Свое отношение к проблеме раскола и к причинам быстрого его рас­пространения в Записке изложил Статский Советник Граф Стенбок91.

Основное наблюдение автора записки сводится к тому, что раскол по­стоянно растет и усиливается, даже при ослаблении религиозного интере­са приверженность расколу не ослабевает, а все меры правительства, при­нимаемые до сих пор, остаются безрезультатными. Мнение о том, что при­чины раскола лежат в грубом невежестве народа, ничем себя не оправда­ло. Реформы, проведенные Петром I по преследованию грубого невеже­ства, не дали того результата, которого ожидали. "Причина в том, что трак-тирною цивилизацией народ не столько просветился, как развратился. Раскольников теперь больше, чем когда-либо, с тою разницею, что двое­душие, лицемерие и нравственная порча, сменили прежнюю суровость, самобытность, фанатизм веры и готовность мученичеством засвидетель­ствовать искренность своих убеждений92.

Говоря о причинах усиления раскола, Стенбок отдает должное обряд­ности, которая послужила поводом раскола, но на нынешнем этапе, когда религиозный интерес явно ослабевает, есть более серьезные причины для распространения раскола.

Среди них он выделяет главные:

1.  Протест против правительства и существующего порядка вещей.

2.  Отношение Церкви к Государству и, по мнению раскольников, граж­данский ее характер.

3.   Отвращение от церкви, внушаемое народу духовенством.

4.    Потребность умственной деятельности и брожение умов, находя­щих в расколе единственное орудие для удовлетворения своей духовной потребности.

5.   Материальные выгоды, представляющиеся в расколе отпавшим от православия.

Надо отдать должное наблюдательности и аналитическому уму Стенбока, который сумел увидеть общую картину раскола, не расчленяя ее на мелкие части.

Рассматривая причины общественного протеста староверов, автор, ес­тественно, задается вопросом, почему подобного рода протест появился в среде раскольников, а не в других слоях населения. Ответ на этот вопрос он видит в том, что реформы Никона научили раскольников держаться постоянно настороже, поэтому во время преобразований Петра они осоз­нали, что народ "ведут другим путем".

"Но этим-то постепенным сознанием объясняется то постоянное воз­растание числа раскольников, тогда как самые причины, породившие рас­кол, излишнее уважение к обряду и вообще интерес отвлеченно религиоз­ный с каждым годом слабеют.»

Граф Стенбок, подробно анал.изируя положение раскола в Ярославс­кой губернии, приходит к выводу, что религиозное чувство у раскольникои ослабевает, но протест против правительства остается. "Даже если рас­кол исчезнет, породив в наследство себе — неверие, двоедушие, лицеме­рие, разврат и корысть, с отвращением к церкви и недоверием к прави­тельству — выгоднее ли это будет самого раскола? Легко управлять обще­ством существ разумных, но трудно и опасно управлять существами, низ­веденными неверием и развратом на степень животных, - людьми, нео­священными никакими нравственными чувствами93.

Обращаясь к мерам, которые следовало бы применить против расколь­ников, Стенбок, прежде всего, доказывает, что все предыдущие действия правительства оказались совершенно бесполезными. Меры излишней строгости порождают в раскольниках фанатизм, лицемерие, подкупы и усиление доходов земской полиции и сельского духовенства. Раскол, кро­ме нравственного значения, имеет в своих руках большую денежную силу, "которая одна, если бы даже не было других причин, могла бы сделать бесполезными все старания правительства"94.

Вывод, к которому приходит Стенбок, совершенно неожиданный для официального лица, но, пожалуй, наиболее реалистичный: "... я должен сознаться, что не вижу никаких мер. которые, при настоящем порядке ве­щей, могли бы принести существенную пользу. Главная причина, поддер­живающая и усиливающая раскол: протест против правительства, невежество и корыстолюбие духовенства, корыстолюбие земской полиции и вообще жадность чиновного мира к раскольническим деньгам. Как ис­требить подобное зло, сильно вкоренившееся? Все меры, которые могут быть приняты правительством, для ослабления раскола, будут безуспеш­ными при происках раскольником и тайном противодействии лиц служа­щих, не желающих терять источников верного дохода95.

