Юркин И.Н. Государство и старообрядцы в первой трети XVIII века: действительно ли империя боролась с расколом? Часть 2 - Староверы и власть - Старообрядчество и власть - Тематический каталог

5. Таково законодательство и домысливаемые нами мотивации его создателей. Что убеждает нас в правильности понимания последних, кроме ощущения внутреннего единства принципов, которые эти тексты пронизывает? Прежде всего, анализ практики их применения.

Остановимся, в качестве примера, на борьбе с побегами и сыске беглых. Со старообрядцами эта тема связана самым непосредственным образом – не желавшие жить под властью антихриста, они отправлялись в бега особенно часто. С точки зрения борьбы с расколом едва ли следовало этому препятствовать: чем меньше их оставалось в районах с высокой плотностью населения, тем меньше семян раскола попадало в души правоверных. Из Европы преступников увозили в Австралию. Вспомним историю американских пилигримов: конгрегационалисты (они же сепаратисты) создавали на родине дополнительные проблемы, в связи с чем Англия сначала смирилась с их незаконной эмиграцией в Голландию (и не преследовала там до выпуска ими памфлета, направленного против Якова I), а потом позволила создать торговую компанию, готовую субсидировать отправку этой группы религиозных диссидентов в Новый Свет24. В конечном счете, такое решение власти устраивало. Отправляли туда и преступников, что, впрочем, далеко не всеми поддерживалось.

А в России? В России не согласные с волей господствующей церкви убегали в дальние и глухие места по своей воле. Но беглые являлись ревизскими душами, к тому же душами, работавшими на казну за двоих – утечка налогоплательщиков ощутительно била по доходам и душевладельцев и казны. В ситуации выбора государство действовало так последовательно и решительно, словно никакого выбора не имело: разумеется, оно вело сыск беглых.

В этом плане показательны обстоятельства так называемой первой «выгонки» Ветки – осуществленный в 1735 г. в ходе войны за польское наследство разгром нескольких старообрядческих поселений за российским рубежом и насильственное переселение их жителей в Россию25. Это событие лишь незначительно выходит за определенные в заголовке хронологические границы, поэтому выводы, которые будут сделаны ниже на основе анализа экономических его аспектов, вполне могут быть распространены на конец интересующего нас периода.

Нам неизвестны попытки в государственном масштабе оценить доходность для государства старообрядчества, хотя получить такие оценки было бы крайне интересно. Эта доходность должна складываться из дополнительного оклада «за раскол», который собирался с записных старообрядцев со времени введения подушного оклада, а также штрафов, обусловленных нарушениями как записными, так и потаенными старообрядцами разного рода запретов и ограничений.

Попытаемся оценить, какой доход могла ожидать казна от возвращения в Россию беглых, живших в Ветке и окрестных слободах, имея в виду исключительно подушный оклад и рассчитываемое по его величине дополнительное обложение – без разного рода разовых штрафов.

Численность населения ветковских слобод на момент выгонки – более 40 тысяч человек26. Выселено в Россию по разным данным было от 13 до 40 тысяч27. Воспользуемся этими цифрами, приняв их за верхнюю и нижнюю границы вероятного диапазона интересующей нас величины.

Лица, принудительно возвращавшиеся в Россию, по своему сословному происхождению в подавляющем большинстве были крестьянами и посадскими людьми. Переселялись они из чисто старообрядческих поселений, являлись людьми убежденными в чистоте именно их веры (иначе бы не бежали), и надеяться на их переход в официальную церковь (во всяком случае, в массовом порядке) не приходилось. Таким образом, все они за незначительным отсевом были кандидатами в записные старообрядцы с обязательным для тех в России дополнительным обложением.

С момента введения подушного оклада вплоть до указа от 30 августа 1732 г. структура и величина (в рублях) обязательных платежей с записных старообрядцев основных тяглых сословий была такова:

– крестьяне владельческие: подушный оклад 0,70 с лиц мужского пола (далее м.п.); дополнительный оклад ("за раскол") 0,70 м.п., 0,35 с женского пола (далее ж.п.), всего 1,40 м.п., 0.35 ж.п.;

– крестьяне государственные: подушный оклад 0,70 + 0,40 (м.п.), дополнительный оклад 0,70 м.п., 0,35 ж.п., всего 1,80 м.п., 0,35 ж.п.;

– посадские: подушный оклад 1,20 м.п., дополнительный оклад 1,20 м.п., 0,60 ж.п., всего 2,40 м.п., 0,60 ж.п.

