1997-й   год,   канун   десятой   годовщины   празднования 1000-летия Крещения Руси, с которого ведет реальный от­счет время свободы вероисповедания в нашей стране, был отмечен принятием нового Закона, призванного регулиро­вать взаимоотношения власти и религиозных обществ в со­временных условиях. Это событие и связанные с ним про­явления   общественной   активности   религиозных деятелей стали основным  политическим   итогом десятилетнего  пе­риода жизни верующих без жесткого давления со стороны государства,   отразили   реальное   положение   в   современной России различных конфессий, в том числе старообрядческих. С сожалением приходится констатировать, что эта по­литическая реальность по отношению к старообрядцам ока­залась в значительной степени несправедливой. Представи­тели древнейшей   ветви   Православия   не   привлекались  к разработке Закона, да и в ходе обсуждения его текста наши поправки и замечания почти не были приняты во внима­ние. Достоянием основных средств массовой информации  стал лишь факт некоей особой позиции неприятия, занятой старообрядцами,  главным  образом,  поповцами,  приемлю­щими белокриницкую иерархию.

И здесь необходимо признать: Патриархия, во многом в результате собственных активных политических действий, к настоящему моменту фактически приобрела положение госу­дарственной структуры, отчасти (всё же лишь отчасти) подоб­ное положению Синода в дореволюционной России. Старо­обрядцев в связи с этим очевидным процессом обеспокоил вопрос: а не возродится ли в нашей стране вслед за государст­венной религией и  практика преследования несогласных с этой религией, в том числе и старообрядцев, которая сущест­вовала в прошлом? Возможно, такая постановка проблемы покажется кому-то наивностью, следствием самоизоляции и малой светской образованности руководителей старообряд­ческих конфессий. И действительно, в современной России, декларирующей приверженность принципу свободы совести, вроде бы невозможен возврат, скажем, к петровским време­нам, когда у нас совершенно официально по указу Синода от 1 марта 1721 г, существовали "епархиальные инквизиторы и протоинквизиторы", действовавшие, как известно, в основ­ном против старообрядчества, причём во многом методами своих западноевропейских коллег. Однако, как показали совсем недавние события, развернувшиеся вокруг нового За­кона, меры по, так сказать, нейтрализации старообрядцев, совсем иные по форме, но столь же неприязненные по со­держанию, вполне возможны и в наши дни. Для подтверждения данной мысли обратимся к конкретным фактам.

Как говорилось, Закон явился, подобно грому среди ясного неба. О нём стало известно только тогда, когда он был принят Государственной Думой.  Только после этого софудники Старообрядческой Митрополии смогли по своим каналам получить текст Закона, ознакомиться с его содер­жанием. А Древлеправославная Архиепископия в Новозыбкове Брянской области не получила текста нового Закона вовсе и потому не смогла принять никакого участия в его суждении.  Видимо,  в московских коридорах власти об этом центре попросту забыли.

После ознакомления с текстом нового Закона, 5 июля 1997 года, Преосвященнейший Митрополит Алимпий на­давил письмо Президенту Ельцину,  где были изложены замечания старообрядцев к принятому Закону, и содержалась просьба не подписывать его в том виде, в котором он был принят Думой.

Известно, что подобная просьба была высказана также несколькими крупными лидерами Запада, такими, как Папа Римский и  американский  президент.  Надеюсь,  читателю Понятно, что их претензии к новому российскому Закону и возражения старообрядцев суть вещи совершенно разные. В отличие от западных деятелей мы выступали и выступаем за ограничение агрессивной инославной проповеди, развернутой в последние годы в России. Доказательством именно такой позиции   Русской  Православной  Старообрядческой Церкви стало следующее обращение митрополита Алимпия к Б.Н.Ельцину, от 15 августа 1997 г., направленное по решению Совета Старообрядческой Митрополии Московской и всея Руси уже после того, как Президент не подписал первоначальный вариант Закона. Здесь содержалась благодарность за это неподписание, а также следующее предложение: сохранить для традиционных российских религий действие Закона о свободе вероисповедания 1990г., одновременно разработав специальный Закон, который бы регу­лировал деятельность новых нетрадиционных конфессий и иностранных проповедников.       

