Историография раскола представляет собою проблему достаточно сложную. За трехсотлетнюю историю существования этого феномена оте­чественной истории накопилось громадное количество работ, представ­ляющих разные историографические направления, школы, соответству­ющие различным отраслям знаний: истории, философии, филологии, ис­кусствознанию.

Вместе с тем было бы неправомерно утверждать, что раскол русской церкви и история старообрядчества изучены и не требуют дополнитель­ных исследований. Более того, некоторые проблемы еще не поставлены исследователями, некоторые получили не полное освещение.

Изучением раскола в это время, главным образом, занимались богосло­вы, которые, прежде всего, ставили перед собою задачи пропагандистские: показать несостоятельность старообрядческого учения, его вредность для общества. По объему богословское направление самое значительное, одна­ко лишь некоторые работы могут быть отнесены к числу научно значимых. Во второй половине XIX в., когда большое распространение получили мис­сионерские общества по борьбе с расколом, данное направление еще более распространилось. Это вторая особенность историографии раскола.

С этим связана четвертая особенность - секретность дел по расколу. Именно секретность определила направление исследовательской работы в этой области, а, вернее сказать, ее практическое отсутствие до начала 60-х годов XIX в. Интерес и в обществе, и в научных кругах к самому явле­нию и положению староверов был настолько велик, что начиная с этого времени резко увеличивается количество литературы.

В данной главе мы предполагаем дать анализ литературы по истории староверия для того, чтобы определить какова была степень изученности этого явления, отношение к нему со стороны властных структур. Пробле­ма, которая нас интересует прежде всего, состоит в том, каким образом шло формирование вероисповедной политики в отношении староверов, а также те проблемы, которые являются смежными и без которых невоз­можно изучение истории вероисповедной политики, например: причины появления раскола, старообрядчество и политика, старообрядчество и об­щественная жизнь.

Исследования истории раскола в работах до 1917 г.

Богословское направление.

Богословское направление в историографии раскола появилось рань­ше всех остальных. Это связано с тем фактом, что официальная Церковь оказалась самой заинтересованной в том, чтобы понять суть этого явле­ния, без чего невозможно было вести с ним решительную борьбу. С мо­мента возникновения раскола, официальная Церковь становится главным его противником и оппонентом, выступая зачастую инициатором репрес­сивных мер. Но идеологическая борьба требовала более тонкого подхода, знаний, и только тогда можно было рассчитывать на успех. Вот почему, даже если брать количественный показатель, богословская литература по расколу не имеет себе равных. Причем это касается всего дореволюцион­ного периода.

Однако труды, принадлежащие авторам из среды официальной Пра­вославной Церкви, очень неоднозначны. Это могут быть серьезные, глу­бокие исследования, охватывающие значительный хронологический пе­риод в истории раскола; или работы, посвященные той или иной проблеме. В этой области работают известные ученые, писатели, священники.

Но, справедливости ради, необходимо сказать, что подавляющее большин­ство работ носит полемический или пропагандистский характер. Об этом очень хорошо сказал еще в 1866 году исследователь раскола Н.И. Попов, не принадлежащий, кстати, к числу богословских авторов: "В нашей литера­туре много было написано о старообрядцах, и казалось незачем было бы по­вторять написанного, между тем — все написанное о расколе не представляет ясных и точных данных, опираясь на которые читатель мог бы составить себе определенное понятие о верованиях, учении и обрядности каждого из мно­гочисленных подразделений раскола. Много писано о расколе, повторяю я, но несравненно более потрачено труда и бумаги на богословские споры, на полемику о значении четырех и восьмиконечного креста, о двуперстном или трехперстном крестном знамении, о сугубом или трегубом аллилуйя, нежели на исторические изыскания о расколе, на полное и методическое изложение всех оттенков раскольничьего учения, на определение характеристических отличий в верованиях и обрядностях каждого толка и каждого из согласий, или отдельных общин нашего старообрядчества."1

Одним из церковных ученых, работы которого не потеряли своей акту­альности идо сегодняшнего дня, является митрополит Московский Мака­рий (Булгаков). Его "История Русского раскола" была написана в 1854 г., затем она несколько раз переиздавалась в дополненном и исправленном виде. Последнее издание относится к 1889 г.

Макарий (в миру Михаил Петрович Булгаков) 1816-1882 - знаменитый русский богослов и церковный историк, учился в курской семинарии и киевской духовной академии, в последний год студенчества принял мо­нашество и был назначен на кафедру русской церковной и гражданской истории. В 1842 г. он был переведен на кафедру богословских наук в санкт-петербургскую духовную академию. В 1850 г. Макарий назначен ректором академии и возведен в сан епископа. Это не мешало ему продолжать чи­тать лекции и работать над очередными томами "Истории русской церк­ви" и "Догматического богословия".