Происхождение (город, сословие) жителей Ветки нам в общем случае не известно, поэтому в первом приближении воспользуемся опубликованными Н.В. Козловой средними данными о сословной принадлежности записных старообрядцев из ведомости, составленной в Раскольнической конторе в 1753 г., но отражающей ситуацию II ревизии: крестьяне владельческие 75,5 %, крестьяне монастырские и государственные 12,5 %, купечество 6,9 %, разночинцы 5,1 %28. Оклад для объединенной группы «монастырские и государственные крестьяне» станем рассчитывать далее по правилам начисления его для государственных крестьян, а для группы «купцы и разночинцы» – по правилам начисления на посадских – учитывая сравнительно небольшой удельный вес этих групп такое упрощение представляется вполне корректным. Предполагая, в первом приближении, соотношение полов равным, на 1000 старообрядцев получаем:

основной оклад, мужчины (0,70×755×0,5)+(1,1×125×0,5)+(1,2×120×0.5) = 405 руб.;

всего мужчины 405 + 380 = 785 руб., женщины – 190 руб.

Всего 975 руб. на 1000 возвращенных обоего пола.

При указанных выше границах численности перемещаемого населения получаем ожидаемый доход от возвращаемых налогоплательщиков от 12,7 до 39 тысяч. Для сравнения. Недоимка за Синодом по казенным сборам с 1724 по 1732 г. составляла 84,8 тыс. рублей; несмотря на усилия по ее погашению в 1738 г. за ним числилось 47,9 тысяч29. Как видим, ветковская операция могла принести казне сумму, вполне сравнимую с указанной недоимкой – одной из тех, с которыми правительство Анны Иоанновны столь настойчиво боролось.

Приведенный расчет произведен с учетом ряда указанных выше допущений. Упрощения, принятые нами в приведенном расчете, никак не влияют на значимость результата. Решая вопрос о целесообразности операции и оценивая доход, который она могла принести, не имевшие текущей демографической статистики правительственные чиновники вынуждены были гадать, какое количество беглых имелся шанс вернуть в Россию. Именно эта цифра в наибольшей степени влияла на результат оценки, могла изменить его в несколько раз – прочие же допущения меняли итоговую цифру в пределах процентов. Разумеется, осуществление операции с участием пяти полков предполагало определенные расходы, также как требовало их и казенное продовольствование некоторой части переселенцев во время их движения.

Но операция была непродолжительной и проводилась по ходу боевых действий. Обстановка же в Польше была такова, что русские войска не столько воевали, сколько своим присутствием оказывали на поляков психологическое давление. В этом смысле русские войска в районе Ветки решали комплексную задачу и расходы на их пребывание нельзя списывать на одну только выгонку.

Невелики оказались расходы и на провиант. Согласно сенатскому указу от 18 февраля 1735 г., не имевшим собственного пропитания переселенцам было разрешено «во время бытности их в тех местах и в дорогу по разчислению пути провианта давать на каждую семью по осьмине на месяц и круп по пропорции, а у кого будут дети, тем с прибавкою по разсмотрению, где есть магазины». Но, во-первых, провиант из казенных магазинов (судя по пометам в сохранившихся списках переселенцев30) старались не разбазаривать: выдавали его весьма избирательно. Во-вторых, и это самое важное, выдача осуществлялась в долг: «на счет тех помещиков, чьи те люди и крестьяне». Заранее предписывалось «в те города, в которые оные высланы будут», «посылать указы, чтоб данной им хлеб и деньги на помещиках их взысканы были в казну немедленно»31. В целом, прогулки в ходе этой войны русских войск по Польше и Силезии стоили много больше.