Таким образом, в конце 50-х годов XIX века государственные деятели, занимающие те или иные места в существующей иерархии, проявляли достаточно глубокие знания как истории, так и современного им состоя­ния раскола. При этом насколько многообразно само явление раскола, настолько разнообразны и мнения о нем, а также те стороны, которые выделял каждый автор. Пожалуй, единственное, что объединяет все представленные Записки, - стремление рассмотреть староверие в его взаимо­отношениях с правительством и государством, а также предложить меры для решения этой проблемы. Однако, несмотря на широкий спектр пред­ложенных мер - от гласного обсуждения проблем старообрядчества, до предложения не предпринимать ничего, ввиду безуспешности любых ме­роприятий, становится очевидным тот факт, что даже в самых высоких сферах того времени и самых компетентных в области староверия, не имели готовых рецептов.

Подводит итог правительственной политике в отношении старообряд­цев в 50-е годы XIX в. "новая система" действий, принятая 20 января 1858 г. Секретным Комитетом и утвержденная императором. Однако основные вопросы этой системы были намечены самим Александром II "при рас­смотрении представленных его императорскому величеству в разное вре­мя дел о раскольниках". Дальнейшее обсуждение в Секретном Комитете и формулировка самого постановления ничего кардинально нового в пред­ложенный проект не внесли.

1. Предоставить министру внутренних дел сделать распоряжение о со­ставлении в скорейшем сколь возможно времени: а) подробного и по воз­можности полного изложения догматического учения разных раскольни­чьих сект... б) собрание числовых данных о раскольниках разных сект...

2.  Предоставить Секретному Комитету обсуждение обшей системы дей­ствий правительства в отношении к расколу.

3.  Дела законодательные по расколу вносить в Государственный Совет после приготовительных работ в самом Комитете, высшие администра­тивные в Комитет министров, va судебные производить установленным в законе 10 июня 1853 г. порядком. ...96.

Если сравнить "старую систему" действия по отношению к раскольни­кам 1853 г. и "новую", принятую в 1858 г., то можно сказать, что основное их сходство состоит в признании неспособности решить проблему действую­щими методами и претензии на создание дееспособной программы.

Первый пункт и в "старой" и в "новой" системе совпадают: отсутствие достоверных знаний о расколе, его истории, сущности учений сказыва­лись самым негативным образом на правительственной политике. Одна­ко за пять лет существования "старой" системы ощутимого прогресса в этой области не произошло и в 1858 г. пришлось начинать практически с исходных позиций.

Все остальные проблемы, связанные с положением старообрядцев, "новая система" предлагала разрешать посредством четкого разграниче­ния функций органов, занимающихся этим вопросом, иными словами, упорядочения системы управления. Однако механизма, способного реа­лизовать это намерение, выработано не было.

Подводя итоги, следует отметить, что 50-е годы XIX в. - это десятиле­тие, насыщенное событиями и мероприятиями, которое правительство осуществляло в области раскола. Впервые это явление было подвергнуто всестороннему изучению. Шел также процесс обсуждения проблем староверия, правда, пока что только в высших сферах. Принимались всевоз­можные системы действий. Реализовывалась правительственная полити­ка в самых разных формах: от статистических экспедиций до карательных акций. Однако по своей сути правительственная политика в это время не может характеризоваться как вероисповедная, что подразумевает строи­тельство взаимоотношений между государственными структурами и пред­ставителями той или иной конфессии на основе признания равных прав в гражданской и религиозной жизни.

