17 (30) апреля 1905 г. был обнародован  Именной Высочайший Указ «Об укреплении начал веротерпимости».  В Самарской губернии, как и по всей империи, указ был принят старообрядцами восторженно.

«Благодарим за религиозную свободу и открытие святых Алтарей Рогожского кладбища! В память такого знаменательного события сооружаем икону святителя Алексия», - говорилось в телеграмме, направленной императору белокриницкой общиной Николаевска. [1] Подписана телеграмма настоятелем Николаевского прихода о.Петром Узенцовым, а также о. Иоанном Рыжовым, известным начетчиком Климентом Перетрухиным и попечителями общины братьями Бормотиными, отцом и сыном  Капустиными, Назарием Суровым и Семеном Андреевым.

В телеграмме из Балаково, которую подписали купцы и попечителями белокриницкой общины Анисим Мальцев, Степан Вехов и Андрей Мочалов, выражается горячая благодарность за предоставление религиозной свободы и сообщается,  что по окончании Божественной Литургии в храме отслужен благодарственный молебен.[2]

 Из села Петропавловки императору была направлена трогательная телеграмма, которую подписали десятки старообрядцев-поморцев.[3] Благодарственные телеграммы направлялись старообрядцами всех согласий и, практически, из всех городов и сел  Самарской губернии.

Однако все понимали, что Указ – только первый шаг. Главное состоит в том,  смогут ли  инструкции и циркуляры, которые будут изданы во исполнение Указа, а также повседневная деятельность местных чиновников обеспечить реальное предоставление старообрядцам декларируемых прав и свобод.

Газета «Самарский Курьер» в связи с этим отмечала, что законодательство, которое будет принято в развитие Указа, должно не сужать, а по возможности расширять провозглашенные свободы, и особенно защищать их от всякого ограничения и вмешательства со стороны администрации. [4]

Местные газетчики знали, о чем говорили. Они могли видеть, как Высочайшие законы и указы исполняются на практике. 

К примеру, 3 мая 1883 г.  был принят закон, который декларировал наделение старообрядцев равными с остальными подданными гражданскими правами. О том, как он применялся на практике, свидетельствует признание епархиального миссионера М.Гребнева, сделанное им на станицах «Самарских епархиальных ведомостей» в 1895 г., через двенадцать лет (!) после принятия закона. «Закон 3 мая  дал право раскольникам испрашивать разрешения, установленным порядком, на постройку или поправку молитвенных  зданий, - пишет М.Гребнев, - и не было еще случая, чтобы подобные ходатайства раскольников удовлетворялись». [5]

Естественно, старообрядцы опасались, что исполнение  указа местной бюрократией будет всячески тормозиться. И опасались не без оснований.

Уже 23 мая 1905 г. Самарское Губернское Присутствие разослало для руководства во все уездные Съезды и Земским Начальникам губернии определение № 568 по вопросу об участии старообрядцев на нужды православных церквей (имеется в виду казенное православие).  От уплаты этих податей были освобождены лишь «лица, рожденные от раскольнического брака и записанные в установленную метрическую книгу». Те же, кто   исповедовал Старую Веру, но в силу ряда причин был записан официальным православным, а также те, кто присоединился к старообрядцам, не будучи рожден в старообрядческих семьях, должны были вносить средства на содержание храмов, которые были для них еретическими.

Потребовалось вмешательство 3 отделения Министерства внутренних дел, которое своим циркуляром № 848 от 4 июля 1905 г.  разъяснило ретивым самарским чиновникам, что их определение «нельзя признать правильным по существу и отвечающим началам веротерпимости, провозглашенным в Именном Высочайшем Указе от 17 апреля 1905 года».[6] В циркуляре МВД указывалось, что теперь, когда Указ провозгласил веротерпимость, «разграничение последователей старообрядческих вероучений на коренных, т.е. рожденных в сих вероучениях, и отпавших в таковыя, не должно более иметь никакого места, и что как те, так и другие, будучи «старообрядцами», должны в одинаковой мере пользоваться всеми правами». [7]

Однако это нарушение предоставленных старообрядцам свобод было не единственным. Факты воспрепятствования процессиям старообрядцев в Самарской губернии  приводит в своей Краткой истории Ф.Е.Мельников. Он приводит в пример опубликованное в журнале «Церковь» за 1910 г. письмо старообрядцев белокриницкого согласия из Самарской губернии, в котором говорится: «У нас в Николаевске (Самарская губерния) административная власть, согласно распоряжению губернатора, чинит препятствия в деле отправления богослужений. Исправник по предписанию губернатора приказал, чтобы при выносе покойника старообрядческое духовенство не было в облачении и чтобы даже певчие не пели, идя за гробом».[8]

Иногда свобода  становилась просто издевательством: наверное, только российская бюрократия умела и умеет превращать принцип «не запрещено – значит, разрешено» в противоположный – «прямо не разрешено - значит, запрещено». 