Примечательная деталь в этой истории. Первоначально (с весны 1734 г.), пока беглецов приглашали вернуться в Россию добровольно, им «для приласкания» разрешили создавать особые поселения на Украине близ пограничной линии (именной указ киевскому генерал-губернатору гр. фон Вейсбаху от 16 марта 1734 г32). Несомненно, это снижало опасность распространения старообрядчества по территории страны, поскольку переселенцы по собственной воле оказывались в неком подобии доступных контролю резерваций. Но при таком расселении возникала другая опасность – массового движения их за границу. Боязнь потерять налогоплательщиков сыграла определяющую роль – было принято новое решение: выводить беглых «на прежние жилища»33. В высочайше утвержденном докладе Сената от 4 сентября 1735 г. недопустимость их поселения на Украине и при Украинской линии была оговорена специально. В отношении тех, которые «чьи они и откуда бежали, не помнят», предписывалось «всех прислать в Санкт-Петербург за провожатыми для поселения в Ингерманландии, а как привезены будут, оных селить по разным деревням»34.

Во исполнение этого распоряжения множество партий бывших беглых было отправлено по российским большим и малым дорогам – время в пути они, естественно, небезуспешно использовали для ведения соответствующей пропаганды. Распыленные в результате по всей России, ветковские поповцы внесли свой вклад в дальнейшее распространение старообрядчества,35 принеся свои идеи и туда, где прежде на социально значимом уровне раскола почти не знали.

Полагаем, что, принимая подобные решения, правительство действовало достаточно осознанно, вполне понимая возможные их последствия. Тем яснее при этом высвечиваются приоритеты, определявшие тактику и стратегию этих действий.

6. В XVIII столетии государство с расколом боролось так, как завещал Петр Великий: с переменной энергией, но, при всех исключениях, в целом не слишком усердно, как будто опасаясь не-умеренной активностью слишком ему повредить. Как сформировавшиеся в петровское время новации в этой сфере соотносились с борьбой, которую вела (должна была вести) с расколом еще одна заинтересованная в деле сторона – церковь?

Большинство антистарообрядческих акций Петровской эпохи было инициировано именно церковными деятелями. Правительственные силы им, в основном, лишь содействовали, да и то, как правило, обращая всю свою мощь против радикальных групп старообрядцев. Тарский бунт 1722 г. был подавлен со столь исключительной жестокостью только потому, что в средоточии конфликта оказался вопрос политический: жители Тары отказались подчиниться указу от 5 февраля 1722 г. о новом порядке наследования престола36. Между тем санкция в этом акте была сформулирована предельно жестко: «всяк, кто сему будет противен, или инако как толковать станет, тот за изменника почтен, смертной казни и церковной клятве подлежать будет»37. Выбор предельно прост. Считаешь государя антихристом, отказываешься от воинской службы, избегаешь переписи, противишься его воле в назначении преемника – будешь наказан или уничтожен. Не считаешь, не отказываешься, не избегаешь, не противишься – лишь крестишься по-другому и не принимаешь окормление от священников синодальной церкви – плати штрафные деньги и разбирайся сам с этой церковью, которой дается лишь меч духовный – увещевание. Если церковь в азарте борьбы иной раз и выходила за границы оставленных ей прав и самим Синодом установленных правил, то это были все-таки исключения.

Петровским идеям и подходам в отношении старообрядчества повезло. Кажется, никакое другое правительство не могло лучше воспринять их и сделать все для реализации, как правительство Анны Иоанновны, прилагающее огромные усилия для стабилизации финансов путем, в частности, настойчивого выколачивания недоимок. Даже если бы при Петре не произошло вполне выраженного пересмотра отношения к старообрядцам, это бы сделали деятели времен императрицы Анны.

Указанные тенденции интересно было бы проследить по отношению к более позднему времени. Поскольку это выходит за рамки задач, поставленных в настоящей работе, скажем по этому поводу только несколько слов. В XIX в. ситуация уже явно иная – по мере приближения к эпохе Великих реформ петровский импульс все более исчерпывается. Интересно, что для 1850-х гг. исследо-атели отмечают относительно мягкое отношение к старообрядцам Синода, который делает основную ставку на увещевания, а не наказание. Репрессии в этих условиях исходят или от гражданской власти или от радикально настроенных к расколу церковных деятелей на местах38.