После отправки этого письма один из сотрудников Митрополии, А.Ю.Рябцев, причастный к написанию послания, был вызван в отдел внутренней политики Администрации резидента, где в течение двух часов с ним беседовал руко­водитель названного отдела Андрей Логинов. Суть разгово­ра заключалась в выяснении причин несогласия Старообрядческой Церкви с новым Законом.  Как оказалось, это несогласие для президентской Администрации было неожи­данным и нежелательным. В Митрополии сделали вывод о том,   что  неподписание   Закона   Президентом   есть всего лишь уступка давлению лидеров Запада, а на деле расхож­дений с Думой по Закону о свободе совести у Президента нет. Дальнейшие события подтвердили правильность этого предположения. Так называемые "президентские поправки",  которыми Закон был всё-таки "со второго захода" принят, не затронули серьёзно его сути, о чём после не раз было сказано и в печати, и с телеэкранов. Итак, оставались ещё два способа повлиять на развитие ситуации:

1.         Попробовать провести переговоры с лидерами фракций Госдумы.

2.         Пробиваться со своими мнениями в средства массовой информации.

Для реализации первого из пунктов этого плана 21 августа Митрополитом были направлены письма вице-спикеру Госдумы Сергею Бабурину и руководителю фракции КПРФ Р.А.Зюганову с приглашением посетить Митрополию для  обсуждения положений нового Закона.

Встреча владыки Алимпия с Сергеем Николаевичем Ба­буриным состоялась 25 августа и была довольно-таки обна­дёживающей. Наши претензии, изложенные в письменном виде, после их обсуждения были приняты, обещана помощь в доставке  письма  Митрополита  Алимпия   председателю Думы Геннадию Селезнёву и доработка  Закона  с учётом старообрядческих замечаний. Затем господин Бабурин вручил Митрополиту сборник своих сочинений с дарственной надписью и впервые в жизни осмотрел Покровский кафед­ральный храм, после чего отбыл.

Товарищ Зюганов на приглашение посетить Митропо­лию не откликнулся, хотя, по некоторым сведениям, первоначально проявил интерес к этому делу. Впоследствии отказался встретиться с представителем старообрядцев и председатель думского комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций член КПРФ Зоркальцев.

По благословению Митрополита Алимпия была также организована встреча сотрудников Митрополии с лидером ЛДПР Жириновским. В разговоре с этим весьма одиозным, но в то же время влиятельным депутатом приняли участие также и представители безпоповцев. Беседа была, конечно, своеобразной. Достаточно сказать, что, принимая в своей думской резиденции верующих людей, Владимир Вольфо­вич ничуть не стеснялся курить и нецензурно выражаться. Но при этом он всё же обещал содействовать исправлению Закона о свободе совести, правда, при условии вовлечения старообрядцев в политическую деятельность Либерально-демократической партии. Конечно, таких гарантий старооб­рядцы - участники встречи дать не могли, и беседа завер­шилась взаимными благопожеланиями, то есть, по сути, ни­чем. А через некоторое время все каналы телевидения пока­зали Владимира Вольфовича, громогласно заявляющего на заседании Думы: "Мы будем голосовать так, как скажет Московская Патриархия! Если она настаивает, то новый Закон надо принимать!" 3а проявление такой горячей ло­яльности господин Жириновский удостоился благодарственного письма патриарха от Алексия II, оно было опубликовано в информационном вестнике ОВЦС и в газете "Радонеж". Однако визит к лидеру ЛДПР имел и ещё один результат.

Вероятно, он заставил Жириновского несколько задуматься над феноменом старообрядчества, и совсем недавно,  уже в 1998 году, появилась его брошюра по истории раскола, под названием "Старообрядчество". События XVII века  изложены здесь в целом со староверческих позиций, а завершается всё, естественно, призывом к современным ста­роверам встать под знамёна ЛДПР. Так библиография старообрядческой   истории   пополнилась   ещё   одним   ориги­нальным трудом.

