«Меценаты», «крупные капиталисты», «враги советской власти» - Рябушинских называли по-всякому. К ним всегда относились неоднозначно: с восхищением и неприятием. Николая II травмировала «предпринимательская левизна» Павла Рябушинского, а Ленин одним из первых внес его имя в списки «врагов народа».

Убыточная фабрика

Семья Рябушинских очень тесно связана с Москвой. Основатель фамильного дела Михаил Яковлевич пришел в Первопрестольную в 1802 году. Он начал работать в ветошном ряду мальчиком на побегушках. И настолько преуспел, что стал купцом, завел несколько ткацких мануфактур в Москве и Калужской губернии, а после себя оставил колоссальную сумму в 2 миллиона рублей (по тем временам за 3 с полтиной можно было приобрести сапоги).

Суровый и истовый старообрядец, носивший простонародный кафтан и сам в качестве мастера работавший на своих мануфактурах, Михаил Яковлевич заложил основу будущего процветания семейства.

После его смерти старший сын Павел купил «убыточную» фабрику за 268 тысяч рублей в Тверской губернии недалеко от Вышнего Волочка (продав при этом все свои мануфактуры). Перевел ее на механическое производство с использованием паровых двигателей. Тогда переоборудование стоило дороже, чем приобретение нового предприятия «на ходу». И эта «убыточная» фабрика стала единственным (пока) промышленным предприятием клана Рябушинских. Но каким! В 1870 году за участие в мануфактурной выставке Павла Михайловича пожаловали «золотой медалью для ношения на шее с Аннинской лентой и надписью «За полезное».

Как оказалось, фабричное дело было стихией Павла Рябушинского. Благодаря его стараниям вышневолоцкие фабрики (купец построил еще несколько предприятий) к концу XIX века стали заметной величиной российской хлопчатобумажной промышленности.

В наследство своим сыновьям Павел Михайлович оставил 20 миллионов рублей.

Многодетный родитель

Наследников у Павла Рябушинского было предостаточно. От первого брака у него родились семь дочерей. Правда, с супругой (жениться на Анне Фоминой Павла заставил отец) он развелся, обвинив ее в измене. Вторая жена Александра Овсянникова осчастливила его 16 детьми (трое умерли в раннем возрасте). Брачный союз Рябушинских оказался на редкость удачным, несмотря на то что заключен он был при весьма необычайных обстоятельствах. В ту пору собрался жениться его младший брат Василий, а 50-летний Павел, приехавший смотреть невесту, неожиданно так ею увлекся, что сделал предложение от своего имени. Избранница была моложе его на 32 года. А брат Василий так и не женился.

В отличие от папеньки Павел Рябушинский имел более высокие культурные запросы: неоднократно бывая по делам фирмы за границей, увлекался театром, носил европейский костюм, был членом Биржевого общества и гласным Московской городской думы. И в то же время он соблюдал каноны и ритуалы старообрядчества. В его доме была моленная с древними образами и богослужебными книгами, где службу правил уставщик. Так что венчался Павел в старообрядческом молитвенном доме.

Богатство обязывает

После смерти Павла Михайловича во главе фамилии стал Павел Павлович. В делах ему помогали Сергей, Степан, Владимир и Михаил. Современников поражала особенность всей семьи: внутренняя дисциплина. Не только в делах банковских, но и общественных, каждому было отведено свое место по установленному рангу, и «на первом месте был старший брат, с коим другие считались и в известном смысле подчинялись ему».

Рябушинские всегда придерживались девиза: «Все для дела и ничего для себя». А дело Рябушинских процветало.

Банк, который отстроили на Биржевой площади (там теперь размещается Министерство труда) в Москве, пользовался особой популярностью. На мировом рынке льна Рябушинские были монополистами (экспортировали хлопок за границу без привычной для России зависимости от иностранцев). Братья учредили Товарищество Московского автомобильного завода - АМО (ныне ЗИЛ), на котором предполагали наладить производство грузовиков по лицензии итальянской фирмы «Фиат». Однако октябрьские события 1917 года отодвинули пуск завода... и уже советская власть воспользовалась помещениями и оборудованием. Московские миллионеры приобрели крупный лесопильный завод в Архангельской губернии. Примеривались они и к разработке нефтяных месторождений в районе Ухты. «Рябушинские, - писали в московской деловой прессе, - целая эра Москвы. Может быть, эра - во всей промышленной жизни России».

Известно, что состояние Павла Павловича к 1916 году оценивалось в 4,3 миллиона рублей, а годовой доход равнялся 326 913 рублям 35 копейкам (тогда годовое жалование самых высокопоставленных царских сановников не превышало 25-30 тысяч рублей). Одаренный коммерсант, незаурядная личность, в конце концов он сделал своим основным жизненным кредо политику. Через страницы издаваемых им «Народной газеты» и «Утро» критиковал дела властей предержащих. Газеты Рябушинского закрывали. Так остановили деятельность «Утра» за фельетон на всесильного премьера Столыпина под названием «Диктатор Иванов 16-й», а самого миллионера-издателя в административном порядке выслали на время из Москвы. Позднее ему удалось вернуться в столицу, его избрали в IV Госдуму, где он стал одним из главных экономических экспертов. Издавал известную на всю страну газету «Утро России». В годы Мировой войны политическая деятельность Павла Рябушинского достигла апогея. Он выступает инициатором создания военно-промышленных комитетов - органов мобилизации частной промышленности на нужды войны.

