Христианская жизнь как борьба

Християнство при самом своем начале является как борьба. Прообразовательно ветхозаветный пророк и царь Давыд многократно говорит о борьбе Божией на врагов и о помощи Божией для борьбы с недругами: «Суди, Господи, обидящих мя, побори борющия мя» (34:1), и еще: «Да постыдятся и смятyтся вси врази мои, да возвратятся и устыдятся зело вскоре» (6:11). Враги Божии должны стать и врагами христианина: «Совершeнною нeнавистию возненавидех, во враги беша ми». Святой Давыд указывает на то, что существует единственная причина борьбы для христианина – воинствование Бога ради.

Христос Спас при всем, казалось бы, мирном характере своей проповеди (необходимости возлюбить врагов, подставить щеку биющему тя) тем не менее, говорит о том, что истина Его разделяет людей («приидох бо разлучити человека на отца своего, и дщере на матере свою, и невесту на свекровь свою» Мф 10:35). Но самое грозное речение Исусово содержится в Лк 12:51: «мните ли яко мира приидох дати на землю; ни, глаголю вам, но разделения, будту бо отселе пять в едином дому разделены, трие на два, и два на три, разделится отец на сына, и сын на отца, мати на дщере, и дщи на матере, свекры на невесту свою, и невеста на свекровь свою». Эти слова Христовы показвыают истинный смысл християнского воинствования, ведь, как глаголет одно тайное речение Христа, «близ мене – близ огня есть»!

Обратимся к следующему речению Господню, сохраненному нам евангелистом Лукою: И рече им, егда послах вы без влагалища, и без меха, и без сапог, еда что лишени бысте? Они же реша: ничесоже. Рече же им: «Но ныне иже имать влагалище, да возмет, такожде же и мех, а иже не имать, да продаст ризу свою, и купит нож; глаголю бо вам, яко еще писаное се подобает да скончается о мне, еже «и с безаконными вменися», ибо еже о мне кончину имать». Они же реша: «Господи, се ножа здесь два. Он же рече им: «Довольно есть». (Лк 22:36)

Почему Господь сразу после пророчества о троекратном предательстве Петровом говорит: продай ризу (по-гречески – гиматий) и купи нож (в синодальном переводе – «меч»)? Почему Он говорит это именно накануне Гефсиманского моления, накануне страшной крестной смерти, накануне предательства, страха и крови и – грядущей славы Своего Воскресения? Что оставляет Господь своим ученикам как последнее наставление, зная, что случится потом. Как укрепляет он их на грядущую брань? Он говорит о необходимости выйти на бой.

Слово «нож» (греч. махера соответствует в Библии евр. херев), которое употребляет Спаситель, в Священном Писании употребляется как синоним насилия даже убийства (корень hrab обозначает «убивать, сражаться»). Апостол говорит о святых «убиением меча умроша», знаменуя совершенное над ними насилие. Это не меч пророческий (ромфэа), например «исходящий из уст» – это иное понятие. Христос зовет апостолов, а с ними и нас на брань, ясно указуя на то, что время, когда можно было невозбранно шествовать без мешка и без сумы, закончилось, ибо грядет новое время, когда тот, кто имеет мешок и суму, понесет их. Но когда человек освободится от сумы (от бремени борьбы со страстями, с ненавистью и скорбью), то тогда может и должен отдать все, чтобы купить меч, орудие борьбы.

Истинный смысл воинствования - отделение

Что же, должен ли ученик Христов применять насилие? Меч, как говорит святой Павел, есть принадлежность начальствующего. Однако о начальствовании ли, о мирском ли властвовании говорит Христос? В западноевропейском средневековье эти слова породили целую теорию «двух мечей», оправдании государственно-духовного насилия, симбиоза власти мирской и церковной. В латынской и никониянской теории сложилось учение об особом содействии Церкви и государства, при котором Церковь использует государство и его репрессивную машину для подавления внутренней оппозиции или для решения неких вопросов, вообще говоря, решаемых внутрицерковно. Так было во время инквизиции в Испании и Фландрии, так было во времена романовского преследования ревнителей православных древлего благочестия в России.

Однако в православном Предании такой теории никогда не было. Меч, о котором говорит Спаситель как о необходимом для нового служения – это меч Слова Божия, уязвляющего и разящего. Господь говорит: «Не мните яко приидох воврещи мир на землю. Не приидох бо воврещи мир, но меч!» (Мф 10:34). Меч – разделяющий, расторгающий узы общества, нации, семьи, расторгающий ложное единомыслие, не построенное на камне краеугольном – верности Христу. Как объясняет нам святитель Иоанн Златоустый в изъяснении на Евангелие от Матфея: «Не всюду единомыслие благо, ведь и разбойники единомысленны. Ведь брань не есть деяние его предложения, но их выбора. Сам Он возжелал, чтобы все были единомысленны в слове благочестия. Но если они распадаются (букв. расходятся), то происходит война. Но этого Он прямо не сказал, а как говорит? Не приидох воврещи мир, имея в виду их [то есть Своих учеников]… ведь война не только среди ближних, но и среди самых любимых и очень [друг другу] необходимых… ». Воинствовать – значит исполнять закон любви. Высший закон, требующий ради Истины меча даже и на самых родных.