Так, в феврале 1908 г. Старообрядцы с.Яблонный Гай Николаевского уезда Самарской губернии подали Самарскому Губернатору прошение о выдаче разрешения на постройку нового молитвенного дома. К прошению прилагался «Приговор старообрядческого беглопоповского общества с. Яблонный Гай», в котором старообрядцы обосновали необходимость строительства нового молитвенного дома взамен старого, «пришедшего в такую ветхость, что в нем стало бывать небезопасно». Они  указали, что молитвенный дом будет построен на месте старого, находящегося на участке одного из старообрядцев, подробно описали план и смету строительства. [9] Подписали Приговор более ста жителей села.

Через четыре месяца Губернатор своей резолюцией отказал в выдаче разрешения. Заявителям было предложено сначала официально зарегистрировать общину, а затем представить документы, перечень которых занимал три страницы. Так право регистрировать общины превратилось в обязанность, а свобода, по выражению Ф.Е.Мельникова, стала своеобразной ловушкой.[10]

В архиве Самарской области нет сведений о том, что беглопоповцы с.Яблонный Гай обращались к Губернатору вновь. Как они повели себя, получив чиновничью отписку?  Отказались от мысли строить новую моленную?  Вряд ли. Скорее всего, в селе появилась еще одна незарегистрированная моленная – одна из многих «незаконных» моленных времен «религиозной свободы».  Не только здесь, но и во многих селах старообрядцы продолжали строить моленные «без разрешения начальства», будучи не в состоянии преодолеть бюрократические барьеры.

Даже в городах, где попечителями общин были грамотные и богатые купцы, решить вопрос с постройкой храма или получением земли под постройку было нелегко. Несколько лет Самарское федосеевское общество просило Самарскую городскую Думу о выделении земли под постройку храма. Какие только предлоги не изобретала Дума, чтобы отказать старообрядцам! В результате федосеевцы затратили почти три года на хождения по инстанциям, и лишь потом, за два года выстроили чудесный храм Успения Божией Матери. А Самарская белокриницкая община с 1906 г. по 1910 г. просила, но так и не смогла добиться выделения бросового участка земли под строительство нового каменного храма. Дума нескольких созывов рассматривала этот вопрос – и неизменно отказывала. Отказывала без объяснения причин, но всем было ясно:  белокриницкое согласие считалось самым опасным для официального православия, и пойти навстречу более чем тысяче самарских жителей-староверов, приемлющих священство Белокриницкой иерархии,  думцы не желали.  

 Особенно нетерпимо относились к старообрядцам местные епархиальные власти. В «Самарских епархиальных ведомостях», местных миссионеров, правда, призывали к тому, чтобы те вели себя со старообрядцами помягче. «В действиях миссионеров не должно быть ничего, напоминающего сыск, что еще недавно, как видно даже и из епархиальных изданий, так вредило миссионерству», - говорится в одной из статей.[11] Однако вряд ли миссионеры и местное священство всерьез воспринимали такого рода призывы, ведь и через три, и через пять лет после выхода указа  от 17 апреля, слово «раскольник» по-прежнему было в «Самарских епархиальных ведомостях» расхожим для наименования старообрядцев. И дело не только в названии. Язвительность, насмешки, грубость, откровенная ложь и передергивания – вот тот набор «художественных средств», который использовали авторы самарского епархиального издания для описания событий из жизни старообрядчества и старообрядческих деятелей. Они не считали зазорным открыто позлорадствовать в случае скоропостижной смерти старообрядческих иереев, разразиться бранью в адрес старообрядческих начетчиков. Но особенно сложно им было  примириться  с открытым совершением старообрядческого богослужения и религиозными процессиями старообрядцев.  Так, в рапорте от 22 июня 1910 г. благочинный 3 округа священник Александр Никольский с возмущением докладывает епархиальному начальству о том, что 4-5 июня 1910 г. В с.Хрящевка «старообрядцы австрийского толка совершали по селу крестный ход». Благочинного потрясло не только то, что крестный ход старообрядцы совершали открыто, несли хоругви и иконы, а иерей Василий Суханов был в полном священническом облачении, но и, прежде всего, то, что крестный ход «сопровождал полицейский в полной служебной форме», то есть, власти и не подумали разогнать старообрядцев. [12]

