Перейдем к XVI веку.

Иконографических памятников данного столетия можно указать чрезвычайно много как в частных руках любителей и собирателей старины, так и в специальных хранилищах, в виде икон, церковной утвари и лицевых изображений, помещаемых обычно в различных рукописных сборниках. В интересах краткости мы ограничимся указанием на 2-3 таких памятника. Понятный интерес в этом отношении представляет образ Богородицы «Одигитрии», находящийся в г.   Владимире-Волынском.

В стиле письма заметно проглядывает любопытное сочетание «византийского» типа с итальянскою живописью. Лик Богоматери представлен чрезвычайно моложавым, она смотрит выразительно и прямо на молящихся. Младенец в светлой рубашке, поясняет обозреватель иконы проф. Кондаков, подпоясанный, в мантии, мелко траффированной, благословляет тройным перстосложением, а левою рукою придерживает мантию. Икона, должно быть, привезена с юга, из Молдавии, и представляет интерес по аналогии с афонскими типами (76).

Аналогичный только что приведенному памятник мы видим в шитой катапетазме царя Ивана Васильевича Грозного, подаренной им в 1556 г. Хиландарскому монастырю на Афоне (77). В центре катапетазмы изображен Христос Спаситель в архиерейском облачении, стоящий между молебно предстоящими Богоматерью и Иоанном Предотечею. Обе руки Христа Спасителя простерты для благословения и имеют двоеперстное сложение. Внизу катапетазмы вышита красивой вязью надпись, в которой говорится, что царь Иван Васильевич, жертвует эту завесу «всвятую гору въ хиландаръ монастырь Сербский... зделана катапетазма сия впреименитомъ граде Москве въ 22-е лето государства его, а въ 9 лето царства его... въ лето 1554 месяца ноября 20». На обратной стороне катапетазмы вышито изображение Богоматери с Превечным Младенцем на руках. Персты правой руки Спасителя сложены тоже в двоеперстие.

Со стороны письменности в исследовании истории перстосложения XVI век отличается особенным обилием памятников, преимущественно на Руси. За этот период можно указать таких выдающихся деятелей церковной истории, как преподобный Максим Грек, митрополит Даниил, митрополит Макарий (председатель Стоглавого собора), патриарх Иов и др., которые оставили по себе многочисленные  письменные труды в пользу двоеперстия. Кроме того, мы знаем за этот период целый поместный собор русских иерархов, которые клятвенно подтвердили правильность двоеперстия как единственно истинного перстосложения для крестного знамения и благословения.

Остановимся несколько на каждом из этих свидетельств.

Начнем с свидетельства преподобного Максима Грека (78).

В своих многочисленных сочинениях по различным вопросам церковной жизни преподобный Максим писал и о перстосложении для крестного знамения, выясняя символическое значение двоеперстия. Излагая богословскую мысль о Св. Троице и двух естествах в Исусе Христе, преподобный Максим говорит: «Совокуплением бо триих перстей, сиречь пальца и еже от средняго и малаго тайну исповедуем богоначальных триех ипостасех Отца и Сына и Святаго Духа, единаго Бога трое. Протяжением же дол-гаго и средняго сошедшеся два естества во Христе, сиречь самого Спаса Христа исповедуем, совершенно Бога и совершенно человека в двою существу и естеству веруемаго и познаваемаго» (79).

Свидетельство преподобного Максима имеет в данном случае особенное значение как голос ученого грека, который, живя на Афоне, без сомнения, знал способ перстосложения греческой церкви и если считал единственно правильным двоеперстие и писал о нем, как об апостольском предании, то ясно, что оно считалось авторитетным еще в его время как на Афоне, так и в Греции (80).

Существует предположение, что будто преподобный Максим считал одинаково правильными как двоеперстие, так и триперстие и поэтому, живя в России, находил правильным и то перстосложение, какое употребляли русские. Утверждение это можно принять лишь как гипотезу, лишенную притом всякого вероятия. Во-первых, нигде не видно, чтобы преп. Максим считал одинаково правильными перстосложения, решительно исключающие друг друга (примем во внимание современное ему постановление Стоглавого собора); а во-вторых, он был достаточно тверд и прямолинеен, чтобы [не] поступаться своим убеждением в угоду кому-либо. Опираясь на действительные факты, не требующие никаких предположений, мы можем решительно утверждать, что преподобный Максим считал за единственно правильное перстосложение - двоеперстие;  учения о другом перстосложении мы не видим в его сочинениях, да едва ли кто и найдет его (81).

Современник преподобного Максима Грека, митрополит Даниил (82), тоже оставил по себе немало письменных трудов, преимущественно поучительного характера. Среди своих поучений он касался и перстосложения для крестного знамения, находя единственно правильным двоеперстное перстосложение. По своему времени митрополит Даниил обладал обширными знаниями и начитанностью в священном Писании и, будучи учеником преподобного Иосифа Волоколамского, подражал во всем своему учителю. Его слова и поучения, читанные или говоренные им народу, отличаются обширностью и весьма сильно основаны на священном и святоотеческом Писании (83). В своем четвертом слове, между местами из творений свв. отцов, он излагает учение о двоеперстии,  которое много имеет общего с известным «словом» св. Феодорита (84). «Сице благоволите рукою и креститися, - поучает митрополит Даниил, - три персты равны имети вкупе - большей, да два последнихъ по образу Троическу..., а два перста имети наклонена, а не простерта, а темъ указъ тако: прообразуютъ две естестве Христове - Божество и человечество» (85).

