Теперь все удивляются, как много удалось сделать митрополиту Андриану за свое недолгое первосвятительство. Советская власть не только вытравила в поколениях старообрядцев воспоминания об активной, насыщенной и многосторонней церковной и общественной жизни старообрядчества в начале XX века, но и существенно ограничила роль и возможности старообрядческого архиепископа (с 1988 года митрополита).

 

Владыка Андриан не просто увидел благоприятные объективные условия, сложившиеся в нашем обществе в последнее десятилетие XX века, когда все религии получили возможность в полный голос заявить о себе, но и поставил перед собой задачи, соответствующие высоте занимаемого им поста главы старообрядческой Церкви. В этом отношении к 2004-2005 годам, возможна только одна историческая параллель «золотое десятилетие» 1905-1917 годов, когда долгое время таившиеся под спудом внутренние возможности старообрядчества дали быстрые и видимые побеги и плоды.

 

Можно усмотреть Божественный промысел в том, что первосвятительство владыки Андриана совпало со 100-летним юбилеем указа о веротерпимости и распечатания алтарей рогожских храмов.

 

Подготовка к празднованию началась в 2002 году, когда владыка Андриан был еще епископом Казанским и Вятским. Тогда я впервые увидела его. Нас познакомил иерей Евгений Чунин.

 

Дело в том, что в июне 2002 года в Казани должна была проходить представительная и важная на тот момент научно-практическая конференция «Христианство в Волго-Уральском регионе: история и культура», и впервые в программу подобной конференции была включена работа отдельной старообрядческой секции: «Вклад старообрядчества в христианскую культуру Поволжья и Урала». (Всего на конференции работало пять секций; помимо названной, это были: «История христианства в Волго-Уральском регионе», «Археологические памятники и церковное искусство Волго-Уральского региона», «Церковное краеведение Волго-Уральского региона», «Межконфессиальный диалог в Волго-Уральском регионе: традиции и современный контекст».) Руководство нашей секцией  организаторы Церковно-научный центр «Православная энциклопедия» решили поручить епископу Казанскому и Вятскому Андриану и мне. Поэтому иерей Евгений Чунин и решил представить меня владыке заранее.

 

Наше знакомство произошло 19 мая 2002 года, на праздник святых Жен-Мироносиц, когда в Москву съезжаются старообрядческие архиереи и духовенство со всей России. После крестного хода, на правом клиросе Покровского собора, мы с владыкой Андрианом поговорили недолго, но эта встреча стала памятной для меня и сыграла свою роль в успехе казанской конференции, уменьшив степень официальности.

 

Появление владыки Андриана на открытии конференции 19 июня 2002 года в Казани было впечатляющим. Высокий, статный, с поистине иконописным ликом, в скромной черной камилавке, он являл в этом высоком собрании подлинную Древнюю Русь. К нему сразу бросились корреспонденты.

 

Работа старообрядческой секции прошла очень интересно и плодотворно. Владыка выступил с первым, программным докладом «Старообрядчество как часть общенациональной культуры». Этот доклад содержал целостный, глубоко продуманный взгляд владыки на историю и культуру старообрядчества и их важную роль в процессе возрождения духовности современного общества. Благодаря душевному участию и присутствию владыки на заседаниях сложилась удивительно доброжелательная атмосфера. Звучали выступления не только ученых из Москвы, Екатеринбурга, Новосибирска, но и старообрядцев из Казани, Ижевска, Нижнего Новгорода, Москвы. В отличие от других секций, работавших на конференции, у нас было так много слушателей (просто слушателей, а не докладчиков!), что людям приходилось стоять в дверях/ Организаторы конференции не ожидали такого стечения народа.

 

Епископ Казанско-Вятский Андриан сделал нам, участникам конференции, впервые попавшим в Казань, щедрый дар: пригласил посетить храм казанской общины. Это не входило в программу конференции, а было движением души самого владыки. С удивительной теплотой и радушием он принимал гостей: показал храм, рассказал о его истории. Выяснилось, что владыка сам пишет иконы и его заветная мечта написать икону св. Николы Великорецкого. Тогда идея возрождения старообрядческого Великорецкого крестного хода, в котором спустя три года завершится земной путь митрополита Андриана, только зарождалась.

