Статья М. Гусева в екатеринбургской газете "На смену!" может показаться немного странной всем, кто знает Максима. О староверах он пишет как бы со стороны, словно является внешним. Таковы журналистские рамки: писать о себе и о "своих" в светском издании не принято. Но и таким способом - от лица человеа внешнего - Максим доносит до уральского читателя правду о старообрядцах.

М.ГУСЕВ

ГОРСТОЧКА РУССКИХ

«Горсточку русских сослали в страшную глушь за раскол», — написал когда-то Николай Некрасов о старообрядцах в поэме «Дедушка». После церковного раскола XVII века людей, оставшихся верными старорусским традициям и богослужениям, сотнями тысяч ссылали в Сибирь, за Байкал, на Урал. Староверы селились по берегам рек, ставили ладные дома, быстро обзаводились хозяйством, рожали детей — «сколько Бог даст».

Согласно государственной политике еще с петровских времен сторонников дораскольной веры стали представлять угрюмыми и дикими, наотрез отказывающимися от всего «мирского» и живущими словно в далеком прошлом. Но в реальности это не совсем так. Да, они живут по своим внутренним духовным принципам (например, «молитва важнее телевизора», «старшим — почет и уважение», «вера без дел мертва»), но вместе с тем ездят на машинах, стоят в очереди перед банкоматом и летают в командировки по всему миру. Получив задание от редакции посетить несколько старообрядческих «островков уединения», я отправился в глубь Свердловской области, чтобы ознакомиться с их бытом и особенностями жизни, а вскоре мне представилась возможность отправиться в старообрядческий крестный ход…

Часовня вместо грядки

Сергей Комаров («А по нашему правильно произносить — Сергий», — пояснил он мне сразу) из староверов, коих ветром гонений развеяло по всему Среднему Уралу. Высоко на склоне горы, скрытый от сторонних глаз, стоит его домик. Но о нем в Верхнем Тагиле знают почти все: слишком приметна для окружающих его, казалось бы, неприметная жизнь. Я гостил у Сергия в конце июня, во время Петровского поста — мы долго общались, а потом с экскурсией обходили его владения — небольшую часовню, 25 соток огорода и строящийся домик для тех, кто решит посвятить себя иночеству.

Сергий Самонович тут и родился — в этом небольшом городке, что скрылся на равнине среди уральских отрогов. В детстве от родителей получил христианское воспитание, в юношестве работал лесником, оберегал обильные угодья, потом ушел в армию. Служил в Кировской области, а как вернулся, отпустил бороду и принял решение: образования не получать, но все необходимое для жизни познать самостоятельно. Так оно и вышло. Овладел настоящим искусством — фермерством.

— Все чаще думать о душе стал, о том, во что превратилась Русь после раскола, — говорит он мне.

Не успел я войти в дом, как супруга Сергия Анна Федотовна спешно ушла на кухню и минут через десять пригласила к столу. Согласно строгому календарю старообрядческих трапез, в этот день позволялось вкушать лишь пищу с растительным маслом. Овощной салат, плов с грибами, кукурузные палочки, горький шоколад — говорят, такой рацион позволяет избегать в жизни многих заболеваний. А если учесть, что дней, когда позволяются мясо, яйца и рыба, в календаре у старовера меньше, чем постных, то можно прямо сказать, что староверы ведут самый здоровый образ жизни.

— Личный пример на окружающих сильно действует. Перед едой мы всегда крестимся, даже если в столовой обедаем, в развлекательных мероприятиях не участвуем, потому что некогда: огород-то видишь какой — работы на десятерых хватит, да о быке с коровой позаботиться надо, да еще вот канализационную систему сам разрабатывал… Некогда веселиться. Да соседям помочь надо, если просят, — рассказывает старовер за чашкой чая.

Пятилетняя Ксения, дочь хозяина, долго недоверчиво поглядывала на меня, но потом, увидев, как приветливы к гостю родители, перестала бояться и вскоре уже беззаботно играла около, как будто знакомы мы были уже давно.

