Сложность отношения старообрядцев к творческому наследию Киевской митрополии особенно заметна на примере Малого катехи­зиса, связанного с именем Петра Могилы. Этот текст был издан в Москве в составе «Собрания краткия науки об артикулах веры». Мы уже обратили внимание, что цитаты из него вошли в сборник подго­товительных материалов к Поморским ответам (Р. 563), причем с указанием на осуществление издания при поддержке верховной вла­сти и с одобрения патриарха. Эта информация должна была, по за­мыслу составителей, подтвердить его авторитетность. Старообряд­цы, естественно, отрицательно относились к Петру Могиле, но тем не менее использовали текст Малого катехизиса. В сборнике Р. 563 находим неоднократное упоминание этого имени при описании кни­ги, но всякий раз оно называлось не для того, чтобы придать автори­тетность цитируемому тексту, а в связи с необходимостью уточнить, какое издание имеется в виду.

В одном случае речь шла не о тексте, а об изображении, кото­рое приводилось в качестве аргумента в пользу использования вось­миконечного креста. Поскольку этот фрагмент показателен во мно­гих отношениях, приведем его полностью: «Книга киевския печати болшия, в десть. Леитургион. Сие есть Служебник... Ниже: Благо-сло исправлением преподобнейшаго господина отца кир Петра Мо­гилы, архимандрита сия святыя Лавры Печерския. В сей же, второе изданный, лета бытия мира 7136-го, смотрения же Христова 1629. А на другой стороне крест трисоставный и на нем распят Исус Хри­стос... Ниже: А печатан бысть сей Служебник по совету архиепис­копов Иова, митрополита Борецкого, и Исайи Копинского, и Смо­ленского, и Черниговского, и Исайи Луцкаго и Острожскаго, и Паи-сея Холмскаго. И властными руками своими подписали»185. Для срав­нения приведем описание этого издания современными книговеда­ми: «Служебник. - Киев, тип. лавры, 2-е изд. 1 .IV. 1629 (27.V.7136-1 .IV. 7137). <.. ;> Служебник "исправлен" и издан Петром Могилой. На л. 4 нн. напечатано "свидетелство" (одобрение) текста за подпи­сью собора трех епископов во главе с киевским митрополитом Иовом  Борецким...»186 Мы, естественно, сознательно опустили здесь опи­сания листовой формулы, иллюстраций, орнамента, которых не могло быть у старообрядцев. В остальном наблюдается большое сходство. Староверы, жившие в начале XVIII в., удивительно точно выбрали характерные признаки конкретного издания, вполне соотносимые с используемыми современными книговедами при научном описании. Для составителей сборника в данном случае важно было зафикси­ровать изображение именно восьмиконечного креста в издании, свя­занном с именем архимандрита Киево-Печерской лавры Петра Моги­лы, впоследствии ставшего киевским митрополитом. Чтобы придать еще большую убедительность этому факту, они воспроизвели текст с перечислением православных епископов Киевской митрополии, одоб­ривших издание. Старообрядцы воспользовались возможностью ука­зать на факт, поддерживающий их точку зрения. Упоминание в дан­ном случае имени киевского митрополита обусловлено необходимос­тью уточнить, о каком именно издании идет речь.

В Поморских ответах отсутствует вопрос о том, кто был авто­ром православных Катехизисов. Они прочно вошли в круг автори­тетных. Например, ссылка на Большой катехизис предварена такой характеристикой эпохи: «В лета же богоизбраннаго царя Михаила Феодоровича и в христоукрашенную паству благодатнаго всероссийскаго пастыря, святейшаго патриарха Филарета, Российская Церковь православием беззазорным сияющая бе и восточным патриархом Феофаном Иерусалимским засвидетельствованная и вельми похва-леная». Выговцы подчеркнули, что «истинность православия» в пе­риод патриаршества Филарета была засвидетельствована похвала­ми восточного патриарха. Только после прославления Русской Церк­ви последовало указание на изданный в это время Катехизис Лав­рентия Зизания: «Яже в Катихисисе, таяже и в Кирилове священней книзе О крестном знамении древлецерковнаго учителя Феодорита блаженнаго писание предлагает» (с. 256). Выговцы, подтверждая свою позицию, неоднократно ссылались и на Малый катехизис187.

