При сватовстве у "поляков" более, чем у других групп русского населения Алтайского округа, учитывали взаимную склонность молодежи. Довольно подробное описание обряда сделала М. Швецова, различные уточняющие обстоятельства сообщали нам жители поляцких селений, некоторые конкретные наблюдения провели местные исследователи 9.

Парни и девушки договаривались между собой о свадьбе во время праздничных гуляний. Парень при этом стремился получить от девушки задаток - платок, ленту, какое-нибудь украшение, как знак ее согласия. Жених всегда чувствовал свою зависимость от выбора девушки. Приведу воспоминания супругов Лопатиных, с каждым из которых мы беседовали отдельно. Сергей Петрович считал, что задаток ему достался с трудом. "Платок в задаток чуть ни силком вырвал", -говорил он. Я спросила Матрену Степановну: "Если парень не нравился, зачем соглашалась?" - "Да если бы не нравился, - ответила она, - кто бы меня заставил платок отдать?"

Получив залог, юноша нес его домой и просил сосватать. Сам отец с некоторыми родственниками выполнял это ответственное поручение. Сваты старались уйти из дома под вечер, незаметно, чтобы не встретить помех.

В доме девушки, по обычаю, начинался разговор о купце и товаре. После произнесения полагающихся слов с той и с другой стороны родители спрашивали дочь, согласна ли она выйти замуж. При положительном ответе сваты тут же договаривались о размере "подъемных", которые по свидетельству М. Швецовой, целиком расходовали на свадебный пир и на покупку различных вещей для невесты. Договорившись, все садились за стол, молились, ставили "хлеб-соль" и трапезовали, "чтобы все было счастливо". С этого момента сватанье начиналось открыто, появлялись лошади с бубенцами, отец жениха отправлялся домой и возвращался с парнем и его матерью, а девушка приглашала подруг на "рукобитье". Таким образом, предсвадебная часть у староверов была короче, чем у других старожилов.

При свадьбах старообрядцев необходимо было учитывать принадлежность молодых к той или иной конфессии. Если жених был православного вероисповедания или единоверец, а невеста из семьи староверов или, наоборот, жених старообрядец, а невеста "церковная", то их родители договаривались между собой, как делать свадьбу - "на венец" или "сводом". Это весьма существенный момент, определявший дальнейшую последовательность событий. Он имел значение и для религиозных воззрений будущих супругов. Решив этот вопрос, окончательно договаривались о затратах с той и другой стороны: о величине подъемных и о приданом.

В Секисовке, Шеманаихе, Бутакове, по свидетельству М. Швецовой, обряд заключения договора между родителями жениха и невесты называли "рукобитьем", а в Екатериненской, Лопатинке, Саввушке -"заливанием". В предыдущих разделах не раз приходилось указывать на отличия "поляков" от других старожилов Сибири. В свадебном обряде они проявлялись в последовательности событий, общем настрое участвующих, в песнях, костюмах, названиях различных действий. Так, термин "запой" характерен для южнорусской свадьбы. "Поляки" употребляли севернорусские названия - рукобитье, бранье, и южнорусские - запой, заливание. В свадебном обряде "поляков" сочетались северные и южные традиции, что еще раз подчеркивает сложность формирования этой группы.

Одной из особенностей являлся обычай вывода на зарю невесты в дни между рукобитием и браньем. Подруги каждое утро на рассвете выходили с засватанной девушкой на улицу, и она там причитала -голосила:

Уж вы, милые-то мои подруженьки, Выведите меня на белу зарю, С новой горницы во новы сени, С новых-то сеней на красно крыльцо, Со красна-то крыльца на широкий двор, Со широкого-то двора на широку улицу, Раздуйте-ка, мои ветры буйные, Раскачайте-ка вы, мои ветры буйные, Гробову доску - лютую тоску!

Наголосившись, невеста уходила обратно в дом и благодарила подруг: "Спаси-то вас Господи, милые подруженьки, что сводили меня на белую зарю".

