Исторический период 1906-1917 гг., то есть после принятия указа о веротерпимости (1905 г.) и указа, регламентировавшего нормы образования и действия старообрядческих общин (1906 г.), и вплоть до отмены каких-либо вероисповедных ограничений после Февральской революции 1917 г., может быть охарактеризован как период институциализации старообрядчества в условиях ограниченного общественного признания. Проблема притеснения/признания старообрядчества теперь зависела, главным образом, от позиции одного из трёх социальных субъектов: местного чиновничества; местного «православного» духовенства; прихожан православной церкви.
На страницах журнала «Церковь», выходившего в 1908-1914 гг., и преемственно сменившего его журнала «Слово Церкви» в 1914-1917 гг., издававшихся старообрядцами, приемлющими священство Белокриницкой иерархии, можно обнаружить обширные сведения, поступившие из многих губерний России, как о формах притеснения, так и формах нового для российской действительности признания старообрядчества как христианской конфессии. Журнал в течение всего этого периода выходил еженедельно, и значительная часть сведений об актуальном взаимодействии старообрядцев с тремя вышеуказанными субъектами была представлена в разделе «Приходские вести», позднее названном «Церковно-общественая жизнь». При том, что выходили и другие старообрядческие журналы, мы ограничиваемся анализом публикаций только журналов "Церковь" и "Слово Церкви", во-первых, потому что только издания этого журнала охватывают весь рассматриваемый исторический период и, во-вторых, поскольку именно белокриницкое согласие (в силу обладания иерархией священства и организованностью в масштабе России) объективно выступало главной альтернативой официальному православию. Приведём результаты контент-анализа публикаций журнала, описывающих факты гонений (притеснений), всё ещё имевших место, а затем - факты общественного признания.
Оставляя в стороне словесные оскорбления, совокупность в прочих ситуаций притеснения можно, полагаем, разбить на группы:
- препятствия к отправлению службы: противодействие сбору средств на храм, строительству, открытию и функционированию храма или моленной (упомянуты 2 ситуации); препятствия в проведении крестных ходов (12 ситуаций - во Владимирской, Вятской, Екатеринославской, Калужской, Московской, Саратовской, Смоленской, Томской, Ярославской губерниях, Донской области), в проведении публичных процессий при венчании, погребении (4 ситуации); преследования за ношение облачения старообрядческими священниками (3 ситуации); за именование себя духовным званием (2 ситуации) и др.; всего 25 ситуаций;
- притеснения в ситуациях межконфессионального характера: взыскания средств на содержание «православного прихода» (3 ситуации - в Архангельской, Московской, Нижегородской губерниях); привлечение к суду, запугивание за то, что священник присоединил к старообрядчеству «православного» или единоверца (7 ситуаций - в Вятской, Калужской, Пермской, Смоленской, Тобольской губерниях, Донской области); преследование за венчание «православным» (5 - в Вятской, Калужской, Пермской, Саратовской губерниях, Донской области); отказ в отпевании по дониконовскому обряду того, кто лишь числился принадлежащим господствующей церкви, или преследование за проведение отпевания (4 ситуации) и др.; всего 23 ситуации;
- дискриминация экономического или социального характера преследование учителей-старообрядцев (отказ выплачивать жалованье и др.); запрет на открытие старообрядческого училища; отказприёме документов в военное училище, отказ произвести в прапорщики ввиду принадлежности к старообрядчеству и др.; всего 12 ситуаций.
Более половины - 49 из 60 - ситуаций притеснения приходится на предвоенные 1908-1913 гг., но и в военные годы такой тип гонений, как социальная дискриминация, не снижается (6 из упоминаний по этой рубрике). Наибольшее число притеснений определялись нежеланием местных властей и «православного» духовенства признать право публичного изъявления - старообрядческие крестные ходы и другие процессии.
