Историю гуслицких келейных поселений еще предстоит написать. В существующей литературе можно найти лишь некоторые разрозненные сведения по этой проблеме. Задача историков и краеведов в настоящее время состоит в выявлении новых фактов, их изучении и систематизации. Предлагаемый доклад построен на изучении архивных данных. Это — еще один кирпичик в фундамент знаний о Гуслицах середины ХУШ века. Сразу отметим, что одних архивных фактов для изучения Гуслиц недостаточно. Требуется постоянная полевая работа, т.е опросы местного населения, сопоставление письменных источников с полевыми наблюдениями, без чего невозможна локализация и нанесение на карту потаенных лесных старообрядческих скитов.
Российский государственный архив древних актов. Здесь в фонде Раскольничей конторы нами найдено дело «О живущих Гуслицкой волости потаенных раскольниках».!/ В промемории (памяти) от 5 мая 1746 г., посланной из Канцелярии тайных розыскных дел в эту контору, сообщалось, что минувшего 10 апреля из Московской губернской канцелярии присланы колодники воры и разбойники крестьянин Афанасий Рудаков, он же и Двушерстной, и дворовый человек Григорий Щелухин. Двушерстный в распросах показал, что он содержался в коломенской тюремной избе под караулом, и 5 апреля вечером другой колодник, беглый рекрут Марко Григорьев в разговорах с ним сказывал ему Афанасию: «Я де знаю Раскольников, которые де живут Московского уезду двор-Цовой Гуслицкой волости в построенных в лесу четырех кельях, а знает де он Марка о тех раскольниках, потому, То де по побеге из рекрут у них расколников он бы-вал...».2/ Об этом как раз и извещалось в промемории из Тайной конторы в Раскольническую контору. 15 мая того же года копиист Раскольнической конторы докладывал: послан де он был из оной конторы в Главную Дворцовую канцелярию для подачи промемории о построенных в лесах дворцовой Гуслицкой волости Московского уезда четырех кельях, в которых проживают раскольники и дальнейшего выяснения, с какого позволения живут и откуда пришли. Копиист подал бумагу действительному статскому советнику Якову Андреевичу Маслову, а он, прочитав ее, отдал ему, заявив при этом, что «оная Гуслицкая волость к той дворцовой канцелярии не приписана, а приписана к Собственной Ея Императорского Высочества вотчинной канцелярии».3/ Вскоре промемория была отправлена по нужному адресу.
В результате расследования 19 ноября в «донашении» старосты Григория Павлова и в доезде служителя Анбарова появились следующие сведения: «во оной де во всей Гуслинской волости в сороке шести деревнях и во всей той волости оселках и пустынях лесных и непроходимых мест и неведомых в той волости людей не имеет-ца, о чем де определенныя соцкия и пятидесятцкии и десяцкие по присяжной должости сказали: в показанной де волости лесных и непроходимых мест и в болотах построенных ни одной кельи не имеетца...».4/
Отрицательный ответ мог успокоить власть, но вряд ли через 250 лет ему может поверить исследователь.
Известно, что Гуслицы почти повсеместно «заражены расколом», и если записных старообрядцев числилось по волостям не так много, то «потаенных раскольников» было значительно больше. И вряд ли можно доверять официальному ответу местных выборных властей, когда те же сотские, пятидесятники и десятники в основном были из староверов, либо сочувствующих им. Гораздо большее доверие вызывают сведения беглого рекрута, прятавшегося в гуслицких лесах. Таких в волости привечали охотнее, чем представителей официальных властей, от которых, кроме дополнительных поборов и забот, ничего хорошего ждать не приходилось. Второе «дело по доношению Московской губернской канцелярии о взятьи в Гуслицкой волости под д.Слободи-щами в лесу беглых крестьян 6 человек»5/ от 1758 г. удачно дополняло первое.
