[192]
Революционные сполохи 1905 года вызвали к жизни известное положение комитета министров от 17 апреля «Об укреплении начал веротерпимости» и еще более известный манифест 17 октября, который даровал населению России «незыблемые основы гражданской свободы, на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». И в этот же месяц в столице Российского государства Петербурге на праздник Покрова Пресвятой Богородицы в храме на Большой Охте впервые раздался звон старообрядческого колокола и в тот же день также впервые прошел крестный ход во главе с преосвященным епископом Виталием. Веками сдерживавшие плотины были прорваны, и сторонники старой веры почувствовали себя людьми уже не второго сорта.
Внутренние изменения вызвали прилив новой силы, искавшей себе конкретного практического применения. Таким новым делом на нашей Нижегородской земле стало появление в 1906 году ежемесячного журнала «Старообрядец» — первого такого рода старообрядческого издания в России.
Основателем нового печатного органа стал старообрядческий епископ Иннокентий, а с пятого номера издателем становится В.Г. Усов. Редактором первоначально был И. Захаров, со второго номера епископ Иннокентий, а с пятого — все тот же В.Г. Усов. Ре-
[193]
дакция располагалась в Нижнем Новгороде на Ильинской улице, дом 34.
Как потом признавались издатели, они сомневались, удастся ли им довести журнал «до конца года, — как бы его не «прихлопнули», и найдется ли достаточное количество подписчиков для того, чтобы он мог оправдаться».
Открывая первый номер, редакция поделилась с читателями своими соображениями по поводу программы, целей и задач издания. Начинались они констатацией того, что более двух с половиной столетий старообрядцы «были лишены почти всяких религиозных, гражданских и человеческих прав, самое существование наше едва только терпелось, как неистребимое зло, даже голос наш, выраженный устно или печатно в защиту своих религиозных убеждений и прав, считался преступлением, подлежащим наказанию». Но пришло время, когда «нам не только не воспрещается говорить и писать в защиту своих верований и взглядов, убеждений и прав, но от нас почти прямо требуют, чтобы мы сказали свое посильное слово в такое многомятежное время, какое нам приходится переживать». Отсюда и появление повременного старообрядческого издания, вызванное «естественным и неестественным ходом исторических событий, происходящих в России», а также «самою жизнью старообрядческой церкви и ее членов, нуждающихся в религиозно-нравственном руководстве, особенно в настоящее тяжелое и смутное время».
Задачи и планы редакция считала весьма естественными и простыми. Последователям старой веры необходимо и полезно знать законы и распоряжения
[195]
правительства и их духовных властей в отношении старообрядцев, и журнал обещал печатать таковые.
Для душевного спасения и общественной жизни «необходимее всего нравственность», потому на первый план редакция ставила церковные проповеди и нравоучительные статьи.
Но «истинная нравственность может быть только при содержании истинной веры христианской», отмечали издатели и отсюда необходимо изложение «положительного христианского старообрядческого учения» — статьи богословского содержания.
На полемику с противниками истинной христианской старообрядческой веры, журнал намеревался отвечать описанием религиозных бесед и им подобными статьями.
«Человек, не знающий своего прошлого, не достоин имени человека, и общество церковное, или гражданское, не знающее своей истории, не заслуживает уважения», категорически говорилось в пре-уведомлении, и потому журнал обещал помещать на своих страницах исторические документы и письма, а также статьи исторического содержания.
Но желание знать не только то, что творилось в прошлом, но и то, что происходило в настоящем, заставило редакцию, по мере возможности, вести летопись событий, происходящих как в старообрядчестве, так и вне этого конфессионального согласия.
Однако кроме простой фиксации событий для «серьезного журнала» требуется еще более детальное освещение и анализ некоторых из них, поэтому в журнале должны быть материалы религиозно-бы-
[196]
тового характера, а также о церковно-общественных делах и вопросах.
Редакция рассуждала, что «есть книги очень полезные и бывают книги чрезвычайно вредные», потому необходимо читателю знать надлежащий отзыв о вышедших книгах, а также обзор периодической прессы.
Наконец, «бывают часто очень полезны» разные известия и заметки, которые также должны были найти себе место на страницах журнала.