На фоне этого противодействия, отчасти обусловленного инерцией, отчасти сознательной борьбой за паству, числившуюся за господствуюшей церковью, приведём результаты анализа того, как освещены в журнале формы признания старообрядчества:
- присутствие представителей власти и/или господствующей церкви на старообрядческой службе - на храмовом празднике, при закладке или освящении храма - упомянуто в 11 ситуациях (Виленской, Калужской, Курской, Московской, Пермской, Самарской, Томской губерниях, Донской области);
- заказ, предложение со стороны властей старообрядцам провести общественный молебен (от бездождия, при освящении места для постройки училища, нового фабричного здания и др.) или принять присягу выбранных должностных лиц - всего 11 ситуаций (во Владимирской, Московской, Оренбургской, Пермской, Саратовской, Томской, Херсонской, Черниговской губерниях, Донской области);
- содержание земством старообрядческих школ (2 упоминания — в Донской области и ряде губерний);
- устранение конфликта, возникающего при конфессионально-смешанном браке (2 ситуации - в Казанской, Ковенской губерниях).
Общее число обнаруженных нами ситуаций признания старообрядчества со стороны местных властей, священства РПЦ составляет 26, причём значительная часть (21) приходится на предвоенные 1908-1913 гг. Если сопоставить факты общественного признания с происходящими в основном в тех же губерниях фактами притеснения, то можно заключить, что на местном уровне признание института старообрядчества сочетается с попытками ограничить его публичное функционирование.
На уровне деревенской общины, где сосуществовали две и более христианские конфессии, появлялись новые формы противостояния, где субъектом выступил или священник господствующей церкви, или таковым оказывались крестьяне-«православные» Приведем материалы журнала.
Межконфессиональное противостояние. Типичные ситуации.
а) «Православный» (или единоверческий) священник выказывает противостояние старообрядцам
1911 год
Попытка «православного» священника воспрепятствовать своей пастве участвовать в торжественной встрече иконы, написанной старообрядцем (список с иконы XIV в.) и переносимой из Ярославской губернии (Костромская губ.).
«Православный» священник приказал разрушить здание церкви - только оттого, что её посещали старообрядцы-беспоповцы, а мотивировал тем, что будет построена новая (Архангельская губ.)
При встрече в праздник Преполовения крестных ходов - старообрядцев и единоверческого (там только несколько человек) единоверческий священник выказал злобу и затем окропил старообрядцев водой своего освящения (Кубанская обл.). По мнению местного корреспондента, «православные» священники «готовы растерзать всех старообрядческих священнослужителей за то, что те не пренебрегают своими обязанностями» (Саратовская гу.) (1).
Хотя в новом училище большинство составляют дети старообрядцев и его здание уже освятил старообрядческий священник, приехал назначенный законоучителем новообрядческий иерей и заново освятил училище, заявив, что он здесь хозяин (Тобольская губ.).
1912 год
Попытка миссионера запретить последователям господствующей церкви приходить на освящение старообрядческого храма, совершаемое приехавшим московским епископом (не удалась, Владимирская губ.).
Приехавший миссионер, узнав, что «православные», посетившие старообрядческое богослужение, получили большое положительное впечатление, потребовал со старообрядцами не здороваться; придя в старообрядческий храм, заявил там: «ваша церковь - фальшивая бумажка»; по мнению корреспондента, миссионер «разорвал прежнюю тесную связь двух обществ - старообрядческого и никонианского» (2) (Кубанская обл.).
1913 год
Старообрядцы, встретившись на Иордани с крестным ходом единоверцев, вынуждены дожидаться, пока единоверческий священник не произнесет речь против старооорядчества (Черниговская губ.).
Архиерей прислал миссионера, чтобы тот не допустил присутствия «православных» на освящении старооброобрядческого храма (Владимирская губ.)