7. Нетрудно привести примеры действий правительства, сомнительных и неэффективных в плане борьбы с расколом. По городам годами разгуливали «неуказно» одетые бородачи, лица, заподозренные в причастности к старообрядчеству. Установленные и находившиеся под следствием «расколоучители» и старообрядческие монахи уходили из-под ареста, беглые крестьяне и горожане, принудительно возвращаемые на места проживания, не скрываясь, пропагандировали по дороге противные господствующей церкви взгляды – и все это на фоне не сокращавшихся в числе указов, направленных против раскола и старообрядцев. Городовые магистраты, несмотря на ограниченность данных им законом прав староверов, весьма успешно их защищали или, по крайней мере, покрывали39. Многие из этих и подобных им «странностей», на наш взгляд, прекрасно вписываются в изложенное понимание ситуации.

Непрерывное расширение границ государства, формирование империи придает этим событиям и фактам особый оттенок. В этом плане обратим еще раз внимание на массовые миграции старообрядцев – их побеги. Беглые тянулись не только к западным границам. Они составляли один из главных отрядов русского населения, колонизировавших входившие в состав империи обширные окраины с нерусским окружением. Отличительная особенность Российской империи, выражавшаяся в том, что «массив русского населения» не был «отделен резкой чертой от инородческих окраин»40, сформировалась в немалой степени благодаря старообрядцам. По следам первопроходцев, приходивших на малоизвестные земли в поисках Беловодья и Китежа, шли волны поселенцев, оседавших на них и начинавших их хозяйственное освоение. Урал с его заводами и огромным числом связанных с ними староверов – классический пример территории, русский массив населения которой в значительной степени они и сформировали41. Но колонизационная их активность простиралась значительно дальше. Заселяя и обживая окраины, раскол готовил территорию России к имперскому периоду ее истории, являясь одним из факторов, определивших ее своеобразие.

Итак, начиная с Петра Великого и долгое время после него, несмотря на широковещательные декларации (в изобилии представленные, например, на страницах Полного собрания законов), государство с расколом боролось достаточно вяло. Временами кажется, что ровно настолько, чтобы не слишком ему повредить. Его существование, похоже, стало осознаваться, как приносящее известную материальную выгоду. Какую именно – предстоит еще оценить. Сделать это будет, однако, непросто – в том числе из-за совершенно неудовлетворительной для рассматриваемого периода статистики городского старообрядчества.

1 Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопед. словаря. М., 1996. С. 249.

2 Покровский Н.Н. "Сказки" перед самосожжением // Отечество. Краевед. альманах. Вып. 6. М., 1995. С. 236.

3 Юхименко Е.М. Каргопольские "гари" 1683–1684 гг. (К проблеме самосожжений в русском старообрядчестве) // Старообрядчество в России (XVII–XVIII вв.): Сб-к науч. трудов. М., 1994. С. 67.

4 Черная Л.А. Отношение Петра Великого в древнерусской культуре // От Нарвы к Ништадту: Петровская Россия в годы Северной войны 1700–1721 гг. Сб-к мат-ов Всерос. науч. конф-ции, посв. 280-летию со дня заключения Ништадтского мира. СПб., 2001. С. 90, 91.

5 Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. Т. 2. Репр. воспр-е. М., 1991. С. 322, 323.

6 Мамсик Т.С. Начало "Выговского общежительства" в свете конфессиональной политики Петра I // Старообрядчество: история, культура, современность. Материалы. М., 1998. С.105. Между прочим, выговцев автор называет "отечественными протестантами".

8 Юхименко Е.М. Новые материалы о начале Выговской пустыни // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. XLVII. СПб., 1993. С. 333.

9 Бацер М.И. Внешние связи Выгореции и ее руководителей в первой четверти XVIII в. // Старообрядчество: история, культура, современность. Материалы. М., 1998. С.106.

10 Юхименко Е.М. Выго-Лексинское общежительство в начале XVIII в.: предыстория "Поморских ответов" // Старообрядчество: история, культура, современность. Тезисы 1997. М., 1997. С.148.

11 Полное собрание законов. Собрание 1-е (далее ПСЗ-1). Т. 5. № 2889. СПб, 1830. С.149–

12 Доклады и приговоры, состояшиеся в Правительствующем Сенате в царствова-ние Петра Великаго, изд. Императ. Академиею наук под ред. акад. Н.Ф. Дубровина. Т. 6. Год 1716-й. Кн.1 (январь – июль) СПб., 1901. С.129–130.

14 Павленко Н.И. Петр Великий. М., 1990. C.112; Масси Р.К. Петр Великий. Т.1. Смо-ленск, 1996. С. 377, 379, 380.