В данном случае речь идет пока что лишь о стремлении государства подчинить своему контролю старообрядчество. Вместе с тем, несмотря на то, что в действиях правительственных структур в отношении староверов просматривается нелогичность, отсутствие четкой системы, позволяющей реализовывать направление политики, именно в это десятилетие склады­ваются новые подходы, которые впоследствии приведут к формированию вероисповедной политики. Выразилось это в том, что государство впер­вые начало относиться к расколу как к реалии тогдашней жизни, с кото­рой надо считаться и "встраивать" в существующую общественно-поли­тическую структуру. Понимание этой необходимости носило, правда, чаще всего уродливые формы, скатываясь к карательным мероприятиям. Одна­ко то, что репрессии сменяются новыми поисками мирных путей реше­ния проблемы, — свидетельство начавшихся процессов формирования подходов к вероисповедной политике.

Продолжение этих процессов приходится на 60-е годы XIX в., когда внутренняя ситуация в России изменилась настолько, что наделение ста­рообрядцев определенными гражданскими правами и свободами и отправ­лении богослужений, стало неизбежным. Следствием этого положения явилось учреждение в феврале 1864 г. по инициативе министра внутрен­них дел Особого Временного Комитета по делам о раскольниках. Руководил Комитетом министр юстиции граф В.Н. Панин, членами его явля­лись три представителя духовного ведомства и семь высших чиновников от светской власти (в том числе: министр юстиции, министр внутренних дел, обер-Прокурор Святейшего Синода).

Необходимость создания Особого Комитета обосновал в докладной записке, поданной на имя императора, министр П.А. Валуев. В документе речь шла о предположении изменить некоторые действующие постанов­ления о раскольниках, в сущности же планировалось пересмотреть всю систему действий в этой области97.

Таким образом, задача, которая стояла перед вновь созданным Коми­тетом, была сходна с той, что стояла перед всеми предшествующими Ко­митетами и Комиссиями: разработать взамен малоэффективной системы действий в отношении старообрядцев такую, которая способна была бы решить эту многовековую проблему,   В 60-е годы не изменилась, по сравнению с предшествующим десяти­летием, структура деятельности правительственных ведомств в отноше­нии старообрядцев, о чем свидетельствует высказывание министра внутренних дел, объясняющего, что его докладная записка появилась вследствии многочисленных вопросов различных ведомств и лиц, "побуждае­мых к тому неопределенностью, неясностью и противоречием узаконе­ний о раскольниках, в разное время изданных и до настоящего времени между собою несоглашенных98.

Следовательно, все те причины, которые тормозили решение вопроса о старообрядцах в предшествующее десятилетие, сохранили свою силу и в 60-е годы, а именно: отсутствие продуманной системы действий, реально способной изменить ситуацию; несогласованность постановлений, при­нимаемых различными ведомствами; сохранение секретности по отноше­нию к делам о раскольниках.

В период с 14 марта по 19 мая 1864 г. Временный Комитет провел 11 засе­даний, на которых рассматривались предложения, подготовленные мини­стром внутренних дел. Всего этих предложений было 12, и они составили основу обновленной системы действий по отношению к раскольникам.

Главный вопрос, который предстояло решить, касался классификации толков и сект, которая составляла основу деятельности Комитета. Права­ми предполагалось наделять только тех старообрядцев, которые принад­лежали к менее вредным сектам.

Обсуждение принципов, на основании которых предстояло осуще­ствить классификацию раскола, продолжалось все одиннадцать заседаний Комитета, только на последнем они были утверждены. Было решено раз­делить секты на более вредные и менее вредные по шести признакам, че­тыре из которых носили характер каноническией и только два — граждан­ский (отношение к молитве за царя и браку). Таким образом, значитель­ная часть старообрядцев, за исключением поповцев, попадала в разряд более вредных сект, последователям которых решено было никаких об­легчений в религиозном отношении не делать™.

Сам факт того, что в основе деления сект лежали принципы, прежде всего, канонические, свидетельство того, что на государственном уровне решение конфессиональных проблем оставалось в подчинении интере­сов официально признанной церкви и о началах политики веротерпимос­ти пока что говорить не приходится.

В 1875 г., уже после десятилетнего срока прошедшего обсуждения, П.И. Мельников в официальной записке подчеркивал неправомерность подоб­ных признаков деления сект, т.к. они не давали картины отношения ста­рообрядцев к гражданской жизни. На основе собственных исследований и опыта общения со староверами, он доказывал, что нет старообрядчес­кой секты "государству и государю зломысленной"100.

