Первая мировая война, революционные события, гражданская война поставили старообрядчество в принципиально новые условия, наложив отпечаток на все стороны его жизни. Длительные военные действия на территории проживания старообрядцев Латвии вырвали из привычной среды значительную часть населения, разрушили жизненный уклад, во многих случаях совершенно разорили хозяйство. Налаживавшаяся в довоенное десятилетие система просвещения была практически уничтожена, культура находилась в упадке, духовные ценности размывались, религиозность ослабевала.

В целом по Латвии,  ко времени образования самостоятельной республики и в начальный период ее существования,  старообрядчество, перенесшее бремя мировой и гражданской войн,  с неоднократной сменой линии фронта и власти, представляло собой дезорганизованную и плохо информированную массу, слабо разбиравшуюся в условиях строительства новой государственности, не знавшую точно своих прав и обязанностей и без какой-либо программы деятельности. Проблемы, стоявшие перед старообрядчеством, углублялись разобщенностью общин, отсутствием какого-либо организующего центра.

В этих условиях с целью упорядочения деятельности общин, их объединения и создания представительного органа старообрядцев по инициативе Совета Кладбищенской общины г. Резекне развернулась работа по подготовке Первого вселатвийского съезда, который и был созван 4 ноября 1920 г. из представителей как поморских, так и федосеевских общин «для совместного обсуждения гражданских прав общин, не касаясь религиознаго их вопроса»(1). В работе съезда принимали участие представители 65 общин.

Съезд избрал «Центральный комитет (ЦК) по делам старообрядцев Латвии», определил его обязанности и характер деятельности. Председателем Центрального комитета был избран Ф. Павлов, в состав его вошли такие видные деятели старообрядчества, как М. А. Каллистратов, Г. С. Елисеев, И. Е. Колосов, А. И. Волович и другие.

Первоначально ЦК избирался на один год, до следующего съезда, затем - на три года. Съезд принял «Наказ старообрядческим общинам» (изданный затем отдельной брошюрой), которым были определены как основные направления в деятельности общин, так и принципы внутриобщинной жизни.

Уже на первом съезде руководители старообрядчества подчеркнули свою лояльность к новому государственному строю независимой Латвии. В речи на съезде Ф. С. Павлов провозгласил: «Нынешний демократический строй для старообрядцев является фактическим исполнением давно лелеянной мечты, ибо старообрядцы в бывшей своей родине России подвергались гонениям за то, что инстинктивно стремились к демократическому строю... Поэтому нынешний правительственный строй Латвии, как отвечающий желаниям старообрядчества, всеми силами должен быть поддержан»(2). В этом выступлении отражено не только стремление к демократическим формам правления, но и выработанное столетиями умение приспосабливаться к меняющимся условиям, а также отказ от противоборства с властями. Не случайно несколько позже, в начале 1922 г., председатель ЦК Ф. Павлов в письме министру внутренних дел Латвии отмечал, что «старообрядцы стремятся и умеют приспосабливаться к новым условиям»(3).

Первый вселатвийский съезд заложил основы организационного строительства старообрядчества, явился важным стабилизационным фактором. Не исключено, что это был первый совместный съезд поморцев и федосеевцев за всю историю старообрядческой беспоповщины.

Через год, в декабре 1921 года в,  г. Режице в помещении Преображенской общины состоялся Второй съезд старообрядцев Латвии. За истекший год ЦК выявил точное количество общин в Латвии (на тот момент - 79 общин), установил с ними постоянную связь, выяснил их нужды, организовал помощь в налаживании внутренней жизни, ведении документации и т. д.

