Слободу Печеры Ельнинской волости Нижегородской губернии и уезда не всякий знал. Это селение глиногрязное с захудалыми постройками, но есть и хорошие домики. Основное население - крестьяне, занимающиеся огородничеством, садоводством, многие имеют парники, в которых выращивают ранний лук, редиску, а особенно ранние огурцы, которые успешно сбывают в Нижнем Новгороде.

 

Фруктовые сады были у каждого домохозяина. Конечно, и сады разные, большие и малые, ухоженные и полузаброшенные - это зависело от хозяина. Старательный и умный хозяин не просто разводил сад, но и прививал хорошие сорта яблонь, груши, сливы, вишни, малины, крыжовника.

 

Для огородных работ нижняя часть селения пользовалась островом, который образовался посреди реки Волги. Остров этот тянулся по течению реки несколько верст. Землю на нем крестьяне делили согласно душевого надела: сколько душ в семействе, на столько и разделили. Весной весь остров заливало водой. Но как только река входила в свои берега (называется межень), остров освобождался, и тогда крестьяне на лодках устремлялись туда, и наступала для них жаркая работа: сажали капусту, огурцы и картофель. Но прежде, чем сажать, на тех же лодках перевозили удобрение - чернозем, т.е., перегорелый навоз, особенно из парников. В парники с марта кладут сырой навоз, сверху пересыпают черноземом и выращивают на них овощи, а осенью этот перегной вынимают - это уже готовый чернозем.

 

В слободе Печоры кроме занятий крестьянскими работами многие работали в городе на разных работах: приказчиками (местные девки называли их аршинниками), слесарями и другими городскими работниками.

 

«Манька, слыхала, Катьку просватали? - За кого? За Соловьева Сашку! Это - аршинник-то? А я лучше выйду за слесаря… -  А я за масленщика. По крайней мере, катайся по матушке Волге, все города увидишь..."

 

Очень многие из жителей служили на пароходах, некоторые устраивались на работу на Сормовский завод и неделями жили там, приезжая домой только по воскресным дням. Несколько десятков мужичков были и богатые, занимались торговлей лесом, дровами, бакалейными товарами, имея свои лавочки.

 

Очень приятно было смотреть на Печоры с плывущего парохода во время весны, когда все домики слободы, лепящиеся как ласточкины гнезда по всему берегу, утопали в свежей зелени и цветущих садах яблонь, груш и вишен.

 

Все знали красивейший на Волге город Нижний Новгород, расположившийся на слиянии двух великих рек Волги и Оки. Все знали и знаменитую на всю Россию Макарьевскую Ярмарку, расположив¬шуюся в Канавинской части города. А кто знал слободу Печоры?

 

Там, где по течению Волги кончался город, стояли казармы, так и называемые Печерские казармы. А далее уже начинались крестьянские земли. Здесь же проходил и Казанский тракт, шириною в 40 сажен, обсаженный с двух сторон двумя рядами берез. Эти посадки были сделаны еще во времена крепостного права, когда еще не было пароходов. В то время суда по Волге тянули люди, которых называли бурлаками, так как они судами бурлили воду, а своими ногами топтали песок.

 

От Нижнего Новгорода до Казани триста слишком верст. Этот Казанский тракт и шел от Нижнего и до Казани для переезда на лошадях. Как пройдешь Печерские казармы, следует небольшой пустырь - Печерский выселок. Влево на возвышении стоит часовня под названием Крестовоздвиженская, принадлежащая Печерскому монастырю, к которому в сажен сто крутой спуск.

 

Внизу стоит Печерский Вознесенский мужской монастырь, насчитывающий человек двести братий. Монастырь обнесен каменной оградой.  Когда спустишься к монастырю, идя от города, то по правую руку за стеной была дорога для проезда лошадей, а по левую руку по Волге - для пешеходов, на время вечера и ночи, потому что монастырские ворота запирались с 6 час. вечера и до 6 час. утра, в будничные дни, а в праздники запирались по окончании всенощного бдения.

 

Напротив монастырских ворот была небольшая площадка, от которой спускались два спуска - направо и налево Тут населилась слобода, называемая Колешовская слобода, козье общество  По этим вертепам ютились сотни две домиков, улицы никакой не было, установить было невозможно, потому что между двух-трех домиков и то два уступа. Строились, кто как сумел, а главное, у кого были деньги. На таких маленьких клочках коров держать было негде, поэтому в основном держали коз, для которых было удовольствием лазать по горам и стрем¬нинам и пропастям земным, и где обильно росли крапива и репейник. Поэтому и все общество так и называлось – «козье общество».