В то же время в Поморских ответах было сформулировано рез­ко отрицательное отношение к киевскому митрополиту Петру Мо­гиле. Отвечая на вопрос о «несогласиях в восточней Церкви», вы­говцы в качестве последнего, восьмого пункта указали на отклоне­ние от православия «белорусцев». Сославшись на «Соборное изло­жение о белорусцех» патриарха Филарета, в котором отмечались «не­согласия церковныя в самех тех христианех», в частности на «тогда бывшее у них обливание», они отметили, что «и у киевскаго митрополита Петра Могилы в Потребнице188 повелено в крещении обли-вати не за нужду некую смертную, но свободне тако законоположе-но, еже есть противно апостольским и святых отец уставом... И по­сему познавается Петра Могилы и прочих таковых с древнею вос­точною Церковию не согласие, но сопротивление» (с. 25). По мне­нию выговцев, текст Требника свидетельствовал об отклонении Пет­ра Могилы от православия189, поскольку в нем было «повелено в кре­щении обливати». Это позволило выговцам сделать вывод, что Петр Могила и «ему подобные» не только «не согласны» с восточною Цер­ковью, но и «сопротивны» ей и, естественно, не могут считаться «ис­тинно православными».

В ответе на 50-й вопрос выговцы еще раз обратят внимание на «неправославие» киевлян. Статья 35 этого ответа называется «О об­ливаемом крещении» и звучит так: «В великороссийския Церкве митрополиях, в Киевстей и в Смоленстей, тайна святаго крещения яко в погружениих, тако во обливании заедино и действуется, и при­емлется, еже показуется в книгах печати киевския, в книзе Требни-це велицем Петра Могилы и в книзе Мир з Богом, изданней в лето 1669-м. В Катехисисах, изданных при Петре Могиле, в лето 1645 и при Арсении Желиборстем, в лето 1646...» (с. 380). Здесь обращает на себя внимание то, что киевское издание Катехизиса Петра Моги­лы, послужившее основой для московского 1649 г., называется в ряду книг, в которых оформлены «уклонения от православия»190. Далее выговцы привели аргументы в пользу того, что «обливательное кре­щение» было не в традиции православия, а всегда воспринималось как обычай «латинский». И в заключение они делают следующий вывод: «По сим выше явленым свидетельством, яко от святых вос­точных учителей и российских святых архиереов, тако и от нынеш­них учителей, явствено показуется: еже в Киевской и Смоленской митрополии с подвручеными им и в прочих ныне действующееся в тайне крещения обливание не есть согласное святым апостолом и отцем тайнодействие, не есть восточный Церкве чиносодержание, но римския Церкве чинообычествование. Чесого ради нам и сомне­ние подавает» (с. 384).

Таким образом, с одной стороны, в Поморских ответах москов­ское издание Катехизиса (1649 г.), связанного с именем Петра Мо­гилы, о чем старообрядцы были прекрасно осведомлены, неодно­кратно цитируется, т.е. его текст считался авторитетным. Об уважи­тельном отношении к нему свидетельствуют и дошедшие до нас ру­кописи, написанные на Выгу, в которых Малый катехизис воспроиз­веден слово в слово191. С другой стороны, сама фигура митрополита ассоциировалась у старообрядцев с окончательным «уклонением киевлян от православия» и характеризовалась исключительно отри­цательно. Такое двойственное отношение не оставалось неизменным. Постепенно в старообрядческой среде стала преобладающей более четко сформулированная отрицательная оценка этого деятеля Киев­ской митрополии.