Редакция обещала также публиковать «доселе еще не изданные, ценные одни в историческом отношении, другие для целей полемики», сочинения отечественных достославных предков. К примеру, «Диаконовские Ответы», представленные диаконом Александром епископу Нижегородскому Питириму или «Виноград Российский» — известный труд знаменитого Семена Денисова, или «Десять посланий» инока Павла Белокриницкого иноку Павлу Прусскому.
Хотя направление журнала и планировалось чисто христианским в старообрядческом духе, тем не менее, редакция не отказывалась отводить место и статьям по общим вопросам общественной и государственной жизни.
Первый номер журнала открывался поучением епископа Иннокентия «Нажива и милостыня» и продолжился также его небольшой публикацией «Теперешние фарисеи». Здесь же мы видим путевые заметки «Старообрядческая Русь», принадлежавшие первому редактору журнала Ив. Захарову. Из 112-страничной книжки журнала, 56 страниц занимает раздел «Из бесед с миссионерами», автор которых
[197]
скрылся за инициалами «Е.И.». Возможно, это был все тот же епископ Иннокентий.
Журнал освещал не только российские старообрядческие события, но и нижегородские. В частности, был опубликован текст беседы между миссионером официальной церкви Н. П. Башляевым и представителем старообрядцев белокриницкой иерархии И.В. Шурашовым, состоявшеся 11 декабря 1905 года в Печерском монастыре; описан старообрядческий крестный ход 6 января 1906 года, осуществленный в честь Богоявления. В третьем номере журнала был помещен интересный материал «Краткое сказание о водворении старообрядческого священства Белокриницкой иерархии в с. Городце». Для истории нижегородского старообрядчества, да и России, любопытны «Протоколы частного собрания старообрядцев после VI Всероссийского съезда старообрядцев 2—5 августа 1905 г. в Н. Новгороде», опубликованные в 6-7 номерах журнала.
Много интересного можно почерпнуть из публикаций, посвященных истории раскола, старообрядческих церквей (в частности большой исторический материал «О Ветковской церкви в нескольких номерах», статьи о Рогожской церкви и др.).
Кроме полемики с миссионерами официальной церкви, журнал большое внимание уделял публикациям, сдобренным известной долей ехидства, посвященным быту духовенства «правительственной церкви».
Редакция в первый год своего существования дала подписчикам три солидных и дорого стоящих бесплатных приложения: Евангелие, «Виноград Российский» и «Диаконовские Ответы».
[198]
Не все нравилось местным властям в новом печатном органе старообрядцев, но они какое-то время вынуждены были мириться с выходом журнала. Руки им развязал исключительный закон 1906 года, распространявшийся на 82 российские губернии и сделавший практически безответственными местные администрации. Начались репрессивные меры против печати, которые затронули и журнал «Старообрядец». 31 июля 1906 года нижегородский губернатор М.Н. Шрамченко наложил на редактора-издателя журнала «Старообрядец» епископа Иннокентия штраф в 1000 рублей с заменой в случае неуплаты арестом на три месяца. Печатное издание провинилось публикацией в июльском номере статей под названием «Смертная казнь — преступление» и «Урок нашим «добрым» пастырям». По мнению губернатора, статьи явились нарушением изданных им обязательных постановлений от 15 декабря 1905 года. По мнению общероссийской газеты «Русские ведомости», статью которой перепечатал «Старообрядец», «губернатор в данном случае явно превысил компетенцию, предоставленную ему положением о чрезвычайной охране». Он имел лишь право приостановить периодическое издание, заявившее себя «вредным направлением». Газета писала, что такая административная практика наложения денежного взыскания на периодические издания встречалась и ранее, но решением Сената она было отменена в 1904 году.
В чем же провинился журнал? В первой статье, с эпиграфом «Не убий», автор Иосиф Перетрухин говорит, что в стране «кругом кровь <...> человеческая кровь потоками залила русское государство»,
[199]
что многострадальная родина переживает «время пыток, казней и убийств». Царствует политический террор, по сравнению с которым «татарщина, времена Грозного, Бироновщина и ужасы Николая I ничто». Автор обвиняет правительство как защитника смертной казни, а ведь «нигде, никогда Господь не повелевал вводить в закон предавать насильственной смерти созданного Им человека. Наоборот, Богом осуждается это, как дело пребеззаконное». И далее автор приводит многочисленные евангельские сюжеты по этому поводу, подкрепляя их ссылками из истории древней русской церкви, которая отрицательно относилась к смертной казни. Он обвиняет современных «казенных пастырей», оправдывающих ее и предупреждает, что «взявший меч, от меча погибнет».