На втором съезде наибольшее внимание было сосредоточено на проблемах в чисто религиозной сфере. Для рассмотрения накопившихся вопросов религиозного характера было постановлено создать «Духовную комиссию». С этой целью в марте 1922 г. был созван Первый съезд старообрядческих наставников и начетчиков, на котором и была создана «Духовная комиссия», призванная урегулировать сугубо религиозные вопросы. Эта комиссия должна была способствовать консолидации всех старообрядцев Латвии, как поморцев, так и федосеевцев, и избиралась в составе шестнадцати человек, по восемь от каждого согласия. Таким образом, «Духовная комиссия» разделялась на две равные подкомиссии, каждая из которых рассматривала спорные вопросы своего согласия, что предотвращало взаимные трения и обеспечивало невмешательство одного согласия во внутренние дела другого. Председателем «Духовной комиссии» был избран опытный наставник А. И. Екимов.

В задачи «Духовной комиссии» входило разъяснение канонических правил, обсуждение случаев отступлении от них, противодействие экстремизму сект, укрепление веры и т. д. Было принято решение и об издании «Старообрядческого календаря». Таким образом на Первом и Втором вселатвийских съездах внимание было сосредоточено на решении двух взаимосвязанных и актуальнейших для того времени задач - консолидации старообрядчества и включении его в полноценную жизнь в условиях нового государственного строительства и укрепление духовно-религиозных устоев, подорванных годами войн и разрухи.

Одной из важных проблем, вызывавших постоянную озабоченность в старообрядческих общинах, была проблема просвещения. Период более чем двухсотлетних тяжелых преследований привел к массовой малограмотности среди старообрядцев. К тому же основная масса старообрядцев проживала в Латгалии, где в силу исторических обстоятельств общий образовательный уровень населения был значительно ниже, чем в других регионах Латвии.

Уже на Первом вселатвийском съезде проблема просвещения нашла определенное отражение, а с Третьего съезда (декабрь 1922 г., г. Режица) постоянно была в центре внимания делегатов. Особое место проблема просвещения заняла на Четвертом съезде (январь 1925 г., г. Двинск). В докладе «По школьному вопросу» Ф. С. Павлов со ссылкой на официальные статистические данные отмечал, что курс четырехлетней школы окончили в Курземе 48 % населения, в Видземе - 69 %, а в Латгалии - 17 %, а шестилетнюю основную школу - лишь 4 %. В то же время в Латгалии в  1923/24 учебном году 13 тысяч детей школьного возраста вообще не посещали школу (4).

Проблема осложнялась и тем, что хотя среди русского населения Латвии старообрядцы составляли большинство, из более, чем двухсот основных школ было всего лишь четыре старообрядческих, по одной в Риге и в Режице, и две - в Двинске. Во многих других школах, где преобладали дети старообрядцев, руководство находилось в руках православных, а процент учителей-старообрядцев был крайне низок5. В результате сложилась проблема двоякого рода: старообрядцы были озабочены как необходимостью получения общего образования, так и религиозного. Судя по переписке общин с ЦК и государственными учреждениями, по материалам съездов, по выступлениям старообрядческих депутатов Сейма М. А. Каллистратова (депутат Сейма всех четырех созывов), С. Р. Кириллова, Г. С. Елисеева, И. Ф. Юпатова и их отчетах на съездах, проблема просвещения всегда была в центре внимания старообрядческой общественности.

На Четвертом съезде рассматривалась структура и схема деятельности ЦК, который разделялся на два отдела - духовный и гражданский. Духовный отдел состоял из трех подотделов: вероисповедного, духовного суда, культурно-просветительного в части духовно-религиозной. Гражданский отдел состоял из четырех подотделов: гражданско-правового, экономического, культурно-просветительного, справочно-статистического6. Таким образом, деятельность ЦК охватывала все стороны жизни старообрядчества и отчет об этой деятельности, как и отчеты старообрядцев-депутатов Сейма, заслушивался на Вселатвийских съездах.

Для решения насущных проблем старообрядчества необходимо было представительство в органах законодательной и исполнительной власти, что обусловило участие старообрядцев в выборах в Сейм и органы местного самоуправления. Но уже в ходе выборов в Сейм первого созыва проявились разногласия, в результате которых от старообрядцев был избран лишь один депутат - М. А. Каллистратов.

