Чудеса староверия

Алексей Безгодов, 30–летний московский старообрядец, историк–архивист, издатель, рассказывал о памятных местах староверия, особенно на русском Севере. Он со товарищи организует целые экспедиции, чтобы установить памятный восьмиконечный крест на месте прежнего, 350 лет назад там бывшего скита или отслужить соборную панихиду где–нибудь в заполярном Пустозерске. Он похвалил местных собратьев за то, что в Даугавпилсе недавно был установлен памятный крест на месте первого в Балтии молельного дома староверов.

Алексей посетовал, что наши СМИ очень любят ублажать читателя и зрителя сюжетами о чудесах, происходящих в храмах "господствующей церкви" (так "политкорректно" староверы называют Русскую православную церковь), о мироточении и чудотворных иконах. Но есть, мол, и у старообрядцев что порассказать.

Красишь волосы — предаешь веру

— Почему же вы, такие скромные в быту, чуждающиеся общественной жизни, все–таки не прочь выйти таким способом на публику? — спрашиваю нашего гостя.

— Скромность тут ни при чем. Есть правило: христианин должен повсюду свидетельствовать о своей вере, о Христе. Апостол Петр, когда Христа вели по улице на распятие, может быть, тоже из скромности отрекался от Него? Христианин должен быть скромным в своих действиях, в быту, но не в проявлениях веры. Вот, к примеру, некоторые, войдя в храм, стесняются положить крестное знамение или перекреститься, проходя или проезжая по улице мимо храма. Что же это за христиане такие? Если человек стесняется проявлять свою религиозность, значит, он стесняется своей веры. А это, по сути, означает предательство ее.

Сейчас во главу угла ставят политкорректность, толерантность, но если я не буду соблюдать морально–этических норм христианина только потому, что это может оскорбить чьи–то чувства, я буду предавать свою веру. Если мне положена борода, а я не буду ее носить, значит, я буду нарушать христианские нормы. Господь создал человека по образу и подобию Своему, у Него была борода, а если я буду безбородым, значит, мне не нравится образ, который мне дал Господь. Значит, я самого Господа поправляю? Красим волосы — ну не нравится свой природный цвет, а потом еще называем себя православными христианами.

Правила и демократия

— У вас очень строгий, замкнутый мир. Как же вы сосуществуете с этим толерантным ко всему на свете демократическим миром?

— А нас никто и никогда не упрекал, что мы в чем–то нарушаем демократические принципы. У церкви своя жизнь, она отделена от государства. Но если в господствующей церкви священников назначают, то у нас наставников выбирают. И у нас это называется не демократией, а соборным началом церкви. Православная церковь — соборная и апостольская, и это означает, что все вопросы решаются собором, то есть собранием всех членов церкви. Поэтому демократия для староверов не является чем–то антагонистическим.

— Демократия приемлет любые отклонения от здоровой человеческой природы, любые извращения, такие, как гомосексуализм, она не против употребления "легких" наркотиков и т. п. Такую демократию вы тоже приемлете?

— В нашей церкви существуют Правила, в которых очень много ограничений. К примеру, там сказано, какие люди могут служить, а какие не имеют на это права. Но это не означает ограничения каких–то их свобод. Есть закон, и если ты не соответствуешь его установкам — не взыщи. А если кто–то все же выражает упорное желание, вопреки Правилам, стать наставником и даже грозит судом — это для нас совершенно неприемлемо. Мир с его установками не может вмешиваться в церковные Правила. Человеку предоставляется вполне демократический выбор: или ты соблюдаешь наши Правила, или уходи в другую "корпорацию" — к пятидесятникам, адвентистам и т. п.

Старовер с оружием в руках

— Вы рассказывали о ваших северных и сибирских экспедициях. Как относятся власти к вашей поисково–изыскательской работе, помогают ли, содействуют?

— В отличие от собратьев из Прибалтики, староверы России стараются во всех своих делах как можно меньше обращаться к государству и вообще контактировать с ним. Конечно, если нам нужно зарегистрировать общину, нужен участок земли под часовню, тут без государства не обойтись.

— А как же это так — вы живете в стране и никак в ее делах не участвуете?

— Почему же не участвуем? Мы способствуем ее процветанию — своим трудом. А те же купцы–староверы сколько денег приносили в казну и благотворительностью занимались, и храмы строили. Староверы всегда и в армии служили — у нас нет установок, что верующие не должны служить. У нас служба Отечеству считалась всегда почетной обязанностью мужчины.

— А стрелять вам не запрещается?

— Нет, конечно, ведь мы ОБЯЗАНЫ защищать свое Отечество. Более того, в наших церковных Правилах записано: одной из причин, по которой человек может быть отлучен от церкви, является предательство своего Отечества. Только наставники не имеют права брать в руки оружие.

"Приспособить" церковь к жизни

— Когда я смотрю на жизнь староверческих общин, иногда думаю: а зачем вам это нужно — сохранять то, что общество плохо приемлет? Жизнь за три с половиной века после раскола ушла далеко–далеко вперед, а вы как будто законсервировались. Есть же у нас Русская православная церковь. Почему для вас так важно соблюдать СВОИ установки?

— Многие сторонние наблюдатели думают, что мы сохраняем только обряд — старый, древний, закоснелый. Но всегда забывается другая важная вещь — основа веры. А основа — это страх Божий. И если у человека он есть, он должен соблюдать все Божии установления. Существуют Правила, которые были в первые века христианства утверждены на семи Вселенских соборах, и они являются основой христианской церкви. Они должны быть неизменны. А если человек живет по светским канонам, то он отходит от церкви.

Почему возник раскол? Люди старались приспособить установки церкви под свою светскую жизнь. Не себя изменить для веры, а церковь изменить для своего более легкого существования. В то время возникали так называемые удобные церкви, все церковные реформы шли по пути упрощения. А мы в некотором роде фундаменталисты христианского учения, потому что соблюдаем все те установления, которые были приняты в первые века христианства. Мы не сами это придумали, мы только все сохраняем.

— Вы, вероятно, знаете, как непросто выживает в Латвии русская культура. Не является ли староверие способом сохранить русское под напором глобализации?

— Мы ведь и живем в среде русской культуры, это у вас в Латвии староверы стали символом сохранения, как здесь говорят, русскости. Но даже в Литве 10% староверов — литовцы. У нас староверие объединяет большое количество нерусских народов — карелов, коми, комиязьвинцев. Старообрядцы есть и в Грузии, причем это на 90% этнические грузины.

В Европе все больше старообрядческих общин — в Италии, Германии, Польше. Людей привлекает стабильность, а наша вера стабильна, потому что неподвластна времени. Православие может быть полиэтничным и поликультурным. Лично для меня конфессиональное выше этнического.

Вести Сегодня