В 1757 г. дьячок Степан Васильев, служивший в церкви Преображения Господня с. Преображенского Яропол-ческой десятины Владимирской епархии, подал в Московскую губернскую канцелярию донос о жительстве трех неведомо каких людей в дачах Гуслицкой волости близ д,Слободищ в лесу и просил, чтобы за показанными людьми в ту волость велели для сыску их отправить команду. 25 октября того же года из Московской губернской канцелярии послана промемория к генерал-майору московскому коменданту царевичу Грузинскому с требованием, чтобы для поимки означенных «кроющихся неведомых людей» был наряжен обер-офицер с унтер-офицерами и командою в 20 человек рядовых. Но комендант ответил, что отправить некого, поэтому решили послать на поимку располагавшегося «в Москве и около оной у сыску воров и разбойников Московского шквадрона подпоручика Степана Васильева с командою». 29 октября подпорутчик рапортом сообщил, что за рассылкою в разные места у него налицо всего 6 человек, а «для сыску де явленных кроющихся людей в таковое опасное место ему с малою командою шестью человек ехать невозможно».6/
В ноябре к сыщику Васильеву по определению Московской губернской канцелярии вторично послали указ о поимке трех человек и особо требовали обратить внимание, не беглые ли эти рекруты. Сам подпорутчик не поехал в командировку. Возможно, опасаясь беглецов, он отговорился важностью иных дел. Вместо себя он отправил сержанта с командою, включив в нее доносчика дьячка «для указания тех околных мест».
Солдатам удалось поймать в лесах всего 11 человек. Один из задержанных и взятых под караул назвался Григорием Федоровым сыном Лаптевым, крепостным крестьянином Переславль-Залесского уезда, вотчины Гр. Степ. Федосеева села Калистова, где по прежней переписи он был записан в подушный оклад. «И тому лет с сорок от того помещика бежал и в бегах ходил по разным местам и кормился мирским подаянием по 1755 год, и в том году пришел он дворцовой Гуслицкой волости д.Слободищ к крестьянину Кириле Калинину, кой имел раскол, а тот его отправил в лес на пустошь Ескина, где он по его Калинина дозволенью поставил себе келью и по научению ево ж Калинина имел он раскол и сызнова перекрещивал их раскольническим попом Матвеем, кой жителство имеет той же волости деревни Старой в доме крестьянина Нестера... и оным попом исповедан и из некоего сосуда наподобие тела и крови Христова причащен и с того вре-мяни молился он дву, а не трех перстов сложения крестом...... Кроме того, арестант показал, что рядом проживал в особой келье такой же «раскольник» Иев с женою и дочерью. В том же 1755 году пришел к ним и «доноситель» - дьячок Степан Васильев, живший в построенной им самим келье. Но вскоре он «учинил великие непорятки, знался з беглыми рекруты». Григорий Лаптев на допросе заявил, что он отрекается от «раскола» и желает обратиться к вере греческого исповедания. Особо он отметил, что слышал от крестьян Гуслицкой волости, что такие же старообрядческие потаенные жилища есть под д.Слобо-дищами на пустоши Новинках, указав, что там, в роще, располагается шесть монастырских келий, «да на Онцы-форовской стороне в болоте женских девять келий, и при оных де женщинах наместница Ананья, а какой оные раскол имеют, того он не знает».
Второй допрашиваемый сказал, что имя ему Иев Тимофеев, крестьянин он Переславского уезда Залесско-го Собственной Ея Императорского Величества вотчины Александровой слободы, Андреевской волости, приселка Горок, где он по первой и по второй ревизиям в подушный оклад и записан. С ним солдаты взяли жену и дочь. Иев Тимофеев с семьей ходил по подмосковным деревням на заработки, прикрываясь полученным от вотчинного правления покормежным письмом. Основным местом проживания его были деревни Цаплина и Слободищи Гуслицкой волости. В 1754 г. «раскольник» д.Слободищи Кирилл Калинин, бывший в ту пору соцким, дал ему позволение построить келью в Ескиной пустоши. Сын его Агафон к тому времени ушел в Москву, а в келье он жил с женой и дочерью. «По наущению» соцкого К.Калинина, «чрез его лукавое прельщение» семья перешла в старую веру и была перекрещена «раскольническим попом» Матвеем, жившем в д.Старой в доме крестьянина Нестера, отчество которого допрашиваемый забыл.
