Аргудяева Ю.В. Создание семьи у дальневосточных старообрядцев. Ч.2 - Семейное законодательство, брак - Брак, семья - Тематический каталог

В густонаселенных и сравнительно освоенных районах, в деревнях, где вместе поселились старообрядцы и православные, духовная и светская власти были сильнее, у них было больше возможности вникать в вопросы вероисповедания и держать под контролем все действия православного населения. В таких районах раньше образовались обширные общины старообрядцев-поповцев и беглопоповцев. Они признавали таинство брака, но из-за отсутствия старообрядческих священников были вынуждены венчаться в православной церкви. Именно к такому оформлению брака прибегали молодые люди разной религиозной направленности. Они стремились при помощи православной церкви узаконить свой брак и тем самым избежать преследования со стороны официального православия. Их венчали, но при условии предоставления подписки о том, что один из новобрачных переходит из старообрядчества в православие и в семье будут выполняться все требыпо обрядам официальной церкви, в том числе и в отношении родившихся в браке детей. В подписке требовалось также указать, что в будущем супруги не уклонятся в раскол .

Духовная консистория и представители официальной власти считали смешанные между приверженцами официального православия и старообрядцами браки "незаконными". Они рассматривали такие брачные союзы не только как средство пропаганды старообрядцами своего учения, но и как "совращение" православных в раскол. Супруги, вступившие в такой брак, признавались виновными и подлежащими наказанию. Законным и признанным в обществе мог быть только такой брак, в котором супруг-старообрядец давал подписку о присоединении к православию. Однако практика показывала, что такая подписка, данная новобрачными, как правило, не выполнялась. Через определенное время оба супруга переходили в старообрядчество (22).

Обычно дело о "незаконном" браке начиналось с выявления факта довольно редкого посещения прихожанином православной церкви. Правда, это не всегда было причиной уклонения в раскол. Официальная церковь неоднократно отмечала среди населения Дальнего Востока, особенно его мужской части, ослабление религиозных чувств. Связано это было первоначально с отсутствием церквей и обширностью приходов, а также с продолжительным пребыванием части мужчин на охоте и других промыслах в зимний период. И все же редкое посещение церкви паствой настораживало священника и заставляло проявлять определенное беспокойство. Но чаще всего о таком браке узнавали из доноса какого-либо крестьянина или старосты из числа православных. Начинал расследование местный священник. В случае подтверждения случившегося он сообщал о данном факте в духовную консисторию. Последняя извещала об этом местные высшие светские власти и полицейское управление. Начиналось следствие, которому придавали весьма важное значение, так как речь шла о факте перехода одного из новобрачных в раскол, а следовательно, и уменьшении численности приверженцев официального православия и влиянии последнего на свою паству. К тому же "дурной" пример всегда заразителен, особенно в условиях дальневосточного региона, где позиции официального православия в периоды освоения региона были недостаточно прочными.

В архивах Дальнего Востока сохранилось несколько дел о конфессионально-смешанных браках, которые привлекли внимание как духовных, так и светских властей. Последние, правда, относились двойственно к таким брачным союзам, как и вообще к старообрядчеству. С одной стороны, администрация была заинтересована в старообрядцах как трезвых и трудолюбивых работниках, внесших существенный вклад в хозяйственное освоение региона. Поэтому гражданское начальство практически всегда относилось довольно формально к рассмотрению дел о подобных браках. Но, с другой стороны, оно обязано было реагировать на такие факты, тем более что с юридической стороны такие браки считались незаконными и некоторых православных, перешедших в раскол и находившихся в бегах, приходилось разыскивать при помощи полиции.

В одном из первых старообрядческих селений на р.Амуре — С.Петропавловке Софийского округа Приморской области в 1871 г. состоялось бракосочетание забайкальского крестьянина Ивана Владимирцева и местной старообрядки Марфы Черепановой. Поскольку Иван был православным, то брак венчался в православной церкви. Священник потребовал от Ивана подписку о том, что он не перейдет в раскол и что будущих детей своих он будет крестить в православной церкви. Однако родившихся детей Владимирцев в церкви не крестил и сам перешел в старообрядчество. Проведенное консисторией дознание смогло только установить факт венчания брака в православной церкви. Никакие подписки обнаружены не были. Не было и записей в метрической книге, которые бы свидетельствовали о принадлежности Ивана Владимирцева к официальному православию. Консистория в конечном итоге была вынуждена это дело прекратить (23).