Неизвестный автор сочинения «Объявление о малоросиянех»192, написанного в конце XVIII в., опираясь на авторитет Поморских от­ветов и развивая мысль о негативном отношении к Петру Могиле, высказался уже более определенно. Сочинение открывается заявле­нием: «В Малой Росии, в Киевской и Смоленской митрополии и в прочих местех, архиереи и прочий с ними в сомнении, непрвослав-ни суть сих ради...»193 Обсуждение темы автор начал с небольшой цитаты из «Книги о вере», где говорится об отступлении жителей Малой России от православия в 1595 г.: «В "Книге о вере" напечата­но, во главе 30, лист 272: В 595 лето по тысящи жителие в Малой Русии к римскому костелу приступили и на всей воли римскаго папы заручную грамоту дали ему»194. Далее поясняется, что в данном слу­чае речь идет о конкретной исторической ситуации: «Сие пишет (ав­тор "Книги о вере". - Н.Г.) о владыках и о митрополите Киевском Михаиле Рагозе, уклоншихся во униатство. Тогда же и киевляне с прочими колеблющеся от православия к Риму уклоняхуся, под вла­дением полскаго короля бышя»195. По мнению старообрядца, одно­временно с унией началось «уклонение» к римским обычаям и в среде не поддержавшего ее православного населения Киевской митропо­лии. Все свои исторические экскурсы автор заключает следующим образом: «А от православия киевляне еще от времене 595 лета по тысящи помалу уклоняхуся, а от лет же Петра Могилы совершенно киевляне от православия уступиша, преже никониян, и изменения в Церковь введоша, и поныне в сомнении»196. Старообрядец далее разъяснил для читателя термины, которыми он оперирует: «Сие объявление о Киевской митрополии, иже нарицаются в Книге о пра­вой вере и в Кирилове малоросияне. А в Низовых (Дьяконовских. -Н.Г.) и Олонецких обоих ответех, на никониан и киевлян от старо­верцев, киевлян пишут белорусцами»197. Это очень важное замеча­ние, позволяющее установить причину употребления защитниками старого обряда понятий «киевляне», «малоросияне» и «белорусцы» как синонимов.

Церковные реформы Петра Могилы старообрядец охарактери­зовал как подобные реформам патриарха Никона, проведенные в Киевской митрополии еще до раскола в Русской Церкви. Таким об­разом интерпретировать точку зрения автора нам позволяют его не­однократные заявления, что Дьяконовские и Поморские ответы, ко­торые он активно цитирует, написаны староверами против «никони­ан и киевлян»198. Автору важно было показать отклонение от право­славия киевлян, окончательно оформленное, по его мнению, благодаря деятельности митрополита Петра Могилы. Предложив эту ис­торическую схему развития событий, старообрядец перешел к конк­ретным обвинениям в адрес «киевлян», сформулировав их в 70 пунк­тах, озаглавленных «Объявление сомнения199 и изменений, их же содержат малоросияне»200. Среди них выделяются упреки в измене­нии обряда крещения, в замене двуперстия на троеперстие, в «отло­жении» трисоставного креста и т.д. Из этого перечня обвинений, ко­торые выдвигались старообрядцами и против никониан, мы можем сделать вывод, что защитники старого обряда в конце XVIII столе­тия явно осознавали сложность проблемы отношения к творческому наследию Киевской митрополии в связи с неприятием внесенных митрополитом Петром Могилой новшеств. В то же время написан­ный им Катехизис старообрядцы по-прежнему цитировали. Однако к концу XVIII в., когда окончательно было определено отношение к личности автора как исключительно отрицательное, сам Катехизис уже не рассматривался в качестве безусловно авторитетного симво­лического текста. Этот вывод напрашивается, если обратить внима­ние еще на одно сочинение - «Извещение», дошедшее до нас в со­ставе того же сборника201.