В ответах на «расспросные» вопросы келейный житель сказал, что в той же Ескиной пустоши жил и вышеназванный дьячок Степан Васильев с семьею, чиня «великие непорядки, знался з беглыми салдаты, коих к себе и ночевать пущал», на что потаенные старообрядцы неоднократно указывали местным выборным властям, то есть соцким, и другим крестьянам. Тогда дьячок, испугавшись, продал свою келью вновь пришедшей в лес «женке» Катерине, а сам в злобе на соседей, донес о тайных гуслицких кельях властям. Такого же рода признания сделали и другие пойманные крестьяне, попавшие в Гуслицы из д.Де-рязины Переславского уезда Залесского. 7/
При чтении документа обращает на себя внимание тот факт, что вышедшие на келейное лесное жительство были родом из одних мест, а также наличие несомненной связи вновь устраиваемых тайных келий с верхушкой гус-лицкого крестьянского мира, с одобрения которой обустраивались старообрядческие скиты в Гуслицкой волости.
В третьем деле за 1758 год находились документы по сыску о «раскольнице-девке» Екатерине Ивановой, 60-ти лет, присланной в Раскольническую контору из Сыскного приказа.8/ Родом она оказалась из под Ярославля и с малых лет жила на Керженце в скиту софонтиевского толка, а затем перебралась на Урал. В 1752 году она договорилась с приехавшим на Урал крестьянином из волости Вохны Московского уезда об отвозе ее в Керженские леса, но извозчик доставил ее в д.Печюрино Гуслицкой волости. Отсюда старообрядческую монахиню отправили в д.Ста-Рую к записному «раскольнику» Афанасию Терентьеву, у которого за двором его на пчельнике имелась изба, в которой уже жили келейницы. Заболев, Екатерина пролежала в келье 2 года. О старообрядческой инокине узнал священник церкви пророка Илии Гуслицкой волости и, взяв понятых, явился к Афанасию Терентьеву и забрал Екатерину с ее вещами. Священник продержал 60-летнюю старицу две недели на цепи в скотской избе, а затем отослал в Московскую духовную консисторию, предварительно оставив ее вещи себе. Это произошло перед Великим постом 1756 года. Екатерина, она же в постриге Елена, от перехода в официальную церковь отказалась. В мае старуху отправили в Сыскной приказ, ибо перед этим в д.Старой у Афанасия Терентьева, за которым было установлено наблюдение, был схвачен «раскольнический» учитель-монах Игнатий со старообрядческими книгами и письмами. Особый интерес у дознавателей вызвали найденные при этих письмах сто печатных паспортов да шесть белых листов, на которых были приложены печати Яицкого войска.
Исаакий на допросах показал, что те паспорта по просьбе его и других старообрядцев напечатаны в Москве в Новой слободе у отставного матроса мастером гравировального дела Василием Авраамовым сыном Кудрявцевым, и ему за ту работу дано было 30 рублей. Поддельные паспорта предполагалось использовать для проезда российских старообрядцев за границу, а белые листы с фальшивыми печатями припасли для свободного проезда на Яик, где издавна проживало много казаков-староверов. Книги же Исаакий привез из Сибири от тамошних «раскольнических» учителей и по ним учил в д.Старой Гуслицкой волости разных людей «раскольническому заблуждению». Несмотря на «многое увещевание», монах остался верен старой вере и два раза пытался бежать из под караула. И Екатерина, и Исаакий «за их упрямством» были отосланы в Сыскной приказ.
Последнее дело о поимке старицы и старца в д.Старой вкупе со многими другими документами дает нам твердое убеждение в том, что Гуслицы к середине ХУШ века стали одним из важнейших центров старообрядчества в России, являясь перевалочной базой на пути из Сибири, Урала, Яика, Поволжья на Ветку, Стародуб и т.д. Этому немало способствовали удобное географическое положение - близость Москвы, купеческих капиталов, сочувствие и поддержка крестьянского мира и огромные массивы леса, скрывавшие келейных жителей старообрядческих скитов. Обращает внимание и хорошо организованная и проработанная техническая сторона вопроса -поставка в Гуслицы документов, дающих право свободно передвигаться по стране. Все вышесказанное позволило гуслякам завоевать уважение и авторитет у старообрядцев как в России, так и за границей.
Примечания:
1/ РГАДА. Ф. 288. Оп. 1. Ед.хр. 317
2/ Там же. Л. 1об.
3/ Там же. Л. 6.
4/ Там же. Л. 10.
5/ Там же. Ед.хр. 671
6/ Там же. Л. 2.
7/ Там же Л. 3 - 45.
8/ Там же. Ед.хр. 641. Л. 1-3, 5-9об., 16, 18-19об., 31, 38об, 52, 57
Сергей Васильевич Сироткин, Музей истории и культуры старообрядчества.
|