В 1551 году в Москве собрался всероссийский собор епископов и всего духовенства, известный в истории под именем «Стоглава» (от слова «сто глав», или вопросов, рассмотренных на этом соборе). В подлиннике записи соборных постановлений значится: «Царские вопросы и соборные ответы о многоразличныхъ церковныхъ чинехъ» (86). На соборе этом, в числе многих вопросов церковной жизни, был рассмотрен вопрос и о перстосложении для крестного знамения и благословения. Св. собор (говорим «святой», потому что на нем присутствовали многие свв. отцы, просиявшие в нетлении) единогласно признал за единственно правильное перстосложение — двоеперстие и оградил его как таковое клятвенным изречением, известным еще греческой церкви: «Аще кто двема персты не благословляетъ, яко же и Христосъ, или не воображаетъ крестнаго знамения, да будетъ проклятъ. Святии отцы рекоша» (87).

В данном определении Стоглава выразился голос всей русской иерархии, иначе говоря, всей русской церкви того времени, как соборное и потому обязательное постановление, своего рода закон церкви. «Это соборное постановление о двоеперстии, - говорит проф. Каптерев, - имело вполне обязательную силу, как это видно из наказных списков митрополита Макария, в которых он требует употреблять двоеперстие в крестном знамении»(88).

В дальнейшем мы видим, что постановления Стоглавого собора о перстосложении принимались за обязательные всем русским народом, с иерархами во главе, и всюду, где только приходилось касаться этого вопроса, двоеперстие выдвигалось как единственно правильное перстосложение. Во всех учительных книгах, изданных от лица церкви, и посланиях отдельных лиц этого времени и до реформ Никона включительно встречается учение только об этом перстосложении.

В патриаршество Иова, в 1589 году, возникло сношение с единоверными грузинами, у которых в это время начались некоторые отклонения от установлений церкви и в том числе в перстосложении для крестного знамения. Стремясь исправить замеченные недостатки, патриарх Иов пишет грузинскому митрополиту обширное послание, в котором, поучая грузин держать правую веру без перемен и отступлений, трактует и о перстосложении для крестного знамения. Грамота, или послание,начиналось так: «Послание святейшаго первопрестольнаго патриарха Иова (89) к грузинскому митрополиту Николе и всему священному собору...».

В послании этом между прочими наставлениями патриарх поучает: «А молящися креститися подобаетъ две-ма персты: прежде положити на чело главы своея, таже и на перси. Согбение персту именуется сошествие съ небесе, а стоящий перстъ указуетъ вознесение Господне. А три персты равны держати, исповедуемъ Троицу не раз-дельну, то есть истинное крестное знамение» (90).

Послание главы русской церкви к духовному представителю единоверного народа, которому выясняется необходимость совершать крестное знамение двоеперстием, и это последнее выставляется за единственно правильное перстосложение, - все это весьма ясно говорит за то, что двоеперстие в XVI столетии неизменно содержалось всею русскою церковью как перстосложение, унаследованное от благочестивых предков с незапамятного времени.

Совершенно одновременное свидетельство о существовании двоеперстия встречается в описании английского посланника Флетчера, который, живя около года в России и внимательно присматриваясь к жизни русских и их религиозным особенностям, изложил потом все виденное им в своем сочинении: «О государстве Русском»(91). Описывая чин коронования и миропомазания русских царей, Флетчер замечает, - что, по прочтении  положенных молитв, «митрополит, архиепископы и епископы благословляют царя двумя первыми пальцами (92).

Пребывание Флетчера в России совпало с прибытием греческого патриарха Иеремии, который, уступая просьбам царя и народа, учредил в России патриаршество, возведя в сан первого патриарха, желаемого всеми русскими, - Иова. Наблюдательный англичанин не преминул отметить в своем сочинении столь важное событие, дополнив его свойственными иностранцу заключениями. Отмечая далее торжественное шествие патриарха, Флетчер заявляет: «25-го января 1588 года греческий патриарх в сопровождении русского духовенства прибыл в собор Пречистыя Богородицы"(Рождества Пречистыя Богородицы. 1393-1394 гг. - прим.С.И.Быстрова), находящийся внутри Кремля, пройдя сперва процессией по всему городу, и благословлял народ двумя перстами» (93).

Отзыв иностранца важен для нас тем, что является, так сказать, извне, от человека совершенно постороннего, случайно непосредственно наблюдавшего быт и нравы чужого народа со всеми его свойствами и особенностями; и если он отмечает, что как русские иерархи, так и приезжавший в Россию греческий патриарх благословляли двоеперстно, то ясно без комментариев, что это самое перстосложение, не другое какое-либо, содержалось русскими его времени. Мы, конечно, далеки от мысли основывать свое заключение единственно на свидетельстве Флетчера (хотя и оно не лишено достоверности и имеет весьма важное значение). Помимо свидетельства этого, мы установили справедливость своего положения на целом ряде неопровержимых данных как вещественных, так и письменных, и поэтому с полным правом утверждаем, не страшась никаких стрел критики, что факт существования двоеперстия на Руси в XVI столетии - неоспорим.