В старообрядческой среде постепенно складывались две группировки: «правая», во главе с С. Р. Кирилловым, и «левая» - во главе с М. А. Каллистратовым.

На Пятом съезде (май 1925 г., г. Режица) разногласия удалось несколько сгладить. Съезд «носил чисто гражданский характер по предварительному соглашению»(7) и был полностью посвящен выборам в Сейм. По принятому на Пятом съезде списку было избрано в Сейм два депутата: М. А. Каллистратов и профессор И. Ф. Юпатов. Но в Сейме пути их разошлись, о чем открыто заявлял И. Ф. Юпатов (8).

Разногласия между «правыми» и «левыми» усиливались, и уже на Шестом съезде (январь 1926 г., г. Режица) С. Р. Кириллов, избранный председателем ЦК на Четвертом съезде вместо Ф. С. Павлова (9), «был устранен с должности председателя»(10). Председателем ЦК был избран сторонник М. А. Каллистратова И. Е. Колосов, занимавший эту должность вплоть до ликвидации ЦК в 1934 году.

Седьмой съезд (февраль 1927 г., г. Якобштадт) был наиболее представительным по количеству делегатов, гостей, в том числе зарубежных. Наряду с традиционными для съездов вопросами, такими, как отчетный доклад ЦК, отчет депутатов Сейма, информация о распределении выделяемых правительством средств и т. д., был поставлен вопрос о правовом положении и о выработке Устава старообрядческой церкви.

Нужно отметить, что вопрос об Уставе был поднят Ф. Павловым в связи с изданием Сеймом Закона об обществах и союзах еще на IV съезде, но тогда было решено поручить ЦК такой Устав разработать «в случае надобности»(11). На VII съезде решение было более конкретным: «поручить ЦК к следующему съезду предоставить проект Устава»(12).

Отличительной особенностью VIII съезда (январь 1928 г., г. Якобштадт) стало рассмотрение, помимо традиционных вопросов, проектов Устава старообрядческой церкви в Латвии (13). К этому времени существовало уже три проекта Устава. На обсуждение был вынесен проект, подготовленный Г. С. Елисеевым и поддержанный ЦК. Обсуждение проекта было бурным и длительным, и он был передан для рассмотрения в Духовную комиссию, затем на обсуждение в общины, и в результате долгих согласований и споров до переворота 1934 года вопрос решить не удалось, а с принятием в феврале 1935            года «Закона о старообрядческих общинах»(14), идея принятия Устава отпала окончательно.

Девятый съезд (август 1928 г., г. Режица) был, как и Пятый, целиком посвящен очередным выборам в Сейм, о чем свидетельствует его повестка дня:

1.         Доклад избирательной комиссии15;

2.         Доклад депутата Каллистратова;

3.         Составление кандидатского списка;

4.         Выборы избирательного комитета;

5.         Текущие дела16.

К этому времени борьба между «правыми» и «левыми» крайне обострилась. На съезде лидер «правых» С. Р. Кириллов обвинил руководство ЦК в использовании левых лозунгов во время предвыборной кампании и со своими сторонниками покинул съезд. Вы двинуть единый список кандидатов в депутаты не удалось. В результате на выборах старообрядческие кандидаты оказались в двух списках. По списку, составленному на IX съезде, депутатами Третьего сейма стали М. А. Каллистратов (в третий раз) и Г. С. Елисеев. Сторонники С. Р. Кириллова объединились с представителями православных и русских организаций. Из этого списка депутатом стал лишь С. Р. Кириллов. Характерно, что архиепископ Иоанн (Янис Поммерс) по числу поданных за него голосов оказался лишь пятым и в Сейм не прошел.