Но и ученики Христовы не до конца поняли своего учителя, и немного спустя, когда злочестивый Иуда приходит в сад Гефсиманский, Петр встает на защиту Учителя по своему разумению. Тогда Христос, останавливая Петра, занесшего телесный меч, останавливает и тех, кто хочет помешать свершаться Божию Промыслу, подъемля силу на немощного раба первосвященника (Мф 26:51«возврати нож свой в место его, вси бо, приемшии нож, ножем погибнут» или Ин 18:10 «вонзии нож в ножницу; чашю юже даст ми Отец, не имам ли питии ея?»). Грубое, плотское понимание воинствования отвергает сам Спаситель. Для того, чтобы воинствовать по-християнски не довлеет отсещи ухо малхово.

Воинствование любви

Меч Слова, меч Духа подъемлется с любовью и ради любви. Об этом говорит и премудрый Павел увещевая нас «восприимше щит веры, в нем же возможете все стрелы лукавого разженныя угасити и шлем спасения и меч духовный, иже есть глагол Божий» (Ефес 6:15-17). Здесь прямо говорит он, что подобающий християнину меч– есть сила Божия, Его глагол (слово). Этот духовный меч есть, тем не менее, меч принуждения, меч, рассекающий состав человека, вырезая в нем внутренний духовный состав. Обратимся опять к апостолу: «живо бо слово Божие и действенно и острейше всякого меча обоюду остра: и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлением и мыслем сердечным» (Евр. 4:12).

Итак, меч разит не только врагов Истины, принуждая их прийти в Ее разум, но прежде всего самого того, кто хочет сражаться с врагами Христовыми. Божественный Богослов Григорий вопрошает: «Что есть меч? Сечение Слова, отсекающее худшее от лучшего и разделяющее верного и неверного и восставляющий (ἐπεγείρουσα) сына и дщерь и невестку на отца, мать и тещу». Значит, разделения будут, и умножение скорби и рассечение и раздор между ближайшими ради Истины, ради Христа. Не так ли выглядит ли вражда миру? Не это ли предрекал Господь разумной душе – Евве, обетовав положить вражду между нею и змием, разумея по змием мир, во зле лежащий?

Но вражда миру есть, прежде всего, вражда со страстями, которые по слову блаженного Исаака и суть мир. Посему и говорит Господь: «купи меч». Иной Григорий, святитель Нисский поучает нас: «Ведомый Господом к таковой святыне [разумея таинственное священнодействие], умертвив плотской помысл, мечем духовным, еже есть глагол Божий, тако умилостивит Бога» . И великий во святых Василий говорит: «аще меч духовный – это есть глагол Божий, Дух же Святый есть Бог, [значит] это – Его меч» .

В то же время апостол Павел поддерживает мысль царя Давыда о том, что борьба тогда лишь оправдана, когда она ведется не против людей, а против хулы на Бога и ложных еретических измышлений: «несть нaша брaнь (по-гречески - пали) к крови и плоти, но к начaлом, и ко властeм к миродержителем тмы века сего к духовом злобы поднебеснымъ» (Еф 6:12). Плоть и кровь человеческая не враждебны Богу, поелику суть творения его, но миродержители и духи злобы вкореняют в разум человеков свои злохульные мысли и идеи, которые делают из людей врагов Божиих.

Священная борьба и истинные враги християнина

Итак, християнам следует «поборати за веру», а удел християнина – священная борьба. Что же есть сия борьба? Это – такая борьба, в которой врагом может являться и сам человек, его «я», ибо знамя борьбы – спасение, а предмет борьбы – правда Божия. Но опасно обратить воинствование не туда.

Например, магометане часто употребляют такое понятие «священная война». По их же истолкованию оно значит «духовная борьба», борьба с грехом и с теми, кто учит греху и лжи. Было бы нечестно обвинять последователей ислама в изобретении этого понятия, оно есть в Библии, тому свидетель и пророк Давыд и многие иные пророки и священнописатели ветхозаветные. Беда в том, что агаряне не последовали своему же учению и обратили меч на християнские народы, тем самым указав нам на неверный путь, грозящий всем. Этот пример показывает, как важно избирать объект воинствования.