М. Швецова писала: "Поляки не знают назначения этого обряда, а выполняют его по традиции". В этом случае можно с уверенностью сказать, что обряд был перенесен из прежних мест жительства. Он широко известен во многих, преимущественно южных, местностях Европейской части страны. "Отбивали зори" девушки сироты в переходные часы между ночью и днем (царством мертвых и миром живых). Они обращались за благословением к ушедшим из жизни родителям. Поэтому в причете упоминалась гробовая доска. "Поляки" забыли существо обряда, но сохранили красивый обычай встречи утренней зари.

После рукобитья устраивали девичники. Подруги за шитьем приданого пели песни. Невеста, время от времени, причитала:

Родимый ты мой батюшка,

Спаси тебя господи,

Что ты меня поил, кормил,

Обувал, одевал,

В цветное платье наряжал...

Причеты невесты, или вытье, - севернорусская традиция. Невеста обычно импровизировала, прощаясь с отцом-матерью, с родным домом и родственниками. Она пела-плакала о том, как хорошо ей было "у родимой матушки", какая злая доля ожидает ее "во чужой сторонушке". Песни имели трагический смысл, были наполнены страданием, тоской разлуки, беспокойством о характере и поведении будущего мужа - "мила дружка".

Отчего же мне смеяться?

У меня-то все гости званые, почетные,

Одного-то гостя дома нет -

Нету братца родимого!

Спросил бы мне про сторонушку,

Про сторонку, про мила дружка:

Он не ходит ли вдоль улицы,

Не заходит ли в царев кабак,

Не пьет ли зелено вино,

Не кушает ли сладкой водочки?

Все дни, пока шили приданое, жених приходил к невесте каждый день и, как водилось у старожилов, катал ее с подругами на лошадях. Последний день девичника с обрядом мытья невесты в бане проходил у "поляков" с особым обыгрыванием банных принадлежностей. В некоторых селениях жених навещал невесту, а девушки с песнями выпрашивали у него мыло, гребень. С веником, украшенным ленточками и цветными лоскутками, ездили по всему селу. В Саввушке и Екатериненской подруги невесты сами ходили к жениху. Они несли с собой банный разукрашенный веник и "снаряд жениха": рубашку, пояс, портянки и пр. При этом девушки держали в руках косу-литовку, по-видимому, для защиты от нечистых сил. Накатавшись с веником по селению, девушки вели невесту в баню. Любимая подруга - большая дружка, под пение расплетала косу невесты и благословляла на мытье.

Вечером того же дня в Екатериненской, по рассказам М.Т. Лопатиной, жених собирал друзей и поезжан с повозником у себя и с ними приходил к невесте. К ней он приносил часть вина, выговоренного при заручении. Девушки пели каждому из гостей величальные песни, их в ответ одаривали - "золотили". Поздно вечером все уезжали, кроме жениха и повозника. Они оставались ночевать. Однако близости не допускалось. Честность невесты контролировалась позже в ходе свадебного обряда. Жених, пролежав с невестой до раннего утра уезжал вместе с повозником. Тогда к дочери подходила мать, садилась возле нее и "голосила":

Вставай-ка ты, моя милая доченька, Спалось ли вам темну ноченьку? Уж как мне-то она не спалася...

Подобный обычай, когда жених оставался в доме невесты, составлял специфику украинской и отчасти южнорусской свадьбы. Исследователи называют его "ложной клетью", так как фактического брака не происходило.

Наступал день бранья, или народной свадьбы. У невесты собирались подруги и родня. В Екатериненской и Саввушках они приносили с собой пироги в подарок (гостинец). Девушки садились на лавки, пили чай, пели обрядовые песни.

