На Средней Волге часто можно встретить иконы так называемых «провинциальных» писем. Их появление, скорее всего, связано со старообрядческими поповщинскими монастырями, расположенными на реке Иргиз. Иконописцы поморского согласия сформировали яркий, самобытный, отличный от других стиль в иконописи.

На рубеже XIX-XX веков в селе Екатериновка Самарского уезда, а затем в селе Обшаровка трудился иконописец Трофим Стефанович Новиков, который освоил иконописное мастерство при Преображенском богаделенном доме в Москве1.

В Самарском крае работали многие приезжие иконописцы. В 1875— 1879 годах в составе самарской артели работал над созданием иконостасов для строящихся поморских храмов иконописец из села Раюши (Эстония) Гавриил Ефимович Фролов (1854-1930)2. Известно, что к этому времени относится возведение Любимовской моленной. Сохранилось семь икон из ее иконостаса, возможно, принадлежащие кисти Фролова. Данный вопрос требует более подробного изучения. В Самарской общине хранится также деревянное распятие с клеймом мастера, ранее находившееся в храме села Кошки.

В XVIII - начале XX вв. большой известности не только в Поволжье, но и по всей России достигли сызранские иконописцы, принадлежавшие к поморскому согласию. Однако сызранские иконы отличаются от традиционного поморского письма

«Мой прадед принадлежал к духовному званию, - пишет сызранский иконописец Давыд Васильевич Попов (1822-?) в 1866 году, - дед был мещанином, занимался иконописной работой, а отец - сапожным ремеслом. Дед обучал меня иконописному мастерству, по-гречески, с малолетства»3.

Из сочинений Павла Прусского известен еще один сызранский иконописец поморского согласия — Иван Порфирьевич Попов, дядя Давыда Васильевича, у которого он воспитывался с малолетства'. Иван Порфирьевич был знаменитым поморским наставником и учителем Петра Ивановича Леднёва (Павла Прусского) по старопоморскому согласию. Основной период его деятельности приходился на первую треть XIX века.

Иван Порфирьевич ранее принадлежал к поповщинскому согласию, представители которого пришли в Сызрань с Ветки (Гомелыцина). Таким образом, можно предположить, что данный промысел был принесен сюда староверами поповщинского согласия, которые вернулись в Россию по манифесту Екатерины II, а развитие получил уже в среде поморцев.

Д.В. Попов был чрезвычайно значительной, можно сказать, ключевой фигурой в развитии иконописания в Сызрани. В доме Давыда Васильевича за рекой Крымзой продолжительное время была староверческая моленная, там же располагалась мастерская3. Его мастерская исполняла многочисленные заказы по написанию и поновлению икон, проводились работы и с меднолитыми иконами и крестами. Именно у Д.В. Попова прошла обучение иконописному делу целая плеяда мастеров, ставших впоследствии достойными продолжателями сызранской иконописной традиции.

Известны более десятка имен иконописцев, чье мастерство сформировалось в рамках распространения сызранского иконописного промысла. Среди них можно назвать Ивана Порфирьевича и Давыда Васильевича Поповых, Константина Ивановича Дьяконова, Павла Семёновича и Александра Павловича Качаевых, а также представителей династии Бочкарёвых.

К.И. Дьяконов постоянно проживал в Казани. Одно время вместе с супругой6 жил в доме Д.В. Попова и помогал ему в иконописном ремесле. Иконописец А. П. Качаев в последние годы жизни работал в Самаре, о чем свидетельствует реклама его мастерской, размещенная в дореволюционных городских газетах. Признания добился и В.А. Комиссаров, открывший мастерскую в г. Хвалынске Саратовской губернии.

Выдающимся иконописцем, работавшим в Сызрани вплоть до 30-х годов XX века, был Александр Архипович Боч-карёв (1866-1934). Он родился в семье сызранского крестьянина Архипа Афанасьевича Бочкарёва (1832-?). Сам Александр Архипович и трое его братьев - Иван, Фёдор и Пётр, по всей видимости, учились иконописному ремеслу у Д.В. Попова. Об этом свидетельствует клеймо на иконах Ф.А. Бочкарёва: «Иконописная мастерская Фёдора Архиповича Бочкарёва, преемника Давыда Васильевича Порфирова».

Александр Архипович имел собственный дом на ул. Канатной (в настоящее время ул. Чапаева, 5), приобретенный в 1915 году на средства поморской общины. Дом располагался рядом с моленной, в которой Бочкарёв был руководителем хора. Большая часть икон для иконостаса этой моленной была написана именно им.

Мастерская иконописца располагалась в жилом доме, где в задней комнате стояли три верстака и кровать, висела керосиновая лампа. Естественное освещение создавали четыре окна. Доски для написания икон заказывались. По воспоминаниям дочери Валентины Александровны, «от них исходил какой-то удивительно приятный, душистый запах - кипарисовые».

Из сохранившейся «памятной книги» иконописца известно, что иконы у А. Бочкарёва во множестве заказывали старообрядцы. За свои работы Александр Архипович назначал невысокие цены, но чаще всего заказчики расплачивались мукой, пшеном и другим товаром.