 

Посреди этого общества были и весьма зажиточные хозяева, которые занимались торговлей. Остальная масса жителей была небогата, числящаяся ремеслен¬никами, больше всего кузнецов. Пьяницы первого сорта. А почему называлась Кошелевская слобода? Потому что каждая хозяйка или хозяин ходил только с кошельком, а на мешок не было денег. Хотя бы на покупку ржаной муки, которая стоила 3 рубля пятипудовый мешок, и на это у них не хватало денег.

 

Эта слобода соединялась с Печерской слободой. Пахотной и при дворах огородной земли они не имели, зато были наделены луговой землей, то есть, замечательными лугами, которые делили подушно. Но сами жители не косили, потому что и не умели и не хотели. Зачем им сажать, косить, когда у них у каждого своя профессия. Действительно, кошелевские жители, как сборный винегрет - кисло, пресно, соленое и сладкое: тут кузнецы, масленщики, машинисты, приказчики, конторщики,парикмахеры, шестерки или официанты в ресторанах и дешевых трактирах. Потому что город под боком.

 

А самое главное, почему косить трудно самим, это удаленность лугов от Кошелевской слободы - 15 верст вниз по течению Волги. А там, ниже Печер и Подновья, тянутся богатые деревни: Кузьминки, Никдальская и Ржавка, мимо которых и тянутся луга, им всего лишь по версте или по половине версты. Вот кошелевцы и сдавали луга этим богатым деревням по договоренности, кто как сумел. 

Итак, деревенские труженики косили и сотки стогов ставили, а зимой всё везли в город и там продавали. На Печерской улице была площадь, так и называемая Сенная, на которой стояли казенные весы, на которых и весили сено целыми возами. Ввозят воз, конь проходит весами, а сани или телега останавливается на весах. Контролер записывает в квитанцию-книгу - корешок остается, а квитанция выдается на руки хозяину, который и едет сгружать воз, куда продал. По отгрузке едут обратно к тем же весам, взвешивая тару, т.е. телегу или сани, и в вычете учиняется полный расчет с покупателем. Цены на сено были таковые: за пуд – 18-20 коп, иногда 21-22 коп. (Пуд - 40 фунтов, а фунт - 400 г.).

 

Вокруг площади стояли трактиры, где всегда были вино, пиво, закуски, щи, всевозможные солянки и чай.  Слабые и любители отравы оставляли в трактирах много денег, а любящие жен и детей покупали им всевозможные покупки, подарка, снохари снохам байковые юбки, женам - большие фланелевые платки и шали, ребятам на рубахи сатину да китайки, на штаны - шутовой кожи. И разные гостинцы: городецкие пряники и сушки, крендели и витушки, а ползающим кладенцам - игрушки. Вот так и жили наш праотцы и деды, жили и не тужили.

 

Когда входишь в монастырские ворота и пойдешь прямо, то по левую руку стоит большое здание двухэтажное, окон в двенадцать, в котором хранились летописи от основания монастыря - лет за четыреста. Дальше скотный двор, выездные кони архиерейские, дом для прислуги, сторожей. кучеров, прачек, поваров.

 

Дальше по левую и правую сторону фруктовые сады. Дальше здание двухэтажное, под которым два глухих проезда: правый - для конной езды, а левый - для переходов. Наверху - церкви и кельи для затворников. Когда пройдешь глухой проход, тогда откроется перед вашими глазами кафедральный пятиглавый собор во имя Вознесения Господня. Кругом храма - глухая галерея. Рядом с собором отдельная колокольня. Влево - приемная и канцелярия архиерея. Сверху от собора ход в архиерейские покои, от покоев идет стеклянная терраса и гулянка, с которой замечательный вид на Волгу, и там в часы досуга архиереи проводил время  за чаепитием и шампанским с приезжающими к нему сродниками.

 

Вправо глухой ход соединял летний собор с зимним храмом, за которым тянулось кладбище, на котором клали кроме монашествующих и мирян, конечно, у кого толстые карманы с золотом. Далее кладбища было озеро, около озера стояла баня, выстроенная по приказу епископа Илиодора, викария Балахнинского, который, как говорили монахи, любил попариться, когда его мыли послушники, и в это время изводили не один десяток флаконов духов. Этот епископ, когда умер, в архиерейском погребе оказалось не одна сотня мореного по нескольку лет шампанского вина. Не перенесла великого горя по утрате своего хозяина баня - сгорела.

 

Далее, в горе была часовня, в которой бил родник ключевой воды. Очень холодная и прозрачная. Из часовни вода текла в озеро.

 

А напротив, по правой стороне, стоял очень и очень убогий домик, или, можно выразиться, хибарка. Что же представляло собою это жилье?