Аналогичный случай произошел в конце 70-х годов XIX в. в более южном районе Приморской области — в д.Ильинке Ханкайского округа. Здесь в 1879 г. рассматривалось дело об уклонении в раскол крестьянки Авдотьи Бучасовой. Оказалось, что Авдотья до 1876 г. по своей религиозной направленности принадлежала к старообрядцам-поповцам. Затем она дала подписку о переходе в православие, но фактически так и осталась в старообрядчестве. Вскоре она вышла замуж за православного, бессрочноотпускного ефрейтора Якова Грошева. Причем их брак венчался в православной церкви. Яков, не имевший своего хозяйства, пошел в "примаки" к отцу Авдотьи, твердо придерживавшемся старообрядческой веры. Естественно, жительство с раскольниками в одной семье не могло не привести Якова в старообрядчество. В итоге он нарушил данную им подписку о том, что останется в православии, и перестал посещать церковь. Никакие духовные увещевания местного священника, имевшие цель убедить супругов вернуться в православие, не имели успехов (24)

Иногда подписки нарушались старообрядцами вынужденно как результат жизненных обстоятельств. Так, в 1877 г. выяснилось что в с.Богословке Суйфунского округа Приморской области заселенном старообрядцами-семейскими с Аянского тракта, один из старообрядцев вступил в брак с православной еще в Якутии. Венчались они там в православной церкви, но впоследствии двух своих детей в связи с отсутствием православного священника крестили как старообрядцев (25).

Бывали, безусловно, случаи, когда представители официального православия вначале принимали старообрядческую веру, а потом вступали в брак. Такой случай произошел в конце XIX в. со старообрядцем Михаилом Михайловым из д.Круглой Амурской области. Судя по доносу сельского старосты в Благовешенскую духовную консисторию, Михаил до 1896 г. был православным. Однако соседские и хозяйственные связи с односельчанами д.Круглой, населенной преимущественно старообрядцами, и, по всей видимости, пропаганда своего учения последними привели Михайлова в лоно старообрядчества. Возможно, к этим причинам добавилась еще одна — желание вступить в брак с понравившейся ему девушкой-старообрядкой. Правда, брак венчали в православной церкви, и молодожены вынуждены были дать соответствующую подписку, однако каноны православия так и не стали выполнять. Сразу после доноса со стороны духовных властей начались неприятности. Чтобы их избежать, Михаил выехал вместе с семьей в портовый город Владивосток. Это только усугубило его положение, так как его стали искать при помощи полиции и в конце концов вернули в д.Круглую (26).

Обвинение в уклонении в раскол при смешанных браках нередко предъявляли и родителям новобрачных, которые в определенной степени были повинны. В этом отношении любопытное дело рассматривалось Канцелярией военного губернатора Амурской области в 1880 г. В результате проведенного дознания выяснилось, что крестьянин С.Никольского Томской волости Иван Тихановский в прошлом, до 1867 г., состоял в старообрядчестве. Затем под влиянием единоверческого священника принял единоверие. Но спустя несколько лет Иван не только возвратился в старообрядчество беспоповского толка, но и отдал замуж за старообрядца Одинцова свою пятнадцатилетнюю дочь. Воспользовавшись тем, что дочь Ивана была выдана замуж несовершеннолетней, местное начальство потребовало расторгнуть брак. Ивана увещевал и его брат, священник единоверческой церкви, но из этого ничего не вышло. Дело дошло до областного руководства. На следствии Тихановский заявил, что Одинцов якобы собирался перейти в православие. Одинцов же настаивал на том, что считал семью Тихановского принадлежащей к беспоповскому согласию. В результате разбирательства Тихановский был обвинен в уклонении в раскол, брак его дочери с Одинцовым был признан незаконным и расторгнут (27).

