Духовные стихи, как неотъемлемая часть русского фольклора, являются высшим художественным выражением народной веры в слове. Зародились духовные стихи на заре христианства как песенное воплощение литературно оформленных в Библии, апокрифах или житиях религиозных сюжетов. Вместе с христианством духовные стихи пришли на Русь в X веке и не только пустили разветвлённые «корни» в культурный пласт восточных славян, но и дали богатые «всходы». Подобное окультуривание чужеродных текстов для восточных славян произошло безболезненно потому, что в богатом песенном фольклоре русичей были близкие духовным стихам эпические тексты, которые в XIX веке учёные обозначат как былины, сам же народ долгое время называл их старинами. Так, русичам по душе пришёлся ратный поборник христианства св. Георгий, тем более что Киевская Русь уже знала подобных героев-змееборцев, которые боролись за единство Руси, а св. Георгий закрепил это единство утверждением христианской веры:
Едет он, Георгий Храброй,
Ко той земле Светлорусской,
От востока до запада поезжаючи,
Святую веру утверждаючи.
(Стихи духовные 1991: 104)
Змееборческий сюжет - древнейший в мировом искусстве. И если мы сопоставим древнерусских богатырей-змееборцев со св. Георгием, то увидим при разности содержания общие композиционные элементы и формальные признаки изображения ратных подвигов. Вот как описывается в былине битва богатыря Михайло Потыка со Змеем:
Как скоро тут Михайло сын Иванович
Захватил змею ю во клещи-то,
Хватил он тут-то прутья железные,
И почал бить поганую...
(Былины 1957: 282-283)
А вот как описывается подвиг св. Георгия:
...Проснулся Егорий да со крепкого сна.
Он встаёт на ноженьки-то резвые,
Говорит змее да таковы слова:
«Ты не радуйся, да змея лютая!
Не твои это головушки во съедение.
Уж ты стань, змея, да тиха-кротка,
А не станешь ты тиха-кротка,
Тиха-кротка да что скотинушка,
Я сожгу тебя да нонь на пепелок».
Он брал, Егорий, да змею да во белы руки,
Привязал он, Свет, на шелков пояс,
Подаёт змею девицы во белы руки.
«Принимай, девица, змеи лютыя...»
(Стихи духовные 1991: 98)
В первом случае, в описании сражения Михайло Потыка со змеем, налицо передача физических усилий богатыря в воинском столкновении с противником, во втором, в единоборстве св. Георгия со Змеем, описывается не столько физическая мощь и сила святого, сколько его нравственная убеждённость в правоте христианства, которая и помогает ему справиться с представителем мира зла. И, таким образом, можно сказать, что герои духовных стихов являются не столько богатырями физической силы, сколько богатырями духа.
Как только духовные стихи появились в фольклорной среде восточных славян, они не только испытали воздействие со стороны словесной культуры русичей, но, в свою очередь, повлияли на фольклорные тексты. Так, например, описание подвига древнерусского богатыря Добрыни Никитича даётся на пересечении двух традиций - фольклорно-дохристианской и традиции духовных стихов. Это видно по былине «Добрыня и Змей», сюжет которой отразил историческую коллизию противостояния язычества и православия. Само же купание богатыря в Пучай-реке есть ничто иное, как метафорическое изображение крещения киевлян в реке Почайне, а «колпак земли Греческой», которым богатырь побеждает Змея, указывает на византийскую приверженность веры. И, таким образом, былинный богатырь побеждает Змея не только благодаря своему воинскому искусству, но и благодаря православию, которое он приемлет. Кстати, это содержание отражается и в эпитетной характеристике богатыря, который после данного подвига будет называться не иначе как богатырь святорусский. Христианские маркировки легко прочитываются в былине:
А Добрынюшка плавать горазд ведь был:
Он нырнёт на бережок на тамошний,
Он нырнёт на бережок на здешний.