Староверы — они все как одна большая семья. И узнают друг друга в толпе по одним им понятным признакам — то по говору особому, то по поведению, по форме одежды. А еще приветствие у них особое — «здрасьте» никогда не скажут, но всегда — «доброго здоровья» и слегка поклонятся друг другу при встрече. По словам Сергия Комарова, для него все старообрядцы, даже если и незнакомые, — это братья.

— Но и тех, кто сейчас в лоне «официальной» церкви, тоже обидеть не хочу и потому условно называю их «сродными» братьями. Очень надеюсь, что однажды мы все будем православными именоваться, хотя только мы сейчас храним правильную веру. В храмы РПЦ я не хожу, иконы там все больше не нашего письма, да и обряды все какие-то Никоном выдуманные — не крестят в купели, как положено по византийскому закону, а обливают, да против солнышка ходят, а у нас положено во время крестных ходов, крещений или венчаний ходить по солнцу. По-старорусски это называется «посолонь».

У них и богослужения носят свои особые названия. Например, полунощница, часы. Все службы читаются и поются не по нотам, а по крюкам — знакам древнерусского нотного письма. Правда, сам Сергий крюков не знает и потому молится «по напевке»:

— Это значит так, как память сохранила, когда вместе с родителями молились. Тональность запомнил и сейчас, хотя и прошло уже много лет, воспроизвожу.

…А еще говорит, что мало просто прожить правильно, по духовному закону, надо еще что-то после себя оставить. Эту истину он уже подтвердил делом — возвел прямо в огороде часовню. Еще год назад, если выглянуть из оконца, можно было увидеть только картофельную гряду, но по осени пришла идея. Так рассказывает:

— Прикинул по своим средствам и решил поначалу во дворе часовню поставить, чтобы молиться было где — церкви-то поблизости нет... Уже столбики вбил, начертил план, тружусь. И как-то сосед проходит мимо, интересуется — мол, что строишь, Сергий? Рассказал ему про задумку. И вот — пришла помощь, откуда не ждал. Сосед-то у меня не староверских корней, просто знакомый, но помог со средствами. Потому и решили строить здание побольше, перенесли в огород. Я для этой цели еще земли прикупил — будем теперь разрастаться, домик для иноческих келий вот начали ладить.

Большие общины старообрядцев проживают в Артинском, Шалинском и Баранчинском районах, в Невьянске, Березовском и Екатеринбурге. Некоторые общины насчитывают до 500 человек. Староверы молятся по древнерусским книгам, не носят модной одежды и приучают к своему образу жизни детей. Вы никогда не встретите старовера-массажиста, старовера-бармена или ди-джея.

На постройку деревянной часовни размером 6 на 6 метров (без притвора) ушло около полугода. Работали и днем и ночью — для себя старались. Теперь по воскресеньям собирается в его огороде до 15 человек — и стар и млад.

— Это немного, если по меркам большого города. Зато у нас никаких интриг нет, потому что собираемся здесь не за склоками или с намерением определить, кто из нас будет главным, а молиться вместе и проблемы свои общинно решать, — говорит Сергий Самонович.

Из домика по крытому двору, сопровождаемые мычанием коровы где-то за сараем, вышли в огород.

— Папа, я тоже хочу с вами в часовню, — это маленькая Ксюша дергает Сергия за рукав.

…Вернулись домой. Мой собеседник по-отцовски трогательно надел на дочку платок — «под булавку». Пояснил: женщинам у старообрядцев платок узлом завязывать нельзя, чтобы дьяволу не угождать. Вообще же замужней женщине показываться без платка или с коротким рукавом по «правой старой вере» запрещено — «чтобы не ввести в грех соблазна постороннего мужчину».

Свою дочку чета Комаровых воспитывает строго. Нет, ребенка, конечно, тоже балуют конфетами, но с ранних лет приучают поститься. Телевизора в доме нет — «это дьявол, который только время отнимает». Однако воспитывать ребенка в затворничестве тоже не принято, и с этой целью купил Сергий DVD-проигрыватель. Говорит, «этот аппарат позволяет избежать воздействия рекламы, а фильмы и мультики дочке я покупаю сам»…

— Нам бы очень хотелось найти священника-монаха, который бы начал созидать общину, отрешившись от всего внешнего. Богатств мы не обещаем, но по мере сил помогать будем — потому что нам всем это нужно, — говорит Сергий, показывая сруб ладной снаружи и красивой внутри часовенки, где висят всего несколько икон, но все — старорусского письма. — Будем ставить алтарь, потом надо освящать.

