Рассматривая историю и современное состояние староверия в Латвии, можно сделать некоторые обобщающие выводы, касающиеся основных культурных механизмов, стереотипных реакций на изменения окружающего культурного поля. Особенный интерес в этой связи вызывает насыщенный кризисными ситуациями недавний опыт ХХ в.

Как парадигмальные староверами переживаются общекультурные ситуации "кризиса".

1. Ситуация fin du siecle.

Провозглашенная Манифестом 1905 г. либерализация религиозного сознания, признание прав старообрядцев наравне с другими религиозными конфессиями стало импульсом стремительного развития деятельности старообрядческих общин в России и на ее окраинах, позднее в независимых Балтийских государствах и Польше (рубеж старообрядческого "ренессанса" - 1917 в России и 1940 в Прибалтике). Имея стабильную экономическую базу, староверы получили возможность открыто исповедывать свои взгляды и возродить традиционный стиль жизни. Свобода после длительного периода преследований вызвала необходимость строить новые отношения с окружающим "светским миром". Те традиции и уклад жизни, которые в период культурной, религиозной, социальной и политической изоляции концентрировались внутри старообрядческой субкультуры, теперь были открыты и доступны всему обществу. Восстановленные формы (храмы, порядок богослужения, общественные отношения) стали новой "знаковой системой", демонстрировавшей "стиль жизни" под старину в отличие от аутентичного уклада жизни староверов. В среде староверов, в особенности городских староверов, возникла необходимость преодоления изоляции, враждебного отношения к светскому миру и потребность разумного компромисса, если не диалога с ним. Вновь меняются акценты в эсхатологическом мироощущении, имеющем онтологическое значение для староверия. Мирская история обретает смысл, так же как это происходило на рубеже XVII-XVIII вв., когда братья Денисовы фактически создали религиозную доктрину староверия, ограничив таким образом крайние проявления религиозных настроений (гари, самосожжения).

Рубеж ХХ - ХХI вв. В ситуации либерализации и релятивизации религии и морали в обществе староверы вновь получили равные права (хотя бы на законодательном уровне) среди традиционных и нетрадиционных религиозных организаций. Вновь восстанавливается "знаковая система" (реставрация и постройки моленных, издание литературы, система религиозного воспитания, коммерческая деятельность). После преследований и контроля в период советской власти вновь наступает свобода. Однако поскольку экономический потенциал отсутствует (в отличие от начала ХХв.) важным для староверов оказывается восстановить не только религиозное, но и экономическое влияние. Продолжаются процессы секуляризации (особенно в городах), как это было и в начале ХХ в. Контакт со светским миром часто одновременно является конфликтом, поскольку на первом месте - не желание вести диалог, а желание восстановить свои права. В целом, непримиримость со светским миром одновременно сочетается с попыткой говорить с ним на его языке, т.е. использовать опыт владения двумя культурными кодами.

2. Смена типа общества.

За все время существования староверческой субкультуры она переживала несколько глобальных изменений, связанных со сменой культурных кодов. Начало раскола во многом было вызвано сменой культурных парадигм Средневековья и Нового времени, в ХХ веке - с процессами технологизации и информатизации общества.

2.1. Староверие и технологизация.

Староверы могли выбрать два пути выживания в светском мире: 1) радикальный отказ от мира, фактически монашески-аскетическое существование (напр., федосеевское беспоповское согласие); 2) неизбежный компромисс с миром, опыт языковой диглоссии в Древней Руси перешел в опыт культурной диглоссии - владение двумя культурными кодами, традиционной культуры и современной цивилизации. Это привело к тому, что староверы охотно осваивали новые технологии и применяли на практике свои знания, добиваясь высокого экономического положения в обществе.

2.2. Староверие в информационном обществе.

Староверы продолжают действовать по принципу культурной диглоссии (используют IT, Internet-пространство), однако фактически информация о традициях постепенно вытесняет сами традиции. Становится невозможным восстановить не только "уклад жизни", но и "стиль жизни" (под старину). Современная цивилизация вытеснила "сокровенное" наследие, которое передавалось из поколения в поколение, т.к. сама эта связь в современном обществе больше не несет ценностной нагрузки.

Смена культурных парадигм предполагает смену культурных ориентаций, культурных ценностей (в т.ч. моральных, религиозных и т.д.). Опыт староверия - пример того, как возможно оставаться за гранью современной культурной парадигмы и насколько длительным может быть такое существование. В начале ХХ в. староверам удавалось сохранять это существование "на стыке", благодаря 1) владению двумя культурными кодами; 2) способности вести "двойную игру"; 3) осознанию своей избранности, вне-историчности, не-принадлежности к мирской истории. Староверие предполагает наличие двух как бы параллельных миров: первый - стабильный и истинный, мир традиций предков; второй - преходящий мир современной культуры, за изменениями в котором нужно следить лишь для того, чтобы выжить в нем физически.

Существование "на стыке" - это существование на границе и одновременно существование "нигде", осознание не-принадлежности ни к одной из сторон. Однако эта незаинтересованность позволяет иногда быть связным между двумя противоположностями.

The old-believers at the border of cultural paradigms: experience in the 20-th century.

Existential experience of the old-believers in the 20-th century gives a possibility for some general conclusions about the basic cultural mechanisms in the old- believers' tradition.

As paradigm for old-believers could be described the following situations:

1. Fin du siecle.

The Manifest of 1905 was the beginning of liberalization of religious consciousness in the Russian Imperia Empire. The old-believers' communities had to change their isolation to new relations with the secular world. The legitimate status of old-believers opened their specific life-style to all society. Renovated "visual forms" (churches, divine services, social relations etc.) constructed the new "sign system", demonstrated the life-style "like in old times" in opposition to authentic every-day-life-traditions.

For old-believers who lived in towns and who had the stabile economical basis, the attempt of dialog (or compromise) with the secular world were connected with the secularization's process.

At the border of 20th and 21-th centuries after the strong control of soviet time the old-believers in Latvia (as well as in other post-soviet republics) have received legal and equal rights like the other traditional and nontraditional confessions.

We can say that now the old-believers anew renovate their "sign system". With all that now the aim is not the dialog with society, but the restitution of their economical and religious status before the soviet time. In the old-believers' milieu continue the secularization's process. Contacts with secular world often are the conflicts in the same time. Non the less the old-believers make use of two cultural codes (their own, traditional, and of the contemporary civilization).

2. Changes of type of the society.

The old-believer's subculture survives some global changes, connected with the change of cultural codes. The beginning of schism in Russian Orthodox Church (17-th century) basically was connected with the change of cultural paradigms: from Middle Ages to Young Time; in the 20-th century the processes of technologization and informatization of society had important influence in the old-believers' life-style. 

Nadja Pazukhina, Prof., Latvian University 

Надежда Пазухина, Рига

Доклад на конференции "Шестой международный философско-культурологический конгресс "Дифференциация и интеграция мировоззрений: динамика ценностных ориентаций в современной культуре" "

http://www.auditorium.ru