17 Р.К. Масси, говоря об этом, как о "первой и самой известной из петровских ре-форм" (Р.К. Масси Указ. соч. С. 385), допускает неточность: борьба с бородами на-чалась раньше, чем с традиционной одеждой.

20 Кирсанова Р.М. Костюм петровского времени // Культура и история. Славянский мир. М., 1997. С. 214.

22 См., напр., сенатский указ от 19 февраля 1743 г. "О ношении немецкаго платья, о бритии бород и усов, о хождении раскольникам в указном для них одеянии" (ПСЗ-1. Т.11. № 8707. С. 772–773).

23 Оппозиционные режиму политические силы в XIX в., как известно, пытались обнаружить черты политического протеста и у современных им старообрядцев. И разочаровались в своих надеждах: "старое поколение, – пришел к выводу В.И. Кельсиев, – как огня, боится политики" (Мошина Т.А. Василий Кельсиев о старообрядцах. К эволюции взглядов // Старообрядчество: история, культура, современность. Тезисы. М, 1996. С. 44).

24 Слезкин Л.Ю. Легенда, утопия, быль в ранней американской истории. М. 1981. С. 87, 89, 92.

25 Подробнее об этом в нашей статье: Юркин И.Н. Война за польское наследство и первая "выгонка" Ветки // Кровь. Порох. Лавры. Войны России в эпоху барокко (1700–1762). Сб-к мат-ов Всеросс. научн. конф-ции. Вып. 2. СПб., 2002. С. 80–83.

26 Мельников П.И. Очерки поповщины // Мельников- Печерский П.И. Полн. собр. соч. П.И. СПб.; М., 1898. Т.13. С.116.

27 П.И. Мельников (Мельников-Печерский П.И. Указ. соч. С.119) сообщает, что в ветковских слободах было захвачено 40 тысяч человек. Из следующей за этим фразы ("таким образом совершилась первая ветковская выгонка") можно заключить, что именно эти 40 тысяч населения и были оттуда изгнаны. Цифру 14 тысяч приводит Н.М. Никольский (Никольский Н.М. История русской церкви. М., 1983. С. 240), 13 тысяч – М.И. Лилеев (Лилеев М.И. Из истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII–XVIII вв. Киев, 1895. С. 302).

28 Козлова Н.В. Купцы-старообрядцы в городах Европейской России в середине XVIII века (К истории российского препринимательства) // Отечественная история. 1999. № 2. С. 4; Ее же. Российское предпринимательство в эпоху абсолютной мо-нархии (XVIII в.) // История предпринимательства в России. Кн.1: От средневековья до середины XIX века. М., 2000. С. 218.

30 Государственный архив Тульскй области (ГАТО). Ф. 55. Оп.1. Д. 3544. Л. 3–5.

33 Там же. № 6691. С. 481. См. также Юркин И.Н. "От города до города на прежния жилища" ("Выгонки" беглых из-за польской границы в 30-х годах XVIII века и распространение старообрядчества) // Старообрядчество: История, культура, современность. Вып. 8. М., 2000. С. 29–32.

35 Юркин И.Н. Связи Тулы со старообрядческими центрами в I-й пол. XVIII в. // Ста-рообрядчество: история, культура, современность. Материалы. М., 1998. С.147.

38 Ершова О.П. Деятельность Синода в области формирования политики в отношении старообрядчества в 50-е годы XIX в. // Старообрядчество: история, культура, современность. Тезисы. М, 1996. С. 49.

39 См. содержащую многочисленные примеры перечисленного упомянутую в прим. 33 нашу статью «От города до города на прежния жилища» и новую работу: Юркин И.Н. "...И на магистратском дворе их не видали" (Старообрядцы и структуры управ-ления посадским населением в середине XVIII века) // Старообрядчество: история, культура, современность. Материалы. М., 2002. С. 49–58.

40 Федотов Г.П. Судьба империй // Знамя. 1992. № 3–4. С.196.

41 Павловский Н.Г. Демидовы и старообрядчество в XVIII веке // Демидовский временник: Историч. альманах. Екатеринбург, 1994. Кн.1. С. 30–64.

	Книжница Самарского староверия	Понедельник, 2024-Ноя-25, 20:25
		Главная Регистрация Вход