Он вышел проводить меня до калитки, посмотрел вслед, развернулся и пошел к своему хозяйству — к коровушке, к огороду да к недостроенному маленькому «монастырю». Только сказал напоследок: «Мне бы сейчас знаний чуток да божьей помощи впредь, и тогда все было бы у нас еще лучше».

…А вот у староверов деревни Русская Тавра (это уже в Красноуфимском районе, неподалеку от границы с Башкирией) свой священник есть. Правда, церковь еще не достроена. Возводят, как говорят здесь, «свой божий уголок» уже несколько лет кряду. Глухая деревня — это как раз про Русскую Тавру. Русских здесь и впрямь горсточка.

— Здесь в основном живут марийцы, они бесконечно далеки от православия, но наша община от этого не страдает — нас много, — рассказывает попечитель общины староверов Антонина Степановна. — Мы строим храм на века, хоть он будет совсем небольшим, главное, нам хватит.

«Умру прямо на могиле»

— Староверы? — у черного «БМВ», поровнявшегося в темноте с группой молодежи, чуть приоткрылось тонированное окно. — Ну, доброго здоровья, братцы! Вот и мы приехали.

Предприниматель-старовер Владимир приехал в Шалинский район на крестный ход из Челябинской области. Говорит, последний раз был здесь семь лет назад. С тех пор многое изменилось — окрепла община, а святых мучеников Константина и Аркадия, которые прославили поселок Шамары, канонизировали два года назад на старообрядческом соборе в Москве.

В поселке нет телевизионного сигнала, а мобильная связь работает с перебоями. Из достопримечательностей — сельский храм, речушка Сылва, которую летом легко перейти вброд, и деревенское кладбище, наполовину старообрядческое. Энциклопедия поясняет: «Шамары — поселок городского типа, расположен на реке Сылва, у впадения в нее реки Вогулка». А с мансийского слово «Шамары» переводится как «темное место»…

Я приехал сюда под вечер во вторник третьего июля, а на раннее утро среды был намечен старт крестного хода. В ближайшем продуктовом ларьке неожиданно заметил брошюру «Житие святых преподобномучеников Константина и Аркадия Шамарских». Продавец объяснила, что ее спрашивают здесь едва ли не чаще, чем продукты первой необходимости. Беру и я — поизучать на досуге.

К слову, за неделю до поездки начал вооружаться знаниями — как себя вести в обществе староверов, что говорить, что надевать. Поэтому еще на станции распустил рубашку, подпоясался — староверы с недоверием относятся к тем, что ходит «распоясанным» или заправляет рубашку в джинсы — в таком человеке сразу признают не своего. Весь вечер знакомлюсь с паломниками. Здесь на удивление много молодежи.

— Я в самом конце колонны завтра пойду, ты мне эсэмэску кинь, если что, — так общаются друг с другом.

…Пожилая женщина, чьего имени я так и не узнал, с удовольствием «по секрету» рассказала мне, что в летние вечера, когда полуденное марево позади, солнце катится к закату, а земля остывает после жаркого дня, на небосклоне появляются две точки, которые то вдруг увеличатся, то исчезнут вовсе. Говорят, видят их не все, а те, кто видит, отмечены Богом по вере своей. Правда то или выдумка, неизвестно, но в сумерках эти слова прозвучали не то пугающе, не то просто таинственно.

Ночью, когда с реки потянуло прохладой, ребята постарше отправились на прогулку. Местные девушки умело разжигают костер — он тут же принимается, огонек звонко трещит, юркая в полусырых поленьях. Задымило. Такие вечерки в почете у старообрядческой молодежи — дискотеки и танцы посещать грешно. Ребята здесь собрались все больше образованные, но рассуждают не о Ницше и не о Куликовской битве, а делятся самыми простыми мыслями о будущем и настоящем. А потом мне рассказали о тех, кого почитают староверы всей страны.