Спустя несколько лет той же Канцелярией военного губернатора Амурской области рассматривалось еще одно подобное дело. По доносу в Благовещенскую консисторию священника Тимофея Тихановского началось следствие по делу крестьян д.Заливки Томской волости Александра Романова и Лариона Киселева, выдавших своих дочерей замуж за старообрядцев. Выяснилось, в частности, что некогда Романов был православным, но, женившись на старообрядке, перешел в раскол. Он, как и другие православные, попавшие в такую ситуацию, нарушил данную во время венчания в православном храме подписку. Более того, дочь Ирина, крещенная по канонам православной церкви, храм больше не посещала и вышла замуж за старообрядца. Это все и вменили в вину ее отцу. Александр Романов был судим и попал в тюрьму. Но свою религиозную ориентацию он не поменял — остался в старообрядчестве (28).

Ларион Киселев тоже был в прошлом православным и, женившись на старообрядке, стал исповедовать старообрядчество. Свою дочь Марфу он не крестил в православной церкви, ее крестила родственница по старообрядческим канонам. Таким же образом были крещены и другие его дети, хотя миропомазаны они были православным батюшкой. Киселеву также были предъявлены обвинения в уклонении в раскол (29).

Смешанные, так называемые "незаконные", браки между православными и старообрядцами перестали быть предметом острых обсуждений лишь после принятия в 1906 г. закона о свободе вероисповедания. Теперь супругам разрешалось по их желанию оставаться приверженцем своей веры или переходить в веру своего супруга. Правда, это решение касалось только совершеннолетних новобрачных. Взятие в жены несовершеннолетней девицы иной религиозной ориентации рассматривалось уже как ее совращение Именно так случилось в 1913 г. с казачкой станицы Гродековской Уссурийского казачьего войска Надеждой Плотниковой. Будучи православной, она вступила в брак с казаком-старообрядцем Егором Ефимовым и подала прошение о переходе из православия в старообрядчество. Несмотря на то, что молодые были уже повенчаны, ей, мотивируя ее несовершеннолетием, в просьбе отказали (30).

Таким образом, в дореволюционный период смешанные конфессиональные браки между старообрядцами и приверженцами официального православия были не так уж редки. Основная причина этого в дальневосточном регионе — особая демографическая ситуация, которая осложняла традиционные установки на брак. Сказывались здесь и особенности ведения крестьянского хозяйства, базировавшегося на половозрастном разделении труда. Такие браки вызывали вполне понятное беспокойство духовной власти, так как в брачном союзе практически всегда православный супруг переходил в раскол, а это, по мнению консистории, усиливало влияние старообрядчества. Более лояльное отношение к смешанным бракам было у светских властей, заинтересованных в быстрейшем освоении края крепкими хозяевами, к числу которых они относили старообрядцев.

Помимо дефицита невест в дальневосточном регионе были другие условия, которые ставили старообрядцев в сложные ситуации при выборе брачного партнера. Традиции и общепринятые в российском крестьянстве каноны древлеправославия (31) разрешали староверам вступление в брак лишь в определенной степени родства как при кровном, так и при двухродном, трехродном и духовном родстве. Этих традиций придерживаются и в настоящее время. При кровном родстве брак возбранялся до 7 степеней родства и разрешался только в восьмой степени. При двухродном родстве брак запрещался до 5, а в иных случаях и до 6 степеней родства. В шестой степени в некоторых случаях молодые люди допускались к браку с племянницами тех женщин, с которыми был заключен второй брак их отца (деда, прадеда). В этой степени родства браки разрешались также в тех случаях, когда с одной - стороны степени были нисходящие, а с другой — боковые тетки. При трехродном родстве браки разрешались обычно в 4 и 5 степенях родства.