Внутренняя борьба и древнее благочестие

Один из главных образов святоотеческой аскетики – стязание, подвиг, агон. Иначе говоря, християнину подобает подвизаться, бороться. «Молю убо вас чада мои и братия, да не уподобитесь вы мне худому рабу и лукавому, но станете подвизаться добрым стязанием, чтобы удостоиться внити в радость Господа Нашего», - говорит один древлецерковный аскетический трактат. Он учит християн непрестанному воинствованию не столько «против», сколько «за» -  за правду, за чистоту, за древность, за честность и честное имя. Именно характер такой борьбы и определяет ее внеличноположенный характер. Если выразителем лжи становится собственный помысл, то искоренить и бороться надобно против этого помысла. Оба эти слова – и агон и пали отсылают нас не к человекоубийственному озлоблению, не к ярости, с которой «косматовласатые» герои древнего Гомера режут и рвут друг друга, но почти что к спортивному состязанию, к противоборству (пали родственно со словом «палестра» - гимнастический зал).

Обратимся теперь к подвигу ревнителей древлего благочестия, за который нередко зазирают нас противники нашей веры. Когда священномученик протопоп Аввакум говорит о том, что он «перепластал бы» (разрезал на куски) никониан, в каком смысле надо понимать его слова? Имеет ли в виду мученик физическое уничтожение патриарха и его сторонников? Кажется, можно вполне определенно полагать, что длительного озлобления на людей у Аввакума, который жалел даже своих мучителей, не было. Кого же в действительности хочет уничтожить («перепластать») огнепальный протопоп? Все его «Житие» свидетельствует, что его брань была направлена на сатану и его прислужников, которые и суть первые и главнейшие «никонияне», враги св. Церкви и предания святоцерковного. Именно такие бесы внушили и Никону, и царю их дикий и бессмысленный проект реформации Русской Церкви в духе грекофильства, а на деле – в духе западных реформ, проект борьбы «против», а не «за». Ведь если прочесть внимательно и «Житие» и послания св. Аввакума, становится ясно, что сердце его горело любовью и состраданием даже к тем воеводам, которые били и терзали его, мучили семью, ругались над его верой.

Даже святые соловецкие сидельцы защищали православную веру от хулителей, пришедших с отрядами стрельцов ругаться над верой Древней Руси. И защита эта была по всем правилам организована (с пушками и крепостными стенами), так что семь лет войска тирана пытались взять обитель благочестия, но не преуспели. И священномученик Аввакум, и страдальцы соловецкие воюя словом и ратным делом против хулителей и насильников, не боролись с несчастными людьми, но воевали против неправды. Даже сам  Христос гневно выгнал из храма торгующих, опрокинув их столы, чем совершил «насильство», однако едва ли мы станем порицать такое Его деяние, ибо оно было совершено во имя истины и Самою Истиною.

И в этом смысле борьба за древлее благочестие – это настоящая борьба. Необходимо не просто «жить», но отстаивать то, что составляет основу веры и основу жизни – истину. Борьба не прекратилась, она продолжается.

Дух мирен и християнская борьба

Могут спросить: а как же «дух мирен» непротивление? Надо тут сразу сказать, что християнство – это не пацифизм. Господь призывает нас бороться не против людей, но против лжи, ереси и злохулений, которые могут повредить стаду церковному и многажды уже вредили. Стало быть, нам следует бороться, а не «стяжать дух» на путях графа Толстого, купца Мотовилова и Махатмы Ганди. Есть время собирать и время верзити, говорит Екклезиаст.

Не забудем и того, что на протяжении всей своей истории Церковь Христова находится в постоянной борьбе. Борьба догматическая и каноническая – симптом здоровья, а не болезни церковного организма. Можно сказать и более – когда борьбы не бывало, расцветали ереси и лжеучения. Отказ от борьбы, от воинствования напоминает отказ несознательного больного от лечения, от профилактики в надежде, что все «само пройдет». Пусть бациллы заражают организм – а мы станем «стяжать дух». Нет, этот путь не христов, а антихристов, ибо и ангелу глаголется пророчески в Откровении Иоанна Богослова, что теплохладного Господь изблюет из уст своих.

Итак, следует бороться, но бороться именно по-християнски с «тишиною», оставив ризы ложного и пагубного равнодушия и обращая свой меч на лжеучения и ереси. Надо воинствовать, опасаясь обратить свой меч на ближнего своего и брата, вспоминая всегда, что и самый пагубный еретик носит на себе образ Христа-Спаса и может «в оный час» покаяться и обратиться к истине. Но для того, чтобы это произошло, нам предстоит за эту истину бороться и сокрушить лукавого Велиара и духи равнодушия и пристрастия в своей душе.

Алексей Муравьев (Москва)

Старообрядецъ, 2007, № 38

Наша справка: .Алексей Владимирович Муравьев - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, христианин Тверской общины РПСЦ