Многие сызранские иконописцы ставили свои личные клейма на иконы с тыльной стороны. Известны два вида авторского клейма А.А. Бочкарёва. Первое клеймо представляет собой четко очерченный круг диаметром два сантиметра с рукописным текстом по сусальному золоту, положенным прямо на доску: «Иконописецъ в Сызрани. А.А. Бочкарсвъ ... г.». Неровные края золота слегка выходили за линию круга. Такое клеймо ставилось на тыльной стороне иконы над нижней шпонкой, справа. Второе клеймо имело форму прямоугольника с аналогичным рукописным текстом по сусальному золоту и ставилось в нижнем правом углу с тыльной стороны иконы.

Можно выделить характерные особенности, присущие иконам сызранского письма:

- иконная доска тщательно обработана, в большинстве случаев выполнена из кипариса, имеет ковчег; тыльная сторона доски зачастую покрыта левкасом и покрашена; шпонки, поставленные с тыльной стороны доски - профилированы в форме «ласточкиного хвоста»;

- лузга широкая и пологая; имеет орнаментальную роспись в виде чередующихся изображений цветка ромашки, лепестка и трилистника, выполненную в технике плави по золоту или серебру. Подобный орнамент соответствует распространенному тисненому орнаменту переплетов старопечатных книг. На некоторых иконах орнамент по лузге заменен на золотую кайму;

- двойная опушь на полях;

- изящный рисунок; удлиненность и пластичность фигур, создающие ощущение застывшего движения;

- тончайшая, каллиграфическая разработка одежд;

- лаконичность композиции.

При рассмотрении икон сызранских мастеров создается впечатление, что нет ни одного художественного приема или техники, которыми бы они не владели в совершенстве.

На полях подавляющего большинства икон расположены клейма с избранными патрональными святыми и весьма часто встречающимся образом Ангела Хранителя, что свидетельствует о преобладании заказного характера иконопи-сания. В основном сызранские иконы изготавливались на заказ для староверов из городов Самары, Хвалынска, Саратова, Кузнецка, Нижнего Новгорода и Оренбурга. Одно из свидетельств высокого мастерства сызранских иконописцев - отличная сохранность произведений.

Как и многие иконописцы своего времени, А.А. Бочкарёв принимал участие в Нижегородской выставке 1896 года7 О награждениях А.А. Бочкарёва за участие в выставке в книге не отмечено, но известно, что он был удостоен Похвальной грамоты.

Его мастерство высоко ценили и в родном городе, об этом свидетельствует Похвальный лист за подписью председателя комитета со следующим текстом: «Распорядительный Комитетъ Сызранской сельскохозяйственной и кустарной выставки присудилъ Александру Архи­повичу Бочкарёву за предоставленные имъ две иконы, писанныя масляными красками, сей Похвальный лиетъ. 9 сентября 1902 года»8.

После революции 1917 года судьбы Бочкарёвых - иконописцев и видных старообрядческих деятелей - складывались непросто.

По данным на 1926 год, Александр Архипович исполнял обязанности секретаря 1-й Сызранской общины9. Фёдор Архипович был членом президиума Ниж-не-Волжского областного Духовного совета10.

В 1927 году Фёдор Архипович был осужден на полтора года принудительных работ, а в 1930-м - на три года лагерей11.

6 ноября 1929 года Александр Архипович был арестован, а 7 февраля 1930 года тройкой при ПП ОГПУ по Средне-Волжскому краю приговорен по с. 58-10 к 3 годам заключения в концлагере12. В 1931 году А.А. Бочкарёва сослали в Архангельскую губернию, село Холмогоры на вольное поселение, где он жил у старушки и ухаживал за скотиной. По возвращении из ссылки Александр Архипович находился под постоянным наблюдением властей. Иконы писать не разрешали, да и заказчиков не было. Семью нужно было чем-то кормить, и чтобы хоть как-то зарабатывать на хлеб, ему пришлось устроиться в художественные мастерские на ул. Советской, где проработал шесть месяцев, до самой смерти. Писал плакаты и лозунги, на красных флагах рисовал серп и молот13. В этом биогра­фия А.А. Бочкарёва схожа с биографиями многих мастеров-иконописцев, чей жизненный путь пришелся на первые годы Советской власти

1. Архангельский В. Очерк раскола в с. Новые Костычи Самарского уезда// Самарские Епархиальные ведомости, 1870, № 3, н/ч. С. 49-59.

2. Барановский В., Поташенко Г. Староверие Балтии и Польши. Краткий исторический и библиографический словарь. Вильнюс: Aidai, 2005.

3. ГАУО, ф. 134, он. 7, д. 769

4 По его отчеству в некоторых документах Да-выд Васильевич пишется «Порфиров».

5. ГАУО, ф. 134, оп. 7, д. 91.

6. Супруга К.В. Дьяконова - сестра Д.В. Попова

7. Подробный указатель по отделам Всероссийской промышленной и кустарной выставки 1896 года в Нижнем Новгороде. Отдел X. Художественно-промышленный.
М.,1896, № 92. С. 13.

8. Похвальный лист хранится в Сызранском краеведческом музее.

9. Госархив города Сызрани, ф. р-602, оп. 1, д. 27.

10. Саратовский Нижне-Волжский областной Собор христиан-старообрядцев поморского согласия, приемлющих брак, 25-30 мая 1925 г. Отв. ред. Я.А. Пикулин. Саратов, 1925.

11. Архив НВОДС. {927-1928 гг. Частное собрание Колюка В.О., Саратов

12. Белая книга Самарской области: О жертвах политических репрессий// www.memo.ru/ memory /samara/titul. html.