В 1854 г. была издана "История русского раскола старообрядчества", как плод занятий его по должности наставника миссионерского противо-раскольнического класса, открытого в Академии. В связи с занятиями по составлению "Истории раскола", Макарий издал два древние Символа Веры по рукописи XIII в. и написал монографию о секте странников. Митрополитом Московским Макарий становится в 1879 г. Тринадцати­томную "Историю русской Церкви" сравнивают по значению в истори­ческой науке с "Историей России" С.М. Соловьева. 

В Предисловии к "Истории раскола" Макарий указывает, что его со­чинение носит характер критический, т.к. он не просто излагает расколу ничьи мнения и рассказывает о событиях, но часто делает критические замечания против старообрядцев, обличает их высказывания, произносит суд над их верованиями и делами. 

Одновременно автор ставил перед собою цель ученую - разъяснить и показать одно из замечательных и многосложных событий церковной ис­тории, суть которого до сих пор остается не вполне понятной; и нравствен­ную - представить историческую картину раскола так, чтобы раскольни­ки убедились в своих заблуждениях и раскаялись в них, а православные получили правильные понятия о расколе. 

Раскол, считает автор, по существу своему, уже есть противление влас­ти церковной, а иногда и гражданской, действующей заодно с церковной. Первоначально раскольники считали, что они восстали не против власти церковной и гражданской, а лишь против патриарха Никона. 

Против власти церковной и царской они открыто восстали после собо­ра 1667 г., когда раскол был окончательно осужден как русскими, так и греческими патриархами. Открытое недовольство было проявлено внача­ле в ходе Соловецкого бунта, а затем — в Москве.

Новым в историографии явилась периодизация политики в отноше­нии раскола.

Меры, которые власти духовные и гражданские принимают против рас­кола, автор делит на три периода: I -от начала раскола до конца XVII в. или до правления Петра Великого; II - от начала XVIII века до императрицы Екатерины II (1700-1762); III - последующее время до начала XIX в.'. 

Со времени появления раскола и до конца XVII в. меры против него, главным образом гражданские, были немногочисленными, но, сравнитель­но с последующими, самыми строгими. Раскол был запрещен в России, никто не имел права открыто держаться его. Раскольники скрывались, убе­гали в пустыни и леса, но если их отыскивали, жилища разоряли, расколь­ников приводили к духовным властям для убеждений, а в случае непови­новения отдавали гражданскому суду, предавали казни. В своем начале раскол отличался фанатизмом и ненавистью к Православной Церкви. Меры убеждения, соответственно, практически не имели никакого воз­действия и раскольников предавали смертной казни. 

С другой стороны, в первые годы своего существования, раскол - бед­ствие не только для Церкви, у которой похищал чад, но и для государства, в котором производил ряд возмущений и бунтов и погубил бесчисленное количество людей, подталкивая их к самоубийству и самосожжениям'. 

Характеризуя меры правительства в отношении раскола, автор оста­навливается на периоде Петра I, который, в его понимании, значительно смягчил действия против староверов, и на мероприятиях Екатерины II, которой удалось создать для раскольников вполне благоприятные усло­вия жизни и даже вернуть их к общественной деятельности. В этом про­явилась идеализация периода Екатерины П. Однако особенный интерес представляет характеристика деятельности Церкви Церковь, со своей стороны, стала действовать против раскольников с еше большей кротостью и любовью, В 1766 г. было издано увещание к рас­кольникам, написанное архимандритом Платоном от лица православно-кефолической Церкви. Прежние сочинения, изданные против раскола, на­писаны тоном строгим, обличения, обширные, с учеными изыскания­ми, были практически недоступны для раскольников. Теперь же многие из них нашли ответы на волновавшие их вопросы. 

Сочинение Макария с точки зрения научного исследовании интересно еще и тем, что здесь просматривается совершенно новый подход в перио­дизации самого раскола. Он выделяет здесь два периода, резко различаю­щихся между собой. Первый период 1419-1667 "представляет, как мало-помалу возникли и обнаружились, как постепенно усиливались и приоб­ретали себе последователей, как наконец достигли высшей степени раз­вития и могущества те странные мнения и заблуждения, которые послу­жили главными началами Русского раскола". Второй период начался в 1667 г. и "показывает, как, на основании этих укоренившихся заблуждений, дей­ствительно совершился Русский раскол, известный под именем старооб­рядства, как открыто восстал он против власти церковной и гражданской, как распространился и раздробился на мелкие толки и согласия, еще бо­лее удалившие его от православной Церкви, и как наконец достиг того положения, в каком находится ныне. Первый период можно назвать соб­ственно историею раскольнических мнений до происхождения Русского раскола; второй - историею самого раскола и его мнений"4. 

Таким образом, работа митрополита Макария не выходит за рамки бо­гословского сочинения, главная цель которого состоит в обличении рас­кола как явления русской жизни. Однако здесь дается достаточно объек­тивная оценка правительственных действий в отношении раскола.  

В 1857г. Казанская Духовная Академия издает работу без авторства под названием "О причинах разделения главных раскольничьих сект (поповщины и беспоповщины) на многие мелкие толки". 