Невеста просила у родителей благословения: сначала умыться, потом одеться. Так, Матрене Тимофеевне Лопатиной из д. Екатериненской к свадьбе в 1916 г. сшили парочку из пестрого красного кашемира, а ее мать венчалась в сарафане. Приготовленную, наряженную невесту сажали вместе с подругами за стол в кути. Невеста причитала, обращаясь к отцу и матери:

Всхоже, красно мое солнышко,

Государь, родимый, батюшка,

Не примай-ка чару зелена вина,

Не запоручивай-ка мою буйну голову,

Не пропивай-ка мою девью красоту...10

Девушки подпевали ей:

Зла изменница, красна девица! Ты сказала,

что не пойдешь замуж...

Рядом с невестой за столом сидел ее брат с плеткой, скалкой или полотенцем. На свадьбе у Лопатиных брата Матрены посадили на подушку, чтобы жизнь у сестры была "мягкой". Брату надлежало требовать выкуп жениха за косу невесты.

В доме жениха в это время наряжали парня. Мать расчесывала ему волосы. Собирались поезжане, составляли и отправляли к дому невесты свадебный поезд. С собой везли пиво, необходимое при выкупе. Завидев поезд жениха, дверь в дом крепко закрывали. Начинался торг. Друзья Сергея Лопатина просили: "Пустите нас переночевать, с издалека едем, позамерзли". Договаривались, что за первую дверь отдают четверть пива, за вторую дверь - бутылку. Дверь отпирали.

Жених, поезжане, родня и гости входили в избу. Их спрашивали: "Кто пришел?" Снова начинался торг за невесту, за косу, за место. Запрашивали, рядились.

По воспоминаниям Бондарева, дружка становился между родней невесты и поездом жениха со словами: "Сваха приезжала за товаром нашим". Дружка ставил на поднос вино, обносил родню невесты и сидящих за столом. Потом говорил: "Что, сватушки, мы уже потчивали вас, покажите товар". Девушки выводили невесту. Родня хвалила свой товар, требовала еще пива, вина. После того как выкупили невесту, начинался выкуп ее косы. После жестокого торга брат уступал, он трижды обводил невесту вокруг стола и передавал жениху. Под ноги им подстилали потник (войлок) или шубу (чтобы были богатые). В Екатериненской дружка спрашивал: "Нельзя ли их в кучку свесть?" Родня отвечала: "Поставьте ведро пива, тогда отдадим невесту, под венец свезем". Принесли пиво. Поставили жениха с невестой рядом, возле них две свахи и дружка. Испросили благословения родителей и сели в кошевки. Сани по такому случаю застилали коврами, лошадей запрягали праздничной упряжью, к дуге подвешивали колокольчики.

Старообрядцы "поляки" признавали церковный брак, поэтому священник совершал обряд венчания. У девушек существовали на этот случай приметы: кто первый ступит на подножный коврик (или холстину) у алтаря, тот будет в доме верховодить. Родня невесты привозила в церковь кичку - головной убор замужней женщины. Священник уносил ее в алтарь. После венчания он отдавал кичку свахам, и они тут же надевали ее на новобрачную. От венца возвращались молодые в одной кошевке в дом жениха. Пока шло венчание в церкви, туда переправляли приданое - "глухой воз".

Если староверы заключали брак "сводом", то в церковь не ездили, Освящение нового союза молодых проходило во время бранья в доме невесты. Жених приезжал к ней вместе со своими родными, друзьями, знакомыми. Их встречали хозяева со своими родными и гостями. Родители жениха заявляли, что они пришли за тем, что было прошено, и требовали, чтобы им отдали невесту. Гости рассаживались за столом.

Невеста в это время сидела в кути на судных лавках (под полками). Свахи и повозник выводили ее. Дьяк читал молитвы и псалмы, положив псалтырь на наклоненные головы жениха и невесты, благословлял их. После него молодую пару благословляли родители невесты, и все в сопровождении гостей и дьяка шли в дом жениха.

У ворот дома молодых встречали родители: отец - с иконой, мать - с хлебом-солью. Благословляли, вводили в избу. Сваха успевала уже перевезти туда приданое: ящик невесты и постель. В доме жениха сразу же начинали развешивать невестины занавески, вышитые полотенца, расстилать скатерти.