Не сумев отговорить свою паству от присутствия на освящении старообрядческого храма, «православные» священники пришли сами и вступали в споры и пререкания со своими прихожанами, «которые указывали отцам на несоответствие их слов с делом» (3) (Сарат. г)
1914 год
Упомянуто, что в 1910 г. «православный» священник вымогал деньги за место на кладбище для похорон старообрядца (сначала 4 р., а узнав, что отпевает старообрядческий священник, в облачении, 10 и 25 р.). Возмущённые этим поступком, крестьяне-никониане заявили сторожу: «Земля не ваша, и вы не имеете права требовать даже что-нибудь», — отшибли топором запор на воротах, и старообрядцы предали тело земле (Яросл. г.)(5).
1915 год
Старушку, которая ранее перешла из старообрядчества в «православие», а ещё через 20 лет присоединилась опять к старообрядчеству и вскоре умерла, по настоянию «православного» священника похоронили не на старообрядческом кладбище, а на «православном»; читать по покойнице «православный» отец разрешил старообрядкам, а на кладбище велел убрать у покойницы лестовку, венчик, рукописание и сам вёл отпевание; eго прихожане возмутились таким поступком (Донская обл.)
Епископ господствующей церкви, посетивший старообрядческий храм, не лобызал икон, и этот факт он акцентировал в миссионерской газете.
«Казённые миссионеры», при встрече с крестным ходом - переносившим, во главе со старообр. митрополитом, чудотворную икону - не сняли шляп, сделали это только при окриках публики (Владимирская губ.)
б) Прихожане РПЦ выказывают противостояние старообрядцам
1911 год
Старообрядцев-поморцев лишают земельного надела, не дают им из общественной лесной дачи дровяного леса для отопления молитвенного дома (Нижегородская губ.)
Погром на старообрядческом кладбище: намогильные кресты сломаны, памятники побиты; по мнению местного корреспондента, кощунство совершено «казёнными православными» (Костромская губ.).
1912 год
Под влиянием единоверческого священника члены его паствы не снимали шапок, когда мимо них шествовал крестный ход старообрядцев во главе с епископом, приехавшим на освящение старообрядческого храма (Донская обл.).
1913 год
В ответ на просьбу старообрядцев-поповцев (они составляют треть населения, остальные - «православные», единоверцы и беспоповцы) о выделении площади для постройки храма сельский сход отказал (Екатеринбургская губ.).
Под влиянием миссионера прихожане РПЦ на сельском сходе отказали старообрядцам в выделении земли для храма (Московская губ.).
Местное духовенство так настроило «православных» крестьян, что те отказали старообрядцам в отведении места для храма (Архангельская губ.).
«Много грубых насмешек со стороны врагов старообрядцев» (4), когда те из-за болезни священника не смогли совершить крестный ход на Иордань (Калужская губ.)
1914 год
В течение 4 месяцев сельское общество отказывало в выделении земли для постройки старообрядческого храма; позднее во время постройки препятствовали, «никониане всячески над нами издевались, а их священник нашу церковь обзывал совсем неприличными словами» (Симбирская губ.)(6).
Противостояние обычно выражалось в конкретных поступках, но иногда ограничивалось злобой в адрес старообрядческого священства и неуважительным отношением к старообрядческим святыням. Весьма показательны все случаи, когда субъектом размежевания общества по конфессиональному признаку выступали сами крестьяне-«православные», что часто проявлялось в отказе наделить старообрядцев землёй для постройки храма (5 случаев по 5 губерниям). Даже если подобные ситуации инициировались священством, именно крестьяне-«православные» выступали субъектом притеснения старообрядцев и раскола деревенского общества.
Однако, как отмечается на страницах журнала, ведущей тенденцией в ряде местностей становится не противостояние, а сближение, взаимопонимание крестьян, принадлежащих различным христианским исповеданиям: «...после провозглашения религиозной свободы в России, отношения новообрядцев к старообрядцам стал дружественными и братскими. Не говоря уже о том, что теперь более не слыхать со стороны их насмешек над старообрядчеством, они восхищаются уставностью старообрядческих богослужений, которые им приходится видеть при открытых церковных процессиях старообрядцев» (7).