Нет у Добрынюшки добра коня,
Да нет у Добрыни платьев цветныих, -
Только лежит один пухов колпак,
Пухов колпак да земли Греческой,
По весу тот колпак да целых три пуда.
Как ухватил он колпак земли Греческой,
Да шибнёт во Змею во проклятую,
Он отшиб Змее двенадцать хоботов.
(Былины 1988: 48-49)
Соответственно, и былинные традиции тоже отразились в ранних духовных стихах о Егорий Храбром и Фёдоре Тироне:
...Молодой человек Фёдор Тирон,
Он натягивал свой крепкий лук,
Он накладывал две стрелы калёны,
Он стрелял в двенадцать змеёнышей,
Побивал двенадцать змеёнышей.
Выручал он свою родну матушку
Из тоё из муки змеиныя...
(Стихи духовные 1991: 92)
После своего появления на Руси духовные стихи получили повсеместное распространение благодаря узнаваемости эпической формы и близкого содержания, а также благодаря их распространителям - бродячим певцам. В Киевской Руси после введения христианства утвердилось паломничество по святым местам. Так как подобные путешествия были не безопасны, то искатели святых мест путешествовали не в одиночку, а, как тогда говорили, ватагами. В долгом пути они бывали пропитание разными способами, в том числе и песнопениями. На Руси таких людей стали называть каликами перехожими или калеками, так как часть их имела физические недостатки:
...Пошли калики в Ерусалим-град
Уж как Господу Богу помолитися,
На плакун-траве да покататися,
Во Ердань во реке да окупатися
(Былины 1988: 471)
Так говорится в былине «Сорок калик со каликою». И далее в ней повествуется о том, что, по возвращении из Ерусалима-града, калики по просьбе князя Владимира поют «Еленьской стих». Изображение исполнения «Еленьского стиха» в данной былине является прямым доказательством того, что именно бродячие певцы Древней Руси - калики - и были первыми распространителями духовной поэзии. Любовь народа к подобным песнопениям привела к тому, что калика-певец получает богатырский статут и становится в ряд с любимыми народными богатырями Ильей Муромцем и Добрыней Никитичем и помогает своим собратьям защищать Русскую землю от врагов:
Поезжает казак Илья Муромец
Во тую ли силу в великую,
Во тую ли силу правой рукой,
Добрынюшка Микитинич - левой рукой,
Калика шла серёдочкой.
Стал он своею дубиною помахивать.
Как куда махнул, дак пала улица,
Отмахивал - переулочек, -
Прибили всю силу неверную.
(Былины 1988: 470)
Исходя из содержания этого текста, можно сказать, что наряду с былинами, духовные стихи содействовали сплочению земель восточнославянских племён, а когда обрушились на Русь татаро-монгольские полчища, духовные стихи, опять-таки вместе с былинами, воспитали новых богатырей для спасения родины. Победа на поле Куликовом была их общей победой, и не случайно героями битвы наряду с дружинниками Московского великого князя Дмитрия Ивановича стали и иноки Троицкого монастыря Пересвет и Ослабя.
С победой на поле Куликовом расширился содержательный диапазон духовной поэзии. Во многом этот процесс был связан со сменой исполнителей. Как отмечает в XIX веке исследователь древнерусской культуры Ф. И. Буслаев, произошло это тогда, когда на смену каликам перехожим пришли «слепые старцы-нищие, которые и доселе обходят сёла и деревни со своими духовными стихами» (Буслаев 1990: 306).
Но подобное наблюдалось и в XX веке. По отзывам А. Н. Жилко, «исполнители духовных стихов ходили по русским хуторам Латгалии и после II Мировой войны. В основном это были нищие, ради куска хлеба предпринимали они этот труд. Бывало, и у ворот городских кладбищ сидели они, прося подаяние, исполняли различные духовные стихи» (Жилко 1999: 37-38). Наиболее частыми в репертуаре нищей братии были стихи об Алексее Божием человеке, о Миколе Угоднике, о двух Лазарях. Выражение «тянуть Лазаря» или «петь Лазаря» до сих пор является синонимом просьбы о милостыне.
