Русский рисованный лубок представляет собой одну из разновидностей изобразительного примитива, имеющую общие черты с такими видами творчества, как живописный лубок, гравированный лубок - с одной стороны, искусством украшения рукописных книг - с другой, а также с росписью на прялках, сундуках и крестьянской бытовой утвари.

Его возникновение и распространение приходятся на середину XVIII - XIX век, когда другие виды изобразительного народного искусства - роспись по дереву, книжная миниатюра, печатный графический лубок - уже прошли определенный путь развития. Не удивительно, что искусство рисованных настенных картинок, развиваясь в той же среде, впитало в себя некоторые готовые формы и уже найденные приемы. Рисованный лубок - сравнительно мало изученная линия развития примитива. До недавнего времени он был практически неизвестен исследователям. Поэтому следует остановиться на истории его появления и особенностях существования.

Начало искусству рисованного лубка положили старообрядцы. Преследуемые за убеждения, испытывая настоятельную потребность в обосновании правильности своей веры и разработке определенных идеологических положений, удовлетворить которую можно было не только перепиской сочинений своих апологетов, но и наглядным способом передачи информации, старообрядческие художники занялись рисованием настенных картинок. Их произведения были предназначены для единомышленников, для узкого круга приверженцев «старой», дониконианской церкви. Будучи вначале искусством «потаенным», оно по своему нравственному и просветительскому смыслу оказалось гораздо шире, наполнилось высокой духовностью общечеловеческих ценностей.

Производство и распространение лубочных настенных листов переросло первоначальные рамки, стало особой страницей в истории народного изобразительного творчества. Местами изготовления и бытования рисованных картинок были старообрядческие монастыри, скиты, северные, поволжские и подмосковные деревни. Рисованный лубок достаточно локален. Известно, что на Севере он существовал в Олонецкой, Вологодской губерниях, в селах по Северной Двине, на Печоре. В Подмосковье местом его распространения были Гуслицы (деревни по течению р.Гуслицы в Егорьевском, Богородском, Бронницком уездах). Некоторые старообрядческие художники работали в Москве.

Своим появлением рисованный лубок обязан известному центру просвещения и рукописной книжности, имевшему влияние на развитие художественной культуры большого пространства Русского Севера - Выго-Лексинскому старообрядческому монастырю (1695-1855). Самые ранние из дошедших до нас листов, выполненные в Выго-Лексинском монастыре, датируются 1750 - 1760-ми годами.

Рисовальщики настенных листов, как правило, были выходцами из среды иконописцев, художников-миниатюристов, переписчиков книг. Осваивая новое для себя искусство, эти мастера привносили в него традиционные, хорошо известные им приемы. Этим объясняется своеобразие техники исполнения рисованного лубка. Художники работали жидкой темперой, нанесенной по легкому предварительному рисунку. Они пользовались растительными и минеральными красками, вручную разводимыми на яичной эмульсии или камеди. Сильно разведенная темпера позволяет работать в технике прозрачной живописи, подобно акварели, и дает в то же время ровный кроющий тон.

Рисованный лубок не знал ни тиража, ни печати, он целиком исполнялся от руки. Нанесение рисунка, его раскраска, написание заглавий и пояснительных текстов - все производилось самим художником. Поэтому нет двух одинаковых рисунков даже в повторяющихся сюжетах. Рисованные картинки отмечены яркостью, красотой, высокой орнаментальной культурой. Эстетика рисованного лубка отличается от лубка печатного, где линейное начало преобладает над колористическим. В рисованном лубке главное - эмоциональное воздействие, важными компонентами которого являются цвет, искусный орнамент, узорочье, хотя сами художники, вероятно, основным для себя считали сюжет.

Говоря о соотношении печатного и рисованного лубка, следует отметить, что использование старообрядческими художниками самой формы гравированных народных картинок было не случайным. Синкретический характер лубочных народных картинок, соединяющих в себе изображение и текст, специфика их образного строя, впитавшая жанровую трактовку традиционных для древнерусского искусства сюжетов, как нельзя более соответствовали тем целям, которые поначалу вставали перед ними.