Нынче юбилейный для уральских староверов год. 150 лет назад были убиты два инока-старовера, Константин и Аркадий, 80 лет, как нетленными были найдены их мощи, и 10 лет, как братья были канонизированы. Шамарские иноки являются последними по времени канонизации святыми Русской старообрядческой церкви.

…В одном из уральских скитов в начале XIX века жили два брата-отшельника, Константин и Аркадий. Говорят, братья были хорошо образованны и следили за тем, что происходит в стране, много путешествовали. Весть о том, что в шамарском лесу живут монахи, быстро разлетелась по округе, и к братьям потянулись люди — получить благословение, совет. Говорят, ехали сюда на перекладных даже и с Дальнего Востока.

Иногда их дом посещала пожилая женщина с внуком, приносила братьям продукты. В Петров пост 1856 года (по другим рассказам — 1857-го) эта благочестивая женщина вновь пришла к Константину и Аркадию. Однако в этот раз в обители было непривычно пусто, а на столе лежала записка: «Ищите нас под березовым выворотком».

Недалеко, под березовыми ветками, были найдены тела убитых — несмотря на летнюю жару, они оказались нетронутыми тлением. В ходе следствия выяснилось, что убиты они были еще зимой. Нашли и преступника, который признался, что убил братьев в надежде найти у них золото. Во время допроса убийца рассказал, что пока он расправлялся с одним иноком, другой бесстрашно молился.

Погребли иноков неподалеку от места их гибели, на вершине лесистого холма близ деревни Гурьяновка. И многие годы не иссякал к ним поток верующих. Пришедшие с удивлением замечали: вокруг на много верст ни души, а на могиле мучеников всегда теплятся свечи. В 1927 году одному из жителей деревушки Платоново приснилось, будто явились к нему иноки и попросили перезахоронить их в другом месте. Сон повторялся вновь и вновь, а разговоры о нем успели облететь всю страну. Вскоре мощи тайно были перенесены к подножию холма и вновь с молитвой преданы земле. Христиане окрестных сел и деревень благословились молиться инокам как местночтимым святым. В том, что братья — святые, окончательно уверились, когда около могилы забил родник, вода которого стала помогать людям в избавлении от болезней…

До рассвета оставались мгновения — уже пышно заалело на востоке, и наступала та последняя минутка, когда селяне готовились вставать. Лично мне поспать на новом месте не удалось (меня уложили в гостевом доме) — подремал с полчаса, а как только часы показали без четверти семь, вскочил, умылся ледяной водой из колонки, поеживаясь от утренней прохлады. От Сылвы поднимался перистый туман и стелился ватой по сочной траве, а местные рыбаки спускались к реке и, покряхтывая от усилий, отталкивали лодки от илистого берега. У церкви началось оживление.

Двинулись в долгий путь. Колонна староверов растянулась не на одну сотню метров. Впереди читаются молитвы на старославянском, а в самом конце молодежь общается на самом что ни на есть современном языке:

— Да есть у меня церковные шрифты, только у компьютера «мама» полетела, все накрылось. Как вернусь домой — буду деньги искать, ты мне свой мэйл черкни, я их тебе потом вышлю, — говорит парень с пушком на щеках — бриться у староверов с юношеских лет не принято.

В полдень — привал у реки. Сылва считается одной из самых чистых рек в Свердловской области. Многим ли приходилось пить воду прямо из реки, стоя в ней по колено? Ощущения — словами не передать. Забываешь обо всем. А староверы, и пожилые и молодые, заходят в реку и подолгу пьют.