Ещё в одной публикации 1911 г. из Нижегородской губернии противопоставлены эмоциональные аспекты отношения к старообрядцам «православных» крестьян и духовенства: миряне «только в редких случаях проявляли враждебное отношение к старообрядчеству, и не общей массой, а какой-нибудь один выскочка, пропитанный миссионерско-полицейским духом. Народ же ... очень благожелательно и добросердечно относится к старообрядчеству и его священнослужителям, с благоволением прислушивается к их богослужению и нередко открыто высказывает свою радость, видя истовое, уставное совершение служб старообрядческим духовенством. За весь прошлый год, как и за всё последнее время религиозной свободы, не произошло между старообрядцами и новообрядцами какого-либо столкновения или просто недоразумения во время публичного совершения старообрядцами богослужения. Враждебно к старообрядчеству только духовенство господствующей церкви и главным образом - её миссионерство, а миряне-народ мирно уживаются со своими братьями-старообрядцами» (8).
Пожалуй, наиболее ярким подтверждением тенденции к исчезновению неприязни к старообрядчеству как к иной христианской конфессии служат многочисленные случаи присутствия прихожан «православной» и единоверческой церквей на богослужениях, крестных ходах старообрядцев.
Отметим, что наибольшее число упоминаний об участии официально православных и единоверцев в церковной жизни старообрядцев приходится на предвоенные 1912-1913 гг., более трети всех за 10 лет (41 из 121). Если рост числа упоминаний от 1908-1909 гг. (21 случай) к 1912-1913 гг. (41) вполне может объясняться усилением тенденции к терпимости и сближению, то заметный спад в числе упоминаний в годы войны, в 1914-1917 гг. (26) вряд ли свидетельствует о возникновении обратной тенденции. Похоже, это происходит ввиду снижения внимания корреспондентов с мест к данному аспекту церковно-общественной жизни, да и этот раздел занимает в военные годы весьма скромное место, помещаемые там сообщения довольно кратки.
Обращает на себя внимание, что в целом за 10 лет, в том числе в предвоенные годы, преобладает такая форма участия «православных» и единоверцев в церковной жизни старообрядцев, как присутствие при закладке, освящении храма или поднятии крестов и колоколов (в с.Верея Московской губернии «православные» даже помогали поднимать колокол старообрядцам. По-видимому, возникновение, довершение старообрядческого храма воспринималось и официально православным населением как знаменательное событие, обладающее духовной значимостью. В ряде случаев упомянуто, что прихожане РПЦ присутствовали, невзирая на противодействие этому со стороны "православного" священника. Наиболее деятельно их участие проявлялось в крестных ходах; здесь встречается упоминание о "представителях господствующей церкви", или "никонианах", "новообрядцах", как о молящихся, а не только как о зрителях.
Итак, наряду с инерцией притеснений, выявляются две тенденции в общественном признании института старообрядчества (в условиях сохраняющегося статуса "господствующей церкви" у официального православия): а)противоречивость этого признания, и в основном только права старообрядчества на определенную общественную роль, - со стороны местных властей и господствующей церкви; б) духовное признание со стороны "православного" населения.
Примечания
1 Ведомость о количестве народонаселения по вероисповеданиям в Могилевской губернии за 1899 год // Памятная книжка Могилёвской губернии на 1901 г. Могилев, 1901.
2 Российский государственный исторический архив. Ф.1405. L 542. Д-1518. Л. 1-2.
3. Там же. Л.2-4.
4. Там же. Л.4-8об.
5 Национальный исторический архив Республики Беларусь. Ф. 1595. Оп.1. Д.50. Л.155-156.
Александр Борисович Островский, доктор исторических наук, Российский этнографический музей
Старообрядчество:история, культура, современность -М.:2002
|