Искусство тиражных лубочных картинок, получившее широкое распространение в России с конца XVII века, было хорошо знакомо и на Севере. Иногда художники прямо заимствовали те или иные сюжеты из печатного лубка, приспосабливая их для своих нужд. Все заимствования лежат в плоскости поучительно-нравственных сюжетов, каких немало было в гравированных народных картинках ХVIII-ХIХ века.

Что же представлял в целом рисованный лубок по содержанию, каковы его отличительные особенности? Тематика рисованных картинок весьма разнообразна. Среди них есть листы, посвященные некоторым событиям исторического прошлого России, листы с портретами деятелей раскола и изображениями старообрядческих монастырей, иллюстрации к апокрифам на библейские и евангельские сюжеты, иллюстрации к рассказам и притчам из литературных сборников, картинки, предназначенные для чтения и песнопений, настенные календари-святцы.

Многосюжетные композиции, как правило, строились по принципу последовательного рассказа о событиях. Таковы, например, листы, иллюстрирующие Книгу Бытия, где рассказывается история Адама и Евы; таким же способом строится повествование о расправе с монахами Соловецкого монастыря во время их выступления в защиту старых неисправленных богослужебных книг в 1668-1676 гг. на картинке «Разорение монастыря Соловецкого». Некоторые рисунки объединены в серии, где рассказ начинается на одном листе и продолжается на втором, как, например, на лубках, посвященных истории жены царя Артаксеркса Эсфири.

Большое место в искусстве рисованного лубка занимают картинки с назидательными рассказами и притчами из различных литературных сборников. В них трактуются темы добродетельных и порочных поступков людей, нравственного поведения, смысла человеческой жизни, обличаются грехи, рассказывается о муках грешников, несущих жестокую кару после смерти. В некоторых картинках трактовалась идея искупления и преодоления греховного поведения еще при жизни, восхвалялось нравственное поведение. В этом отношении интересен сюжет «Аптека духовная», к которому неоднократно обращались художники. Смысл притчи, заимствованный из сочинения "Лекарство духовное" - излечение от грехов с помощью добрых дел, - раскрывается в словах врача, который дает пришедшему к нему человеку следующие советы: «Приди и возьми корень послушания и листья терпения, цвет чистоты, плод добрых дел и изотри в котле безмолвия... вкушай лжицею покаяния и тако сотвориша, будеши совершенно здрав».

Значительную часть в массиве настенных рисованных картинок составляют текстовые листы. Стихи духовно-нравственного содержания, песнопения на крюковых нотах, назидательные поучения, как правило, выполнялись на листах большого формата, имели красочное обрамление, яркие заглавия, текст расцвечивался крупными инициалами. Иногда текст сопровождали небольшие иллюстрации. Самыми распространенными были сюжеты с назидательными изречениями, полезными советами, так называемыми «добрыми друзьями» человека. На типичных для этой группы картинках «О добрых друзьях двенадцати», «Древо разума» все сентенции заключены в орнаментированные круги и помещены на изображении дерева. Духовные стихи и песнопения часто размещались в овалах в обрамлении из гирлянды цветов, поднимающейся из вазона или корзины, поставленной на землю. Особой любовью пользовался духовный стих на сюжет притчи о блудном сыне. Помещенный в центре листа овал с текстом стиха обрамлялся сценками, иллюстрирующими события притчи, повествующими об уходе младшего сына из дома, его разгульной жизни, впадении в нищету, раскаянии и возвращении домой к отцу.

Сюжеты рисованных настенных картинок обнаруживают определенную близость с тематикой, встречающейся в других видах народного изобразительного искусства. Естественно, как об этом уже говорилось, больше всего аналогий рисованные листы имеют с гравированными лубками. При этом в подавляющем числе случаев наблюдается не прямое копирование определенных композиций, а значительная переделка гравированных оригиналов. При использовании сюжета тиражного листа мастера всегда вносили в рисунки свое понимание декоративности. Цветовое решение рукописных лубков существенно отличалось от того, что наблюдалось в печатной продукции.