В описании сборника, составленном И.А. Бычковым, «Извеще­ние» охарактеризовано следующим образом: «Вероятно, такого рода "извещения" брались раскольническими общинами от "сомнитель­ных" своих членов, в твердости которых "древлеправославию" не были вполне уверены»202. Скорее всего, в данном случае мы имеем дело с письменным Исповеданием веры, составленным в конце XVIII в. для рядовых членов старообрядческой общины203. Этот текст был включен в поморский сборник, поэтому мы можем отнести его к выговской традиции. Обращает на себя внимание фрагмент, когда приверженец старого обряда перечисляет сочинения катехизического характера, на которые он ориентировался и собирается далее следо­вать их «предписаниям»: «Яко во всей жизни моей держах и ныне содержу и исповедую и впредь исповедовати буду святую православ­ную веру во едину святую единосущную и неразделную Троицу, Отца, и Сына, и Святаго Духа, во едино Божество, и о смотрении Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа, Сына Божия, якоже Афанасий великий, архиепископ Александрийский, и Анастасий, патриарх Антиохийский, и Кирил Александрийский, и святый Максим Исповед­ник вопросоответными изложениями научают»204. В данном случае перечислены только древние катехизические сочинения, имевшие хож­дение на Руси205. Все они вошли в сборник «Собрание краткия науки об артикулах веры», т.е. в московское издание (1649 г.) Катехизиса Петра Могилы. При перечислении сохранен даже порядок статей в данном сборнике, но текст, написанный Петром Могилой, не вклю­чен в этот ряд. По-видимому, к тому времени Малый катехизис уже не являлся безусловным авторитетом для старообрядцев, хотя из него охотно цитировались отдельные фрагменты, способные подкрепить позицию защитников старого обряда. Это явно отголоски традиции, идущей от начала века, когда московское издание Малого катехизиса (1649 г.) староверы включили в круг авторитетных и первоначально даже называли имя автора, не считая, что оно компрометирует текст.

Мы сознательно обратили внимание только на те ответы вы-говцев, в которых нашла отражение проделанная ими работа по за­щите московских изданий, определяемых нами как адаптированное для русских читателей творческое наследие Киевской митрополии. Анализ вопросов епископа Питирима и иеромонаха Неофита позво­лил проследить, каким образом представители официальной Церк­ви постепенно все более определенно формулировали мысль о не­соответствии этих текстов ортодоксальному православию. Старооб­рядцы сумели достаточно убедительно доказать свое право апелли­ровать к ним как к «утверждающим» традицию «древлеправославной» Церкви. «Литовские» книги, используемые выговцами еще бо­лее широко, чем в сборниках подготовительных материалов, служи­ли вескими аргументами в пользу отстаиваемой точки зрения.

В 1745 г. Феофилакт Лопатинский, архиепископ Тверской, опуб­ликовал свой труд «Обличение неправды расколническия...»206, где попытался представить аргументацию выговцев в Поморских отве­тах как не очень убедительную. Сделано это было не совсем удачно, поскольку он не смог на должном уровне, который хотя бы прибли­зительно соответствовал степени освоения старообрядцами древне­русского культурного наследия, опровергнуть приведенные выговцами свидетельства. В качестве типичного примера его «обличения» можно привести рассуждение по поводу текста Слова «О крестном знамении» из собрания сочинений Максима Грека: «Есть таковое Слово в книзе Максимовой, но его ли сочинения сие Слово? Весьма невероятно, болше подозрително, что таковое Слово сочинено от не­коего любящих расколническое перстов сложение и в числе Слов, от Максима написанных, положено. Еже зело удобно могли они сотворити»207.

Совсем иначе подходили к критике источника старообрядцы. Они делали это вполне профессионально, даже с точки зрения науч­ных методов палеографии, археографии более позднего периода, бла­годаря чему в Дьяконовских и Поморских ответах им удалось с блес­ком осуществить разоблачение подложных Деяния на Мартина-ере­тика и Требника Феогноста. Анализ данного материала позволил В.Г. Дружинину сделать вывод об овладении старообрядцами мето­дами палеографии уже в начале XVIII в., те на целое столетие ранее появления славяно-русской палеографии как научного направления. Исследователь отметил, что это было сделано не ради «научных це­лей, а ради практических»208. А.Т. Шашков на материале старообряд­ческого сборника (Е. 383) наглядно показал, насколько профессиональ­но работали старообрядцы с рукописным наследием Максима Грека209. Официальной Церкви, естественно, трудно было что-то противопо­ставить такому подходу к освоению наследия Древней Руси.