…Примерно через час после безостановочного движения в крестном ходе появилась первая мысль о воде, потом она ушла, пить расхотелось, затем жажда вернулась и преследовала безостановочно до первого привала у реки. Она то немного отступала, когда дорогу окружали зеленые леса, дышащие прохладой, то усиливалась, когда мы выходили на ровные участки забирающей вверх дороги. После первого привала появилась бодрость, но как только она прошла, вновь возникло желание пить и теперь уже преследовало до конца пути. А где-то на половине пути, незадолго до второго привала, появилась тяжесть в ногах, но она была предсказуема, и я частично избежал ее, заблаговременно (еще до поездки) купив мягкие кеды. Те же христиане, кто шел в туфлях, испытывали настоящие физические страдания, причем как сейчас, так и позже. Сегодня тот самый единственный день в году, когда староверов, причем даже самых пожилых, можно увидеть в спортивных штанах и в кроссовках — в привычных туфлях пройти 30 километров почти невозможно — ведь ноги стираются в кровь.

Километров за семь до конца пути нас нагнал автобус и тихо ехал в конце колонны, подбирая тех, кто уже совершенно не мог двигаться дальше. Идти впереди психологически легче: есть понимание, что именно ты задаешь скорость движения и почти вся колонна — за тобой. Замыкающим идти тяжелее всего — кажется, что догнать ушедших вперед братьев и сестер уже невозможно и легче упасть или сесть в тени, чем безуспешно пытаться догонять. Как поделился со мной один из участников крестного хода, несказанно поддерживают священники: они идут в кафтанах, буквально истекают потом, который попадает в глаза, и складывается ощущение, что их просто выжигает некой кислотой.

Взаимовыручка здесь на уровне психики: вот идет пожилая женщина, совсем немощная, опирается на трость, но не останавливается. В свои 23 года не хотелось упасть в грязь лицом, и потому шел за ней, постепенно опережая, потом начал ее подбадривать. Ошиблись те, кто вместо легких спортивных штанов надел джинсы. Через час интенсивного движения по солнцепеку начинает казаться, что одежда — это маленькая тюрьма, из которой нет выхода.

Знакомства здесь завязываются как бы сами собой: вот вдруг подойдет незнакомый бородач, подстроится под твой шаг и начнет рассказывать о чем-то, делиться своей жизнью, а потом так же незаметно отстанет, не спросив имени и не представившись сам.

— Если я дойду, то прямо там и умру на могиле у иноков, братцы, сил моих больше просто нет, пить хочу — не могу больше, — бросил кто-то в порыве усталого отчаяния.

…И все-таки я дошел до конца, оставив позади около 30 километров, семь часов пути по несносной жаре. Помимо новых знакомств и хлебосольного гостеприимства запомнился крестный ход взаимовыручкой и невыразимой поддержкой — то, что хранители дораскольной традиции пронесли сквозь века. Сохранив старое, они стали неотъемлемой частью современной жизни.

Глава Русской старообрядческой церкви митрополит Корнилий Титов во время своего визита на Урал встретился с губернатором Эдуардом Росселем и обсудил имущественный вопрос. В личной беседе с корреспондентом «НС!» владыка Корнилий сказал, что ему приятно встретить в лице главы области грамотного человека, который заботится об интересах всех этнических и религиозных групп:

— Я рассказал губернатору о том, что в последние годы приверженцев дораскольного православия на Среднем Урале стало в несколько раз больше, у нас много молодежи и нам нужны новые церкви. Россель обещал помочь в строительстве нашего храма в Невьянске, а также предложил готовиться к тому, что одно из зданий комплекса, противотуберкулезный диспансер, будет возвращено нам — тем, кому и принадлежало это здание в прошлом. Здесь был наш храм, и я уверен, что скоро на берегу реки Исети в районе улицы Декабристов будет стоять красивая старообрядческая церковь, которую не стыдно будет показать свердловчанам и гостям города.

…Классик называл старообрядцев «солью земли русской», подчеркивая, как это странно для России — видеть людей, которые не пьют водку, не ругаются матом, рожают детей, сторонятся светских праздников, строго соблюдают посты и готовы прийти на помощь по первому зову. Для них не архаика слова «домострой» и «Древняя Русь» — свои жизни они проживают по старорусским канонам, не боясь насмешек.

Максим ГУСЕВ

Верхний Тагил — Русская Тавра — Шамары — Екатеринбург

"На смену!", 2007, 10 августа