Старейшей группой восточнославянского населения на Тереке считаются гребенцы. Их ранняя история изучена недостаточно полно. В литературе до сих пор нет единого мнения о местах первоначального расселения казаков, их происхождении. На наш взгляд, формирование гребенцов (по этнографической классификации их культура близка средне-севернорусской) может быть связано с историческими событиями конца XV в. (разгром и присоединение к Москве Новгородских – 1477 г., Тверских – 1485 г., Вятских – 1489 г. земель).
В регионе по письменным источникам казаки стали известны с середины XVI в., а в начале XVIII в. гребенцы прочно обосновались на левобережье Терека (в его среднем течении), где их потомки проживают и по сей день. Административно с 1957 г. гребенские станицы включены в состав Чечено-Ингушской, а ныне – Чеченской республики Российской Федерации. До начала XX в. здесь доминировало население, придерживающееся старообрядчества. Крупнейшим центром старообрядчества на Тереке была станица Червленная, казаки которой длительное время не допускали поселения здесь православных «никониан».
Гребенские казаки появились в регионе (первоначально в Затеречье) до церковного раскола и устраивали религиозную жизнь по своему «христианскому разумению». Культовой деятельностью руководили выборные лица из числа казаков, которые познания вместе с религиозными книгами и грамотностью получали от представителей старшего поколения (не только мужчин, но и женщин) [1].
История старообрядчества в целом связана с сохранением традиций. Но их было очень сложно соблюдать в условиях иноэтничного и иноконфессионального окружения. Гребенцы так характеризовали Л.Н. Толстому свое местоположение: «…живем мы в стороне азиатской, по леву сторону степи, ногайцы; по праву Чечня, так мы как на острову живем» [2]. В этих условиях у казаков существовали серьезные проблемы со священством, монашеством, духовной литературой. Но старообрядцы и в этих условиях сохраняли древние письменные памятники, по которым происходило обучение молодого поколения. Их приносили в регион и беглецы-старообрядцы из других районов страны.
В XVIII в., когда позиции российского государства на Тереке усилились, и началась борьба духовных властей с расколом, гребенцы неоднократно сообщали, что «в нашем гребенском войске расколу не имеетца, ибо как отцы наши, деды, прадеды издревле состояли в православной вере христианской и крестились двоеперстным крестом, так же и мы… от мала до велика в том состоим и доныне не убавливаем и не прибавливаем» [3]. То есть старообрядчество гребенских казаков было не итогом раскола, а результатом сохранения верований и культов «дониконовского» христианства.
Боясь волнений и побегов казаков на Кубань, власти пошли гребенцам на уступки. С середины XVIII в. их действия были направлены не против староверов-старожилов, а прежде всего на то, чтобы оградить гребенцов от «классических раскольников», проповедовавших о близкой кончине мира и пришествии Антихриста, «неправости» никонианской церкви, которая в отдельных рукописных сочинениях, найденных на Тереке, предавалась проклятию.
В этот период на Терек в одиночку и партиями бежали раскольники из центра страны и Дона. Примечательно, что они появлялись здесь не с пустыми руками. Так, в 1751 г. в лесах близ казачьих городков были пойманы четыре раскольника, у которых обнаружили старообрядческие книги. Для их слушанья они собирались у пустынника Н. Михайлова. В том же году на одном из островов Терека был пойман отставной донской казак Т. Тимофеев, а в лесу найдены спрятанные богослужебные книги. В 1756 г. пойман расколоучитель, татарин по происхождению Ф. Степанов, к которому ходили слушать книги мужчины и женщины из Щедринского городка. Среди этих книг отмечены: «Благовестник, Часослов, Маргарит, Иоанн Лествичник, Апокалипсис, Минея» [4].