Среди нищих певцов были не только простые исполнители, но и создатели новых текстов духовной направленности. Однако, надо отметить, что духовные стихи, хотя и являются частью фольклорной культуры, они, тем не менее, отличаются от светских текстов, например, таких, как подблюдные или троицко-семицкие песни, свадебные или, тем более, игровые песни.
«Духовный стих, - справедливо замечает Ф. И. Буслаев, - по своему религиозному содержанию стоит вне текущих мелочей действительности. Он - уже не забава и не досужее препровождение времени, не застарелый обряд, сросшийся с ежедневными привычками. Как церковная книга, он поучает безграмотного в вере, в священных преданьях, в добре и правде. Он даже заменяет молитву, особенно в умильных плачах и душеполезных назиданиях» (Буслаев 1990: 307).
Духовные стихи, с самого начала их появления на Руси, несли в себе огромное нравственное начало - призыв к милосердию и любви, мечту о доброй и справедливой жизни. Они были философски осмыслением вечных вопросов: в чём смысл земного пребывания человека на земле, что есть истина и какова природа добра Во почему, наряду с церковными службами, духовные стихи вне стен храмов продолжали нравственное просветительство народа.
Весь репертуарный список духовных стихов можно разделить на две разновеликие группы: на тексты, созданные до XVII века (условно их можно обозначить как старшие тексты) и после XVII века, точнее, после раскола русской церкви, когда в официальных кругах духовные стихи пошли на убыль, а в старообрядческой среде (и вообще в гонимых духовных структурах) этот жанр получил большое распространение. Как некогда в эпоху земельной раздробленности Древней Руси, так и после национальной трагедии XVII века - раскола Русской Церкви - духовные стихи сплачивали единоверцев, укрепляли их в вере.
К старшим текстам добавились новые: об Аввакуме, о боярыне Морозовой, о кончине матери-церкви, стих о прекрасном раю, «Гора Афон» и др. Сборник духовных стихов, изданный в Москве в 1991 г., представляет 24 текста, созданные старообрядцами после раскола. А духовные стихи, изданные Гребенщиковской общиной в 1994 г. в двух частях, в большинстве своём и состоят из новых текстов, один из которых называется «20 век», а духовный стих о Никоне имеет пушкинский подзаголовок: «Дела давно минувших дней преданья старины глубокой» (Духовные стихи 1994: Ч. 1, 53). Новые духовные тексты зачастую создавались профессиональными поэтами. Таким, в частности, был Николай Алексеевич Клюев (1884-1937), собравший в 1912 г. свои духовные гимны и стихи в книгу «Братские песни», изданную в Москве.
Старообрядцы духовную поэзию называют чаще всего псальмами или духовными псалмами, как об этом можно узнать из произведений такого знатока старообрядческого быта, как П. И. Мельников-Печерский. В рассказе «Гриша», характеризуя героя, Мельников-Печерский пишет: «Подвизался Гриша житием строгим; в великие только праздники вкушал горячую пищу, опричь хлеба да воды ничего в рот не брал. Строгий был молчальник, праздного слова не молвил, только, бывало, его и слышно, когда распевает свои духовные псалмы...» (Мельников 1982: 271).
Герой Мельникова-Печерского любил распевать новый стих «Похвала пустыни», созданный старообрядцами после раскола:
О, прекрасная мати-пустыня!
Сам Господь тебя, пустыню, похваляет:
Отцы по пустыне скитались,
И ангелы им помогали...
(Мельников 1982: 270)
Стих «Похвала пустыне», любимый героем Мельникова-Печерского, является достойным наследником раннего стиха об Алексее Божием человеке. Общехристианский подвижник тоже отказался от всех жизненных благ во имя высвобождения души и всё
Терпел святой с благодарением,
С радостью Алексей нужды принимает,
Князю Ефимьяну не взвещает,
А Господа Бога он прославляет;
За своих за рабов Богу молится.