«Обличение» Феофилакта Лопатинского могло только придать еще большую авторитетность Поморским ответам, которые и без того были популярны в среде защитников старого обряда. Они расходи­лись в большом количестве рукописных списков и пользовались спро­сом у представителей всех согласий как поповского, так и беспопов­ского направления. Это вполне объясняется тем, что Поморские от­веты были написаны на завершающем этапе заочной дискуссии ста­роверов с представителями официальной Церкви. В них собраны убедительные аргументы в поддержку старообрядческой точки зре­ния по обсуждаемым вопросам нововведений. Е.М. Юхименко, обратив внимание на церковно-археологичес-кие разыскания старообрядцев, нашедшие отражение в Поморских ответах, пришла к важному для нас выводу: «Глубокое знание ико­нографии, указание основных атрибутивных признаков предмета (материал, техника, наличие надписей), приемы внешней и внутрен­ней критики источника, точная фиксация его местонахождения и воссоздание на основе письменных данных истории его бытования свидетельствуют о формировании искусствоведческого подхода в изучении отечественных древностей. Старообрядческий опыт цер­ковной археологии является важным этапом в становлении этой об­ласти научного знания»210. Не менее высоко, как мы уже неодно­кратно отмечали, оцениваются исследователями и результаты осво­ения выговцами рукописного наследия Древней Руси. Поморские от­веты свидетельствуют также и о том, что важное место в системе авторитетов заняли старопечатные книги, причем не только москов­ские, дониконовские, но и «литовские». Творческое наследие Киев­ской митрополии в первой четверти XVIII в. активно использовалось выговцами и стало восприниматься в качестве весомого аргумента. Объяснялось это тем, что в московских изданиях сборников «Кирил­лова книга», «Книга о вере», Большого и Малого катехизисов была зафиксирована традиция «древлеправославной» Церкви, а «литов­ские» книги привлекались якобы только те, которые «согласны с во­сточным православием». Поэтому старообрядцы уверенно отстаи­вали перед лицом представителей официальной Церкви свое право считать их авторитетными. Это они с блеском продемонстрировали сначала в Дьяконовских, а потом и в Поморских ответах.

О том, что творческое наследие Киевской митрополии было освоено старообрядцами и прочно вошло в систему их книжных ав­торитетов, нам позволяют говорить и их эсхатологические построе­ния. Старообрядческое учение о «конце света» было положено в ос­нову идеологии согласий, поэтому прежде всего следует обратить внимание на систему доказательств важного утверждения о якобы уже состоявшемся воцарении в мире антихриста. В этом случае осо­бенно важны были репрезентативные тексты. Анализ аргументации может помочь прояснить и систему книжных авторитетов.

185. Р. 563, л. 35

186.Украинские книги кирилловской печати... С. 24.

187.См., например, ответ 5 (с. 54).

188. Имеется в виду следующее издание: Требник (Евхологион). Киев, 1646. Описание издания см.: Украинские книги кирилловской печати... С. 32—33, № 93.

189. Вероятно, выговцы в данном случае опирались на тексты русских иерар­хов второй половины XVII в., в которых подробно разбирались все «уклоне­ния в латинство». Высказать такое предположение позволяет дошедший до нас сборник, составленный и частично написанный поморским автором Ти­мофеем Андреевым (1745—1808). Он переписал текст из сочинения иерарха Русской Православной Церкви второй половины XV11 в. Афанасия Холмо­горского «Щит веры», озаглавленный так: «О книгах новосоставленных в Ма­лой России от учения и от обычаев латинских...». Это цитата из «Беседы 3. Показание, како римскаго костела зломудрие в противность святей Церкви о пресуществлении святыя евхаристии ввержеся в российския книги». В этом фрагменте мы находим отрицательные характеристики «киевских» книг, в том числе и изданного при Петре Могиле Требника. Он и открывает ряд «книг на словенском языце», в которых нашло отражение «уклонение от православия»: «Требник, именуем болшой, печатан при киевском митрополите Петре Моги­ле в Киево-Печерском монастыре в лето мироздания 7154, от Рожества Хрис­това 1646. В нем же глаголет пресущсствлятися Святым Даром словесы токмо Господними, без призывания Святаго Духа. Суть и инныя противности во оном Требнице под именем святыя восточный Церкве, яко обливание мла­денцем место погружения... И иная погрешения во оном Требнице обретает­ся» (РГБ, ф. 17, собр. Барсова, № 352, с. 286—287). Ср.: Афанасий Холмогор­ский. Щит веры. - БАН. П.1.В.8, л. 130 об.-132. За указание на эту рукопись благодарим Т.В. Панич 