Характеризуя раскол, автор утверждает, что он явился первоначально в виде "какой-то безобразной массы людей, которые сами себе не могли дать единогласного отчета, почему и за что они восстали на Церковь. Потом, мало-помалу, когда не стало священников старого (т.е. полученного при Патриархе Иосафе) посвящения, обозначились две главные раскольни­чьи секты: Беспоповщина и Поповщина, из которых первая не имеет и не терпит у себя священства, а все требы выполняет посредством людей по­священных, последняя же исправляет требы Церковные через священни­ков, перебегающих к ней от Церкви Православной"'1.

История распространения раскола, считает автор, есть история распа­дения его на разные отрасли. Первый из беспоповских толков - Даниловский или Поморский - был основан уже в 1695 г. в Олонецкой губернии. Здесь учили тому, что Анти­христ уже на земле, а за Государей молиться нельзя. В 1706 г. от Поморцев отделился Феодосий, образовав федосеевский толк, получивший распро­странение в разных районах России, в Сибири, Польше, Австрии, Прус­сии и. т.д. В 1737 г. от Поморцев отделились Филипповцы, распростра­нившись в Архангельской губернии и Финляндии. Филипповцы также учили за Государей не молиться, но у них уже содержалось требование пре­давать самих себя смерти через голод или огонь. Затем появились и менее важные толки: Пастухово или Адамантово, Нетовщина, Новожены, Стран­ники, Самокрещенцы и т.д. Среди поповских толков выделялись: Ветковский,  Дьяконовский, Епифаниев, а также Суслово согласие, т. д. "Разделение раскола на секты уже само собою говорит в обличение от­ступников от Святой Православной Церкви"7.

Автор ставил перед собою строго утилитарную цель: обличить раскол, исследуя его сущность, и вразумить раскольников вернуться в официаль­ную Церковь.

Он владел колоритным языком, поэтому, несмотря на негативный на­строй всего сочинения, представленные аргументы были весьма убедитель­ны для человека, не связанного со староверием. Вот, например, как харак­теризуется раскол: "Раскол с момента существования составил свое осо­бое темное царство, жил и развивался преимущественно сам из себя, ста­раясь быть как можно дальше от влияния Православной Церкви и Прави­тельства".

Чтобы разобраться в причинах дробления раскола, считал автор, необ­ходимо выяснить следующие вопросы: в чем состоит вера отступников? Может ли она успокаивать человека в его духовных нуждах? Каково по своему достоинству внутреннее управление у отступников и их умствен­ное и нравственное состояние?» 

Весьма жестко определяется суть раскола: "История раскола показы­вает, что отступники отпали от Православной Церкви, как мертвые члены от живого тела, вследствие слепой привязанности только к внешности, к букве Веры". 

Далее эта мысль о том, что раскол есть только дань обрядности, просмат­ривается через все произведение: "Мнимые старообрядцы ратуют за обряд­ность ради ея внешности, а не смысла...". Говоря о времени возникновения раскола, утверждает, что это был период перерождения Русского общества в умственном, нравственном, политическом отношениях и только раскол при­нял "сторону, враждебную свету истины и Веры, - сторону суеверия: исправ­ление книг и обрядов он огласил изменением самой Веры, а вымыслы суеве­рия, предания человеческие - истинным учением Церкви». 

Обращаясь к церковно-гражданской жизни, автор утверждал, что в этом вопросе раскольники уклонились от коренных начал Церковного единства и общественного благоустройства. "Вера - главное основание и опора Цар­ского престола и любви народа к Престолу". Раскольники же сразу проти­вились власти Церковной и Гражданской. "В расколе, если понимать его, как особенное общество, живущее по своим собственным началам, нет ни­какой законной власти, и, строго говоря, действует безначалие". 

Обращаясь к предмету своего исследования - причинам дробления раскола натолки, автор утверждал, что они в неудовлетворительном внут­реннем состоянии этого явления; в расколе приверженцы его не могут найти успокоения, истины, верного пристанища спасения; "в их обще­стве, управляемом собственными началами, нет законной власти, обяза­тельной силы законов, подчинения, стройности, а господствует безнача­лие, своеволие и расстройство", "...оттого, одним словом, что во всех рас­смотренных нами сторонах их внутренней жизни, в вере, в жизни умствен­ной и Церковно-Гражданской существует направление ложное, противо-Церковное, противо-общественное, вводящее в пагубу". 

Таким образом, с точки зрения автора, старообрядчество представляло собою явление антигосударственное и антиобщественное, которое не толь­ко опасно для остального общества, но и для своих приверженцев. Тем не менее, несмотря на откровенно отрицательное отношение к староверам, ему удалось увидеть одну из самых глобальных проблем в истории раскола - деление старообрядчества на толки и растущее противостояние этих тол­ков, невозможность их представителям договориться друг с другом, что приведет к ослаблению всего движения.