Все садились за столы, кроме молодых, которые стояли в переднем углу. Дьяк снова покрывал их склоненные головы псалтырем и читал молитвы. По окончании чтения он благословлял кичку. Свахи приступали к обряду скручивания. Они усаживали невесту в горнице (в зале) и закрывали от гостей шалью. Расчесывали волосы молодой, заплетали две косы, обвивали их вокруг головы, надевали самшуру, кичку, покрывали красивым платком. С этого времени женщина не снимала самшуру даже на ночь. Показаться простоволосой считалось грехом.

Родители молодого благословляли новобрачных в своем доме и трижды обводили вокруг стола. Варвара Васильевна Пичугина, приехавшая из "российских губерний", присутствовала на одной из свадеб староверов. Ее удивляло, что "у них не венчают, а кругом стола три раза обведут, и все". После этого торжественного момента все рассаживались за столы, начиналось угощение - первый стол. Дьяк или священник садились рядом с молодым, затем отцы. Матери усаживались возле молодухи. Набор блюд у старообрядцев был в общем сходный, с другими сибиряками, но порядок подачи блюд несколько отличался. Так это определил житель казачьего поселка Верх-Алейского: "У нас на свадьбе курники подают, пироги, стружки, а у "поляков" на свадьбу подают суп, лапшу, мясо" После застолья дружка со свахой отводили молодых на кладовочку (в отдельную комнату), закрывали ставни и уходили. В Саввушке невеста должна была разуть жениха. Свашка и дружка всю ночь стерегли молодых, а утром их поднимали.

О честности невесты в начале XX в. родных и гостей оповещали, украшая цветными ленточками или бумажками две бутылки. В Саввушке молодой муж к тому же разбивал тарелку. В Екатериненской с бутылками ехали к родителям девушки на блины. Отец и мать спрашивали: "Есть, за что принять?" Родители жениха отвечали: "Есть, за что принять. Спасибо, что вспоили, вскормили". Радостные "батюшка" и "матушка" принимали по бутылке, разливали вино, подавали блины, которые уже были расставлены на столах. Молодой обращался:

"Батюшка, матушка, благословите блины разрезать?" Все садились, молодой клал на стол рубля три - выкуп за блины, и разрезал их на четыре части. Это, по-видимому, символизировало объединение родни с той и другой стороны. Отсидевши "на блинах" в доме тестя, трижды кланялись и просили: "Милые сватушки, просим на завтра к нам". На утро запрягали лошадей и в нарядных кошевках молодые, дружка, повозник ездили по домам, звали родню на дары.

Одаривание проходило с застольем. Дружка подавал стаканчик вина и говорил: "Чару вина выпивать, наших молодых наделять, чем господь Бог послал, то ли кобылкой, то ли коровушкой, то ли свинкой, золотой еще щетинкой, или золотой казной". Как и в других деревнях крестьян, дарили преимущественно домашним скотом. В Екатериненской, например, на свадьбе у Лопатиных отец подарил лошадь с упряжью ("Бог благослови тебе кобылочку"), мать - корову, брат - овечку, сестры - по паре гусей и уток, остальная родня - деньгами. Сначала одаривала молодых родня жениха, потом - невестина.

После даров начиналось ряжение. Гости выворачивали шубы мехом наружу, обвертывались тряпьем, изображая цыган, надевали костюмы "калмыков". Так продолжалось веселье в доме молодых. А оттуда оно переходило к родне. Гости успевали в один день побывать даже в трех домах, так как родни было в деревнях немало. В конце этой гульбы молодые снова собирали всех у себя "на расхожий стол ложки мыть".

М. Швецова отметила, что при общей схожести со свадьбами других сибиряков этот обряд у "поляков" отличался меньшей унылостью в песнях. В них был лиризм, звучал интерес к личности жениха. Исследовательница связывала это с большей веселостью и общительностью жителей поляцких селений. Однако и это и особенности свадьбы "поляков" объяснялись включением южнорусских и украинских элементов, принесенных в Сибирь с мест прежнего расселения.