 

Вдоль улицы тянулся забор, собранный из разных материалов, как музейная редкость: тут прибиты коваными гвоздями с большими шляпками и половые доски, и смолянистый брус, горбыль или горбуша в кожуре, рейки и березовые и осиновые палки. За давностью лет всё это перекошено, растрескано, поломано. Мимо этого забора люди и ходить сторонились. Посередине этого забора стояла калитка, во всём подобная забору. 

 Наверху калитки, на бруске, соединяющем калитку, был врезан в углублении восьмиконечный крест - медное распятие. За калиткой, на расстоянии 4 аршин, посреди двора стоял домик, срубленный из брусьев. А из каких брусьев?

 

Лесные и дровяные купцы строили так называемые беляны. Эти беляны были разных размеров: по 10 сажен, по 15, 25 сажен. Были и сорокоужи – те по 40 {сорок) сажен. А высота их доходила сажен до 7. Грузили их разными лесными материалами и весной сплавляли, кому и куда надо, по матушке Волге. Вот и к нам в Печеры попадали такие беляны  Белянами их называли потому, что их не смолили Баржи, например, смолили смолой с варом, а беляны нет. Баржи существовали по нескольку вод, или лет - 7-10, а беляны делались только на одну воду, т.е. на одну весну или лето, или навигацию. Нагрузят беляну, купцы приезжают на место погрузки и покупают груз иногда вместе с беляной. Привозят или сплавляют до места, выгружают, а беляну оставляют на песке. Весенняя вода уходит, беляна высыхает, и тогда ее разбирают и продают.  Покупали ее преимущественно на холодные постройки, а неимущие - бедняки - покупали и на жилые постройки, потому что брус против бревна продавался раза в три дешевле Брусья были широкие, они провертывались буравом и забивались деревянной пробкой Это делалось для того, чтобы брусья не трескались.

 

Вот из такого материала и был срублен и сделан вышесказанный домик. План этого домика был такой: кругом четыре стены, каждая по шести аршин, двухжильная или двухэтажная. Внутренность перегорожена перегородкой, также и внизу. Сбоку в 10 ступеней лестница, обшитая тесом. Когда поднимешься по лестнице, вступаешь в маленький коридорчик, или сени, из которых налево дверь в комнату  Комната - шириной 2 аршина, длиной 6 аршин.

Посередине комнаты печка. На юг - одно крестообразное окно под громким названием - "итальянское". Влево в перегородке дверь во вторую комнату, в которой южная стена - 4 аршина и в ней окно Точно также  внизу, только ход со двора тоже с северной стороны. Никакой отделки нет, нет ни карнизов, ни наличников. Крыша - на один скат. Труба дымогарная глиняная, облитая, как делаются корчаги.

 

Когда сооружалось это здание и кем, и сколько стояло - мне неизвестно. Только видно то, что хотя построено оно из недолговечного материала, все же стояло много лет, потому что с северной стороны на южную так покачнулось, что нижние два окна на половину вросли в землю, и в гору с юга в лоб домика была врыта подпорка. Если бы не она, то избушка перевернулась бы. Одним словом, была избушка, как горбатенькая старушка, облокотившаяся на клюшку.

 

С восточной стороны на дворе стоят две большие яблони под названием "китайка". Яблочки маленькие, но при урожайности яблоньки давали не один десяток плодов яблонь. Дальше в гору тянется сажен на семьдесят фруктовый сад - яблони, груши, вишни. Между ними кусты малины, дальше кустов сто крыжовника разных сортов - не менее десяти. А далее - крутая гора, на которой растет дикий кустарник. В гору можно подниматься кривыми тропочками, а когда взойдешь наверх - место, называемое «венец», - оттуда увидишь чудеснейший вид на Волгу, по которой плывут разнокалиберные пароходы, пассажирские и буксирные, масса баржей, плотов; по левой стороне стоят нефтянки, которые отпускают пароходам топливо - нефть – «черное золото».

 

За Волгой виднеется богатое село Бор, в котором 5 церквей, все с золочеными макушками, а за ними масса сел и деревень, обильные сосновые леса, под названием Фофановы горы, на которых расположены дачи богатых людей  Простым глазом можно видеть далеко, а если в бинокль - то не на один десяток верст. Влево - вид на Печерский монастырь, на Курбатовскую фабрику и на часть города - Нижнего Новгорода. Слобода Печеры тянется по течению Волги на одну версту. Стоит приходская каменная пятиглавая никонианская церковь во имя Святителя Христова Николы. Далее тянется слобода Елховка, а за ней слобода Подновье на протяжении 5 верст и около 2000 домиков, и ни одного нет хуже, чем описанный. 

Теперь нужно нам знать, кому же принадлежит этот домик.  Принадлежит он крестьянину Кошелевской слободы, козьего общества, Парфенову Василию Васильевичу и его жене Елене Васильевне.