Итак, на основе деления раскольников на более и менее вредные секты Комитет разработал систему наделения староверов правами в области граж­данской и религиозной.

В области гражданской жизни были обсуждены следующие вопросы. На третьем заседании было принято решение, допускающее староверов к общественным должностям: сельских старост, волостных старшин, сбор­щиков податей и других, кроме городского головы. Ограничения были та­кие: это касалось раскольников только менее вредных сект, распространя­лось решение только на те местности, где приверженцев конфессии было больше, чем православных. При условии избрания раскольника волостным старшиной, помощник его обязательно должен был быть православным.

Если вопрос об общественных должностях, хотя и в урезанном виде, но все-таки решился, то прав на награды и отличия старообрядцы так и не получили: о более вредных сектах речь вообше не шла, а об исключитель­ных поступках раскольников менее вредных сект (например, государствен­ная заслуга, акты благотворительности) полагалось сообщать императору, который принимал решения по своему усмотрению101.

Более радикальные решения Комитет принимал по вопросам эконо­мической жизни. На практике доказавшие свое трудолюбие, взаимопод­держку, жизнестойкость в сочетании со способностью к ведению коммер­ческой деятельности, часть староверов во второй половине XIX в. соста­вила особый слой общества, который способствовал интенсивному раз­витию экономики страны. Не учитывать этого факта было невозможно, и Комитет сводит до минимума ограничения в области экономической дея­тельности староверов.

На IV заседании Комитет решил вопрос о наделении старообрядцев тор­говыми правами, которых они были лишены в 1853 г. Отныне старообряд­цы могли записываться в гильдии и производить торговлю на общих ос­нованиях. Ограничения затрагивали только вреднейшие секты (скопцы, хлысты), для которых допускалась отмена ограничений в правах промыш­ленных и торговых, но только на местах их водворения.

Сходным образом был решен вопрос и о праве на получения паспортов для передвижения в пределах Империи. Комитет, имея в виду, что зара­ботки и промыслы на стороне - необходимые средства к жизни, посчитал "неудобным безусловное запрещение выдавать паспорта"102.

Возвращение староверам права заниматься торговыми и промышлен­ными делами самым благоприятным образом отражалось на развитии эко­номики страны.

Объективно благоприятные последствия имело решение вопроса об образовании старообрядцев. Мнение членов Временного Комитета было здесь единодушным: "Распространение образования между раскольника­ми есть одно из действительнейших средств если не к совершенному ис коренению, то к значительному ослаблению раскольнических заблужде­ний и к водворению между сектаторами более правильных понятий об истинных началах религии в условиях гражданской жизни ...103.

Единственно правильным решением было признано обучение детей в школах, под наблюдением правительства. В связи с этим раскольникам менее вредных сект разрешалось учреждать школы грамотности, но под контролем Министерства народного просвещения. В этих школах не до­пускалось религиозного обучения по правилам сект, а потому посещать их было разрешено и православным. Одновременно дети староверов получа­ли возможность посещать и общие школы, без обязательного изучения закона божьего по православным догматам104.

В целом, эти решения были пропитаны духом терпимости и по сравне­нию с положением дел в предшествующее время, были значительным шагом вперед, но даже и они в условиях 60-х годов были уже недостаточ­ными. Опыт показал, что старообрядцы боялись отпускать своих детей в общие школы, дабы не подвергать их влиянию со стороны православных. Разрешенные школы грамостности предполагали лишь самое элементар­ное образование — чтение, письмо и четыре арифметические действия, но этого было явно недостаточно. А потому уже в 1865 г. староверы Москвы ходатайствовали об открытии своих школ, но, не получив, однако, на это разрешения105. Редакция журнала "Вестник Европы" поддержала старо­обрядцев, считая, что только образование может способствовать уничто­жению тех сект, которые были действительно вредны.