Настенные листы имеют также аналогии в миниатюрах рукописей. Количество параллельных сюжетов здесь меньше, чем в печатных листах. Иногда можно установить общую традицию воплощения отдельных образов, хорошо известную миниатюристам ХVIII-ХIХ века и мастерам рисованного лубка, например, в иллюстрациях к Апокалипсису или в портретах старообрядческих учителей, чем и объясняется их сходство. Несколько общих мотивов с рисованными картинками, например, изображение легенды о птице Сирин, известны в росписи предметов мебели ХVIII-ХIХ века, вышедших из мастерских Выго-Лексинского монастыря. В данном случае имело место прямое перенесение композиции из рисунков на дверцы шкафчиков.

Все случаи общих и заимствованных сюжетов ни в коей мере не могут заслонить значительного числа самостоятельных художественных разработок, встречающихся в рисованном лубке. Даже в интерпретации нравоучительных притч - наиболее разработанного жанра лубочных картинок - мастера по большей части следовали своим путем, создав много новых выразительных и богатых по образному содержанию произведений.

Можно считать, что тематика рисованного лубка достаточно оригинальна и свидетельствует о широте интересов его создателей. Сопоставление художественной манеры оформления рисованных картинок с приемами украшения рукописей, изготовлявшихся на Севере и в центральных областях России в ХVIII-ХIХ веке, позволяет увидеть существенную близость между ними. Стилистическое сходство обнаруживается в почерках текстовых частей, в оформлении заглавий, больших букв-инициалов, в цветовом решении определенных групп листов, в орнаментике.

Но важно обратить внимание и на те различия, которые существуют в работе художников-миниатюристов и мастеров настенных картинок. Палитра рисованных листов значительно разнообразнее, цвет в картинках, как правило, делается более открытым, сочетания более контрастными. Мастера явно учитывали декоративное назначение картинок, их связь с плоскостью стены. Вместо индивидуального общения с книгой на близком расстоянии, привычной для рукописей дробности и фрагментарности иллюстраций лубочные художники оперировали уравновешенными и законченными построениями больших листов, воспринимаемыми как единое целое. В настенных картинках совершенно отсутствует иконописная трактовка «ликов», свойственная миниатюре. Лица персонажей переданы в чисто лубочной манере. Это касается как портретов реальных лиц, например, выговских настоятелей с их типизированной внешностью, так и облика фантастических существ. Так, в сюжетах с Сирином и Алконостом, которые чаруют людей своей красотой и неземным пением, обе птицы неизменно изображались в духе народного фольклорного представления об идеале женской красоты. У птице-дев полные плечи, округлые лица с пухлыми щечками, прямым носиком, соболиными бровями и т.д.

В картинках можно наблюдать характерную гиперболизацию отдельных изобразительных мотивов, что свойственно именно народному лубку. Птички, кусты, плоды, гирлянды цветов из чисто орнаментальных мотивов, каковыми они были в рукописях, превращаются в символы цветущей природы. Они увеличиваются в размерах, достигая иногда неправдоподобно-условной величины и приобретают самостоятельное, а не только декоративное значение.

Таким образом, искусство настенных картинок, выросшее из недр рукописной миниатюрной традиции, пошло своим путем, освоив лубочную стихию и поэтичность миропонимания народного примитива. Наряду с этим можно отметить, что в манере письма, в отдельных приемах художники рисованных картинок зависели от высокого искусства иконописания, процветавшего в старообрядческих центрах на протяжении ХVIII-ХIХ веков. Создатели лубочных картинок заимствовали у иконописцев полнокровное праздничное звучание колорита, склонность к чистым прозрачным краскам, любовь к тонкой миниатюрной живописи, а также отдельные характерные приемы рисунка почвы, растительности, архитектурных деталей.

Определенное сходство обнаруживается у рисованных картинок с искусством росписи по дереву, существовавшим на Русском Севере в отдельных областях. Сопоставление рисованных листов с расписными прялками, сундуками, ложками и другими предметами крестьянской утвари показывает совпадение мотивов, стилистическое сходство отдельных приемов, общность колористической гаммы. Причем, обнаруживаемое сходство в приемах росписи того и другого вида памятников подчас настолько ярко выражено, что позволяет говорить о наличии общих художественных школ в определенных местностях, где мастера занимались и перепиской рукописей, и росписью по дереву, и рисованием картинок. Такие центры существовали на Северной Двине, в Вологодской губернии, в Подмосковье.