Молится Алексей у отца в доме невемым,
Кушал на неделе по просвирке,
Во всякой неделе исповедался,
Святым тайнам приобщался,
Чудным крестом благословлялся.
(Стихи духовные 1991: 137)
Непосредственной же моделью для духовного стиха «Похвала пустыне» явились стихи о Иосафе-царевиче:
Расплакался млад юноша
Иосафий Царевич,
Перед пустынею стоя:
«Прекрасная пустыня!
Восприми меня, пустыня,
С премногими грехами,
Со многозорными делами,
Яко матерь своё чадо
На белыя руцы!
Научи меня, пустыня,
Волю Божию творити...»
(Стихи духовные 1991: 153-154)
Духовный стих «Похвала пустыне» - один из популярных в староверческой среде. Варианты этого стиха перепечатывает И. Н Заволоко в «Родной старине»: в 7-м номере поморскую интерпретацию XVIII века «Стих пустынножителей» и, в том же номере, «Стих Иосафа-царевича о пустыне»; в сдвоенном 11-12-м номере журнала Заволоко снова публикует текст об Иосафе-царевиче, на этот уж раз записанный им самим в деревне Римши Режицкого уезда от К. М. Тереховой.
В чём секрет популярности данного текста? Наверно, потому, что в нём содержится развёрнутая нравственная программа поведения человека на земле («душевное спасение»), определённая вечными духовными ценностями, которыми человек должен руководствоваться. Одновременно духовный стих раскрывает и главную воспитательную функцию: «Нас, грешных, обращают / На чистое житие поучают». По этой причине духовные стихи были и остались неисчерпаемым кладезем правил этического поведения человека и житейской мудрости.
Вот почему в 30-е гг. прошлого века И. Н. Заволоко не только сам собирает, но и приобщает к собирательству духовных стихов других людей. Сам же он публикует в журнале «Родная старина» девять текстов духовных стихов: «Идут лета всего света...», «Стих об антихристе», «Стих о Соловецком разорении», «Сказ об иконе «Троеручицы»», «Стих пустынножителей», «Стих о киновиарсе выгорецкого общежительства Андрее Дионисовиче», «Стих Иосафа-царевича о пустыне», «Стих душеполезный», «Духовный стих об Иосафе-царевиче». В 1933 и 1937 гг. Заволоко двумя изданиями выпускает сборники «Духовные стихи старинные» (последнее издание московское издательство «Китеж:» репринтно переиздало в 1997 г.).
В самом начале 30-х гг. руководитель хора причетников РГСО Перфирий Феодорович Фаддеев собрал и опубликовал при помощи Рижского кружка ревнителей русской старины «Сборник духовных стихов» (Рига, 1931) Этот «Сборник», как и публикации Заволоко, стали репертуарной основой не только хора РГСО, но и многих хоров старообрядческих общин как в довоенной Латвии, так и в наши дни. И, таким образом, великое наследство наших предков продолжает выполнять свою благородную нравственно-воспитательную направленность.
1. Буслаев Ф. И. О литературе: Исследования; Статьи. / Сост., вст. ст., примеч. Э. Афанасьева. Москва. 1990.
2. Былины. Москва, 1957.
3. Былины. Москва, 1988.
4. Духовные стихи. Рига, 1994. Часть первая.
5. Жилко Алексий Духовные стихи в старообрядческой среде в Латвии. // Бодровские чтения. Резекне. 1999
6. Мельников П. И. [Андрей Печерский). Повести и рассказы. Москва, 1982.
7. Стихи духовные. Москва: Советская Россия, 1991.
Эдуард Мекш (Даугавпилс)
Опубликовано в сборнике Староверие Латвии. Материалы Международной конференции 29-30 апреля 2004 г. - Рига, 2005
| 