Однако жизненные ситуации нередко ставили старообрядцев в затруднительные положения. На практике брачные запреты древлеправославной церкви не всегда были понятны не только простым прихожанам, но и старообрядческим священникам. Последние, судя по сохранившимся документам начала 30-х годов XX в., неоднократно обращались за разъяснениями к старообрядческому епископу Иркутско-Амурскому и всего Дальнего Востока Афанасию, жившему в те годы в с.Тарбагатай Амурской области. В иных случаях они просто сообщали епископу Афанасию о различного рода нарушениях в брачной практике, о вступлении в брак при близком родстве. Так, старообрядческий священник Петр Муравьев пишет епископу Афанасию, что старик Т.Е.Ермаков из с.Слава Мазановского района Амурской области "...завдовел еще год не прошел... Он задумал жениться... у него детей нет, а средства есть... начал сватать старуху, ей тоже 65 лет. Она вдова, приходит и просит: батюшка, совокупи нас... я не совокуплял... стали разбираться... оказывается — родня: ... она ему невестка — жена его умершего двоюродного брата Филиппа..." (32). Выяснилось, что отец Филиппа и отец Ермакова Т.Е — родные братья. Ермаков все же вступил в брак без венчания и жил с женщиной около месяца, а когда священник разобрался и указал ему на близкое родство — они разошлись (33).

Тот же священник Петр Муравьев спрашивал епископа, можно ли вступать в брак при следующем родстве? Два родных брата Корнил и Александр взяли в жены: Корнил — Варвару, у которой был неженатый брат Игнат, а Александр — Наталью, у которой была незамужняя сестра Агафья. Может ли Игнат взять Агафью? Епископ отвечает: "...Согласно сборника о брачном праве... Игнатию взять Агафию не воспрещается. Здесь 6 степеней трехродного родства" (34).

Особое внимание при заключении брака уделялось духо родству, то есть родству между определенной семейной парой, ее детьми и внуками и крестными, то есть родителями-восприемниками и родными детьми последних. В случае, если духовное родство было построено по схеме "мой праправнук — мой правнук - мой внук — мой сын — я, родитель и крестный — мой крестит сын крестника ко мне — внук крестника ко мне — правнук крестника ко мне", то родным детям и детям крестника разрешалось вступать в брак не ранее, как в восьмой степени родства. В случае, если складывалась следующая схема: "мои внук и внучка - мои сын и дочь — я, родитель и крестный — мой крестник и сын кума — мой кум — сын и дочь кума ко мне — внучка кума ко мне", то согласно Кормчей книге "сын мой не может брачиться на дочери моего кума, где считается 4 степени родства, но внук мой может пояти (взять) дочь кума моего", так как в данном случае уже пятая степень родства (35).

Не могли вступать в брак между собой также крестный (восприемник) и крестная (восприемница), если они выступали восприемниками у одного и того же лица, а также крестовые брат и сестра (то есть юноша и девушка, у которых был один крестный или крестная), но дети их уже не находились в духовном родстве и могли вступать в брачные отношения (36).

Ситуации с брачными запретами при духовном родстве вызывали еще большие недоразумения, чем при кровном родстве. Некоторые прихожане старались скрыть духовное родство. В случае же обнаружения такового они, согласно правилам Кормчей книги, вынуждены были разойтись, даже если уже имели детей. Так получилось в 1921 г., когда был заключен брак между старообрядцами с.Бардагон Амурской области Тимофеем Семеновым Чебуниным и девицей Анной Федотьевой Поповой. По кровному родству они были в 7 степенях, что не возбраняло заключение брака. Что касается духовного родства, то, по наущению других, они в истине "не сознались". В итоге им пришлось при свидетелях писать объяснительную, где они покаялись в содеянном и сообщили, что "...желаем разойтится и вместе не жить, то есть расторгнуть брак как беззаконный и мерзкий перед Богом, поэтому расходимся..." (37).

Много шума наделал в 1927 г. брак Ивана Зиновьева Санникова из с.Бардагон Амурской области. Дело получило широкую огласку и дошло до Москвы. Оказалось, что мать и невеста Ивана — крестовые сестры, то есть и ту, и другую принимала от купели одна и та же крестная. Выходит, что одна крестовая сестра взяла свою крестовую сестру за своего родного сына, то есть в невестки. Таким образом, жених и невеста находились в 3 степенях духовного родства. По мнению старообрядческого епископа Климента (надо полагать, Климент находился в Москве. — Ю.А.), высказанного им летом 1927 г., "...эта родня считается по святому крешению ближе, чем родные сестры с ней приходятся ... таковый брак должен немедленно быть расторгнут..." за это повенчавший этот брак отец Тимофей из с.Бардагон должен быть подвергнут "...запрещению всякого священнодействия на неопределенное время" (38).