 

Надо было видеть, каким внутренним светом озарялось лицо владыки, когда он говорил об иконе и иконописании, и позже многие из нас старались помочь ему в собирании необходимого материала: изданий прорисей, альбомов, воспроизведений древних икон. Запомнилось внутреннее убранство храма, любовно собранное и любовно сохраняемое; запомнилась трапеза с неспешной, обстоятельной беседой, за которой мы познакомились с отцом Геннадием (Четверговым), диаконом Виктором Савельевым, Еленой Алексеевной Карасевой. Мы долго не могли покинуть гостеприимных хозяев. И хотя всем нам много приходилось бывать и в старообрядческих домах, и в общинах, и в храмах, но в этой встрече было чтото особенное. Сейчас, обдумывая то впечатление и зная дальнейшее развитие событий, вижу, что в казанской встрече 20 июня 2002 года блеснула возможность новых, более открытых и душевно-доверчивых отношений «мира ученого» и мира старообрядческого.

 

Итоги конференции подводились 22 июня 2002 года в актовом зале Казанского университета, в присутствии мэра Казани К.Ш.Исхакова. Владыка Андриан на этом заседании не был и право огласить итоги нашей работы передал мне. В широкой аудитории хотелось не только дать сухую статистику, но и, учитывая присутствие на заседании городских властей, подчеркнуть большой вклад старообрядцев в развитие экономики и социальной сферы Волго-Уральского региона и самой Казани, в сохранение и укрепление здесь православия.

 

В то время составлялась программа празднования 1000-летия Казани и уточнялся список объектов для федерального финансирования. Нам удалось обратить внимание властей на необходимость помощи в реставрации двух казанских старообрядческих храмов, на ул. Островского и ул. Старой. Мэр Казани К.Ш.Исхаков, как казалось тогда, живо откликнулся на этот призыв.

 

Осенью 2002 года епископ Андриан был в Москве. Среди церковных дел он выкроил время и посетил работавшую в Государственном Историческом музее выставку «Патриарх Никон и его время». С большим вниманием и интересом он осматривал экспозицию, задавал вопросы. Было видно, что его глубоко волнуют исторические обстоятельства Раскола Русской церкви. Его внимание привлекали представленные на выставке церковно-археологические свидетельства в пользу старых обрядов. Побывал владыка и в Центральном музее древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева.

 

Помню напряженное ожидание результатов Собора в феврале 2004 года и большую радость, что соборное большинство остановило свой выбор на владыке Андриане.

 

12 февраля состоялось его возведение на престол митрополита Московского и всея Руси. Служба проходила торжественно, с большим духовным подъемом; несмотря на будний день, большой Покровский собор был полон.

 

Как и казанскую встречу, не могу забыть и этот день. После службы и чина настолования хотелось передать владыке специально к этому случаю подготовленное поздравление и небольшой подарок - недавно вышедший 3-й выпуск сборника «Старообрядчество в России (ХVII-ХХ века)». Но передать можно было через близких владыке людей, чтобы не беспокоить его самого, что я и сделала.

 

А вечером раздался телефонный звонок, и я услышала: «Добрый вечер. Это митрополит Андриан».

 

Трудно передать мои чувства... Владыка позвонил поблагодарить за поздравление и подарок и выразил сожаление, что я не дождалась его выхода и не присоединилась к торжественной трапезе. Этот звонок удивительным образом характеризует человеческие черты владыки, его внимание к людям, его открытость, его доступность в том смысле, в каком бывает доступен простому общению человек, облеченный высоким духовным саном.

 

А 17 февраля 2004 года, во вторник Мясопустной седмицы, в храме Тверской старообрядческой общины, что на Белорусской площади в Москве, проходило представление этого сборника. Никто: ни его авторы, ни другие приглашенные, ни сами хозяева, в том числе иерей Алексей Лопатин, не ожидал, что на мероприятие пожалует сам владыка. Первое появление владыки в сане первосвятителя именно на презентации научного издания носило, как теперь говорят, знаковый характер: в этом выборе проявился одновременно и его личный интерес, и одно из направлений будущей политики.

