Исследование говоров Западного Причудья активно велось на отделении русского языка и литературы Тарту­ского университета в 1950–1960-е гг., ряд работ (Х. Хейтер, В. Мюркхейн) появился в 1970-х гг. В 1970–1980-е гг. происходит снижение интереса к диалектологии это­го региона. Диалектологические исследования возобновились в середине 1990-х, когда силами магистрантов, позже докторантов кафедры русского языка снова были начаты экспедиции в Причудье, а первые реальные результаты оформлены в виде магистерских диссертаций и успешно защищены. В 2000 г. кафедрой русского языка Тартуского университета была проведена конференция «Русские староверы за рубежом», ряд докладов которой был посвящен говорам старообрядцев, в том числе и русским говорам Западного Причудья.

Важным этапом в развитии диалектологии Западного Причудья стал проект «Исследование культуры русских староверов Эстонии», осуществляемый кафедрой русского языка Тартуского университета совместно с Обществом развития и культуры староверов Эстонии (про­ект поддержан целевым учреждением регионального раз­вития Эстонии). В проекте участвуют и российские эксперты – специалист по старообрядческой книжности ар­хеограф Е. А. Агеева и диалектолог О. Г. Ровнова. В со­от­ветствии с программой проекта в апреле – сентябре 2003 г. было организовано несколько диалектологических и культурологических экспедиций в места компактного проживания старообрядцев на западном побережье Чудского озера¹. В ходе экспедиций произведено более 50 часов магнитофонных записей диалектной речи.

Наблюдения показали, что не во всех населенных пунктах говор имеет одинаковую степень сохранности. Диалектные черты в значительной степени утрачены в г. Калласте и хорошо сохранились в г. Муствеэ, дд. Вар­нья, Колькья, Новая Казапель. Это псковский говор, од­нако не гдовский; более точную локализацию материнского говора на этом этапе анализа определить не представляется возможным.

Фонетическая система говора обследованных пунктов характеризуется диссимилятивным аканьем и сильным яканьем; зафиксированы случаи второго полногласия (ве­рёх, наверёх, столо@б, столо@бик, смерётушка); отмечается протетический гласный в формах прошедшего времени глагола идти ([и]шла, [и]шли); типично произношение долгого [н] на месте сочетания дн (пол холо@[нн]ый, три дня свобо@[нн]ых, кот не голо@[нн]ый); слова кровь и обувь произносятся с твердым конечным согласным (кро[ф], обу[ф]).

В собранном материале богато представлена диалектная лекcика: вести ‘вести’ и ‘везти’, вон ‘наружу’, где ‘ку­да’, гуньба@ ‘тмин’, е@слив ‘если’, за что ‘почему’, мсти@ться ‘казаться, чудиться’, му@рник ‘каменщик’, найти@сь ‘ро­дить­ся’, пя@стка ‘горсть’, ра@нний ‘прежний, прошлый’, ро@да ‘родня’, сдо@лить ‘смочь’, сало@ха ‘штанина’, скопи@ть­ся ‘собраться в одном месте’, сухова@лом ‘всухомятку’, у@лка ‘улица’, хря@па ‘пойло для свиней’ и др. Пер­спек­тив­но изучение диалектного словообразования, которое ха­рактеризуется специфическими словообразовательными моделями, например: по@бережь ‘побережье’, про@межь ‘про­межуток’, выпива@га ‘любитель выпить’, жи@харь ‘жи­тель’; ленно@й ‘ленивый’, большу@нный ‘очень большой’; волокма@ ‘волоком’, дво@ечка ‘вдвоем’.

Устойчива в говоре морфологическая система. У существительных ж. рода 1 склонения в Д. и П. падежах час­тотно окончание -ы на месте литературного -е (ходили по ка­навы, идти к нявесты; работать на почты, растёт в ком­наты); существительные мн. числа в Д. и П. падежах име­ют окончание -ам (ремясло за плячам не носится; с мужу­кам косила; ходила со свиньям, потом с коровам). Представляет интерес система склонения местоимений (у моёго свёкра, моёму мужу; на ево@ной машины; са@мы делали; та@я сторона, в то@е время; мыть яну@ ‘ее’). Широко употребительны деепричастия в предикативной функ­ции (рыба попав­ши в сетку; мы выросши вместе). Эта диалектная черта устойчива и в речи жителей г. Калласте. В сфере глагольного вида отмечены архаические ас­пектуальные явле­ния: глагол суме@ть, который, несмотря на приставку, имеет значение несовершенного вида (один калластинский суме@л хорошо по-немецки говорить), и гла­гол попрости@ть, в котором значение совершенного вида дополнительно эксплицируется приставкой (Мария попрости@лась с ним).

Концентрированно представлены синтаксические диалектные явления. Своеобразно употребление предлогов (ехать в озеро; три года в господах работала; ехать помимо дома); распространена конструкция типа у нас много поработано ‘мы много поработали’; наблюдается рассогласование по роду между подлежащим и сказуемым в случаях типа мой свёкор был высланъ и семантическое согласование между ними в сочетаниях с существительными множественной семантики (молодёжь уехали); в ко­личественно-именных сочетаниях употребляется форма год вместо литературной лет (ему пять год; несколько год стоят банки). Имеются отличия в управлении глаголов (была старая моленная рядом нас), некоторые из них вызваны, очевидно, влиянием эстонского языка (спро­сить от Гали, купила от учителя).

Многие носители говора являются билингвами (При­чудье традиционно было регионом массового русско-эс­тонского билингвизма), и в их речи наблюдается влияние эстонского языка как на лексическом (па@стелы ‘ко­жаная обувь определенного типа’, кёрта ‘густой суп’, каль­ки: старый ма@лец ‘холостяк’, солнечное вставание ‘восход’ и др.), так и на синтаксическом уровне (ты 20 год меня моложе, много лет тому обратно).

Эти наблюдения убеждают в том, что лингвистическое исследование говора старообрядцев Западного Причудья имеет богатые перспективы, а сам говор представляет большую культурную ценность.

II Международный конгресс исследователей русского языка "Русский язык: исторические судьбы и современность", Сборник тезисов, М., 2004