Десятый съезд (май 1929 г., г. Двинск) проходил без участия С. Р. Кириллова и его сторонников. К этому времени С. Р. Кириллов окончательно порвал с ЦК и создал свою организацию - «Совет старообрядческих соборов и съездов», которая стала претендовать на роль центрального органа латвийского старообрядчества. Так как этот Совет был официально зарегистрирован, в старообрядчестве оказались два центральных органа, между которыми развернулась ожесточенная борьба, причем противоборствующие стороны часто теряли чувство меры. Так, С. Р. Кириллов в обращении в Министерство внутренних дел утверждал, что сторонники ЦК под видом советов общин организовали комитеты бедноты (17).

Образование двух центральных органов нанесло существенный вред старообрядчеству. Ни Одиннадцатый съезд (февраль 1931 г.), ни Двенадцатый (июнь 1933 г.) раскол преодолеть не смогли. Нужно отметить, что большинство общин не поддержали «Совет старообрядческих соборов и съездов».

Так, на созванном Советом в марте 1930 г. предсоборном совещании отсутствовали духовные наставники, а были лишь представители некоторых общин, а к октябрю 1933 г. Совет поддерживали реально лишь 7-8 общин. В то же время некоторые общины, разочаровавшись в деятельности ЦК, выходили из-под его контроля, но не присоединялись к Совету, т. е. становились автономными. Так, на последнем, Двенадцатом съезде, созванным Центральным Комитетом, из 84-х зарегистрированных делегатов отсутствовали представители двадцати общин(18).

Раскол в латвийском старообрядчестве вызвал озабоченность и у зарубежных соседей. Так, присутствовавший на втором предсоборном совещании сторонников С. Р. Кириллова авторитетный среди старообрядцев деятель из Польши Б. А. Помонов,  в пространной речи отметил, что преодолеть раскол можно лишь отделив церковные дела от политики. При этом Б. А. Помонов обратил внимание на то, что политическая деятельность мешает всецело посвятить себя церковному строительству, в области которого еще масса незавершенных дел. (19). Но преодолеть раскол так и не удалось.

После государственного переворота К. Улманиса (май 1934 г.) оба центральных органа латвийских старообрядцев были распущены и съезды больше не проводились.

В заключение данного предельно краткого обзора нужно отметить, что вселатвийские съезды отразили различные перипетии истории старообрядчества периода Первой республики. На съездах рассматривались и решались наиболее злободневные проблемы. Несмотря на многие противоречия, съезды являлись стабилизирующим фактором и сыграли важную роль в деле консолидации латвийского старообрядчества.

1          ЛГИА. Ф. 7046. Оп. 1. Д. 7. Л. 1.

2          Там же. Ф. 1370. Оп. 1. Д. 17. Л. 36.

3          Там же. Д. 120. Л. 13.

4          «Старообрядческий мир», Двинск. 1924, № 1. С. 24.

5          Там же.

6          Там же. С. 30.

7          ЛГИА. Ф. 7046. Оп. 1. Д. 7. Л. 1 об. - 2.

8          Старообрядческий календарь на 1929 год,. С. 83.

9          Ф. Павлов на IV съезде был избран «почетным председателем» и продолжал активную работу.

10        Старообрядческий церковный календарь на 1928 год. С. 65.

11        «Старообрядческий мир», Двинск, 1924. № 1. С. 33.

12        Старообрядческий церковный календарь на 1928 год. С. 66.

13        ЛГИА. Ф. 7046. Оп. 1. Д. 7. Л. 2.

14        «Vald. Vestn.», 1935. № 42.

15        Комиссия была создана специально для ведения кампании по выборам в Третий сейм.

16        ЛГИА. Ф. 7046. Оп. 1. Д. 6. Л. 6.

17        Там же. Ф. 1370. Оп. 1. Д. 2442. Л. 15.

18        ЛГИА. Ф. 7046. Оп. 1. Д. 8. Л. 108.

19        Вестник Высшего Старообрядческого Совета в Польше. Вильно, 1930. № 2, с.17-18

Арнольд Подмазов (Латвия)