О певческой культуре старообрядчества Латвии и важности её сохранения написано немало. Знаменное пение поморской традиции всегда вызывало огромный интерес музыковедов-медиевистов. В Латвию приезжали и продолжают приезжать ученые из зарубежья. Но, как это ни странно, исследованиями в этой области в самой Латвии практически никто из музыковедов не занимался. Как известно, в небольших странах медленнее происходят процессы глобализации и культурной унификации, поэтому дольше сохраняются живые культурные традиции. В этом аспекте проблема отсутствия исследований в области знаменного пения старообрядцев Латвии становится особенно актуальной, так как мировую науку прежде всего интересует то, что сохранилось у нас в живой традиции, то, чего уже нет (или не было) в культуре других стран. Прежде всего это латышский традиционный фольклор (особенно - бурдонное многоголосие) и певческая культура старообрядцев Латвии.

Интерес представляет не только семиотика, не только что записано в древних книгах, но и живая певческая устная традиция: как она реагирует на меняющиеся внешние условия, чем отличается богослужебное пение конца прошлого века от пения сегодняшнего. Этому вопросу мне хотелось бы посвятить в дальнейшем свою научную работу. Первый опыт рассмотрения изменений певческой традиции на основе погласиц - системе церковных чтений - настоящая статья.

Погласица в чтении нараспев - краткий, достаточно простой напев, соответствующий строке текста и постоянно повторяющийся в процессе чтения. Мелодика распевного чтения полностью подчинена слову, в ней тонко отражаются интонации прозаической речи.  Погласицы псалмодического речитатива, постепенно развиваясь, послужили основой для знаменного распева, сделавшись  своего рода лейтмотивами для создания мелодий на тот или глас. В осмогласии погласица представляет собой краткую мелодию, состоящую из нескольких (3-4-х, в объёме терции-кварты) попевок и служащую характеристикой гласа. 

Погласицы сохранились в записях XVI века,  но происхождение их, несомненно является более ранним. Эти зафиксированные, фактически уже певческие  погласицы,   по-видимому,   служили  чем-то  вроде  настройки слуха певцов. Распевая тексты на основе попевок погласицы, мастера пения использовали приёмы, близкие к принципам народного песнетворчества: опевание того или иного звука попевки как опорного и перемещение на прилегающий к ней неопорный звук.

В современной Православной церкви  искусство распевного чтения прочно забыто по причине, точно указанной И. А. Гарднером - устранения из церковного обихода Знаменного пения. Распевное чтение сохранило своё значение только в Богослужебной практике старообрядчества. Характерно, что погласицы, записанные в разных староверских общинах различных толков, в исполнении чтецов всех возрастов, сохраняют типичные для псалмодического речитатива общие черты. Но так как их интонации тесно связаны со словом, структурой текста, синтаксическими акцентами речи, именно на основе погласиц лучше всего можно проследить общие тенденции изменений в сознании и мироощущении старообрядцев за последние сорок лет.

В прошлом внутри каждого вида распевного чтения (2) существовало по несколько различных вариантов погласиц. Постепенно многие из них вышли из употребления. В устной традиции староверов-поморцев Латвии сохранилось восемь погласиц - псаломская, ексапсалмная, заупокойная, великоканонная, паремийная, апостольская, евангельская и поучения; лишь некоторые из них имеют варианты напева. Каждая из них имеет свою характеристику, описать которую в настоящем докладе не представляется возможным. Остановимся лишь на общих чертах.

В основном погласица состоит из одной мелодической строки, которая повторяется на протяжении всего текста. Эту строку - мелодическую формулу - чтец должен уметь приспособить к предложениям разной длины и содержания, что требует свободного изменения не только ритма, но и напева. Этим погласицы отличаются от самогласнов и подобнов, имеющих организованный ритм - необходимое условие для исполнения хором.

Стилистика каждой из погласиц характеризуется следующими критериями:

Эмоциональный характер: Заупокойная, поучения и великоканонная погласицы - мрачные; апостольская, паремийная и псаломская -  средние, нейтральные; евангельская и ексапсалмная - светлые.