 

Не раз мне приходилось убеждаться, как само присутствие владыки, его всегда благожелательное, продуманное вступительное слово, заинтересованное внимание к другим выступлениям, неизменно придавало научно-общественным мероприятиям глубокий духовный смысл. В таком отношении владыки к научным исследованиям проявлялись издавна присущий старообрядческой среде исторический интерес и подлинная мудрость. Ведь не прямые поучения, а обстановка благожелательности, свобода общения, возможность прямых контактов позволяют «внешним» ученым почувствовать моральную ответственность за объективность своих исследований, увидеть, что изучение истории и культуры старообрядчества не может быть предметом отвлеченных научных штудий, что это культура живая и развивающаяся.

 

Две задачи укрепление внутрицерковной жизни и поднятие общественного авторитета и значения старообрядчества были для митрополита Андриана равнозначны.

 

О той важности, которую владыка придавал собственно церковной сфере, говорят его многочисленные архипастырские поездки по всей России. Для знакомства с епархиями, общинами и людьми он не жалел ни времени, ни сил. Поездка московского первосвятителя в Сибирь и на Дальний Восток была первой в истории Белокриницкой иерархии. Не только по многочисленным откликам в старообрядческой и местной печати, но и на основе личных впечатлений (во время этой поездки владыка открывал проходившую в сентябре 2004 года во Владивостоке научную конференцию) могу судить, как всколыхнули эти архипастырские поездки жизнь общин, привлекли к ней внимание местных властей, помогли решить многие давно неразрешимые проблемы.

 

Благодаря личной позиции владыки, опиравшейся на взгляды значительной, более молодой и вместе с тем более деятельной части старообрядческого сообщества, стремление к открытости стало основным направлением во «внешней» деятельности РПСЦ. Не у всех прихожан в силу уже названных причин это встретило понимание, они не хотели увидеть высшую мудрость владыки.

 

Открытость к диалогу с внешним миром свидетельствует прежде всего о внутренней силе старообрядческой Церкви, о ее уверенности в истинности и спасительности своей веры. Владыка думал и о других людях, стремясь открыть им те духовные и культурные богатства, которые за три с половиной века, несмотря на все притеснения и гонения, сумело сохранить старообрядчество.

 

Эта мысль была высказана владыкой еще в Казани: «Хочется также выразить надежду, сказал он тогда в заключение своего доклада, что наши предки не напрасно полагали свои жизни за старую веру, за старый обряд и что общество наше, наконец, осознает масштабы своего отступления от Бога и обратит свое внимание на ценности нашей родной древней русской цивилизации и использует ее богатый духовный опыт для возрождения духовности, без чего невозможно создание здорового дееспособного общества».

 

В нашем российском обществе до сих пор можно встретить не только просто незнание, что такое старообрядчество, но и самые невероятные, недоброжелательные о нем представления. Владыка прекрасно понимал важность информационного прорыва в этом направлении. При нем в митрополии был создан Информационноиздательский отдел, благодаря которому общение с внешним миром приняло постоянный характер и обрело многообразные и современные формы.

 

Важнейшим, общественно значимым мероприятием первосвятительства владыки Андриана стало празднование 100-летия распечатания алтарей рогожских храмов. Подготовка к юбилейным торжествам, хотя и начиналась в 2002 году, с избранием его в феврале 2004 года митрополитом получила новый импульс, стала вестись конкретно и целенаправленно.

 

При всей обширности этой программы самым долговечным ее пунктом, на мой взгляд, стало издание альбома «Древности и духовные святыни старообрядчества». Предшествующий альбом вышел почти полвека назад, в 1956 году. Мысли о желательности нового издания высказывались и в 1980-х, и в 1990-х годах, но реализовать их удалось лишь митрополиту Андриану.

