось слышать и в Столбунове, и в других селениях Гуслиц. Когда кто-то умирает, родственники идут в этот дом и берут их на время похорон, а затем на время поминок. В другом доме хранятся деревянные ложки, хотя сейчас известны случаи, когда родственники покупают на помин свои. В Столбуново и Максимовской мне показали также дома, где лежат подручники для молитвы. Всё это после поминок тщательно вымытым возвращается хозяевам. В д. Смолево приготовлением поминальной пищи занимается только одна женщина, к которой также обращаются родственники усопших.
На большинстве гуслицких кладбищ до сих пор стараются ставить восьмиконечные кресты с крышечкой. На могилу обязательно кладётся камушек величиной с кулак или же больших размеров. Этот обычай характерен и для нестарообрядцев. Из гжельских кладбищ чисто староверский вид имеет только пласкининское, где обязательно на могилах присутствуют и кресты, и камушки. В некоторых селениях (Челохово и др.) считается, что на камушке отдыхает ангел-хранитель, в других - что садятся для отдыха и размышлений души умерших. В Столбуново есть обычай на Пасху класть для детей под камень деньги или угощения, которые якобы послали умершие родственники. На некоторых кладбищах в Гуслицах можно видеть на могильном холмике по 3 и более камней.
Несмотря на близость такого крупного мегаполиса, как Москва, несмотря на несколько десятилетий советского атеистического режима и наличие в крае немалого количества представителей переселенческих групп, похоронно-поминальный обряд в Гуслицах и отчасти в Гжели продолжает сохраняться, иногда даже будучи перенимаем некоренным населением. Разумеется, он не может избежать определённой трансформации, как например, узаконением появления на поминальном столе алкоголя и т.п.
К сожалению, гжельское старообрядчество очень сильно пострадало в советское время из-за отсутствия своих храмов-моленных и наличия в непосредственной близости двух храмов официального православия, которые быстро оттянули на себя молодые поколения. Есть опасения, что с уходом нынешнего старшего поколения местных староверов, за исключением Пласкинина, от староверия этого края останется лишь воспоминание.
В Гуслицах помимо не закрывавшихся моленных ныне открываются новые, что поддерживает местное старообрядчество и его культуру. Однако последняя не может не трансформироваться в современных условиях. Наверняка это коснётся и похоронно-поминальных обычаев. Изучение истории и культуры старообрядцев рассматриваемых регионов только начинается и, будем надеяться, в будущем даст немало новых сведений.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Нентцель А. Очерки Гжели // Сборник материалов для изучения Москвы и Московской губернии. М., 1864. С.З.
2. Ордынский Н. О народных названиях местностей Московской губернии //Сборник материалов для изучения Москвы и Московской губернии. С.41—42.
3. Братское слово. 1888. №4. С.287
С.С.Михайлов
Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 9 - М.: 2002
|