Условная ритмика (в том числе группировка звуков). Наиболее разнообразна ритмически ексапсалмная погласица, а также законная и погласица поучения. Псаломская же и апостольская представляют собой наиболее равномерные по ритмике образцы распевного чтения.

Степень значения псалмодии. Если псаломская апостольская и паремийная погласицы построены на речитации одного тона, то великоканонная, заупокойная и, особенно, поучения - речитации практически не имеют, мелодика их богата и изменчива.

Количество задействованных ступеней и тонов псалмодии: псаломская, паремийная и апостольская погласицы имеют в себе четыре ступени (ре, ми мрачного согласия, фа, соль - светлого) и один основной тон псалмодии; евангельская, ексапсалмная и заупокойная имеют ещё дополнительную ступень ля (ре, ми, фа, соль, ля ) и два тона псалмодии - фа и соль.

Темп исполнения погласицы. На этот критерий обратила внимание ещё Т. Владышевская  (3), которая пришла к выводу, что характер церковного чтения и его темп зависит не только от характера самого текста, но и от того, кто читает текст, и в какой момент службы. Погласица наставника всегда замедлена по сравнению с погласицей чтеца... «Здесь господствует одна главная закономерность: медленное чтение способствует большей впечатляемости, внушает особенное сосредоточенное настроение, потому священнические погласицы и чтение священнослужителей более медленное. В музыкальном плане их выразительность достигается более дробным мелодическим членением, делаются мельче фразы, короче музыкальные ячейки, больше остановок, паузы длиннее» (4).

Неунифицированная ритмика при мелодическом разнообразии является причиной того, что погласицы старообрядцев почти не зафиксированы письменно. Они изустно передавались из поколения в поколение.  Исключение составляют,  пожалуй, только несколько знаменных записей погласиц, сохранившихся в одной из рукописей Выга. К сожалению, сегодня процесс передачи традиций все больше нарушается, с каждым годом уменьшается количество  опытных певчих и чтецов. В наше время делались попытки записать погласицы нотами (5) и знамёнами (6). Однако точной записи сделать принципиально не удастся - погласица каждого певца отличается рядом индивидуальных черт, при условии сохранения главного смыслового строя. Любая погласица, также как и подобен, представляет собой набор характерных попевок. Каждый чтец из всего этого набора подсознательно выбирает определенные, те, которые лично ему ближе. То есть, с годами набор попевок не меняется, меняется только выбор предпочитаемых попевок.

По выбору предпочитаемых попевок можно судить об исторических изменениях в системе церковных чтений разных поколений. Почему молодые псаломщики предпочитают слышать и воспринимать тот или иной набор попевок, как это связано с социальной средой, в которой они живут, их собственным мироощущением, какие можно найти в этом закономерности - для ответа на этот вопрос необходимо отдельное исследование. Работа в этом направлении уже начата: мы собираем, реставрируем и систематизируем сохранившееся магнитофонные записи богослужений 60-х, 70-х и последующих годов, сделанные в Риге и Латгалии и переводим их на современные носители информации.

Предпочитаемость попевок - всего лишь один из критериев сравнения для выявления исторических изменений. Другими критериями могут быть названы: ладовые изменения и изменения основного тона, степень значения псалмодии и ритмики. При первом же сравнительном прослушивании записей обнаруживается, что исполнение 60-х годов отличается от сегодняшнего. И дело не только в том, что сегодня оно более светское - это как раз естественно, процесс обмирщения даёт о себе знать. Отличие заключается в общей эмоциональности, в настроении певчих. В распевном чтении 60-х звукоизвлечение более лёгкое, естественное, произношение - спокойное и размеренное. Чем позже сделана запись, тем «форсированнее» звук, тем тяжелее исполнение. Современные средства исследования звука с использованием компьютера позволяют проанализировать запись в интонационном спектре, выделить эмоциональную составляющую, присутствующую в пении или чтении. Уже первый анализ показал: в старых записях текст читался интонационно более выразительно, спокойно и размеренно, чем в современном чтении, характеризующимся монотонностью и сдержанностью исполнения. Говоря об изменениях лада и высоты основного тона, следует заметить, что тон современного чтения ниже примерно на ступень. Порой это вызывает и изменения звукоряда: светлый мажорный трихорд фа, соль, ля превращается в мрачный фригийский ми, фа, соль.