 

Думается, успех альбома, в чем сейчас не сомневаются ни старообрядцы, ни иные «скептики», стал возможен исключительно благодаря поддержке владыки и его политике открытости. Хранящиеся в Покровском кафедральном соборе и митрополии памятники старины и церковного искусства решились доверить научным сотрудникам, которые проводили их отбор, атрибуцию и описание. Работа над этим проектом была столь интересна и памятна, что может стать предметом отдельного рассказа, но сейчас хочется особо подчеркнуть атмосферу доверия и благожелательности, в которой проходила эта нелегкая, сжатая по срокам работа. Сколь радостно было узнать, что владыке альбом очень понравился.

 

День 12 мая 2005 года памятен для многих музейных сотрудников: тогда состоялось открытие подготовленной Государственным Историческим музеем к 100-летию высочайшего указа «Об укреплении начал веротерпимости» выставки «Тайна старой веры». Впервые за всю современную историю старообрядчества в экспозиции государственного музея по благословению владыки демонстрировались четыре памятника из собрания митрополии. В первой половине дня проходила научная конференция «Новые материалы по истории и культуре старообрядчества», на которую пришли епископ Казанско-Вятский Корнилий, управляющий делами митрополии протоиерей Евгений Чунин, иереи Леонтий Пименов и Алексей Лопатин, многие старообрядцы. Их участие вновь подтвердило живой интерес старообрядчества к своей истории. Торжественное открытие выставки было назначено на 16 часов в Парадных сенях, но приглашенные не спешили занять места, а стояли в Белом вестибюле, ожидая прихода владыки Андриана.

 

Всем запомнилась приветственная речь владыки на открытии выставки, его подробный, внимательный, заинтересованный осмотр экспозиции. Но еще более запомнились его облик и лик, точно сошедший с древней иконы. Казалось, в этот день музей посетил живой древнерусский подвижник.

 

За открытием выставки последовала череда праздничных мероприятий в самом Рогожском поселке: открытие историкокраеведческой и книжной выставок, торжественное богослужение в Неделю Жен-Мироносиц 15 мая с крестным ходом, впервые прошедшим вокруг всего поселка, многолюдная праздничная трапеза, удивительный по силе эмоционального воздействия вечер духовных песнопений в Покровском соборе и прием митрополитом представителей властей и общественности. Явственно чувствовалось, что сам владыка задает высокий духовный тон всем этим мероприятиям.

 

Сейчас все отмечают, что при митрополите Андриане установились хорошие отношения с властями, федеральными, московскими и региональными, и Русской Православной Церковью. Но хотелось бы в этом несомненном факте подчеркнуть личную заслугу владыки, заслугу, имевшую место помимо его воли: он удивительным образом располагал к себе людей. Его строгое, аскетичное лицо излучало, тем не менее, любовь к людям и доброту, чувствовалась его большая духовная сила. Иконописный лик митрополита Андриана буквально врезался в память тем, кто видел его даже единожды. Это может звучать высокопарно, но, несомненно, так: владыка Андриан олицетворял собой лучшие черты русского старообрядчества.

 

В известие о неожиданной кончине владыки в крестном ходу из Казани в село Великорецкое невозможно было поверить. Невозможно с этим смириться до сих пор. Горечь этой утраты останется навсегда - утраты для старообрядчества и для всего общества. Я часто думаю о том, что прошло бы совсем немного времени, и владыка мог стать таким же «мерилом праведным» и совестью нашего общества, каким был Дмитрий Сергеевич Лихачев.

 

Стоя на погребении на хорах, я обратила внимание на мраморный амвон на солее Покровского собора. Еще весной 2004 года он лежал невостребованным в углу южной паперти храма. Тогда даже назначение этого мраморного двухступенчатого восьмигранника было неясно. Позже я увидела его на старых, XIX века, фотографиях внутреннего вида храма. Потом выяснилось, что его убрали с солеи, поскольку он представлял некоторое затруднение для преклонных летами владык. Митрополит Московский и всея Руси Андриан вернул амвон на место; стоя на нем, он совершал архиерейское богослужение; с него он обращался к пастве с проповедями.