Существенное отличие свадьбы "поляков", как и других староверов, состояло в возможности выбора формы бракосочетания: с венчанием или без него. Часть старообрядцев не признавала церковных браков. В с. Куячи Евстолия Леонтьевна Иванишева рассказала о староверческой беспоповской свадьбе. В предсвадебных обрядах от сватовства до девичника отличий существенных не было. Брачный союз заключали по согласию молодых. Бранье проводили по народному обычаю. В этот день в доме невесты собирались подруги и родные. Невеста сидела у стола и причитала.

В свадьбе беспоповцев особое значение приобретало благословение родителей, а также и односельчан. После продажи косы дружка обводил невесту и жениха три раза вокруг стола, взявши их за соединенные руки и подводил под благословение родителей. Также взявшись за руки, парень и девушка выходили из дома невесты. Во дворе их обводили три раза вокруг поезда, а затем усаживали в повозку. Под благословение собравшихся во дворе и на улице свадебный поезд выезжал из ворот. Вслед за невестой ехал и "глухой воз". По дороге устраивали для него преграды, требовали выкупа. Как водится, с трудом сундук проносили в дом жениха, двери оказывались слишком узки, а "глухой воз" - тяжел. Родня жениха должна была выкупать его. Наконец сундук вносили, и изба быстро расцвечивалась рукоделиями невесты.

У дома жениха родители благословляли прибывших. Девушку уводили в куть, где свахи "окручивали" ее. Потом свахи уводили жениха и невесту, а родня гуляла.

В Куяче послесвадебные обряды с дарами проводили не сразу после бранья. Невеста должна была пожить у мужа один-два месяца. Только тогда молодые объезжали родню и приглашали к себе в дом на свадьбу. Гости собирались, посылали за отцом и матерью молодой. Их встречали муж со своими родителями и предлагали красное вино. Затем все входили в дом, родню молодого рассаживали в избе, а родню жены в комнате. Начиналось столование с дарами. Деньги передавали жениху, подарки - невесте. Так обходили сначала родню со стороны невесты, потом со стороны жениха. На другой день снова созывали родню и продавали пирог - кто даст больше. На третий день собирали "расхожий" стол. Так совершали свадьбу без участия священников.

В свадьбах старообрядцев, как видно из приведенных описаний, не было единства в понимании обрядов закрепления союза на основе христианского вероучения. В конфессиях поповцев и беглопоповцев чин бракосочетания проводили священнослужители, у беспоповцев - дьяки и старики. Но и в том и в другом случае важное значение имело благословение родителей. Помимо этого, сложилось много местных вариантов народного свадебного гулянья. Особенно разнообразно оно было в селениях "поляков", где наблюдались отдельные черты севернорусской, южнорусской и даже украинской обрядности.

Дольше, чем другие старожилы, сохраняли старообрядцы свадьбы "убегом", что также являлось наследием церковного раскола. Беспоповцы, более непримиримые в отношениях с официальной церковью, некоторое время вообще отказывались от браков. Однако жизнь показала ошибочность таких представлений, и в быту стали вырабатываться отличные от церковных формы бракосочетания. В частности, вернулись к древнему выкраду невест.

В середине XIX в. исследователь Ч.В. Фукс написал статью "О сводных браках в историческом отношении" 11. Он, в частности, подметил: "Заведено было обыкновение, чтобы девицы, вступавшие в подобное сожитие с согласия родителей, притворно убегали или увозимы были своими будущими сожителями тайно из родительского дома и на другой же день являлись в родительский дом как бы с повинной головою". Постепенно браки староверов перестали совершать как бы тайно, их стали заключать с благословения родителей и даже составляли записи в форме актов.

http://www.altaiinter.info/project/culture/Cronology/Old%20Believers/Wedding/mer01.htm