За этой публикацией следует вторая статья, подписанная псевдонимом «Православный гражданин». Она посвящена размышлениям, оценкам обращения Синода «Пастырский голос к православным христианам». Неизвестный для нас автор с нескрываемой иронией пишет, что наконец-то Синод «взялся за ум» и додумался «поучить народ русский, потому что он заблудился и не то делает, что надо делать для блага страны». Синод призывает прекратить братоубийство, «соединиться вместе любовью и помочь батюшке-царю в его трудных делах для устройства нашей родины России». Эти призывы не отрицаются в журнальной публикации, но задается вопрос — почему именно только после октябрьских событий духовные пастыри наконец-то проснулись и вздумали учить народ «словом», а не «телесным озлоблением». Эти призывы, по убеждению автора, беспо-
[200]
лезны и всего лишь кабинетные увещевания людей, совсем не знающих свою паству. Русский народ не обмануть, он прекрасно видит, что теперь правит чиновная и духовная бюрократия, доведшая страну «до разорения и полной нищеты и восстановившая народ против себя». И как пример этому, затем следует краткий исторический экскурс по гонениям на старообрядцев. Автор обвиняет официальных пастырей в том, что те с амвона призывают защищать смертную казнь и внушают народу о вреде для страны ученых людей, студентов и интеллигенции, которые развращают «истинных» русских людей. В статье советуется «добрым пастырям» самим исправиться и обратиться не к народу, а к правящей бюрократии, которая «действительно «озверела» и нисколько не заботится о благосостоянии страны и о благе бедного, голодного, лишенного свободы слова и печати, русского народа, которому нужна не «куцая свобода», лишь «на три недели», а «полная свобода, и навсегда».
Как видим, публикации не только резкие, но и в духе того зачумленного времени, очень созвучные революционным публицистам. Конечно же, губернатор не мог пройти мимо таких выпадов против властей и наказал журнал. То, что он нарушил при этом закон, бедой не считалось: он проявил ревность в служении трону, а это при всех правителях всегда высоко ценилось.
Вступая во второй год издания, редактор-издатель В. Г. Усов, обращаясь к подписчикам и читателям говорил, что к счастью все опасения по поводу существования периодического органа старообрядцев оказались напрасными. «Мы шли прямым пу-
[201]
тем, не кривя душою и обличая неправду и зло, в чем бы они не проявлялись, за что и потерпели сравнительное легкое наказание (штрафом)...». Также, вопреки ожиданию, подписка оказалась сравнительно солидной. В.Г. Усов объяснял это «разнообразием помещаемого в журнале материала и его основательностью», а также тем, что «не только исполнили все свои обещания и обязательства пред подписчиками, но и сделали более того, чем сколько от нас требовалось».
Редактор-издатель обещал «идти прежней прямой дорогой и также высоко и добро <...> нести знамя старообрядчества».
В новом году редакция обещала дать своим подписчикам бесплатное приложение Апостола и двенадцать особых приложений, таких как: «Сын Церковный», Часовник, Малый катехизис, Зитуменос, Апокалипсис и др. Забавно, что нижегородский полицмейстер 23 июня 1908 года обратился к местному инспектору по делам печати с запросом, действительно ли Евангелие, изданное как бесплатное приложение к журналу, «может считаться дозволенным к обращению».
Бескомпромиссная позиция редакции и далее навлекала гнев местного начальства. В девятом номере журнала за 1907 год была помещена статья «Разрушающаяся церковь». В ней речь шла о церковной реформе Никона, давалась нелестная характеристика патриарха, открытие мощей Серафима Саровского названо «апогеем позора церкви» и что эта идея «вышла из охранного кабинета В.К. Плеве». В итоге делается вывод, что последние пятьдесят лет официальной церкви — «это полвека ее умирания».
[202]
Нижегородский губернатор административно оштрафовал редактора-издателя на 1000 рублей с заменой штрафа трехмесячным тюремным арестом. 20 октября того сопроводили в тюрьму.