Именно Павлу принадлежит выражение «Богатство обязывает». И все Рябушинские (каждый по-своему) доказывали этот постулат. Семейной чертой семьи миллионеров-раскольников была тяга к коллекционированию. Степан Рябушинский владел одной из лучших коллекций старообрядческих икон, организовал старообрядческий институт, где готовились староверы-священники и учителя. Он основал специализированный журнал «Русская икона». Для Степана на улице Малая Никитская отстроил великолепный особняк именитый архитектор Шехтель. Там Рябушинский, глубоко религиозный человек, устроил старообрядческую моленную, где было множество древнерусских икон.

На поиски икон Степан Рябушинский посылал в самые глухие районы России скупщиков, нередко спасавших шедевры от гибели. Едва ли не первым он применил последовательную полную расчистку икон от позднейших записей, выполняемую опытными реставраторами. За заслуги в деле сохранения древнерусского художественного наследия фабрикант был избран почетным членом Московского Археологического института. Со временем коллекция включала десятки раритетов, в том числе таких как «Богоматерь Одигитрия Смоленская» (вторая половина XIII века), новгородские «Рождество Богоматери» и «Архангел Михаил» (XIV век). Собиратель планировал создать на основе коллекции Музей иконы, но, к сожалению, не успел. Первая мировая война и Октябрьская революция помешали планам мецената.

После революции Степану, как и большинству представителей семейства, пришлось спешно покинуть Москву. Часть его собрания обнаружили на даче у брата Николая. Из здания же на Петроградском шоссе, предназначенном для Музея иконы, в 1918 году было вывезено 128 произведений, а множество икон как «не имеющих художественной ценности» отдано обитателям дома или свалено в подвале. К счастью, большинство шедевров уцелело, и в настоящее время они находятся в собраниях Третьяковской галереи и Исторического музея. А особняк Степана отдали Максиму Горькому, здесь писатель, вернувшись в СССР, провел последние годы жизни. Творение Шехтеля новый владелец называл «нелепым», а в помещении бывшей моленной его невестка устроила живописную мастерскую.

Недалеко от особняка Степана Рябушинского находилось еще одно творение Шехтеля - готический замок, расписанный самим Врубелем, возведенный для Саввы Морозова. Его и купил Михаил Рябушинский. По изысканности интерьеров и отделки особняк был в числе первых в столице. Недаром теперь это Дом приемов для высоких дипломатических персон и ныне находится в собственности МИДа. Михаил, как и Степан, был страстным коллекционером. В этом особняке и нашли в 1924 году ошеломленные граждане Советского Союза богатый клад, бесценные сокровища: 40 картин русских мастеров Брюллова, Тропинина, Репина, Серова, Врубеля, Бакста, Кустодиева, 80 акварелей русских и европейских мастеров XIX - начала XX веков, работы французских живописцев Изабэ, Моне, Тулуз-Лотрека, Ропса, мраморный бюст Виктора Гюго работы Родена, коллекцию восточной мелкой пластики и фарфора, старинные манускрипты.

Покидая в 1918 году Москву, супруги (страстный балетоман Михаил Рябушинский женился на дочери капельдинера Большого театра балерине Татьяне Комаровой), рассчитывая на скорое возвращение, укрыли основную часть своего собрания (остальные раритеты национализировало Советское государство) в потайной комнате особняка. После того как тайник был обнаружен (тогда в здании находился некий «Бухарский дом просвещения»), извлеченные оттуда произведения искусства передали в Государственный музейный фонд.

Ученые-меценаты

Рябушинские большое внимание уделяли науке. Братья «варились» в научной среде. Павел Павлович увлекался высшей математикой. Самый младший из братьев, Федор, спонсировал крупнейшую научную экспедицию на Камчатку. Затраченные им 200 тысяч рублей сторицей вернулись в виде богатейших коллекций минералов и растений, привезенных в Москву. Молодой меценат вынашивал план еще нескольких экспедиций в Сибирь, но в 25 лет умер от туберкулеза.

Другой брат, Дмитрий, был признанным во всем мире ученым. Именно он заложил основы аэродинамики, у себя в имении, еще будучи студентом МГУ, создал лабораторию, где использовал аэродинамическую трубу. Со временем он основал первый в мире научно-исследовательский аэродинамический институт, на что использовал свое состояние. Практически все исследования велись в Кучине (имении Рябушинских) по собственным планам и при личном участии Дмитрия.

К сожалению, Октябрьская революция ознаменовалась в Кучине поджогами соседних имений. Опасаясь за семью, Дмитрий отправил жену и трех дочерей за границу, а сам остался, пытаясь сберечь свое детище. Он добился национализации института и покровительства Наркомата просвещения. В результате для руководства институтом была создана коллегия, а заведывание им поручили Рябушинскому. Однако осенью 1918-го Дмитрия арестовали: чудом оставшись в живых, в декабре того же года он уехал в Данию, а оттуда переселился в Париж. Кучинский аэродинамический институт со временем переименовали в Московский институт космической физики. Позднее он влился во вновь созданный Государственный научно-исследовательский геофизический институт.