190. Старообрядцы явно в данном случае имели в виду то, что в киевском издании допускалось крещение «обливанием», в московском эту часть ответа опустили. На данное обстоятельство обратил внимание С. Голубев: «...часть сего ответа в киевском издании: "Тые бовем Слова с трояким ораз погруже­нием албо поливанием совершают крещение", в московском издании сокра­щены так: "Тая бо словеса с тремя погружении совершают крещение"» (Голу­бев С. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. СПб., 1898. Т. 2. С. 482).

191.Об этом более подробно см.: Шафферт Е.Л. Православный Катехизис и Выговское старообрядческое общежительство // Тр. XLII Междунар. науч. конф. «Студент и научно-технический прогресс». Новосибирск. 2004. С. 18. 

192. РНБ, О.XVII.50 (конец XVIII - начало XIX в., 463 л.) л. 203-209.  Описание сборника см.: Бычков И.А. Каталог собрания славяно-русских руко­писей П.Д. Богданова. СПб., 1893. Вып. 2. С. 167-177, № 53 

193. РНБ, О.XVII.50, л. 203.

194. См.: Книга о вере. Л. 272 об.

195. РНБ, О.XVII.50, л. 203.

196. (Там же, л. 203 об.

197. Там же.

198. «И во ответе от староверцев на никониан и киевлян написано сице...» (Там же, л. 205).

199. Слово «сомнения» написано над строкой, над вытертым словом «ере­сей».

200. РНБ, O.XVH.50, л. 204 об.-209.

201.Там же, л. 192-194. Нач.: «По молитве. Аз нижеподписавыйся право-славныей християнин пред вся ведущим творцем Богом и пред всею тварию сим писмянным извещением о себе самом извествую вправду...»

202. Бычков И.А. Каталог собрания славяно-русских рукописей П.Д. Бог­данова. С. 171.

203. О существовании традиции письменного исповедания веры у старооб­рядцев см.: Ивановский Н. О беспоповщинской исповеди: Публичная лекция, читанная в г. Казани 6 апреля 1869 года. М., 1871; Мальцев А.И. Краткая фор­мула исповедания веры у староверов-странников // Старообрядчество: Исто­рия, культура, современность. М., 2000. С. 62—69; Робинсон А.Н. Исповедь-про­поведь (о художественности «Жития» Аввакума) // Историко-филологические исследования: Сб. ст. к 75-летию акад. Н.И. Конрада. М., 1967. С. 358-370

204. РНБ, О.XVII.50, л. 192-192 об.

205. Об этом см.: Макарий, митрополит Московский и Коломенский. Право­славно-догматическое богословие. М., 1999. Т. 1. С. 37-53.

206. Феофилакт Лопатинский, архиеп. Тверской. Обличение неправды рас­колническия, показанные во ответах выгоцких пустосвятов на вопросы честнаго иеромонаха Неофита, ко увещанию и призыванию их к Святей Церкви от Святейшаго Правительствующаго Синода к ним посланнаго. М., 1745.

207. Феофилакт Лопатинский, архиеп. Тверской. Обличение неправды расколническия..., л. 13 об.

208. Дружинин В.Г. Поморские палеографы XVIII столетия. С. 3-56.

209. Шашков А.Т. Максим Грек и идеологическая борьба в России... С. 80-87