Согласно распоряжению наблюдающего за типографиями и книжной торговлей чиновника по особым поручениям А.П. Мельникова (сына известного гонителя нижегородских старообрядцев П.И. Мель-никова-Печерского) исполняющий обязанности полицмейстера Петухов 13 октября конфисковал в издательстве 1204 экземпляра девятого номера «Старообрядца». Оказалось, что этот номер журнала был отпечатан в количестве 3300 экземпляров. Секретарь редакции Т.С. Бирюков сообщил, что остальные номера журнала были выданы городским подписчикам и некоторым старообрядческим братствам.
В том году редакции всё же удалось выпустить все двенадцать номеров журнала. Однако «прегрешения» периодического издания нижегородской администрацией не были забыты и, воспользовавшись введением усиленной цензуры, «Старообрядец» закрыли.
21 февраля 1908 года к инспектору по делам печати в Нижнем Новгороде поступило заявление от крестьянина с. Еремкина Хвалынского уезда Саратовской губернии титулярного советника Тита Степановича Бирюкова о его желании выпускать в свет новый ежемесячный журнал «Старообрядцы». Закон позволял запрещенное издание выпускать под другим названием, и разрешение было дано.
Программа нового журнала мало чем отличалась от прежнего издания, разве что представлена была более подробно. Редакторами-издателями числились
[203]
Т.С. Бирюков, а с одинадцатого номера М.И. Усов, в типографии которого и печатался журнал.
Несмотря на трудности, 1908 год для редакции закончился благополучно. Она была воодушевлена сочувственным отношением к периодическому органу «вообще старообрядцев и особенно наших уважаемых подписчиков», говорилось в обращении к читателям в первом номере журнала за 1909 год. Несмотря на позднюю рассылку журнальных книжек, произошедшую не по вине издателей, подписчики «поспешили с благородным приветствием, сочувствием и поддержкой» к редакции. Редакция вновь провозглашала, что она намерена идти «прежней колеей, бичуя зло, где бы оно ни проявилось, и борясь с темными силами лицемерия, захвата и лжи».
«Старообрядцы» и на сей раз не избежали административно-судебной кары. Инспектор по делам печати Г. Данилов 24 июля 1909 года извещал прокурора Нижегородского окружного суда, что представленный ему 5-6 номер журнала, отпечатанный в количестве 1500 экземпляров, «выпущен в свет с нарушением правил» закона 4 ноября 1905 года. В издании не напечатана фамилия ответственного редактора и издателя, а также не обозначен адрес редакции. На основании этого, инспектор сделал распоряжение о наложении ареста на этот номер журнала. Спустя месяц наблюдающий за типографиями и книжной торговлей А.П. Мельников уведомил мирового судью 5-го участка Нижнего Новгорода о привлечении «виновных в сем нарушении к судебной ответственности». После этого журнал прекратил свое существование. Причина тому, к сожале-
[204]
нию, нами пока не выяснена. Однако желание возобновить журнал под таким же названием не оставляло одного из прежних редакторов-издателей.
8 ноября 1911 года Т.С. Бирюков обращается к нижегородскому губернатору с прошением о желании «вновь приступить к изданию ежемесячного журнала «Старообрядцы». Проситель объяснял мотивы, которые побудили его «взяться за это трудное и ответственное дело». Они заключались в большом развитии «среди старообрядческой молодежи атеизма».
Через два дня губернатор и камергер Высочайшего двора А.Н. Хвостов «просил» начальника Нижегородского губернского жандармского управления и местного полицмейстера сообщить ему сведения о политической благонадежности Т.С. Бирюкова.
Сведения о просителе были благоприятны, и А.Н. Хвостов в начале декабря того же года выдал ему свидетельство на право возобновления журнала «Старообрядцы». 13 декабря губернатор направляет его в Главное управление по делам печати. Там дело и «затерялось». Судя по тому, что издание так и не увидело свет, главное надзирающее цензурное око не разрешило Т.С. Бирюкову выпускать журнал.
Издание в нашем городе первого российского старообрядческого журнала высвечивает еще одно интересное общественно-религиозное начинание земляков, показывает нам еще один недостаточно изученный аспект деятельности нижегородских ревнителей старой веры. Данный нижегородский феномен — издание старообрядческих журналов имеет несомненный и культурный подтекст, обогащающий наше представление о духовной жизни наших предков.
Галай Ю. Книжный Нижний. Н.Новгород: «Книги», 2007. С. 192 - 204
| 
