Весть о смерти митрополита Андриана застала меня далеко на Севере, в краях безбожных, языческих. Был один из первых вечеров моей командировки, за окном уже смерклось, а в комнатке допотопного общежития негромко ворчало радио. Люди, чья работа связана с поездками, хорошо знают, как порой тяжело на душе в эти первые несколько вечеров, когда сознание еще не успело перестроиться на новый лад, когда еще не привык к новой обстановке и удивляешься каждому новому шороху…

Звонок из Москвы прозвучал набатом. «Нашу Церковь постигла великая утрата»... Сначала – не понял. Голос в трубке показался каким-то нереальным, далеким, будто вымышленным, а весть – «сегодня для вечной жизни упокоился митрополит Андриан» стала словно приговором. Комната, и без того непередаваемо-маленькая – здесь с трудом теснились пара кроватей и стол – показалась просто клеткой. Потом... Потом были еще звонки, подтверждающие этот неутешительный диагноз. О чем думал в тот момент – сказать не могу, не помню. Помню лишь, что это сообщение никак не складывалось у меня с реальностью: буквально месяц назад, во время визита на Уральскую землю, митрополит демонстрировал чудеса мобильности: давал интервью, встречался с представителями «официальной церкви», обсуждая возможные точки соприкосновения между старой и новой верами, возглавлял богослужения. И – шел во главе шамарского крестного хода. В те июльские дни 2005 года дни ему удалось решить немало вопросов. Часть проблем наконец-то была сдвинута с мертвой точки. День его пребывания на Урале был расписан буквально по минутам. В этот второй и последний визит митрополита Андриана в Екатеринбург, только-только войдя в храм, я увидел владыку за трапезой. Шла неспешная, чуть слышная на другом конце стола беседа...

Именно в эти дни было принято решение о развитии и становлении второй старообрядческой общины в Екатеринбурге. Митрополит прямо и открыто заявил о конкретных притязаниях уральских староверов на исторические владения – усадьбу купца Якима Рязанова, где в последние годы располагается туберкулезный диспансер. Старообрядцев не пугали даже возможные заражения от бактерий, как в свое время не испугала староверов смертоносная столичная чума…

Помню, как этот визит митрополита всколыхнул уральскую общественность: многочисленные телерепортажи, статьи, интернет-сайты – журналисты и краеведы анализировали возможные варианты решения вопроса, ведь впервые за многие годы староверы решили бороться за здание, которое даже «никонианам» не удалось ранее взять себе. Архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский РПЦ МП Викентий во время «исторической встречи» (уральская телекомпания «4 канал» так рассказала о событии: «Случай практический уникальный: до этого момента старообрядческая и новообрядческая Церкви вообще не общались друг с другом») в тот день высказал пожелание местной общине старообрядцев не сдаваться в борьбе за возвращение своего исторического владения. Чиновники, в первые же дни обращения к ним стали всячески препятствовать решению вопроса. Но митрополит был тверд в своем намерении, на лице читалась решимость помочь уральским староверам: «Я для того и прибыл в Екатеринбург», - уверенно подчеркнул он. В те дни уже официально была зарегистрирована вторая община, а сил придавало майское решение Совета Митрополии 2005 года по «екатеринбургскому вопросу». Предполагалось, что община будет бороться за усадьбу не только на законодательном, но и на духовном уровне, совершая молебны у некогда старообрядческого здания. На неприметное с виду здание в историческом центре столицы Среднего Урала возлагались большие надежды…

Активность митрополита Андриана поражала. Для извечно суровых и строгих к своему образу жизни старообрядцев было вдиву видеть своего митрополита в федеральных новостях. А он, в традиционно-иноческом облачении, глядя на молодых журналистов, не уставал повторять: «Не для себя, но для всей Руси стараюсь».

И – старался. Староверы, привыкнув к активности митрополита, обращались к нему со всеми просьбами, в которые он пытался вникнуть, помочь. Важно: никого не игнорировал. В тот последний приезд на Урал владыка сидел в небольшой комнате, обсуждая с группой инициативных людей все сложности, с которыми предстоит столкнуться на пути к возвращению старообрядческих зданий и территорий.

…В тишине комнаты, когда за окном мирно умирал августовский день, принесший роковую весть, я снова и снова перебирал в памяти недавние события. Это поразительное умение митрополита взглядом, жестом, одной фразой погасить разногласия меня поражало. Не всякий психолог нашел бы такое понимание у своих пациентов, какое находил митрополит у своей паствы. Впрочем, все вопросы в регионах и на федеральном уровне решались непросто. Помню, владыка, чуть склонив голову, выслушивал все стороны и словно уходил на некоторое время в себя, чтобы принять то единственное решение, которое было способно примирить всех. «Золотая середина» давалась ему очень непросто. И эти его трогательно-памятные слова, по сей день звучащие заветом каждому:

– Братия, я прошу вас разделиться на две равных половины и поклониться друг другу до земли, чтобы не иметь зла на тех, с кем вы регулярно молитесь и составляете крепкую, неразрывную духовную связь. Давайте впредь подавать окружающему миру пример братской любви, которой всегда так славились православные старообрядцы.

Кажется, его путь – это путь той толики огня по фитилю свечи, который только начинает разгораться, но может погаснуть от любого неосторожного движения. Он оставил нам о себе что-то большее, чем просто память. Он неустанно повторял нам, вдохновлял каждого – и робкую старообрядческую девушку и грамотного старика:

- Уральская епархия – это оплот старой веры в нашей единой святой Руси. Своей искренностью и чистотой Вы созидаете благолепие. Моя душа поет рядом с Вами…

О неожиданной смерти предстоятеля Русской Православной Старообрядческой Церкви на реке Великой рассказывали все. А мне оставалось лишь в бессильном горе следить за все новыми и новыми сообщениями, рассказывающими об очередных соболезнованиях, поступивших в Митрополию, о погребении, которое собрало под соборным куполом множество народу, о прогнозах развития нашей Церкви на будущее.

Уже тогда, в отрыве от цивилизации, в нескольких сотнях километрах от ближайших старообрядческих общин, мне стало ясно: митрополит своими делами учил каждого из нас смирению и борьбе, безропотному преодолению трудностей и служению Церкви, как бы тяжело ни было. Были тогда и остаются сейчас несогласные с политикой открытости, которую демонстрировали «рогожские бородачи». Бог судия таким «несогласным»… Да, к сожалению далеко не каждый человек, уверенный в своих действиях, поступает правильно. Но каждое действие митрополита Андриана было направлено на то, чтобы о «хранителях старой веры» знали в обществе, интересовались, изучали и ценили то, что таким трудом сохранялось в веках: таилось в неподвластных гонителям душах и бежало в леса. Наверное, были в действиях покойного владыки те недостатки, которые бывают практически в любом политическом курсе, недостатки, заметные лишь вооруженному нелюбовью, ищущему малейшей оплошности взгляду. Эти недостатки усугублялись доверчивостью владыки, которой журналисты, а в особенности представители РПЦ МП с профессиональным умением и ловкостью пользовались. Однако все эти недостатки меркнут перед делами, которые начал наш митрополит и которые подхватили его соратники – те, для кого судьба старообрядчества оказалась важнее предрассудков времени.

Все прошло. А митрополит, плывущий в июле 2005 года по волнам шамарской реки Сылва на небольшой лодочке, кажется, и сегодня благословляет каждого из нас на новые дела в новых условиях, когда, казалось бы, от помощи нашей Церкви отвернулось все живое.

Максим ГУСЕВ,

Екатеринбург