Во Франции Дмитрий получил ученую степень доктора наук - за две представленные им диссертации по гидродинамике, а затем был избран членом-корреспондентом Парижской академии наук. Несмотря на лавры и признание, Дмитрий Павлович так и не принял французского гражданства и до конца жизни сохранил паспорт русского эмигранта, хотя на международных конгрессах представлял французскую науку и высшую школу (Рябушинский состоял членом Лондонского Королевского института, Аэронавтического научного института в Нью-Йорке, Французского математического общества). Все свое свободное время он посвящал сохранению русских культурных ценностей за рубежом: до последних дней жизни просматривал безнадзорные архивы распадающихся русских семей и отбирал ценные материалы для передачи их в надежные государственные архивы.

В мае 1954-го в Сорбонне торжественно отпраздновали 50-летний юбилей научной деятельности Pябушинского, на котором присутствовали ученые из всех стран, за исключением СССР. Французы выпустили юбилейный сборник с научными статьями его друзей, коллег и учеников. Дмитрий Павлович опубликовал свыше 200 научных работ, посвященных аэродинамике, астрофизике, сверхзвуковой динамике, геометрии, гидродинамике, математике и теоретической физике!

А в СССР имя талантливого ученого свыше полувека было под запретом.

«Беспутный Николаша»

Была в семье Рябушинских и склонность к искусству. Сергей Рябушинский слыл талантливым скульптором. Илья Репин ходатайствовал перед правлением Товарищества передвижных выставок об избрании Рябушинского в члены общества.

Николай (или, как его называли в семье, «беспутный Николаша») пользовался особой популярностью в среде художников и литераторов. После смерти родителя, став владельцем крупного состояния, Николаша умудрился растратить за 3 месяца большую часть своего наследства. По завышенной цене он приобрел ненужное имение в Екатеринославской губернии. Главным источником его расходов стала певица кафешантана француженка Фажет. Николаша прикупил для нее драгоценностей на 45 тысяч рублей, кормил в самых дорогих ресторанах, катал на лихачах. Однако родственникам не особо понравилась подобная идея вкладывания денег. Загулявшего Николашу братья быстро взяли под контроль. Им разрешили учредить опеку над «болезненным и глухим» Николаем. Но тот, несмотря на недуг, придуманный для него опекунами, сорил деньгами направо и налево. Через пять лет опеку сняли. Николай тут же отошел от семейного бизнеса. Он решил издавать журнал по искусству, который затмил бы все журналы мира, - «Золотое Руно». Издание было роскошно оформлено и выходило на русском и французском языках. Как вспоминал известный литератор Владислав Ходасевич, для редакции Николаша снял особняк, обставил его шикарно, завел контору и «наладил целую бухгалтерию, которую всю нетрудно было уместить в записной книжке».

Однако изначально утонченным представителям богемы Николай не понравился. В нем узрели «грядущего хама». Хотя в конце концов помещение редакции журнала стало местом постоянных встреч художественной элиты Москвы и Санкт-Петербурга. «Плейбой восточного мира», как величали Николая, организовывал многочисленные художественные выставки, по его заказу писались портреты художников и литераторов: Врубеля, Бальмонта, Андреева.

Денежные дела Николая расстроились вконец, и журнал «Золотое Руно», который был убыточным, в итоге прекратил свое существование. Бывший меценат уединился на своей вилле «Черный Лебедь» в Петровском парке, при въезде в которую, на новоселье, он посадил черных пантер на цепях. Позднее в семье грустно шутили, что Николаша оказался умнее всех, так как разорился еще до революции и от национализации не пострадал.

Финал

Благотворительность Рябушинских не ограничивалась только наукой и искусством. Еще в 1891 году в Голутвинском переулке открыли народную столовую, где за счет Рябушинских кормили ежедневно около 300 человек, потом устроили богадельню. Другая столовая находилась в Спасо-Глинищевском переулке.

Спектр деятельности династии был настолько широк, что, за что бы ни взялись Рябушинские, везде добивались успеха. Но судьба была к ним более сурова. В 1918 году большинство членов семьи покидает страну. Революция лишила Рябушинских родины и разбросала по миру. Эмиграция, изгнание были наиболее естественным выходом для людей с такой одиозной фамилией. В Москве из всего многочисленного рода остались две сестры - Надежда и Александра Павловны (последняя была замужем за Алексеевым, племянником Станиславского). До середины 1920-х годов они жили в фамильном доме, даже вели переписку с братьями-эмигрантами, а затем сестер постигла участь всех «бывших»: дни свои они закончили на Соловках.

Остальные представители московского семейства умерли вдали от России. Теперь в Москве проживает только один прямой потомок этой именитой династии - Николай Рябушинский-Толоконников.

Анна Петросова

Россiя, 2007, № 29 (1030), 2-8 августа