Выбор предпочитаемых попевок проанализировать на слух, конечно, трудно, для этого нужна скрупулёзная исследовательская работа. Но думается, что усиливающаяся со временем тяжесть исполнения может быть напрямую связана с выбором более мрачных попевок. Ритмика распевного чтения стала более неравномерной, темп - замедлился.

Вышеописанные изменения происходят довольно медленно. Поэтому обнаружить их можно только сравнив аудиозаписи разных десятилетий. Объяснение причин этого явления находится, скорее всего, в области экономики, социологии, социальной психологии и связано с теми негативными процессами, которые всё больше влияют на нас и нашу жизнь. Изменение внешнего мира отражается и на стилистике молитвенного чтения. Это является подтверждением мировоззрения беспоповского старообрядчества: «Антихрист уже воцарился среди нас, мы живём во времена Апокалипсиса». Вопрос эсхатологии, то есть Учения о Конце Света, определяет саму традицию знаменного пения и распевного чтения - старообрядческие богослужения пропитаны ею и немыслимы без неё. Конец света не есть событие одного дня. Это целая эпоха, в которой мы живём.

Христианство скорее всего - единственное мировоззрение на земле, которое убеждено в неизбежности собственного исторического поражения. Согласно Библии, история - это священное пространство, где встречаются и ведут диалог Бог и Человек. Если этого диалога нет - история кончается. В наше время люди постепенно создают общество, где нет места христианской духовности. У Достоевского Великий Инквизитор говорит Христу: «Уйди, ты нам мешаешь». И постепенно Христос занимает место на одной ступеньке со многими верованиями как одно из божеств-талисманов. Знаменное богослужение и распевное чтение в частности - это не только духовно-эмоциональное  свидетельство  происходящего вокруг, но и средство избежать незаметного, но всеобщего и неизменного отхода от христианства.  И чем дальше мы проникаем вглубь Апокалипсиса, тем суровее становится богослужение.

Что принципиально отличает старообрядчество от других христианских конфесий: там упоённо и с восторгом ждут второго пришествия Христа, отгородившись от реальности в кругу своей общины - поэтому я хочу вернуться к вопросу важности сохранения традиций знаменного пения и чтения. Это нужно не только потому, что эта традиция является непреходящей культурной ценностью, востребованной и представляющей интерес для остального мира, - это нужно прежде всего нам самим. Ибо это то, что отличает нас от всех, являясь пассивным средством сохранить свет в своей душе, не подменив духовные ценности сугубо материальными. И,  в то же время,  принять мир таким, каков он есть.

1          Гарднер И. А. Богослужебное пение  Русской Православной Церкви. Джорданвиль, 1978. Т. 1. С. 79.

2          Е. Григорьев выделяет 4 вида церковных чтений: Песнопения. Священное писание, Поучения, Моливы. - В кн.: Григорьев Е Пособие по изучению церковнаго пения и чтения. / Сост. Е. Григорьев - Рига, 2001. С. 105.

3          Владышевская Т. К вопросу о роли византийских и национальных элементов в процессе возникновения древнерусского церковнаго пения. Москва, 1983. С. 24.

4          Там же. С. 25.

5          Владышевская Т. Там же. С. 39-49; Петляк И. Zimju dzieda sanas izzinas eels: Magistra darbs. Riga, 1998. 165.-174. Lpp.

6          Григорьев Е. Пособие по изучению церковнаго пения и чтения. Рига, 2001. С. 107-154.

Инна Петляк, Латвийская музыкальная академия им.Язепа Витола, Рига 

Опубликовано в сборнике: Староверие Латвии - Рига, 2005