В 1759 г. в лесу близ гребенских городков были пойманы два беглых донских казака, у одного из которых были обнаружены религиозные книги. В 1760 г. драгун близ Червленной встретил арбу. Три человека, сопровождавшие ее, бежали, а в арбе было найдено до десяти старопечатных книг [5]. Как показывают документы, среди расколоучителей было много грамотных людей, часть которых до этого проживала в старообрядческих центрах страны (например, Ветке, Иргизских монастырях). Отсюда на Терек и поступала религиозная литература «старого письма».
С беглыми раскольниками XVIII в. связано возникновение скитов на Тереке, которые являлись своеобразными пропагандистскими центрами раскола. И в ХIХ в. монахи здесь не только жили и молились, но и обучали детей старообрядцев грамоте по старопечатным книгам. Одним из самых известных скитников был «книжник и учитель, керженский выходец Афанасий Алифанов, державший скит в лесах Червленого городка» [6].
С возникновением в 1846 г. Белокриницкой старообрядческой церкви большинство казаков-поповцев примкнуло к ней. К 1859 г. образовалось 10 старообрядческих епархий, в том числе и Кавказская. Направлявшиеся в епархию священнослужители также привозили на Терек религиозную литературу. Она хранилась в старообрядческих церквях и молельнях, что позволяло осуществлять религиозное образование на Тереке.
Таким образом, обучение детей чтению и письму по старопечатным книгам с XVIII в. осуществлялось не только в семьях, но и в старообрядческих скитах, у грамотных уставщиков и приходящих учителей-раскольников. В 70-е гг. ХIХ в. таких негласных домашних учителей, например, в станице Новогладковской насчитывалось 4 [7].
В начале ХХ в. старообрядцам страны официально разрешили открывать церковно-приходские школы. Появились они и на Тереке. Здесь обучение детей также осуществлялось по старопечатным книгам. Наибольшей популярностью пользовалась апокрифическая литература, сочинения одного из великих Отцов Церкви Иоанна Златоуста, а также Часовник, Апостол, Псалтирь и др. Для процесса обучения была характерна, прежде всего, зубрежка, заучивание религиозных текстов наизусть. Преподавание чтения и письма велось на церковно-славянском языке, и по свидетельству современника, обучающиеся наизусть знали все псалмы Давида, но почти не умели читать и писать по-русски [8].
Обучение детей по старопечатным книгам преследовало, главным образом, религиозно-нравственные цели. Современники вынужденно признавали, что высокое красноречие библейских писаний вносило в духовную природу гребенских юношей «столько такта и восприимчивости к изящным формам слова, к художественным построениям речи, что, попадая в порядочные канцелярии по поступлении на службу, они легко овладевали литературным и просто письменным русским языком и писали на нем с замечательной для людей, не проходивших курса словесности, чистотой и правильностью» [9].
В Гребенском войске светские начальные учебные заведения появились в 20-е гг. ХIХ в. при командире Е.П. Ефимовиче. В 1835 г., по данным Г.А. Ткачева, в войсковых школах станицы Червленной обучалось 83 чел., Шелкозаводской – 26 чел. [10].
В пореформенный период в связи с проведением реформ, прекращением военных действий в регионе, переселенческой политикой царизма и другими факторами происходят серьезные изменения в жизни казаков Терека. В станицах открываются одно- или двухклассные училища с трехлетним сроком обучения, а в начале ХХ в. – и высшие («городские») училища. Они давали достаточно большой объем знаний (преподавались русский язык, арифметика, геометрия, история, география, ботаника, зоология, рисование, черчение и др. предметы). Появление светских школ на Тереке привело к возникновению при них библиотек, где хранились сотни светских книг. Это приносило свои плоды.
Светское образование все больше влияло на продвижение казаков по службе, семейно-брачную сферу, обычаи, всю духовную культуру. По мнению М.А. Караулова, разложение старых традиций шло одновременно с усилением школ [11]. Знакомство со светской литературой несло не только новые знания, но и новые ценности и нормы поведения. Все большее распространение получал русский литературный язык, который постепенно вытеснял местный диалект. Произошли изменения и в процессе социализации детей. В этот период далеко не всегда взрослые могли служить источником знаний для подрастающего поколения. Влияние старших на молодежь заметно уменьшилось. Следует отметить в этой связи, что имел место двоякий процесс: с одной стороны, пореформенная модернизация требовала новых знаний и умений, которые давала светская школа, а с другой стороны – овладение новыми знаниями и умениями приводило к изменению мировоззрения, иному отношению к хозяйственным и прочим занятиям.