И, тем не менее, Указ 17 апреля 1905 г. предоставил старообрядчеству Самарской губернии невиданые ранее возможности. В  губернии начался процесс регистрации страрообрядческих общин. Началось строительство новых храмов и молитвенных домов, на старые моленные водружали кресты и ставили колокола. Так, в Самаре в 1910 г. была построена моленная спасовцев по ул. Крестьянской (ныне – ул.Ленинская), 296,  в 1913-1915 г.г. – белокриницкий храм во имя иконы Казанской Пресвятой Богородицы (ул.Льва Толстого, 14) и федосеевский храм Успения Пресвятой Богородицы (ул.Соборная, ныне – Молодогвардейская, 213). Последние два храма были каменными и обладали всеми признаками церковной архитектуры. Одним из наиболее выдающихся памятников архитектуры был белокриницкий храм во имя Живоначальной Троицы в с.Балаково. Его построили по проекту «отца модерна», архитектора Шехтеля, братья Анисим и Паисий Мальцевы.  Из других наиболее замечательных старообрядческих храмов Самарской губернии можно назвать построенный в 1913 г. в Сызрани поморский Никольский храм (т.н. «Пережогинская моленная»), Преображенский храм белокриницкого согласия в п.Кинель, Преображенский храм поморского брачного согласия в г.Новоузенске, Крестовоздвиженский храм белокриницкого согласия в Сызрани, Медынско-Преображенский храм белокриницкого согласия близ Николаевска.

 Старообрядцы получили больше возможностей для активной общественной деятельности. Среди выборных на общественные должности в этот период встречается много старообрядческих имен. Гласным Губернского земского собрания от Ставропольского уезда в это время был К.Г.Марков – купец-федосеевец из посада Мелекес, а от Самарского уезда –  белокриницкий старообрядец И.Л.Санин. Гласными Самарской Городской Думы были  И.Л. и В.Я.Санины, И.С.Пензин, С.Н.Чемодуров (белокриницкое согласие). К.Г.Марков был также первым и единственным (вплоть до 1917 г.) посадским головой Мелекеса. 

Старообрядцы губернии активно занимались благотворительностью. И.Л.Санин был членом Самарского местного управления Российского общества Красного Креста, а членами местного комитета этого общества были М.К.Санина и В.Е.Пензина. Членами Самарского губернского попечительства детских приютов при Канцелярии Губернатора были белокриницкие старообрядцы И.Л.Санин, А.М.Мальцев и И.С.Пензин. М.К.Санина была попечительницей Самарского общества попечения о бедных и Мариинского приюта для детей воинов.

Известны и благотворительные проекты старообрядцев. Супруги Санины организовали в Самаре несколько бесплатных столовых для бедных любых вероисповеданий. А.М. и П.М.Мальцевы учредили несколько приютов и богаделен в Николаевске и родном Балаково, совместно с нижегородским купцом-беглопоповцем Н.А.Бугровым они построили в Минеральных Водах «санаторию» для малообеспеченных старообрядцев. Значительные средства А.М.Мальцев направлял на образование. Он организовал в Балаково старообрядческую школу, дети старообрядцев за его счет получали образование в столичных университетах.  Известен своей благотворительностью купеческий род Марковых – федосеевцев из Мелекеса. Отец и братья Марковы  построили несколько богаделен, приютов, больниц, библиотеку, школы и училища.

Активно проявляли себя староверы и в деловой жизни. Так, членами Совета Самарского общества взаимного кредитования были И.Л.Санин и С.Н.Чемодуров, а Председателем Правления общества – И.С.Пензин, Председатель Совета Самарской белокриницкой общины. Членом Совета Самарского Купеческого банка был А.М.Мальцев. И.Л. Санин был членом Самарского раскладочного по промысловому налогу присутствия, а федосеевец Н.Л. Малюшкин – членом соответствующего присутствия в Екатерининской волости.

Старообрядческие авторы из Самарской губернии активно сотрудничали со старообрядческими  изданиями, которые стали выходить в свет сразу после Указа.

Так, статьи Климента Анфиногеновича и Иосифа Климентовича Перетрухиных (г.Николаевск), а также записи их бесед с миссионерами синодальной церкви и начетчиками других старообрядческих согласий печатались в журналах «Старообрядец», «Старообрядческая мысль», «Церковь», самарский поморец брачного согласия Ксенофонт Иванович Болобков регулярно публиковал в саратовском журнале «Щит Веры» свои духовные стихи. Вместе с самарским федосеевцем Т.С. Тулуповым,  К.И.Болобков был членом редакционного совета журнала «Щит Веры», а Т.С.Тулупов был одним из самых активных его авторов. За время издания журнала он опубликовал в нем более 250 своих статей, заметок, стихов, проповедей.

Старообрядцы Самарской губернии были авторами ряда известных книг. Так, К.А.Перетрухин является автором широко распространяемых в то время апологетических сочинений «Меч духовный» и «Мир ко внешним», которые издавались большими тиражами и пользовались огромным спросом у старообрядцев-поповцев.  Т.С.Тулупов был автором книг «О разделении Церкви», «Об австрийской (белокриницкой) иерархии», «О бессвященнословном браке», которые также получили широкое распространение.

В целом, несмотря на половинчатость реформы 1905 г., период 1905-1917 г.г. явился для старообрядцев первым в их истории периодом хотя и относительной, но все же свободы. В Самарской губернии, как одном из центров старообрядчества, наблюдается настоящий его расцвет.

 [1] ГАСО, ф.3, оп.52, д.34, л.8-9