Очевидно, Климент поручил тщательное дознание этого дела Иосифу — епископу Иркутскому и всея Сибири. В процессе расследования выяснилось, что оформление брака было совершено новобрачными не в своем родном приходе, где им было отказано, а в другом, у священника отца Тимофея. Причем мать жениха уверяла всех в церкви, перед святыми иконами, что у новобрачных нет родства (40). Епископ Иосиф и вменил в вину отцу Тимофею то, что он на слово поверил матери жениха об отсутствии родства между новобрачными, не проверив истинного положения дел. Отцу Тимофею также было указано на то, что новобрачные были не из его прихода и они не имели письменного разрешения местного священика.

Исходя из этого, епископ Иосиф предписывает отцу Тимофею немедленнно поехать в Николаевку (очевидно, место жительства новобрачных,— Ю.А.) и через верных свидетелей провести тщательное дознание. Ссылаясь на соответствующие правила Кормчей книги, епископ Иосиф заявляет, что если действительно окажется, что "...у свекрови и у невесты одна... восприемница от святого крещения, то есть у них одна крестная, тогда они между собою приходятся крестовы сестры и сестра ее вышла за племянника. Никто из детей восприемника не может жениться, так как они находятся племянниками ея и состоят в 3-й степени (родства)... а посему... таковые браки отнюдь не допускаются и строго запрещаются". Далее он отметил, что вступившие таким образом в брак "...не должны быть принимаемы в церковь, прежде ли будут разлучены, хотя бы детей имели, а благословивший иерей — извергается... если окажется, что правда между ними такое духовное родство, то вы должны расторгнуть таковый незаконный брак, а мать женихову должны отлучить от церкви за такой наглый обман, за утаение и за скрытие такого греха а если вы брак таковый не расторгнете, то вы... получите от нас запрещение на неопределенное время, а повенчавшихся таковым браком, если не разойдутся, то таковые отлучатся от церкви..." (40) Таковы были основные условия для создания семьи, установки на брак, запреты и разрешения при его оформлении у дальневосточного старообрядчества. И хотя аналогичная традиция при заключении браков присуща всем русским, особенно строго ее придерживались староверы.

1. Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф.87. Оп.1. Д.99. Л.95.

2. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года. Т. 76. Приморская область. Тетрадь I. СПб., 1899. С.40—42.

3. Унтербергер П.Ф. Приморская область. 1858-1898. СПб.,1900. С.87.

5. Вишневский А. Г. Ранние этапы становления нового типа рождаемости в России // Брачность, рождаемость, смертность в России и СССР. М., 1977. С.105.

6. Миронов Б.Н. Традиционное демографическое поведение крестьян в XIX—начале XXв. // Брачность, рождаемость, смертность в России и СССР. М.,1977. С.83.

7. Национальный архив Республики Бурятии (НАРБ).Ф.34. Оп.1.Д.736. Л.5-6; Ф.52. Оп.1. Д.16 Л.Зоб.

8. Государственный архив Иркутской области. Ф.24. Оп.9. Д.485.Карт.2052. Л. 1-2.

16. Лобанов В.Ф. "Незаконные" браки у старообрядцев Дальнего Востока (вторая половина XIX—начало XX в.) // Семья и семейный быт в восточных регионах России. Владивосток, 1997. С.63.

17. Информация П.Г.Мартюшева, 1923 г.рожд., г.Владивосток (проживает в штате Орегон, США).

19. Информация А.П.Сотниковой, 1922 г. рожд., пос. Кавалерово Приморского края.

20. Информация Е.С.Юренок, 1930 г. рожд., пос. Нижние Лужки Чугуевского района Приморского края.

21. Информация А.Д.Проценко, 1928 г. рожд., пос. Кавалерово Приморского края.

31. Григоровский С. О родстве и свойстве. Изд. 2-е. СПб., 1894.

	Книжница Самарского староверия	Среда, 2025-Янв-01, 00:00
		Главная Регистрация Вход