Однако вплоть до революции 1917 г. религиозное образование, базирующееся на изучении старопечатных книг, в гребенских станицах продолжало играть заметную роль в воспитании молодого поколения, в деле распространения церковно-славянской грамотности.
Таким образом, благодаря наличию религиозной литературы, образование в гребенских станицах первоначально осуществлялось в семьях, т.е. носило характер домашнего, при котором старшее поколение передавало свои познания в области религии младшему.
Эта традиция сохранялась и в дальнейшем. Книги у старообрядцев, как и иконы старого письма, были окружены сакральным почитанием, гребенские казаки всегда сохраняли «благоговение к книгам дониконовского издания» [12]. В семьях их берегли и передавали из поколения в поколение. Согласно письменным источникам, с XVIII в. обучение детей чтению и письму по старопечатным книгам осуществлялось не только в семьях, но и в старообрядческих скитах, у грамотных уставщиков, приходящих учителей-раскольников, а затем и в старообрядческих церковно-приходских школах.
Стихийно складывавшаяся система образования способствовала сохранению старообрядчества, а вместе с ним иных особенностей культуры гребенских казаков. И его столь долгая история была бы невозможна без религиозной литературы, которая поступала на Терек разными путями. Старообрядцы Терека и в начале ХХ в. продолжали считать себя хранителями древнерусских обычаев и порядков, верными сынами древнехристианской церкви. Для них понятия «старовер» (истинно православный) и «гребенец» являлись равнозначными.
Примечания:
1. Попко И.Д. Терские казаки с стародавних времен. Вып.1. Гребенское войско. СПб., 1880. С.312.
2. Л.Н. Толстой на Кавказе в записях современников (сост. Б.С. Виноградов) // Труды Чечено-Ингушского научно-исследовательского института истории, языка и литературы. Грозный, 1961. Т. III.С. 87.
3. См.: Попко И.Д. Указ. соч. С. 141-142.
4. Г.М. Исторические сведения о расколе среди терских (гребенских) казаков во второй половине XVIII столетия // Кавказские епархиальные ведомости. Ставрополь. 1877. №2. С. 62-65.
5. Михайловский Г. Исторические сведения о расколе среди терских (гребенских) казаков во второй половине XVIII столетия // Кавказские епархиальные ведомости. Ставрополь. 1877. №3. С. 96-98.
6. Попко И.Д. Указ. соч. С. 154.
7. Статистические монографии по исследованию Терского казачьего войска. Владикавказ, 1881. С. 268.
8. Востриков П. А. Станица Наурская // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 33. Тифлис, 1904. С. 300-301.
9. Попко И.Д. Указ. соч. С.312.
10. Ткачев Г.А. Гребенские, терские и кизлярские казаки. Владикавказ, 1911. С. 71.
11. Караулов М.А. Говор гребенских казаков. Материалы для этнографии Терской области. СПб., 1902. С. 4.
12. Гриценко Н.П. Из истории старообрядчества на Тереке в XVIII-XIX вв. // Вопросы истории Чечено-Ингушетии. Грозный, 1977 Т. XI. С. 75-76.
Н.Н.Великая,
доктор исторических наук,
профессор кафедры истории России Армавирской государственной педагогической академии
Опубликовано в сборнике: Вопросы казачьей истории и культуры: Выпуск 7 / М.Е. Галецкий, Н.Н. Денисова, Г.Б. Луганская; Кубанская ассоциация «Региональный фестиваль казачьей культуры»; отдел славяно-адыгских культурных связей Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований им. Т. Керашева. – Майкоп: Изд-во «Магарин О.Г.», 2011.
| 