Богатство орнаментики, поэтичность фантазии, печать высокого вкуса и мастерства роднит рисованные листы с крестьянскими росписями по дереву. Рассматривая стилистику, художественные методы некоторых центров рисованных картинок, можно заметить, что каждый из них, хотя и обладал своими отличительными признаками, развивался, в едином общем русле народного изобразительного искусства. Они существовали не изолированно, а находились постоянно в курсе тех достижений, которые имелись в соседних и даже отдаленных школах, принимая или отвергая некоторые из них, заимствуя тематику или занимаясь поисками оригинальных сюжетов, собственных способов выражения.

Рисованный лубок представляет собой особую страницу в истории отечественного изобразительного искусства. Он являет собой как бы синтез традиций народной картинки, древнерусской культуры и крестьянского искусства. Опираясь на высокую культуру древнерусской живописи и, особенно, рукописной книжности, бережно хранившуюся в среде старообрядческого населения и представлявшую для художников не мертвую архаику, а живое полнокровное искусство, ту почву творчества, которая их постоянно питала, создатели рисованных картинок переплавили форму гравированных лубочных листов, служившую им отправной точкой, образцом, в иное качество.

Именно синтез древнерусских традиций и лубочного примитива имел своим результатом появление новой художественной формы. Древнерусская компонента в рисованном лубке представляется едва ли не самой сильной. В ней не чувствуется стилизаторства или механического заимствования. Враждебно настроенные к новшествам старообрядческие художники опирались на привычные, взлелеянные исстари образы, строили свои произведения по принципу наглядного иллюстративного выражения отвлеченных идей и понятий. Язык символов и иносказаний был им знаком и доступен. Согретая народным вдохновением, древнерусская традиция даже и в позднее время не замкнулась в условном мире. Она воплощала для зрителей светлый мир человечности, говорила с ними возвышенным языком искусства. В то же время рисованные листы имели в основе ту же изобразительную систему, что лубочные картинки. Они строились на понимании плоскости как двухмерного пространства, выделения главных персонажей способом увеличения, фронтальном размещении фигур, декоративном заполнении фона, на узорно-орнаментальной манере построения целого. Рисованный лубок полностью укладывается в целостную эстетическую систему, основанную на принципах художественного примитива.

Создателей рисованного лубка, так же как и мастеров других видов народного творчества, отличает неприятие натуралистического правдоподобия, стремление выразить не внешнюю форму предметов, а их внутреннее сущностное начало, наивность и идилличность способа образного мышления. Развиваясь в среде крестьянских художников или в старообрядческих общежительствах, где подавляющая часть населения была также крестьянской по своему происхождению, рисованный лубок опирался на обширную разветвленную корневую систему. Крестьянская среда добавила к художественной природе рисованного лубка фольклорную традицию, фольклорные поэтические образы, всегда жившие в народном коллективном сознании. Особая любовь к мотиву древа жизни, древа мудрости с полезными советами и наставлениями, к цветущему и плодоносящему дереву - символу красоты природы - идет у художников рисованного лубка от древнего фольклорного представления, постоянно воплощаемого на предметах прикладного творчества. Наслаждение красотой мира, радостное мировосприятие, поэтическое цельное отношение к природе, оптимизм, фольклорное обобщение - вот те черты, которые впитал рисованный лубок из крестьянского искусства. Это чувствуется во всем образном и цветовом строе рисованных картинок.

Старообрядческие настенные листы - это искусство, питавшееся родным фольклором и русской древностью, своеобразное искусство «своей почвы». В нем как бы продолжало жить самосознание допетровской Руси, жили старое религиозное представление о красоте, особая духовность. Но это было живое искусство, несмотря на то, что оно стояло на службе традиционного уклада, не растворенного до конца в представлениях Нового времени, основывалось на глубинном религиозном чувстве, одушевлялось мудростью древних книг и монастырской культурой. Через него как бы проходила нить преемственности от старого к новым формам народного искусства. Идеи красоты и нравственности одухотворяют искусство рисованных картинок и свидетельствуют об огромной духовной силе примитива.

Е.И.Иткина