Донести до широких масс голос старообрядцев через га­зеты также оказалось делом непростым. Так, в редакции "Независимой газеты" нашему представителю отказали в публикации обращения Владыки Алимпия к Президенту, прямо сказав, что старообрядческий Митрополит -  не Папа Римский и не Билл Клинтон. Весьма сходной оказалась и позиция ряда иных "демократических" редакций. В итоге статья нашего сотрудника Алексея Рябцева "Спросили бы и нас!... Позиция старообрядцев по новому закону о свободе совести", появилась в №37 за 1997 год газеты "Завтра". Впрочем, небольшую заметку прихожанина Покровского храма  на   Рогожском   Михаила  Дзюбенко  под  названием «Осложняет отношения» поместили и «Московские новости", в выпуске за 14-21 сентября названного года. К сожалению, добиться от "свободной прессы" большего не уда­лось.

В этих условиях ничего не смогло изменить и выступ­ление Митрополита Алимпия на заседании Совета по взаи­модействию с религиозными объединениями при президен­те РФ 1 сентября 1997 г. Как после сказал сотрудникам Митрополии присутствовавший на заседании работник ап­парата Правительства (в прошлом, - функционер Совета по делам религий), «ваше выступление - сильное, но принято во внимание оно не будет». Причины такого отноше­ния, разумеется, названы не были.

Итак, новый Закон "О свободе совести и религиозных организациях" в несколько исправленном виде был принят и введён в действие с 1 октября 1997г. Большинство пред­ложений старообрядцев по его усовершенствованию не бы­ло принято властью. Реально «прошло» лишь одно из пред­лагавшихся нами изменений: религиозные организации России были избавлены от предполагавшегося в первом варианте Закона разделения на всероссийские и региональ­ные, с различными правами тех и других. Документом, оп­ределяющим наше современное отношение к новому зако­нодательному акту, регулирующему жизнь российских кон­фессий, стало следующее постановление Освященного Собора 22 октября 1997 г.:

1. Закон "О свободе совести и религиозных организаци­ях" от 1 октября 1997 г. принять к сведению и исполнению в пределах, не противоречащих законам Церкви Христовой.

2. Вместе с тем Освященный Собор относится с глубо­ким сожалением к принятию нового Закона и считает его, по сравнению с предшествовавшим Законом 1990 г., осожняющим отношения как между Церковью и государст­вом, так и между религиозными конфессиями, раскалы­вающим народ по признаку отношения к этому Закону, а также не согласующимся с действующей Конституцией РФ (статьи 14, 28, 29), в то же время слабо препятствующим агрессивности неправославного религиозного влияния.

Собор счёл необходимым также участие представителей Митрополии в разработке подзаконных актов к новому За­кону и обмен мнениями по сложившейся ситуации со ста­рообрядцами других согласий. Одна из таких межстарооб­рядческих  встреч  уже  состоялась  в  общине  федосеевцев Преображенского кладбища. Митрополией также направлены в соответствующие структуры пожелания по совершен­ствованию проектов инструкций к Закону. Подобные меро­приятия, безусловно, будут проводиться и в будущем, особенно если к тому будет понуждать обстановка, если поя­вится реальная угроза каких-либо притеснений. В этом случае старообрядцы всех согласий, за исключением, быть может,  поморского брачного, готовы совместно выступить на защиту своей духовной независимости, в духе традиций прошлого. Конечно, такого поворота современной истории не желает никто. Однако открытая рядом статей нового За­кона возможность для чиновников создать осложнения в жизни любого религиозного общества заставляет нас быть готовыми и к неприятным неожиданностям. Но прежде всего, согласно заветам, оставленным нашими благочести­выми предшественниками, мы надеемся на милость всемогущего Бога к нашей немощи и недостоинству.

Доклад прочитан на IV научно-практической конференции "Старообрдчество. История, культура, современность" 14 мая 1998 года.